После апрельского провала рубля власти пытаются успокоить валютный рынок. Центробанк и Минфин заявили, что могут ввести ежемесячный лимит на покупку валюты на внутреннем рынке для сделок по приобретению активов у зарубежного бизнеса, уходящего из страны. Этот лимит ведомство предлагает сделать плавающим, в зависимости от конъюнктуры рынка. Напомним, что за первую неделю апреля доллар подскочил с примерно 77,5 до 83,5 рубля на пике, то есть почти на 8%, после чего стабилизировался на отметке 81,5 рубля за доллар. Считалось, что такое резкое движение произошло потому, что уходящая из проекта «Сахалин-2» Shell «забирает с собой» 1,16 млрд долларов по текущему курсу. Плюс, скорее всего, «выходят» из российской юрисдикции еще какие-то средства нерезидентов. А так как из-за санкций и сопутствующих сложностей внутрироссийский валютный рынок стал гораздо менее ликвидным, чем до 2022 года, такие выходы сильно сказываются на курсе.
«Масштаб сделки по “Сахалину-2”, может быть, и не мог оказать столь негативного воздействия на курс рубля, однако в описанных выше условиях вполне мог привести к перекосам спроса и предложения на валютном рынке, что в моменте резко изменило котировки», — подчеркивает Юрий Кравченко, начальник отдела банков и денежного рынка ИК «Велес Капитал». Кроме того, продолжает эксперт, процесс выхода зарубежных инвесторов с российского рынка остается крайне непрозрачным, и не исключено, что круг иностранцев, реализующих рублевые активы, постепенно расширяется, поэтому влияние таких сделок на курс стало более заметным. Он также напоминает, что похожую ситуацию уже можно было наблюдать в конце декабря: рубль терял позиции под влиянием фундаментальных факторов, и локальный провал в притоке валютной выручки на рынок, предположительно, резко усилил волатильность торгов и падение российской валюты.
Банк России считает обязательную репатриацию ненужной: то, что наши граждане оставляют выручку и валюту за рубежом, позволяет оплачивать необходимый импорт
Смотреть сквозь Shell
Напомним, после резкого скачка в марте 2022-го рубль быстро укрепился до многолетних уровней и с мая по декабрь оставался в диапазоне 53‒65 рублей за доллар. «Все же как аномалию, скорее, можно рассматривать неконтролируемое укрепление рубля летом‒осенью 2022 года, которое произошло из-за перекоса торгового баланса, когда импорт рухнул, а экспорт снижался более медленными темпами, — считает Андрей Маслов, аналитик ФГ “Финам”. — Теперь мы видим, что за 2023 год российский экспорт может обвалиться на фоне введения потолка цен и эмбарго на морские поставки нефти. Это может привести к дальнейшему снижению рубля до 90 за доллар и ниже. Сейчас стоит обращать внимание на решения ОПЕК+, данные по российскому торговому балансу и геополитические решения».
Текущая волна девальвации рубля началась с ноября прошлого года, и по апрель 2023-го рубль к доллару откатился с 60 до 81 рубля за доллар, то есть на 35% (см. график 1). У такого масштабного ослабления фундаментальные причины. Среди них сокращающийся профицит платежного баланса, отток капитала (см. графики 2 и 3) и экстремально низкие цены на нефть (см. график 4).
Если рассматривать динамику рубля в целом, то его ослабление укладывается в общую фундаментальную картину в виде постепенного сокращения профицита платежного баланса, считает Юрий Кравченко, хотя провал рубля в конце марта — начале апреля, по-видимому, и был усилен действием локальных факторов.
Не только в нефти дело
Отдельно следует констатировать: сильное давление на рубль также оказали резкое падение доходов от экспорта энергоресурсов в первом квартале этого года. За январь‒март в бюджет поступило 1,635 трлн рублей нефтегазовых доходов — на 45% меньше, чем за первый квартал 2022 года.
Причина в слишком низких ценах на российский сорт Urals: после введения ценового потолка в декабре 2022 года он ушел в диапазон 50‒55 долларов за баррель, а потом и ниже (по крайней мере, такие данные дает Минфин РФ), и лишь в апреле после демарша ОПЕК+ вернулся в район 60‒65 долларов.
