— Мы оцениваем ситуацию в ДНР как туманную, — говорит гендиректор Ясиноватского машзавода Владимир Трубчанин. — Может, оно и правильно в условиях войны. Но я считаю — неправильно, нет четко очерченного пути. Пока нам не обещают даже перспективы Приднестровья. Все ждут, в какую сторону качнется глобальная политика.
На окраине Ясиноватой, вдалеке от центров глобальной политики, прямо у линии фронта стоит девятиэтажка, в которой после попадания снаряда в 2014 году рухнул целый пролет (сейчас его почти восстановили). А напротив — заводоуправление, большое здание с колоннами, все изрешеченное снарядами. Вот здесь и начинается территория Ясиноватского машиностроительного завода. Сюда и этой весной уже прилетал, как рассказывает Трубчанин, «122-й снарядик».
Тем не менее завод работает. Здесь собирают и ремонтируют проходческие комбайны и прочие машины для шахт и метростроителей.
— На предприятии работает больше 700 человек, а до войны было 900. И получают зарплату выше средней по региону. Причем сокращения связаны даже не с производством, а с социальными функциями. Вот, например, у нас был крупнейший в стране собачий питомник... Сейчас собак почти нет. В 2014 году наш завод «нормально» утюжило, и почти всех собак поубивало.
— В 2014 прямо здесь были бои, рассказывают, прямо танк въехал в ворота и бил прямой наводкой. Вы же не работали?
— Мы не работали только три недели — с 15 августа по 5 сентября 2014 года. Уже 6 числа зашли на завод и начали ковыряться. Первая продукция пошла к ноябрю 2014 года.
— Куда?
— Тогда шла еще на Украину — или через Украину по большей части. Тогда работала железная дорога. Потом завод наращивал экспорт в Россию.
До начала января было фифти-фифти по рынкам сбыта: половина — Украина, половина — Российская Федерация, Казахстан, страны ТС, — говорит Трубчанин. — Сейчас у нас все уходит в РФ. Мы потеряли половину рынка, апрель у нас в два раза хуже по сбыту, чем январь и февраль. Но мы в мае уже наращиваем, у нас работает дилер в РФ. Основной потребитель — Кузбасс, потом — метрострои. Сейчас метрострои берут только запчасти, во многих местах работает наша техника, но после сочинской олимпиады осталось много импортной техники, так что спрос на новую технику невелик.
— А что Украина? У вас по железной дороге еще что-то идет?
— Сейчас ничего не едет. Ноль. Чтобы вы понимали, недалеко от нас находится станция Скотоватая, через нее проходит единственная ветка. Блокада началась в конце февраля, к апрелю украинцы разобрали уже половину пути на металлолом. Хватило месяца буквально. Не просто контактный провод срезан, а все — и рельсы сданы на металлолом.
Русская граница
Сейчас единственный выход экономики Донбасса в мир — это граница с Россией. Российская общественность ложно полагает, что эта граница более-менее открыта. Нет, здесь тоже стоит настоящая таможня: куча формальностей, особых ограничений и интересов. Достаточно перейти границу на Успенке, чтобы увидеть многокилометровые очереди из фур, ожидающих проезда через таможню. Если вы на частной легковушке, тоже простоите часы, ну и можете нарваться на разные вопросы таможенника.
— Со стороны границы российское государство только гайки закручивает, — сожалеет руководитель донецкого ГП «ГорМаш» Александр Орлов. — Для них мы Украина.
«ГорМаш» — крупнейший когда-то на Украине машиностроительный завод «Донгормаш», который буквально недавно возобновил работу и выпустил первую продукцию. — И Алексей Грановский (министр промышленности и торговли ДНР — «РР») в своем последнем выступлении об этом сказал: «Пока у вас не изменится отношение к нам как к Донецкой Народной Республике, а не как к Украине, у нас с вами ничего не получится.
На железной дороге — свои проблемы.
— Заказ вагонов происходит только по согласованию с Минэкономразвития, в план перевозок его нужно включить за месяц, — сетует донецкий таможенный брокер Андрей Н. — Планы на следующий месяц подаются до 10-го числа каждого месяца. То есть, например, электростанция не может заказать уголь «на завтра» — в лучшем случае его привезут через месяц.
Конечно, все понимают и благодарны, что Россия очень помогает, но вместе с тем ДНР и ЛНР для нее — это формально Украина. Вернее, даже еще сложнее Украины.
