1. С чем связано столь активное противодействие передаче Исаакиевского собора?
Патриарх Кирилл сказал, что в этой ситуации есть две группы критиков: доброжелательные и недоброжелательные. Причина тревоги первых — чтобы собор никак не пострадал. Неужели кто-то думает, что Церковь хочет получить храм для того, чтобы его испортить? Нет, мы будем заботиться о сохранности памятника, развивая музейную и туристическую деятельность. Вторая группа — люди, которые хотят использовать ситуацию в своих политических целях. Какие это цели, мне лично не очень интересно. Но судьба собора этим людям не важна. Почему они активны? Тема «кассовая». На менее известном храме в другом городе политических очков не соберешь.
2. Почему собор до сих пор не передан?
Идет процесс согласования порядка передачи. Все заинтересованы в том, чтобы ни собор, ни работающие в нем люди не пострадали. Как только «дорожная карта» будет утверждена, об этом станет известно.
3. Исаакиевский собор, Херсонес Таврический, ВНИИ рыбного хозяйства и океанографии — что еще Церковь планирует вернуть?
По закону правом собственности на Исаакиевский собор может обладать только государство. Претензии Церкви на собственность — это медийное искажение, которое, кстати, стало одной из причин волнений в данной ситуации. Речь идет о пользовании. Собственником остается город. Так это произошло с другими памятниками из списка Всемирного наследия ЮНЕСКО: Троице-Сергиевой лаврой, Новодевичьим монастырем в Москве. Процесс передачи религиозным организациям имущества религиозного назначения идет с 1980-х. 327-й федеральный закон стал важным шагом в регулировании этого процесса. Он распространяется не только на Русскую церковь, но и на другие религии России. Это не реституция, хотя закон и восстанавливает историческую справедливость. Слава Богу, планов превращения храмов в клубы или склады больше не существует. Закон открыл возможность возвращения церквей, мечетей и других объектов. На момент его принятия около 90% храмов, в которых совершались богослужения, Церкви не принадлежали. В Херсонесе есть полное понимание между епархией и руководством музея о совместной деятельности, поэтому проблема Херсонеса существует главным образом в медиапространстве.
4. Чувствуется ли, с вашей точки зрения, рост негативного отношения в обществе в связи с этими и другими историями?
Церковь заняла активную позицию по нравственным и общественным вопросам, реакция была неизбежной. Образно говоря, патриарх Кирилл сжал губку, которая с виду была чистой, — и полилась грязь: накопившиеся проблемы, скрытые как внутри церковной жизни, так и в обществе, стали явными. Мы не идеализируем самих себя — есть случаи, когда и миряне, и священники дают повод для критики. Но надо отделять объективную критику от ангажированных слухов.
5. Проверялось ли в Церкви заявление Натальи Поклонской о замироточившем бюсте Николая II?
Выводы епархиальной комиссии на настоящий момент не подтверждают факт мироточения. Но это не повод ерничать в отношении людей, почитающих зверски убитую царскую семью.
6. Фигуры вроде Дмитрия Энтео и Виталия Милонова приносят Церкви больше пользы или вреда?
В христианстве принято давать оценку поступкам, а не человеку. Любой человек может измениться: и грешник может покаяться, и праведник пасть. Важно не забывать, что в Церковь приходят спасаться, а не спасать Церковь. Лучший способ «помочь Церкви» — стать человеком, глядя на добрые слова и дела которого люди сами скажут: хочу быть как он.
7. Каковы, по вашему мнению, главные на сегодня внешние и внутренние проблемы Церкви?
Христос сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13:35). Если не имеем любви (внутренняя проблема), в нас не видят учеников Христа (внешняя проблема). Слава Богу, в Церкви много достойных людей. Они совершают дела любви, в которых заключается смысл служения христианина. Вот и эти семь вопросов «РР» мог бы посвятить милосердному служению Церкви. Может, в следующий раз поговорим о том, что более важно?
