Селфи не освобождает

Сотни усталых, распаренных людей с фотокамерами и палками для селфи ходят по залитому солнцем, лишенному даже намека на тень плацу. Растерянно озираются, смотрят в камеру пустым, ничего не выражающим взглядом, о чем-то переговариваются, фоткают друг друга, пьют воду, обмахиваются газетой… в общем ведут себя точно так же, как любые люди в толпе, на шумной улице. Но железные ворота с надписью «Труд освобождает» — с них начинается, ими и заканчивается новый фильм Сергея Лозницы — сразу сообщают зрителю, что это не улица, а мемориал в Аушвице. Что заставляет толпы туристов приезжать сюда и делать селфи на фоне ворот, расстрельных столбов и печей крематория? Ответа фильм Лозницы не дает. «Аустерлиц» вообще не стремится к морализаторству и скороспелым выводам о человеческой природе. Это просто наблюдение, бесстрастное, ритмически очень выверенное, приближающее фильм скорее к видеоарту, чем к документалистике. Лаконичные, скупые, безо всякой зрелищности сектора и блоки Аушвица, руина, принципиально лишенная всех возможных объектов туристического интереса, и туристы, с напрасным любопытством шаркающие по горячему гравию (за все 90 минут фильма в кадре появится только одно лицо, на котором отражается хоть какая-то эмоция от увиденного, точнее — услышанного из речи аудиогида). Когда смотришь «Аустерлиц» (название взято у Зебальда, героя которого обуревали спазматические личные воспоминания при посещении подобного же мемориала), понимаешь, что все слова ученых гуманитариев о местах памяти, работе скорби, танатотуризме и новейших технологиях создания субъективности — это красивые, но совершенно не имеющие отношения к людям (вот этим, реальным, в кадре…) теории. Память о посещении Аушвица будет выгружена из человеческой памяти в недра айфона; запах трупов, который как говорят, до сих пор витает в воздухе мемориала, не портит настроение туристам (то ли дело жара); все камеры и печи — одинаковы и одинаково пусты; на лицах нет даже обычной для еврейских делегаций витальной радости от попрания машины, которая уничтожала твой народ, а теперь сама лежит в руинах под твоими ногами. Считается, что Холокост невозможно сделать объектом репрезентации: его опыт невыразим и непередаваем. «Аустерлиц» — идеальная репрезентация этой непередаваемости.

Дэвид Линч: Жизнь в искусстве/ Джон Нгуен

Все мы любим Линча-режиссера. Но всю свою жизнь (а в последние годы особенно) Дэвид Линч был художником-экспрессионистом; собственно, это его «первая специальность». Картины и инсталляции (в том числе и звуковые) Линча куда страшнее его фильмов: в них нет иронично-голливудского глянца, добрых фей с «химией» на голове и малиновок. Только ужас, плевки, окурки и прочие реалии городского распада (всего этого Линч набрался на улицах Филадельфии 60-х, Нью-Йорка для самых бедных). Фильм Джона Нгуена подробно рассказывает об этапах становления мастера и его визионерском методе.

Жена смотрителя зоопарка/ Ники Каро

Кино настолько же духоподъемное, насколько и гротескное – ну хотя бы своей идеей. Костюмно-историческая драма Каро — о реальном персонаже, директоре Варшавского зоопарка Жабинском, который стал Праведником мира, пряча во время оккупации евреев… в опустевших клетках зоосада! На периферии сюжета маячит также демонический доктор Хек, директор берлинского зоопарка, который планирует начать в Варшаве чудовищные эксперименты по выведению чисто арийских зверей.

Самый счастливый день в жизни/ Олли Мяки Юхо Куосманен

Маленький, но невыразимо прекрасный фильм из Финляндии, получивший главный приз в каннском «Особом взгляде». Снятая на ностальгические 16 мм (березки, озера, июльский дождь и поездки на велосипедах присутствуют) история поражения боксера-легковеса, которого вся страна хотела сделать чемпионом мира — а он просто хотел жениться. Да, как и любая спортивная драма, «Самый счастливый день…» — это история преодоления. Но не слабостей, а сверхчеловеческих амбиций и чужих ожиданий. Кстати, история Мяки очень похожа на историю самого режиссера Куосманена: после победы на студенческом каннском конкурсе он тоже ужасно нервничал, готовясь снимать свой первый полный метр, но сумел превратить свою слабость и сомнения в триумф.

Рейд: пуля в голове/ Кимо Стамбол, Тимо Тьяджанто

Нет, это не продолжение чудесного индонезийского боевика про бои в населенной всяким сбродом высотке Джакарты. Это совсем другое, но тоже индонезийское кино — тут молодой доктор выхаживает найденного на пляже мужчину с пулей в голове и потерей памяти. А вскоре забытое прошлое незнакомца возвращается, так сказать, во плоти, в виде банды головорезов. Начинается экшен.