В прошлом номере журнала мы рассказали о коллизии вокруг крупной сделки в глобальной металлургической отрасли: в декабре 2023 года японская Nippon Steel Corporation объявила о намерении купить видного игрока американской сталелитейной отрасли компанию U. S. Steel Corp. Однако администрация США, поддержанная влиятельным металлургическим профсоюзом, препятствует продаже (см. «Легенда не продается», «Монокль» № 39). Своими соображениями по поводу данной истории с нами согласился поделиться Юрий Адно, ведущий научный сотрудник Центра промышленных и инвестиционных исследований ИМЭМО РАН им. Е. М. Примакова.
Полагаю, что для полной ясности было бы интересно взглянуть на современное положение американской металлургии с небольшим историческим экскурсом.
Создав в конце Второй мировой войны большой экономический потенциал и огромные мощности в индустриальном секторе, США после двух послевоенных десятилетий динамичного экономического роста вступили в стадию структурной перестройки. Экономика страны выходила на качественно новый уровень, важным показателем которого стало интенсивное развитие высокотехнологичного сектора новых наукоемких отраслей и производств (точное машиностроение, средства передачи информации, электроника и т. д), не требующих высоких металлозатрат. В условиях существенного снижения спроса на сталь металлургия утратила роль отраслевого локомотива экономики, и в 1950‒1970-е годы развивалась преимущественно инерционно путем довольно вялой реконструкции и частичного расширения действующих, причем далеко не новых предприятий. Так, из 35 заводов с полным металлургическим циклом (интегрированных, то есть имеющих доменный, сталеплавильный и прокатный переделы), выплавляющих более 75% стали, 28 были построены до 1910 года и только три завода — после Второй мировой войны.
Эти моменты в основном и создали предпосылки для глубокого кризиса отрасли в начале 1970-х, вызванного объективным ухудшением условий воспроизводства основного капитала (рост стоимости всех элементов производственных затрат), дефицитом инвестиций для обновления производственных мощностей, ухудшением ресурсообеспечения и ужесточением экологических норм. Наличие огромной массы накопленных мощностей (во многом морально и физически устаревших) в условиях нестабильного рыночного спроса, рост затрат на содержание техники при медленном повышении ее экономической отдачи, перелив финансовых ресурсов в наукоемкие отрасли и сферу услуг — все это резко ограничивало инвестиционные возможности металлургических корпораций. Эффективность производства на этих предприятиях (прежде всего производительность труда) заметно уступала заводам Японии и стран ЕС. Это снижало ценовую конкурентоспособность американской металлопродукции. Неудивительно, что, располагая значительными по объему металлургическими мощностями, экономика США последние двадцать лет за счет импорта удовлетворяет не менее трети внутреннего спроса.
Рекордсмен тарифной защиты
Американский рынок металлопродукции всегда был привлекательным для импортеров благодаря его емкости и продуктовому разнообразию, относительно слабым позициям американских компаний в ценовой конкуренции, соотношению валютных курсов. Мощное корпоративное и профсоюзное лобби металлургических компаний неоднократно вынуждало администрацию принимать меры тарифного и нетарифного характера (в виде «добровольных» квот, соглашений, количественных и качественных ограничений и др.) для защиты стального рынка, что приобрело форму хронических «стальных войн». Так, в начале 2018 года, по данным ВТО, действовало 167 ограничений на стальной импорт в США из 34 стран. Максимальное число этих мер было направлено против азиатских стран — Китая, Южной Кореи, Турции и др. С другой стороны, заинтересованные в поставках дешевого металла внутренние потребители (в первую очередь машиностроительные и строительные компании) стремились ослабить эти меры. Поэтому протекционистская политика не отличалась последовательностью и ситуация на рынке в целом почти не менялась.
Утверждение, что импорт мешает американской металлургии проводить масштабную модернизацию и реконструкцию, справедливо лишь отчасти. По американским данным, за последние 30 с лишним лет в отрасль было инвестировано более 40 млрд долларов, что позволило оптимизировать отраслевую структуру за счет развития высокоэффективных мини-заводов, частично ликвидировать устаревшие и нерентабельные мощности. Так, в 1970‒1980-е годы было остановлено около 20 заводов с полным металлургическим циклом, коэффициент выбытия основного капитала отрасли превысил 3% (в предыдущее десятилетие — 1,5%). Правительство США в целом не препятствовало развитию совместного бизнеса и способствовало притоку иностранных инвестиций в отрасль. В этот период зарубежные инвестиции в отрасль (главным образом, японские корейские, европейские) составили около 25% общих капвложений. К началу текущего столетия в акционерной собственности многих корпораций около четверти приходилось на зарубежных собственников.