— Понятно, мы без России давно бы загнулись, — говорит Владимир Трубчанин. — Чтобы что-то дополнительно клянчить? А так — те же проблемы, что мешают экономике России, в том числе, извиняюсь, коррупция.
Донецкий предприниматель Валентина С., работающая в ритейле, утверждает, что ситуация в трансграничной торговле еще и ухудшается.
— Раньше была возможность работать по следующей схеме: чтобы заплатить за товар по безналу, мы имеем право работать только с одним банком: ЦМР-Банк. До 2017 года любой представитель мог открыть там счет. Но в начале 2017 года из ЦМР-Банка выгнали всех нерезидентов России. Теперь именно российская фирма обязана открыть счет, но если это известная фирма, то она разу попадет под санкции.
Фирмы Донбасса не могут работать без российских мелких посредников и готовы на самые разные условия. Так на стратегическом для России направлении возникла зона непрозрачности и попыток заработать как раз на изоляции Донбасса.
— Обсуждали цену перевозки вагона с «РЖД Логистика», говорят: 60 тысяч рублей, — рассказывает Андрей Н. — Начинаем торговаться. Причем российское правительство поняло проблему и постановило, что наценка в наш адрес не может превышать 3% от экспедитора! Угрожаем официальным письмом в Минэкономразвития — и только тогда получаем разумную цену.
Многие из тех, с кем мы говорили, жаловались на то, что российские контрагенты вносят в цену продукции из Донбасса большой процент своей прибыли.
В ЛНР сейчас российский бензин можно приобрести только по талонам и по цене несколько выше российской (44 рубля за 92-й против 52 на Украине и 37 в Ростове). Кризис, вероятно, связан с очередным переделом рынка, что вызывает вопросы к управленческой квалификации и моральным свойствам борцов за рынок. В ДНР в 2015 году аналогичная ситуация обернулась санкциями против бывшего украинского олигарха Сергея Курченко, который пытался монополизировать рынок топлива в Донбассе. Похоже, российское правительство все еще не дало однозначного сигнала о том, что частные прибыли ценой подрыва экономики на стратегическом донбасском направлении могут быть приравнены к мародерству.
Взрыв или взрывной рост
Несмотря на все проблемы с изоляцией, экономика Донбасса (по крайне мере, ДНР, про которую мы больше понимаем) находится на траектории быстрого роста с начала 2016 года минимум.
Так, например, добыча угля предприятиями ДНР в 2016 году выросла по сравнению с предыдущим годом на 25% и превысила показатели 2014-го. Это ключевой сектор экономики Донбасса, базовый индикатор. Металлургия, на которую приходится две трети всего промпроизводства республики, также потихоньку восстанавливается. В 2015 году после длительной консервации из-за активных боевых действий возобновили производство Донецкий и Енакиевский металлургические заводы. Планируемый запуск на полную мощность Юзовского метзавода, созданного на базе бывшего Донецкого электрометаллургического завода, позволит, как предполагается, ежемесячно выплавлять здесь около 30 тысяч тонн стали. Частичный запуск завода в прошлом году уже обеспечил прирост объемов производства в отрасли почти на 20%.
Есть и другие знаковые изменения; как уже было сказано, в апреле начал выпуск продукции «Донгормаш».
— Про Енакиевский завод интересно. При годовой возможности выплавки порядка 2 миллионов им завезли 15 тысяч тонн угля и назвали это великим достижением! Заводу требуется порядка двух миллионов тонн угля в год, — сетуют инсайдеры. — Но одно лишь то, что завод начал работу, — это новость.
В машиностроении ситуация гораздо более минорная. Согласно прошлогодним данным, доля продукции машиностроения в общем объеме республиканского производства составляет лишь 1,5% по сравнению с более чем 5% до войны. По некоторым позициям падение составило 80% и более. Сегодня большая часть из примерно тридцати работающих машиностроительных заводов загружена не более чем на четверть, а такие предприятия, как, например, Зуевский энергомеханический завод (поставщик Росатома), завод «Топаз» (разработчик комплексов РЭБ) и некоторые другие высокотехнологичные предприятия остановлены полностью.
Однако и тут есть успехи. Пример — возобновивший работу «Донбасс-Агромаш», продукция которого, в том числе горная техника, стоит дешевле российских аналогов и успешно экспортируется в РФ. Несмотря на риски в связи с идущими совсем рядом боевыми действиями и существенное сокращение штата, работает и наращивает производство Ясиноватский машзавод. Типичную ситуацию в отрасли описывает руководитель донецкого ГП «ГорМаш» Александр Орлов:
— Наш главный успех — мы начали работать. За апрель изготовили продукции на 8,5 миллионов рублей, притом что для нормального функционирования предприятия нужно выйти на уровень хотя бы 35 миллионов в месяц. Это будет нормальный показатель. Даже не хороший, просто нормальный.
