Конфискация замороженных российских активов еще на один шаг приблизилась к реальности. На прошлой неделе соответствующий законопроект был одобрен комитетом Сената США по международным отношениям. Комитет палаты представителей США по иностранным делам одобрил его еще в сентябре. Следующий шаг — голосование по законопроекту, о дате голосования пока не сообщалось.
Однако в США находится только 5‒6 млрд долларов замороженных российских активов, общая сумма которых оценивается в 300 млрд долларов. А вот в Евросоюзе, по данным еврокомиссара по вопросам юстиции Дидье Рейндерса, заморожены российские активы на 207 млрд евро (225 млрд долларов). Большая часть из них подвисла в бельгийской клиринговой компании Euroclear. И европейцы не спешат с реализацией законотворческих инициатив, которые могут сделать конфискацию возможной. Они справедливо опасаются последствий в виде бегства иностранного капитала из европейских банков и, шире, из евро.
Есть чем ответить
С российской стороны уже не раз на всех уровнях звучали незавуалированные угрозы в ответ на конфискацию наших активов за рубежом конфисковать западные активы в России. Официальные лица объем возможной ответной конфискации не обозначали, а в прессе чаще всего называют сумму в 288 млрд долларов, которую РИА «Новости» получили на основе данных о прямых инвестициях ЕС, «Большой семерки», Австралии и Швейцарии в российскую экономику на конец 2022 года. Впрочем, из этой суммы 98,3 млрд приходится на Кипр и 50,1 млрд на Нидерланды — две самые популярные юрисдикции среди российских бенефициаров, когда им нужна офшорная регистрация головной компании холдинга, невзирая на то что основной бизнес ведется в России.
Конечно, оценить объем западных активов в России, которые в случае чего можно конфисковать в порядке ответа на незаконные действия наших бывших партнеров, чрезвычайно сложно. Далеко не все дочерние компании западных холдингов отчитываются о составе акционеров, акции многих из них не торгуются на бирже. Собственно, даже публичные российские компании часто не владеют полной информацией о владельцах своего free-float (акций, находящихся в свободном обращении), а оценить стоимость/капитализацию непубличных компаний можно только по косвенным параметрам. Тем не менее приблизительную оценку все-таки сделать можно.
Начнем с простого — с кредитных организаций. Они обязаны отчитываться перед ЦБ в том числе и о структуре владения. По последним имеющимся данным (на 1 января 2023 года), инвестиции нерезидентов в совокупный уставный капитал кредитных организаций (без учета нерезидентов-«прокладок», находящихся под контролем россиян) составили 339,3 млрд рублей, или 3,83 млрд долларов по текущему курсу (88,66 рубля за доллар).
По данным Московской биржи, доля недружественных нерезидентов во free-float составляет 60%, а доля free-float в капитализации российского рынка акций Мосбиржи — 34‒38%. Так что, если вычесть из капитализации долю кредитных организаций (15,9%, по данным ЦБ), получится, что стоимость акций из российского free-float, принадлежащих недружественным резидентам, составляет 128,91 млрд долларов.
Остается только подсчитать стоимость прямых «дочек» иностранных холдингов из недружественных стран, акции большинства которых не торгуются на бирже. Сделать это можно с помощью мультипликатора P/S (цена компании к выручке) и данных рейтинга Forbes 50 крупнейших иностранных компаний в России. За вычетом иностранных компаний из дружественных юрисдикций выручка крупнейших «иностранцев» за 2022 год (эти данные приводятся в рейтинге) составила 5,24 трлн рублей. Применим считающийся нормальным для российских компаний мультипликатор 2, переведем в доллары и получим 118,3 млрд долларов. Все просуммируем, и выйдет, что в России доступны для применения ответных мер иностранные активы на сумму 251 млрд долларов. Причем это только оценка «снизу». Есть еще доли иностранных холдингов в совместных предприятиях, сделки по которым совершались вне биржи. И средства иностранцев на счетах типа С (туда поступают дивиденды и купоны от российских акций и облигаций). Последних данных по ним нет, но в конце первого квартала 2023 года, по данным ЦБ, из НРД в АСВ был осуществлен перевод средств на счета типа С в размере 0,7 трлн рублей.