Но все же дело не только в нефти — стоит обратить внимание и на газ. «Доступные за 2023 год данные по экспорту действительно выглядят слабее по сравнению с 2022 годом. Однако если сравнивать их с 2021 годом, то ситуацию с экспортом скорее можно охарактеризовать как нормализацию внешнеторговых потоков», — отмечает Александр Джиоев, аналитик УК «Альфа-Капитал». По его словам, прошлый год был аномальным с точки зрения платежного баланса из-за рекордного стоимостного объема экспорта и резкого обвала импорта. В то же время, если внимательно посмотреть на последние доступные данные ФТС РФ, можно заметить, что стоимостной объем экспорта энергоресурсов остался примерно на уровне предыдущего года с учетом фактического отсутствия прокачки газа по «Северным потокам». Иными словами, стоимостной объем экспорта российской нефти сохраняется примерно на прошлогодних уровнях. А падение нефтегазовых доходов бюджета отчасти объясняется сокращением газового экспорта.
Меньше выручка у экспортеров — меньше и валюты, которую они продают на внутреннем валютном рынке. По итогам первого квартала 2023 года крупнейшие российские экспортеры продали на Московской бирже 29,4 млрд долларов — на 40% меньше, чем в октябре–декабре, следует из данных ЦБ РФ.
Важный нюанс: истинная цена продажи российской нефти остается тайной, а часть выручки российских компаний оседает на иностранных счетах, рассказала глава ЦБ Эльвира Набиуллина. Рекордный профицит торговли в прошлом году позволил российским экспортерам аккумулировать значительные средства на зарубежных счетах. Примерно 90 млрд долларов из сырьевых сверхдоходов, полученных экономикой в прошлом году, осели в банковской системе Евросоюза. Теперь же компании, по слухам, переводят средства в дружественные юрисдикции.
Замминистра финансов Владимир Колычев в середине апреля признал, что справедливый курс рубля крепче текущего, но отклонения от фундаментальных уровней нормальны для плавающего курса, а смягчает эти отклонения бюджетное правило: «При падении цен на нефть, если бы мы не проводили операции, курс, скорее всего, был бы намного слабее, чем сейчас», — подчеркнул Колычев.
Сейчас бюджетное правило фиксирует не ценовой потолок, свыше которого нефтяные доходы резервируются, а объем базовых нефтегазовых доходов, которые могут направляться на госрасходы. Это 8 трлн рублей в год, поступления сверх этой суммы будут направляться в ФНБ, если же по доходам недобор — Минфин продает валюту, а именно юани (что мы и наблюдали в феврале‒апреле).
ЦБ не хочет запрещать
То, что ЦБ не заставляет экспортеров репатриировать валютную выручку, — отчасти вынужденная мера. В условиях санкций далеко не у всех компаний остается возможность проводить валютные операции за рубежом. Поэтому часть денег так или иначе должна остаться за пределами России. Это не плохо, но в широком смысле это один из компонентов оттока капитала.
По оценкам Банка России, в 2022 году ожидается самый крупный отток капитала за последние двадцать лет — 217 млрд долларов. В самом ЦБ настаивают: речь идет не об оттоке капитала «в плохом смысле», то есть о выводе денег по сомнительным основаниям. Объем таких выводов совсем невелик и составляет около миллиарда долларов.
Мы же будем упоминать отток капитала в широком смысле — как положительное сальдо финансовых операций частного сектора, ситуацию, когда российский бизнес и граждане вложили в зарубежные активы больше, чем нерезиденты — в российские активы.
Ранее в интервью «Эксперту» генеральный директор ЦМАКП Олег Солнцев рассказал (см. «Капитальный контроль понарошку», № 13 за 2023 год), что отток капитала в прошлом году проходил по четырем основным каналам: изъятие прямых иностранных инвестиций (тот самый уход иностранцев с продажей российского бизнеса), торговые кредиты и авансы (наши импортеры теперь вынуждены авансировать платежи), операции физлиц (перевод денег в счета в иностранных банках и покупка валюты) и увеличение иностранных активов российских банков. Например, за прошлый год россияне только в Грузии открыли почти 110 тыс. счетов, а объем переводов в эту страну из России увеличился на 127% год к году.
«Если это авансирование импорта, торговое финансирование, некорректно называть это оттоком капитала, — полагает глава ЦБ. — Это возвращается в виде товаров и так далее». По оценкам регулятора, где-то четверть сальдо финансового счета — это как раз торговые кредиты и авансы и еще часть — это оплата внешних долгов.
Тем не менее очевидно: из-за максимального в истории положительного сальдо счета финансовых операций рубль слабеет и возникает вопрос: почему ЦБ ничего не делает? Понятно, почему девальвация выгодна Минфину: экспортные доходы страны сильно упали, и теперь формируется дефицит бюджета выше запланированного. Очень грубо ослабление рубля к доллару на один рубль дает бюджету лишние 150 млрд рублей доходов. Но у Банка России есть все инструменты, чтобы уменьшить отток капитала, — пусть полностью его перекрыть невозможно, да и вредно.