Понятно, что мы наблюдаем рост с очень низкой базы. Промышленное производство упало со времени начала войны на две трети. Это подтверждают и статистика, и практики. Такое грандиозное падение не вызвало соразмерного снижения доходов населения: предприятия были заморожены или работали не на полную мощность, но избегали увольнений; ситуация воспринималась как временная.
Уровень доходов жителей Донецка, по оценкам горадминистрации, составляет сегодня около 80% от довоенного.
— У нас цены российские, а зарплаты украинские, — делится брокер Андрей. — В целом нам легче, чем украинцам, в основном за счет коммуналки (тарифы в ДНР и ЛНР не поднимались и сейчас в 3–5 раз меньше, чем на Украине. — РР). На мой взгляд, уровень жизни у нас средний между Украиной и Россией. В России выше, на Украине ниже, у нас где-то посередине.
Хотя, не исключено, что быстро может стать хуже.
— То, что я вижу по своему бизнесу, — средний чек в наших супермаркетах упал примерно на 30%, — рассказывает бизнесмен Валентина С. — Люди с каждым днем покупают все меньше и меньше. Это ощущается так больно, это просто видно. Мы общаемся с другими ритейлерами, с тем же «Первым Республиканским», с оптовиками, которые занимаются дистрибуцией здесь, — всем очень тяжело. Покупательная способность в Донецке населения только с начала этой блокады упала, по скромным подсчетам, на 20%.
Сейчас очень важный момент в Донбассе. После полной блокады со стороны Украине регион лишился всех рынков сбыта кроме российского. И это тест России на качество управления в форс-мажорных условиях: экономика Донбасса либо ускорит рост (если удастся не остановить работающие производства и запустить неработающие), либо вернется к падению. Это тест именно для российских управленцев; сырье и зарплаты для сотрудников предприятий, на которых введено внешнее управление, поступают именно из России.
— С вывозом продукции в Россию сейчас уже немного проще, но с распростертыми объятиями нас там никто не ждет. — грустно констатирует Валентина С. — Средний предприниматель, который имеет здесь производство и хочет вывезти свою продукцию на территорию России, должен быть готов к большим затратам. В конце прошлого - начале этого года ситуация стала лучше. Народ приспособился, выдохнул, втянулся. Но блокада, внешнее управление, и случился обвал. И если к осени ничего не изменится, здесь будет очень грустно. Ведь большую часть специалистов мы уже потеряли. Могу сказать по своим друзьям: уехали даже ярые приверженцы Республики, которые питали какие-то надежды и сидели здесь до последнего.
На добывающих предприятиях скопились значительные запасы угля. Проблема в том, что сорта добываемого донецкими шахтерами и потребляемого донецкими же предприятиями топлива порой не совпадают.
— Сейчас переизбыток угля, многие шахты остановились, — свидетельствует Андрей Н. — Не работает много шахт Торезско-Шахтерского региона, малых шахт, так называемых артелей. В апреле некоторые шахты практически остановились из-за переизбытка угля на складах.
Еще только простой, а не остановка. Но нужно помнить, что массовая неконтролируемая остановка шахт приведет к затоплению и экологической катастрофе, чего нельзя допустить.
Блокада
Точка перелома была вызвана введением полной блокады перевозок со стороны Украины, которую начали «активисты» националистических батальонов в феврале этого года и потом возглавил официальный Киев.
До недавнего времени в ДНР складывалась парадоксальная ситуация: часть предприятий на территории республики, среди которых такие крупные и значимые, как, например, металлургические гиганты ЕМЗ и ДМЗ, продолжали работать в правовом поле Украины — в частности, выплачивая с каждой зарплаты работников Донбасса военный сбор в пользу украинской армии, которая стреляет по городам Донбасса.
— Украина отказывается покупать также и российский уголь. Они пытаются перестроить ТЭЦ под другую марку угля. Украинский государственный суицид как идеология, — говорит Валентина С. — То есть сейчас мы наблюдаем суицид как государственную политику, включая отключение той же 1С, блокирование обновлений… Как они это сделают — конечно, вопрос, но сам факт... Поэтому я не буду вдаваться в подробности, как Украина будет обходиться без нашего угля.