Вернуть ЭЗО в родную гавань
Правовая база для ответа на конфискацию с российской стороны уже частично готова. Тут надо подчеркнуть: кроме активов на те самые 251 млрд долларов, скорее всего принадлежащие недружественным нерезидентам, в стране много предприятий, которые формально принадлежат нерезидентам, а по факту — российским бенефициарам. Поэтому перед правительством стоят сразу две задачи: создать жесткие условия для возможного ответа ЕС и США, но в то же время отделить своих от чужих.
«Если мы посмотрим ЕГРЮЛ достаточно большого количества крупных российских компаний, мы обнаружим, что стопроцентными учредителями/акционерами данных компаний являются иностранные компании, иностранные юридические лица, — рассказывает руководитель корпоративной и налоговой практики компании “Интерцессия” Ирина Егорова. — Но далеко не все знают, что у большинства этих иностранных компаний (чаще всего это Кипр) российские бенефициары, то есть российские участники. Не всегда они имеют сто процентов, наряду с российскими могут быть и иностранные участники. То есть фактически кипрская компания — учредитель российского акционерного общества или российского ООО является некой оболочкой. Оболочка же нужна, чтобы весь доход аккумулировался в иностранных юрисдикциях с иными режимами налогообложения (льготными или нет — не суть важно)».
В результате же санкций, поясняет Ирина Егорова, фактические владельцы этих российских компаний (не все, но многие ) в настоящий момент лишены возможности управлять этими компаниями через принятие корпоративных решений, потому что между ними и российской компанией есть вот эта прослойка в виде кипрской или иной организации (иной юрисдикции). Они не могут распределять дивиденды, потому что распределение дивидендов — это тоже один из видов корпоративного решения.
Именно поэтому правовая база сейчас в основном направлена на то, чтобы российские владельцы могли получить контроль над своими активами в России напрямую, в обход зарубежных «прокладок», чтобы иностранцы могли относительно спокойно выйти из своих российских активов, но так, чтобы важные для экономики страны предприятия продолжили работу. Кроме того, есть возможность защититься от саботажа со стороны совладельцев-нерезидентов, да и владельцев-резидентов тоже.
В России доступны для применения ответных мер иностранные активы на сумму 251 млрд долларов. Причем это только оценка «снизу». Есть еще доли иностранных холдингов в совместных предприятиях, сделки по которым совершались вне биржи
Одно из центральных мест в этой базе занимает 470-ФЗ «Об особенностях регулирования корпоративных отношений в хозяйственных обществах, являющихся экономически значимыми организациями». Ключевое для этого закона понятие — экономически значимая организация (ЭЗО). Для включения в список таких организаций компания должна быть достаточно крупной (на выбор: выручка 75 млрд рублей, 4000 работников, активы 150 млрд рублей и т. д.) и быть субъектом критической инфраструктуры (градообразующей организацией, системно значимым банком или чем-то аналогичным). Плюс доля прямого или косвенного участия российских конечных владельцев в недружественной иностранной холдинговой компании (ИХК, прямо владеющей российской ЭЗО не менее чем на 50%) должна составлять более 50%. Можно меньше, если влияние на ИХК было определяющим или был факт подпадания под ограничительные санкции США со товарищи.
В перечень ЭЗО компании включает правительство, но по предложению федерального органа, который отвечает за соответствующую отрасль. Причем решение не подлежит обжалованию в суде. Как добавляет старший юрист Denuo Мария Винокурова, соответствующий федеральный орган должен мотивировать включение компании в список ЭЗО, предоставив правительству бухгалтерскую отчетность, учредительные документы, сведения о дочерних предприятиях и др.
Смысл включения компании в этот перечень ЭЗО в том, что через Арбитражный суд Московской области можно добиться приостановления корпоративных прав иностранной холдинговой компании по отношению к экономически значимой организации. Причиной может быть отказ от добросовестного исполнения обязанностей акционера либо возникновение угрозы такого отказа, создание препятствий для управления и осуществления хозяйственной деятельности экономически значимой организации и другие подобные инциденты.