Например, репатриация валютной выручки. Требование обязательной продажи валютной выручки для экспортеров было введено в конце февраля для поддержания курса рубля. Поначалу экспортеры продавали 80% валютной выручки в течение трех рабочих дней. Затем этот период был увеличен до 60 дней. А в конце мая обязательный объем продажи выручки снизили с 80 до 50%, а срок продажи увеличили до полугода.
С 1 марта 2022 года указом президента было также запрещено зачисление резидентами иностранной валюты на свои счета в иностранных банках. Но очень быстро появилось послабление: компаниям разрешили зачислять туда деньги в целях финансирования текущей операционной деятельности филиалов и представительств. Физлицам разрешили получать на зарубежные счета полученные от нерезидентов зарплату, арендную плату, купоны и дивиденды.
Сделано это было в числе прочего и для того, чтобы купировать сильнейшее укрепление рубля весны прошлого года.
Но Эльвира Набиуллина на недавнем заседании комитета Госдумы по финансовому рынку, четко заявила, что причин для возвращения репатриации нет. «Во многом то, что наши граждане оставляют выручку и валюту за рубежом, позволяет им оплачивать необходимый импорт, а он нам тоже нужен, и не только потребительских товаров, но и оборудования, комплектующих и так далее. На наш взгляд, здесь активных действий не нужно», — сказала Набиуллина, отметив, что компании-экспортеры продолжают продавать экспортную выручку и доля продаж этой выручки, может быть, уменьшилась, но не сильно.
Олег Солнцев в интервью объяснял отсутствие капитального контроля со стороны ЦБ тем, что сохранить внешнюю конвертируемость рубля по капитальным операциям — один из столпов либеральной политики Банка России и Минфина.
Говорить о каком-то сговоре госорганов и крупных экспортеров с целью ослаблению рубля не стоит, подчеркивает главный аналитик ПСБ Денис Попов, так как курс рубля «действительно плавающий». «Но преобладание крупного бизнеса в структуре отечественной экономики (МСБ формирует лишь около 20 процентов ВВП) на “суженном” из-за геополитических рисков валютном рынке приводит к более резким движениям курса. С учетом понимания, что курс рубля плавающий и имеет естественный потенциал к ослаблению, регуляторам нет смысла влиять на курсообразование, если это не угрожает финансовой стабильности страны, — рассуждает аналитик ПСБ. — Рыночные реалии сами вернут его к равновесным уровням. То, что госбюджет получает от ослабления рубля краткосрочную выгоду, — это отражение структуры экономики РФ, где значительный вес имеют экспортеры». Попов добавляет, что отток капитала технически неизбежен при внешнеторговом профиците: в ближайшие годы профицит сохранится, так что останется и отток капитала (в госрезервы, как до кризиса и/или бегство нерезидентов и отток частного капитала, как сейчас). Впрочем, значительная часть оттока прошлого года — это погашение внешнего частного долга, что повышает финансовый суверенитет, который Россия хочет укрепить, добавляет Попов
Впрочем, при опережающем развитии внутреннего спроса Россия сможет добиться, чтобы значимость оттока капитала для экономики снижалась, уверен главный аналитики ПСБ.
Но проблема в том, что для опережающего развития внутреннего спроса нужен как раз сильный рубль.
Не бойтесь сильного рубля
Вообще, рассуждения об оптимальном курсе для экономики, взвешивание плюсов и минусов слабого и сильного курса давно превратилось в моветон. Общепринятой считается та точка зрения, которую прилежно транслирует ЦБ: раз у нас плавающий курс, то никакого вмешательства в него быть не может, валютный рынок и фундаментальные факторы сами определят курс рубля. Эта точка зрения удобна и Минфину, так как неминуемая девальвация постоянно поднимает доходы бюджета от экспорта, нивелируя просадки сырьевых циклов. И удивительно, что даже кардинальная смена внешнеэкономических условий, произошедшая в прошлом году, никак не повлияла на эту мейнстримную точку зрения.
С одной стороны, слабый рубль стимулирует экспорт и повышает конкурентоспособность российской продукции на мировых рынках — на сегодняшний день у нас все-таки экспортно ориентированная экономика, отмечает Агван Микаелян, член совета директоров аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza. С другой стороны, продолжает он, крепкий рубль удешевляет иностранные товары, позволяет нарастить потребление, но при этом сдерживает внутреннее производство.
