Кресло под премьером качалось давно. В частности, весной этого года разразился скандал с подчиненным. Министр сельского хозяйства Японии Таку Это, выступая на мероприятии по сбору средств для ЛДП, в шутливой форме сказал, что он белый рис не покупает, потому что его семье его дарят в таких количествах, «что впору даже продавать».

Заявление прозвучало на фоне рекордного роста цен на белый рис в Японии. Скандал получился знатный. Публично извиняться за прокол Таку Это пришлось его начальнику ― Сигэру Исибе. Что для патриархальной Японии, где любой руководитель — это полубог, а премьер и вовсе небожитель, выходит за рамки любых приличий и традиций.

История с белым рисом показательна, так как многое говорит о состоянии японского общества, затяжном экономическом кризисе и постепенном, медленном обнищании жителей страны. Ведь, по сути, произошел азиатский аналог «арабской весны» десятилетней давности. Тогда по Ближнему Востоку и Африке прокатилась серия антиправительственных протестов, восстаний и вооруженных мятежей. Поводом для «арабской весны» также послужили резко подорожавшие зерновые. Однако большинство стран Ближнего Востока относятся по нынешней классификации к развивающимся странам. По-старому это страны третьего мира с соответствующим доходом населения. Тогда как Япония уже более полувека формально относится к странам первого мира, или к развитым странам с соответствующим уровнем зарплат. А тут инфляция, белый рис, отставка премьера.

Что же произошло с Японией? Ответ прост: с ней просто ничего не произошло. Когда окружающий страну мир динамично развивался, модернизировался, конкурировал, искал место под солнцем, экономика Японии стояла на месте. Из 20 крупнейших экономик планеты японская ― единственная, продемонстрировавшая отрицательный подушевой рост ВВП за последние четверть века. Это на фоне роста подушевого ВВП Китая за это время на 1273%, России — на 740%, Индонезии — на 545%. В результате сегодня подушевой ВВП Японии находится в одном ряду с Португалией и Польшей ― в районе 50 тыс. долларов на человека в год. При сохранении тенденций до конца этого десятилетия средний россиянин будет жить лучше среднего японца.

Хорошая аналогия произошедших событий — автомобиль. Представьте, что четверть века назад вы пошли в автосалон и купили сверкающую новую машину премиум-класса. За эти четверть века вы исправно посещали все ТО, заправлялись только хорошим топливом, вовремя меняли все расходники. Поэтому даже сегодня эта машина исправно служит и готова удовлетворить свои базовые функции ― перемещать человека из точки А в точку Б, и даже с комфортом. Однако за это время технологический прогресс не стоял на месте и произошла смена нескольких поколений авто. Современный автомобиль по своему функционалу и комфорту, экономичности и безопасности заметно опережает авто 25-летней давности. То есть ваша машина подверглась своего рода «технологической инфляции» и моральному и физическому устареванию.

Вот экономика Японии ― такая же идеальная машина премиум-класса, однако 25-летней давности. Переводя аналогию в цифры: если четверть века назад Япония была страной номер два в мире после США — 14% мирового ВВП, второе место в мире по потреблению нефти, крупнейший в мире высокотехнологичный экспорт автомобилей, станков, электроники, — то сегодня это экономика второго эшелона. Когда вы последний раз видели электронику под брендом Panasonic, телефоны Sony, программное обеспечение от Nintendo?

Да, безусловно, высокотехнологичные компании страны до сих пор занимают важные ниши на мировом рынке. Япония в тройке производителей автомобилей (8,2 млн авто в год, больше только у США ― 10,6 млн и Китая ― 31,3 млн), японские судостроители уступают по спускаемому дедвейту только Корее и Китаю, японские производители роботизированных станков ― мировые лидеры. Есть масса специальных ниш (в машиностроении, оптике, электронике), где альтернативы японцам нет. Но всего этого не хватает, чтобы даже оставаться на месте. Не то что расти.

Фундаментальная же проблема японского упадка ― стареющее и сокращающееся население. Люди в Японии, просто в силу возраста, все меньше производят, хотя и не сказать, что больше потребляют. Как результат ― сокращаются возможности для сбережений, обычно направляемых на инвестиции. И выйти из этой спирали невозможно. Это действительно страшно и поучительно ― особенно для экономик, в основе которых лежит труд.

Демографический профиль Японии с лагом в 20‒30 лет повторяет множество стран: Франция, Германия, Южная Корея, Китай и даже Россия.

Европейские общества, терпимые к мигрантам и другим культурам, решают проблему вымирания открытием дверей для приезжих с Ближнего Востока и из Африки. Результат скорее отрицательный, но другого выхода правительства не видят. Для азиатских обществ (Японии, Китая, Кореи) такой подход неприемлем. Поэтому они пытаются решить проблему путем максимальной автоматизации труда. Но пока тоже безуспешно.

У России, как всегда, свой путь. Да, проблема демографии остра, а рабочих рук не хватает. И, как в Европе, у нас есть проблемы с мигрантами, хотя их значительно меньше, чем в Великобритании или Германии. Тем не менее есть надежда избежать катастрофического сценария развития Японии и еще более катастрофичной утраты культуры, как в странах Европы. Потому что в основе экономики России — природная рента, а извлечение полезных ископаемых требует меньше труда и дает значительно большую отдачу на рабочее место. То есть возможностей для маневра у нас кратно больше.