Например, публичное заявление иностранной холдинговой компании о планируемом прекращении деятельности ЭЗО, поясняет Мария Винокурова, свидетельствует о наличии оснований для приостановления корпоративных прав этой ИХК. «Одновременно с принятием судом решения о приостановлении осуществления корпоративных прав акции ЭЗО, принадлежащие ИХК, переходят к ЭЗО. Российские бенефициары ИХК обязаны вступить в прямое владение акциями ЭЗО, — рассказывает юрист. — Так, если акционером ЭЗО является, например, кипрская компания, на которую распространяются блокирующие санкции ЕС, то в результате применения описанной в законе процедуры российский бенефициар получит акции ЭЗО в свое прямое владение».
По словам советника Denuo Леонида Кропотова, заявки на включение в перечень ЭЗО уже поданы рядом компаний, включая компании группы «Тинькофф» и Альфа-банк, а ранее о своих планах по редомициляции в Россию заявляли также маркетплейс «Озон», девелопер «Группа “Эталон”», ретейлер Fix Price. В Denuo полагают, что эти компании также могут быть заинтересованы в применении к ним процедуры, предусмотренной законом о корпоративных отношениях в ЭЗО.
В свою очередь Сергей Гландин, партнер BGP Litigation, специалист по комплаенсу и санкционному праву, добавляет, что положения 470-ФЗ относятся к долям крупных иностранных холдингов в российских юридических лицах (таким как Citigroup), которые на момент прекращения прав иностранной холдинговой компании еще не продали свои активы или активы которых не были переданы под временное управление в соответствии с указом президента. Еще в качестве примеров он называет активы TotalEnergie в «НоваТЭКе», доли российских компаний, зарегистрированных за рубежом, в активах российских компаний, X5 Group, Globaltrans, United Medical Group (EMC), Qiwi, HeadHunter, TCS Group и другие. «Однако, на мой взгляд, главное условие реализации президентом новых полномочий — если компания из-за действий иностранных мажоритариев или собственников фактически обездвижена, в ней не принимаются корпоративные решения, гендир ушел и некому подписать платежку, чтобы люди получили зарплату», — рассуждает Сергей Гландин.
Как объясняет Ирина Егорова, автоматического лишения иностранцев долей/акций в российских компаниях все же не будет. В законе предусмотрен механизм вступления российских бенефициаров во владение долями/акциями в обход иностранной «прокладки». В том случае, если они этот механизм не реализуют и не вступят в права владения, эти доли и эти акции переходят в собственность самой российской организации. Законом также предусмотрена компенсация в виде выплаты рыночной стоимости долей и акций, принадлежащих иностранным организациям и физическим лицам, если они по тем или иным причинам либо не успеют вступить во владение, либо откажутся от этого механизма. Таким образом, закон об ЭЗО скорее дает механизм для цивилизованного развода иностранцев с российскими активами и выпрямления схем владения для россиян, которые раньше предпочитали условный Кипр или Нидерланды.
Другие механизмы
Однако одним законом об ЭЗО — который, как мы видим, скорее помогает владельцам российского бизнеса определиться со структурой владения и управления, — механизмы контрсанкций не исчерпываются. Есть еще закон «О международных компаниях и международных фондах», по которому происходит редомициляция иностранных компаний в Россию. Кроме того, напоминает Леонид Кропотов, в последнее время все больше распространяется практика передачи во временное управление Росимущества акций и иных активов на основании Указа Президента РФ от 25 апреля 2023 г. № 302 «О временном управлении некоторым имуществом». Сейчас временное управление затрагивает, в частности, автомобильного дилера «Рольф», продовольственную компанию Danone, пивоваренную компанию «Балтика» и энергетическую компанию «Юнипро».
Еще один яркий пример — ситуация с аэропортом Пулково. В ней, как объясняет Ирина Егорова, фактически был реализован механизм того же закона об ЭЗО, 470-ФЗ. Произошло вот что: стопроцентная доля, принадлежащая кипрской организации, была устранена из управления аэропортом. Если можно так сказать, были восстановлены права российских бенефициаров — они стали владеть аэропортом Пулково фактически напрямую. «Правда, надо отметить, что в данном случае этот механизм был реализован на основании отдельного указа президента, а не федерального закона. Но механизм фактически тот же, — рассуждает Ирина Егорова. — Иностранные бенефициары на основании указа президента, по сути, были ограничены в корпоративных правах до момента, пока они не подпишут корпоративные соглашения. Я предполагаю, что подписавшие данные корпоративные соглашения и после будут крайне ограничены в своих правах».