Однако у крепкого рубля есть важные плюсы, которые экономисты и финансовый блок упорно игнорируют все последние годы. Эти плюсы выходят на первый план именно сейчас — они жизненно нужны российской экономике, которая перестраивается на ходу.
Во-первых, сильный рубль важен для насыщения рынка труда. При сверхнизкой безработице — по итогам 2022 года она в стране составила рекордные 3,7% — и нехватке сотрудников сильный рубль может стать основой для привлечения рабочих из других стран. Кстати, по итогам 2022 года количество иностранных граждан, приехавших в Россию на работу, достигло 3,47 млн, что на 871 тыс. человек больше, чем годом ранее. Рынок труда «проглотил» этот объем, а безработица продолжила падать. Промышленность отчаянно ищет кадры.
Сильный рубль может создать благоприятные условия для миграции в Россию. Например, медианная зарплата в России составляет 37,5 тыс. рублей. По текущему курсу это примерно 459 долларов. По курсу 53 руб./долл. это уже составит 707 долларов.
Для сравнения: медианный оклад в Узбекистане составляет примерно 430 долларов (4,98 млн сумов), в Таджикистане — 124 доллара (1,3 тыс. сомони), в Грузии — порядка 320 долларов (900 лари), в Индии — 400 долларов (31,8 рупии). В Чехии и Сербии — 1,2 тыс. долларов и 440 долларов соответственно. То есть при курсе рубля как летом прошлого года мы можем рассчитывать на привлекательность на мировом рынке трудовых ресурсов.
Во-вторых, несмотря на господствующую идею, что слабый рубль невыгоден внутренней промышленности, сами промышленники так не думают. Это демонстрирует результат опроса Института экономической политики им. Е. Т. Гайдара в 2015‒2017 годах (курс рубля к доллару в то время колебался в районе 55‒60 руб./долл.). Большинство респондентов склонялись к тому, что их предприятиям нужен рубль на уровне 51‒52 за доллар. Падение курса отечественной денежной единицы, объясняли тогда предприятия, приводит к росту издержек.
Конечно, ответы разнились в зависимости от отраслей. Как объясняет Владимир Сальников, замгендиректора ЦМАКП, причина такого расхождения не только кроется в зависимости от импорта или экспорта, но и во многом определяется тем, на какой стадии находится бизнес. «Если вы собрались реализовывать инвестиционный проект, закупать много импортного оборудования, конечно, вам интересен рубль покрепче. Потому что вам тогда оборудование обойдется дешевле, — рассуждает Сальников. — Если вы, наоборот, уже все инвестиции завершили, а сейчас у вас стадия отбивания этих инвестиций и при этом вы, например, заметную часть продукции экспортируете, то есть получаете доход в валюте, то вам, конечно, интереснее слабый рубль. Потому что вы тогда будете больше дохода от экспорта получать». Иначе говоря, слабый или сильный рубль вам нужен, определяется долей импортных комплектующих в вашем бизнесе и инвестиционной стадией.
Но волна импортозамещения, начавшаяся в 2022 году, как раз и состоит из производств на ранней стадии, активно завязанных все еще на импортные закупки комплектующих. До экспорта многим этим производствам еще очень далеко, их задача сейчас — насытить внутренний рынок.
Вот лишь некоторые примеры.
У машиностроительных предприятий подавляющая часть комплектующих и материалов, ранее ввозившихся с Запада, теперь завозится из Китая, Турции, Индии, Узбекистана.
Разворачивающий производство скоростных лифтов завод «Витчел» вынужден закупать комплектующие — например, механические ограничители скорости и ловители — за границей, в Китае. В компании «Русская механика», производителе квадроциклов и снегоходов, говорят, что даже отечественные электронные блоки управления, разработанные и изготавливаемые российскими поставщиками, все равно базировались на зарубежных ключевых компонентах. Пестициды в России производятся свои, но ингредиенты для них на 100% импортные, и только в конце прошлого года «Щелково-Агрохим» начала строить производство таких ингредиентов. Но этому производству, в свою очередь, нужно будет отечественное сырье, а российский химпром пока не решился этим заняться.
Наиболее зависимы от прямого импорта автомобилестроение, электроника, производство резиновых и пластмассовых изделий, указано в докладе ЦБ «Оценка зависимости России от импорта промежуточной продукции». Да, какую отрасль ни копни, обнаружится зависимость от импорта, а значит, потребность в крепком рубле, раз уж мы хотим собственного промышленного развития и технологического суверенитета. Почему-то это категорически не принимается во внимание финансовым блоком правительства и тем же Банком России.
