На днях на Москву внезапно пролился зимний дождь. И мгновенно застыл. Синоптики объяснили: потому что где-то высоко был плюс, а на земле — минус. Образовался сильный гололед. Люди выходили на улицы вдохнуть весеннего воздуха и, неловко взмахивая руками, как раненые птицы крыльями, падали. Эта скользкая участь постигла и некоторых сотрудников «РР». Но все закончилось благополучно.

Достаточно благополучно все завершилось и у трех российских преступников, хотя могло сложиться хуже. В начале марта суд решил отпустить на свободу Евгению Чудновец, воспитательницу, осужденную за репост ролика об издевательствах над ребенком. А еще президент помиловал Оксану Севастиди, которую посадили за телефонное сообщение о передвижении военной тех­ники, отправленное накануне войны в 2008 году. Чуть раньше вышел на свободу Ильдар Дадин — его судили за неоднократное ­нарушение правил проведения одиночного пикета.

Что связывает мартовский гололед и судьбы этих трех человек? Конечно, оттепель.

Наступила весна, а каждой весной мы обязательно на что-ни­­будь надеемся. Авторы и герои материалов этого номера тоже питают надежды. На то, что людей не будут сажать в тюрьмы по абсурдным обвинениям. На то, что перед принятием важных решений городские власти начнут интересоваться, что думают об этих решениях местные жители. На то, что дети перестанут быть заложниками разборок взрослых. На то, что люди перестанут убивать собак.

Практика показывает, что лучше надеяться на что-то конкретное. А не на мир во всем мире. И не на то, что правда победит ложь, а все хорошее — все плохое.

Наш спецкор отправился в Северную столицу, чтобы постичь широту петербургской души и узнать, как там общество спорит с властью. И обнаружил, что местная общественность раз за разом добивается своего, сражаясь не с «кровавым режимом», а с расформированием больниц. Защищая не демократию, а исторический центр. Это история не про абстрактные права человека, а про вполне конкретное чувство собственного достоинства. «У меня такое впечатление сложилось, как будто зашли ко мне в дом, кирзовые сапоги не сняв, и натоптали», — возмущается один из героев намерением губернатора Петербурга передать Исаакиевский собор. Другой герой выразился еще более образно, но мы не рискнули целиком приводить в тексте его метафору.

Особенно остро чувствует весну молодежь. И, соответственно, переживает это время года предельно нервно — с бунтами, заносами и перегибами. В этом номере мы поговорили со специалистом, изучающим молодежные субкультуры, и выяснили любопытную вещь. Если раньше панки и металлисты (а позднее эмо и готы) придавали большое значение внешнему виду и основным их мотивом было желание выде­литься, быть не такими, как все, то сегодня дело обстоит иначе. Сейчас среди неформалов достаточно много стихийных благотворителей и волонтеров. Это очень странно: ведь, по сути, «бунт на­оборот», неожиданно взрослый выбор! И, по сути, это те же прогрессоры, о которых мы часто пишем и которым посвятили первый после перезапуска «РР» номер. Люди с потребностью жить здесь и сейчас, сохраняя внутреннюю свободу и уважение к себе. Те, кто, не дожидаясь чьей-либо поддержки, пытается изменить мир вокруг себя и помочь тем, кто рядом. По идее, на них может и должно делать ставку государство — как на будущих лидеров.

Очень хотелось бы, чтобы этим молодым людям повезло. Чтобы весна для них не закончилась гололедом и падением. Понятно, что без падений не обходится, но пусть их хотя бы будет поменьше.