Как поясняет Сергей Гландин, в России есть своего рода трио законов, которые в совокупности представляют механизм ответных мер. Это 281-ФЗ «О специальных экономических мерах и принудительных мерах», 390-ФЗ «О безопасности» и 127-ФЗ «О мерах воздействия (противодействия) на недружественные действия США и иных иностранных государств». На их основании уже изданы в 2022‒2023 годах и могут быть ответом на потенциальную заморозку российских активов и угрозу конфискации указ от 08.08.2022 № 529 «О временном порядке исполнения обязательств по договорам банковского счета (вклада), выраженных в иностранной валюте, и обязательств по облигациям, выпущенным иностранными организациями» и указ от 25.04.2023 № 302 «О временном управлении некоторым имуществом», касающийся ответных мер в случае изъятия российских активов за рубежом.
Согласно указу № 529, российские банки, чьи активы в иностранной валюте за рубежом заморожены, смогут приостанавливать операции с бизнесом в этой валюте. 26 октября 2022 года был утвержден перечень из 45 российских банков с долями иностранцев, в которых временно нельзя совершать сделки (American Express Bank, Western Union, Райффайзенбанк, Ozon Bank, ОТП Банк, Ситибанк, Юникредит Банк и другие). А согласно указу 302, в случае изъятия или ограничения прав на имущество России за рубежом будет введено внешнее управление активами недружественных стран в РФ. Расходы на временное управление иностранными активами будут финансироваться из доходов от их использования.
В качестве примеров применения указа № 302 Сергей Гландин приводит ситуации, когда 83,73% акций «Юнипро», принадлежащих немецкому концерну Uniper, и 98,23% акций «Фортума», которыми владеет финская группа Fortum, были переданы во временное управление Росимуществу. Во временное управление были также переданы активы Danone и «Балтики», принадлежащие Produits Laitiers Frais Est Europe и структурам Carlsberg Group соответственно. В декабре 2023 года, как уже упоминалось, во внешнее управление были переданы доли владения кипрской компании Delance Limited в автодилере Рольф.
Вход — рубль, выход — два
В заключение стоит рассказать о несколько забавной ситуации. Действительно, некоторые недружественные нерезиденты по своей или не по своей воле, уходя, усложняют жизнь оставшейся в России компании, но некоторые действительно хотят честно развестись со своими российскими партнерами, менеджерами и сотрудниками. Однако с этим тоже могут быть проблемы. Как рассказывает юрист «КСК Групп» Джавид Эйюбов, выйти из состава участников не так просто в связи с необходимостью получения разрешения правительственной комиссии. Получить такое разрешение достаточно сложно в связи с длительными сроками рассмотрения.
«На практике мы видим, что процесс получения согласия правительственной комиссии отличается от установленного в постановлении правительства, — рассказывает Джавид Эйюбов. — По нашим клиентам были ситуации, когда правительственная комиссия Минфина, которая рассматривает заявления о выдаче разрешения на проведение сделки, просила направить заявление в профильный орган исполнительной власти, чтобы он направил в Минфин ходатайство о выдаче разрешения на проведение сделки. В таком случае правительственная комиссия ускорит рассмотрение заявления и при этом с большой долей вероятности выдаст разрешение. В случае с клиентом профильным органом исполнительной власти был Минпромторг. Сотрудник данного органа через месяц позвонил клиенту, задал несколько вопросов и сообщил, что они склоняются к тому, чтобы отказать в разрешении на сделку. То есть ходатайство в Минфин они не направят, а значит, не будет разрешения. После ответов клиента сотрудник обещал подумать и сказал, что позже свяжется».
Таким образом, фактически заявление рассматривает профильный орган, а не правительственная комиссия. «Даже в ситуации, когда иностранный участник по невысокой стоимости передает доли в российской компании своему российскому партнеру, органы госвласти не всегда согласны давать согласие на сделку — и это осложняет хозяйственную деятельность клиента (участие в тендерах, подтверждение статуса МСП и многое другое)», —говорит юрист «КСК Групп».