Наконец, третий важнейший довод против девальвации: слабый рубль разгоняет инфляцию, что негативно сказывается на покупательной способности домохозяйств и внутреннем спросе. Сейчас инфляция на годовых минимумах, но консенсус — с мая по декабрь будет непрерывный рост цен, отчасти как раз из-за ослабления рубля. Эксперты считают, что курс рубля может внести 6,5 п. п к инфляции в третьем‒четвертом кварталах 2023 года (каждые 10% девальвации по среднемесячным ценам вносят 1,5‒1,6 п. п. к инфляции). Дальнейшая девальвация может снова увеличить инфляционные ожидания, что потребует увеличения процентной ставки ЦБ, говорит доцент кафедры инфраструктуры финансовых рынков НИУ ВШЭ Андрей Столяров. «В нынешних же условиях это может крайне негативно отразиться на перспективах восстановления российской экономики», — предупреждает он.
Сейчас инфляция на годовых минимумах, но консенсус — с мая по декабрь будет непрерывный рост цен, отчасти как раз из-за ослабления рубля
Естественный барьер на пути девальвации?
На самом деле текущая волна ослабления рубля скоро может сойти на нет по естественным причинам — прежде всего из-за роста цен на нефтегазовом мировом рынке и сокращения дисконта между сортами Brent и Urals. Это заставит нефтяников платить в бюджет и, соответственно, продавать больше валюты, что благоприятно скажется на рубле.
В «Альфа-Капитале» считают, что текущее ослабление рубля носит скорее краткосрочный характер — сразу несколько факторов сконцентрировались в узком временном интервале. В пользу же рубля на длинном горизонте говорит соотношение инфляции в РФ и мире: валюта страны с меньшим уровнем инфляции при прочих равных укрепляется к другим валютам — и упоминавшийся выше рост цен на нефть. «Существенных факторов, которые говорили бы о долгосрочном ослаблении рубля, нет. Ожидаем, что до конца года американский доллар будет колебаться в рамках 65‒75 рублей», — прогнозирует Александр Джиоев.
У ПСБ же иные прогнозы. «По нашим модельным прогнозам, рубль весь 2022 был перекуплен. В декабре мы прогнозировали, что в 2023 году рубль будет двигаться к 80 за доллар. Правда, ждали мы этого во втором полугодии и несколько недооценили последствия от введения потолка цен на нефть и нефтепродукты», — подчеркивает Денис Попов. ПСБ допускает курс рубля к концу года у отметки 85 рублей за доллар.
Конечно, возвращения к желанным в 2017 году промышленниками 51‒52 рублям за доллар мы можем не ждать, но представляется, что курс 60‒65 рублей за доллар был бы более живительным для разворачивающихся импортозамещающих производств, чем 80‒85.
Есть и еще один момент: раз в стране постоянно стартуют те или иные программы субсидирования ставок по кредитам, а правительство озабочено поиском длинных денег — может быть, прикрутить немного вентиль оттока капитала? Тем более что охота на русские деньги за рубежом продолжается и даже в дружественных юрисдикциях капиталы бизнеса и граждан, имеющих связи в России, на самом деле не в безопасности. Взять хотя бы блокировку счетов россиянам в банках ОАЭ или создание Кипром группы по соблюдению санкций. Замороженный капитал и активы уже не смогут принести никакой пользы — тогда как внутри России они будут работать на рост экономики и благосостояния.
Некоторую надежду на то, что рубль может вернуть силу, дают обсуждения и процессы, которые идут сейчас в нашей внешней торговле. Так, недавно на совещании по экономическим вопросам Владимир Путин напомнил, что прошлогодние ограничения на вывоз капитала позволили снизить угрозы для нашей финансовой системы, обеспечить ее стабильность, и предложил оценить, как работают эти решения и какое влияние они оказывают на экономику РФ. Это явный сигнал о том, что ограничения, признанные полезными, могут быть в будущем введены.
Экономисты ЦБ, ВШЭ и МГИМО сейчас обсуждают альтернативную концепцию бюджетного правила — не накапливать избыточные доходы в валюте (то есть теперь в юанях) в ФНБ, а размещать их в рублях на депозитах ЦБ под процент. В отсутствие операций Минфина и ЦБ с иностранной валютой функцию сглаживания изменений валютного курса частично возьмет на себя частный сектор: он будет покупать валюту, когда она дешевеет при высоких ценах на нефть, и продавать ее при падении цен на нефть.