В целом сегодня черная металлургия США по ряду показателей (удельный вес непрерывного литья, доля электродуговой плавки, дифференцированный сортамент металлопродукции) почти не уступает основным конкурентам. А по развитию мини-металлургии Америка является признанным мировым лидером. Однако мини-заводы, при всей их экономической эффективности, конечно, не в состоянии решить все проблемы масштабной и многопрофильной американской экономики. При этом комплексная модернизация столь ресурсоемкой и многопередельной отрасли — процесс весьма сложный и длительный, а главное, чрезвычайно затратный. Например, высокий уровень трудовых затрат (зарплата металлургов одна из самых высоких в промышленности США), рост стоимости сырьевых и энергетических ресурсов, повышение затрат на защиту окружающей среды существенно снижают сравнительную конкурентоспособность американской металлопродукции. К тому же исключительно велики социальные издержки модернизации, связанные с необходимостью выплаты пособий, пенсий, компенсаций в случае закрытия нерентабельных предприятий или цехов.
Экономика США в послевоенный период не сталкивалась с острым дефицитом металла, поскольку здесь сложилась и устоялась довольно хрупкая система внутреннего металлопотребления, в которую органично встроен импорт сравнительно дешевой и доступной металлопродукции, что в целом устраивает основных металлопотребителей. Но о каком-либо доминировании металлургии в структуре американской экономики сегодня не может быть и речи. Например, U. S. Steel, основанная в 1901 году, достигла пика своего развития в 1953-м (производство составило более 35 млн тонн стали), а затем начала сдавать позиции более технологически продвинутым конкурентам из Германии, Японии, Кореи, а затем и Китая. В условиях довольно сложной экономической ситуации американским металлургам с их устаревшим технологическим укладом с трудом удается выходить на уровень приемлемой рентабельности. Сегодня заводы USS ассоциируются с окутанными дымом гигантскими доменными и сталеплавильными цехами, постоянным ядовитым смогом и огромными отвалами производственных отходов. По данным American Iron and Steel Institute, компания в 2023 году отгрузила всего 11,2 млн тонн стали. Неудивительно, что U. S. Steel еще в 1991 году вылетела из числа 30 важнейших компаний США, которым присваивается промышленный индекс Доу-Джонса, после 90 лет пребывания в этом списке. А в 2022 году выручка U. S. Steel составила 21 млрд долларов, что примерно эквивалентно доходам сети универмагов Walmart за полмесяца.
Таким образом, сегодняшние проблемы и противоречия в развитии американской металлургии были в определенной мере закономерны, и, по-видимому, они отражают не только чисто отраслевые, но и общеэкономические моменты в производстве и потреблении металла. Отметим, что кроме USS в последние годы утратили свою роль и обанкротились и другие металлургические, не менее легендарные компании США — Bеthlehem Steel, Inland Steel, LTV Steel.
Экономическая логика должна победить
На наш взгляд, скандал вокруг заявленной сделки Nippon Steel Company и U. S. Steel имеет явно искусственный характер с выраженным политическим подтекстом, особенно с учетом предвыборной ситуации, а экономическая сторона вопроса вряд ли заслуживает столь бурного обсуждения. Хотя против сделки выступили президент Байден, вице-президент Камала Харрис, бывший президент Дональд Трамп, многие члены Сената от Республиканской партии и, кроме того, члены весьма авторитетного Объединенного профсоюза работников сталелитейной промышленности (United Steelworкеrs, USW). Следует учесть, что U. S. Steel базируется в Пенсильвании — одном из «колеблющихся» штатов так называемого ржавого пояса, имеющих важное значение для победы на предстоящих президентских выборах.
Кроме того, возможное блокирование сделки способно вызвать негативную реакцию Японии, которая является ключевым американским союзником в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Если отбросить многочисленные политические и популистские заявления, то предложение о сделке в сложившейся ситуации весьма выгодно для обеих сторон. Действительно, по условиям сделки USS сохраняет свою штаб-квартиру в Питтсбурге, а NSC принимает на себя обязательства по соблюдению четырехлетнего коллективного договора, который профсоюз сталеваров ратифицировал в декабре 2022 года, и, кроме того, обеспечивает необходимое финансирование для остро необходимого технического перевооружения. Общий объем японских инвестиций оценивается в 3 млрд долларов с учетом погашения корпоративных долгов USS. Для японской компании сделка должна принести существенный прогресс на пути достижения цели по наращиванию производства стали до ежегодного уровня 100 млн тонн, что усиливает ее конкурентные позиции по отношению к Китаю.
Несмотря на очевидную выжидательную позицию антимонопольных органов США, мы предполагаем, что окончательное решение по данному вопросу будет принято после президентских выборов в ноябре 2024 года.
