Эту колонку должен был написать главный редактор. Но, как в старом театральном анекдоте про пьяного режиссера и таз, который я рассказываю студентам на своих лекциях (режиссер возвращается домой сильно пьяный и кричит жене: «Так, быстро таз, я буду блевать!» Жена приносит таз. Режиссер: «Все, убирайте таз, концепция поменялась: я обосрался»), в попытках метафорой объяснить, что такое сдача номера, концепция поменялась. Поэтому колонку пишу я.

В мае 2007 года я заканчивала 10-й класс, готовила последний в сезоне выпуск школьной газеты и, как всякая барышня в возрасте согласия, совершенно не думала о своем будущем. Но будущее уже родилось и поджидало меня. Я даже знаю точную дату его рождения — 17 мая. В тот день десять лет назад вышел первый номер «Русского репортера».

Мои однокурсники с журфака (да и не только мои) всегда мечтали о работе в «РР». Но совершенно ничего для этого не делали. Только мечтали. У меня же все было наоборот: о журнале не мечтала, работать там никогда не хотела и даже читала его через раз. Но все было предрешено.

Однажды на «Среде РР» (был у журнала такой формат общения с читателями: собраться в кабаке и подискутировать по какой-то теме, про которую журнал уже написал или только планировал писать) я узнала про «Медиаполигон-24». Это сейчас мы провели уже больше 15 «полигонов» и готовимся к новому, а тогда это был только второй город — Казань. Там я познакомилась с Гришей Тарасевичем, экс-редактором отдела науки «РР», который на каждом углу говорил про какую-то там школу летом и цитировал капитана из «Титаника».

Когда Гриша привел меня в редакцию, он шутил о том, что «забрал меня из борделя». На самом деле было так: в РР я пришла из библиотеки, в здании которой однажды в мою смену была облава на проституток. Редакция любит вспоминать эту историю.

Редакция вообще любит вспоминать. Когда я стала работать в журнале, истории и байки рассказывали мне с таким зачином: «Случилось это, Машечка, когда тебя у нас еще не было». Прямо как маленьким детям рассказывают про историю семьи.

«Русский репортер» — это не только про талантливую журналистику и разумное-доброе-вечное. РРшники вообще талантливы не только в журналистике: они пишут книги и рассказы, ставят собственные пьесы и снимают документальное кино, сочиняют песни и дают концерты.

Иногда из журнала уходят. Кто-то — чтобы найти себя. Кто-то, увы, уходит насовсем. Но каждый, кто может, обязательно возвращается.

«“Русский репортер” — это не просто журнал, это свод законов человеческой природы, большой и бесконечный проект по исследованию творческих способностей человека. Бывших сотрудников “Русского репортера” не бывает. Это мафия, которая бессмертна», — написал у себя в ФБ в день десятилетия журнала экс-замглавреда «РР» Соколов-Митрич.

Митрич ушел из журнала и сделал свой проект — лабораторию «Однажды». Текст из этого проекта, от нашего же коллеги Влада Моисеева, в этом номере отвечает за рубрику «Прогрессор».

А в рубрике «Репортаж» — Шура Буртин, который вроде как ушел из журналистики, но вот у нас его новый гениальный текст. «Фигуру» с физиком Оганесяном сделала Аня Титова, которая пришла в «РР» студенткой, доросла до редактора отдела информации, но ушла в педагоги, учить детей.

«РР» и сам неоднократно уходил, но каким-то чудом все-таки возвращался. И никто никогда не говорит про себя, что он бывший сотрудник «РР».

Потому что бывших репортеров не бывает. Потому что, как говорил капитан из «Титаника», «часть команды — часть корабля».