Однако неотъемлемой частью цифрового рубля должен стать блокчейн — децентрализированная система учета и распределения рубля или любого другого токена (доллара, юаня, рупии). Эта децентрализованная система сейчас могла бы заменить имеющуюся архаичную централизованную систему обмена валюты, завязанную на ЦБ, банки и Мосбиржу.
Да, сложившаяся в России финансовая система — надежная, контролируемая, зарекомендовавшая себя за десятилетия. Поэтому отказаться от нее очень сложно и некомфортно для регулятора. Однако ее главная проблема — уязвимая архитектура. Она создавалась по образу и подобию европейской и американской, поэтому власти США прекрасно понимают, где ее болевые точки и куда нужно бить. Как нетрудно догадаться, по Национальному клиринговому центру (НКЦ) и Национальному расчетному депозитарию (НРД) — двум ключевым организациям в составе Мосбиржи.
Что такое НКЦ? Большинство из нас пользовалось услугами обменных пунктов, в которых происходит купля-продажа валют. Конкретно для вас обменный пункт выполняет три функции. Первая: информирует о сегодняшних ценах покупки и продажи доллара или евро. Если курс устраивает и вы готовы к сделке, обменник начинает выполнять вторую функцию ― выступает вашим (центральным) контрагентом. В тот неловкий момент, когда вы уже всунули в металлический ящичек кассы обменника рубли, но еще не получили валюту, обменник выступает гарантом, что все будет хорошо, сделка состоится. После несложной процедуры подсчета купюр вы можете забрать свою валюту из металлического ящика.
Третья функция: обменник проводит соответствующее документарное оформление сделки, выдает чеки и справки. НКЦ — это и есть центральный контрагент, обменный пункт для всей финансовой системы России. То есть пункт пунктов. Вот на него США и наложили санкции.
Этот удар ожидался давно. Весь финансовый блок правительства не раз заявлял, что готов к такому повороту и выработан некий «план Б». Интрига держалась недолго, ответом руководства Московской биржи на «долгожданные» санкции стал отказ от торговли долларом и евро на следующий рабочий день после их объявления. И это в условиях, когда даже минфин США дал два месяца на сворачивание операций.
Возвращаясь к нашему многострадальному обменнику: оператор пункта пунктов — Московская биржа ― поставила в окно табличку «Закрыто», а владелец пункта, Банк России, предложил отныне менять доллары и евро на «Авито» ― внебиржевом рынке. При этом запустил еще и PR-кампанию в Сети: мол, весь мир так делает, и все у них нормально, и мы так будем. А на самый главный вопрос, по какой цене сегодня будет торговаться доллар и евро, ЦБ ответил: буду извещать ежедневно, смотрите на сайте.
Конечно, созданные теперь условия — это вольница для российских банков-монополистов. Фининституты, не подпавшие под санкции минфина США, то есть допущенные к свободной торговле долларами и евро, в России наперечет. Необходимость договариваться с ними о конвертации и считать кросс-курсы через юань (периодически очень дефицитный), куча других «приятных» издержек во время обязательной продажи экспортной выручки, вынужденной покупки валюты для оплаты импорта, да и просто для отпускников и командированных — все это создаст для бизнеса и граждан новый, будоражащий и интересный квест.
То есть в один момент единый валютный рынок (а значит, легитимный курс доллара, принимаемый и продавцом, и покупателем) исчез. В тот же день, когда Мосбиржа отменила торги, началась какофония: курс ЦБ (88,2 рубля за доллар), курс на безналичный доллар от Сбера (87,6‒90,9), курс цифрового доллара USDT (95,2 рубля за доллар). Тут нужно понимать, что при продаже миллиарда долларов одна копейка курса дает разницу в 10 млн рублей. То есть годовая зарплата трех-четырех специалистов нефтегазового профиля.
Возможно, единственный адекватный и проактивный ответ на санкции, наложенные на НКЦ, ― внутрироссийский финансовый блокчейн, на котором будет выпускаться токен, привязанный к доллару или другой валюте, поступающей в нашу страну.
Такой блокчейн в своем функционале полностью заменил бы НКЦ (курс, обмен, расчет), при этом на криптовалюты невозможно наложить санкции, так как сама система децентрализована. И это не фантастика. В мировой практике уже давно работают системы цифровых стейблкоинов, то есть криптовалют, жестко привязанных к обычной валюте (привязанные к доллару США USDT и USDC и т. д.). В обращении находятся уже десятки миллиардов долларов таких валют. Они ликвидны и удобны в использовании. Более того, от безысходности их начинают использовать российские компании в своей внешнеэкономической деятельности.
Эмитентами цифровых токенов для внутрироссийского пользования могли бы выступить как ЦБ, так и российские банки — номинальные держатели доллара и евро. Контроль за эмиссией токенов оставался бы у ЦБ, который в моменте видит, сколько внутри страны валюты. Любой желающий мог бы приобрести нужное количество валюты (в виде токена) в прозрачной и функционирующей системе с единым биржевым стаканом, то есть по признаваемой рынком прозрачной цене. Обратную конвертацию внутрироссийских долларов в американские безналичные доллары можно было бы производить в том же банке-эмитенте. При этом удобный, понятный и сложившейся функционал — банки—брокеры—Мосбиржа — остался бы. Из цепочки исчез бы только НКЦ.
Но ЦБ сильно запоздал. Сейчас российский валютный рынок — это стихия. При этом валюта по-прежнему остро нужна экономике. Поэтому компании и обычные люди начинают пользоваться имеющимися и зарекомендовавшими себя системами обмена — «криптой», абсолютно неподконтрольной ни российскому ЦБ, ни Росфинмониторингу, ни налоговой, ни МВД, со всеми тяжелыми последствиями для бюджета, стабильности финансовой системы и без контроля за перетоками валют.
