На прошлой неделе достоянием СМИ стало заявление министра нефти Ирана Джавада Оуджи, раскрывающее некоторые важные подробности стратегического меморандума о поставках газа. Этот документ был подписан в ходе визита главы «Газпрома» Алексея Миллера в ИРИ в прошлом месяце.
На заседании правительства, фрагмент которого опубликовал иранский телеканал SNN26, г-н Оуджи сообщил, что по новому контракту газ будет поступать по Каспийскому морю в объеме до 300 млн кубометров в сутки. Если местные журналисты правильно передали слова министра, речь идет о гигантском объеме поставок — почти 110 млрд кубометров в год, что эквивалентно совокупной мощности первого и второго «Северных потоков», взорванных в сентябре позапрошлого года, и составляет более трети собственной добычи природного газа Ираном.
ИРИ сегодня полностью обеспечивает свои потребности и даже экспортирует небольшие объемы сырья в соседние Турцию, Ирак и Армению. Поэтому планы резкого увеличения газового баланса страны могут иметь только один мотив — кратный рост экспорта. Для реализации такого сценария есть предпосылки: к востоку от Ирана расположены два почти бездонных рынка газа — Пакистан и Индия, не обладающие собственными запасами углеводорода. Но вот инфраструктуры доставки туда сырья нет.
Вариантов может быть два. Первый — труба, по дну Аравийского моря или по суше, в том числе в виде западной ветки давно обсуждаемого ТАПИ — газотранспортной сети из Туркмении через Афганистан в Пакистан и далее в Индию. Второй — СПГ. До последней волны американских санкций против ИРИ 2018 года в стране активно прорабатывались три проекта крупнотоннажного сжижения газа: Persian LNG (16,2 млн тонн в год, совместно с Shell), Iran LNG (10,8 млн) и Pars LNG (10 млн, совместно с Total). С учетом собственных потребностей проектов — традиционно энергоемкие СПГ-заводы запитываются энергией от газовых турбин — эти мощности потребуют до 60 млрд кубометров газа ежегодно. Санкции парализовали деятельность в данном направлении, так как Иран не располагает собственными технологиями сжижения и производственной базой для выпуска соответствующего технологического оборудования. И здесь возникает окно возможностей для взаимодействия с Россией, в последние годы сильно продвинувшейся в освоении технологий и производственной базы крупнотоннажного сжижения.
Еще одной локацией потенциального развития российской офшорной СПГ-индустрии является Вьетнам. В преддверии своего визита в эту страну в июне президент России Владимир Путин в статье для газеты «Нян зан» упомянул, что «НоваТЭК» намерен развернуть здесь предприятия по сжижению газа.
Новый тренд в развитии отрасли для «Монокля» согласился прокомментировать Алексей Белогорьев, директор по исследованиям Института энергетики и финансов.
— Идея, в принципе, неплохая — превращение «НоваТЭКа» из поставщика продукта в провайдера и лицензиара оригинальных технологий сжижения, в идеале — в связке с российскими же поставщиками основного технологического оборудования, этакого «русского Shell» или «русского Linde». Но насколько технологии «НоваТЭКа» — «Арктический микс» и «Арктический каскад» — зрелые? Насколько они тиражируемы, тем более в тропическом климате?
— Развитие производства СПГ за рубежом может быть интересно в двух случаях: либо для тиражирования технологии, то есть масштабирования машиностроительного бизнеса, обеспечивающего снижение удельной стоимости оборудования для российских СПГ-заводов, либо для формирования международного портфеля СПГ, что может удешевить логистику поставок сжиженного газа с учетом растущей глобализации этого рынка.
Тиражирование технологии, мне кажется, сейчас не слишком актуально: в России большой внутренний спрос на технологии и оборудование для сжижения — 50–100 миллионов тонн годовой мощности, в зависимости от того, на какую перспективу ориентироваться.
Портфельные инвестиции в условиях санкций рискованны и, кроме того, оттягивают инвестиционный ресурс, далеко не безграничный.
— Как выглядят офшорные проекты в контексте перспектив глобального рынка СПГ?
— России невыгодно создавать себе конкурентов на и без того перегретом рынке. Вьетнам интересен как потенциальный и только-только формирующийся рынок сбыта для российского СПГ. Там, скорее, уместны инвестиции в газовую электрогенерацию.
Производство СПГ в Иране может стать востребованным для своповых операций с российским трубопроводным газом в соответствии с заключенным амбициозным, но пока лишь рамочным соглашением. Но, помогая Ирану в запуске экспорта СПГ, мы тем самым сокращаем собственный рынок сбыта.
— Насколько схема офшорных СПГ-проектов уязвима для западных санкций? На первый взгляд кажется, что, стоит ввести блокирующие санкции против «НоваТЭКа», — и она рухнет.
— Если появится теневой флот для перевозки оборудования, то построить можно. А дальнейшее зависит от того, как будут оформлены права собственности и управления.
Но помимо санкций надо помнить о том, что офшорная модель никак не решает проблему монетизации газа из российских недр, которую всячески пытаются блокировать санкциями США и ЕС.