Можно оценить объем поставок из ДНР на Украине до марта 2017 года.
— Навскидку от нас выезжало 7– 8 тысяч вагонов, — говорит Андрей Н., — которые приносили порядка 400–450 миллионов рублей в месяц в бюджет ДНР.
Все это прекратилось в один момент и не могло быть замещено никакими рынками. Одновременно снизился поток товаров, который «за взятки» проезжал через линию фронта из Украины. То есть мелкие партии и отдельные категории находят дорогу (так, водители маршруток могут захватывать с собой немного товара), но потом иссякает.
— Украинские товары уже завозятся через Россию, — сообщает Екатерина К., специалист по развитию донецкой торговой сети. — Через блокпосты уже никто не пускает, да это и не имеет экономического смысла. Единственное, что мы завозили таким диким способом, — итальянские сыры. В фурах, которые ехали напрямую из Италии через Украину, под сиденьями провозили сыры. Это была единственная откровенная жесткая контрабанда. Все остальное экономически нецелесообразно, нужно заплатить все эти поборы всем блокпостам, плюс они забирают половину.
— У нас в магазинах более тысячи позиций, которые производятся в республике, — продолжает Екатерина. — Это молочные продукты, мясо, колбасы и сыры, овощи, бакалея, бумага, копченая рыба и многое другое. Все это разные ценовые сегменты, разные торговые марки. Притом что продуктами исключительно местного производства, конечно, магазин не заполнишь. Ввозимых позиций тоже много: напитки, алкоголь…
По данным Института экономических исследований Министерства образования и науки ДНР, в 2016 году на продукцию предприятий пищевой промышленности республики пришлось 45% проданных здесь продуктов питания. При этом, несмотря на большие площади до сих пор не разминированных полей, сельское хозяйство ДНР полностью обеспечивает потребности региона в продовольственном зерне.
Потребительский рынок ДНР и ЛНР практически полностью замещен местной и российской (а также белорусской) продукцией.
Но потребительский рынок — самая простая из проблем. В Донбассе с Украиной (а ранее — СССР) были связаны все значимые производства и инфраструктуры. Донецкая водонапорная станция находится на нейтральной полосе и постоянно попадает под обстрелы. В ЛНР нет ни одной своей электростанции, там только Луганская ТЭС — находится в городе Счастье, сейчас на стороне Украины.
— Батальон «Айдар» еще в 2014 году заминировал цистерны с водородом, находящиеся на электростанции, — поясняет Андрей Н. — Я работал с Луганской ТЭС, до известных событий у меня были там друзья. «Майдан головного мозга» — это про них. Я говорю: ребята, как фиганет, и города Счастье на карте не будет! Умный человек, занимал среднюю руководящую должность, говорит: «Зато его террористы не возьмут». После этого, с середины 2014 года, я с ним не общался.
Налоги
Российское ЗАО «Внешторгсервис», едва появившись в медиаполе, сразу стало главной загадкой процесса введения внешнего управления на украинских предприятиях в ДНР.
— ЗАО «Внешторгсервис» не нужна публичность, и на это есть ряд причин, — заявил вице-премьер Александр Тимофеев. — В условиях продажи этой продукции за рубеж и противодействия этому со стороны Украины встает следующий вопрос: чем меньше информации будет об этой организации, тем проще ей будет вести финансово-хозяйственную деятельность. А налоговые и контролирующие органы видят, чем занимается «Внешторгсервис».
Эта компания, которой управляют российские менеджеры с хорошей репутацией — основной агент организации включения большой промышленности Донбасса в экономику России, в том числе в вопросе легализации продукции из непризнанных ДНР и ЛНР.
Александр Тимофеев с позывным «Ташкент» — второе лицо в ДНР, автор налоговой системы и национализации целых секторов, системы государственных торговых домов, монополизировавших торговлю углем и другими стратегическими ресурсами и обеспечивших налоговые поступления в начале строительства государственности.
Налоговая система в ДНР установилась простая. Единая система налогообложения — 6% с оборота либо общая система — 20% с прибыли плюс 1,5% с оборота.
— Новая система налогообложения хорошая, — уверяет Владимир Трубчанин. — Налогов мы платим достаточно немного по сравнению с тем, что платили на Украине и по сравнению с тем, что платится в Российской Федерации. Достаточно сказать, что у нас нет НДС. Ну, ЕСН, налог на фонд оплаты труда — 31 процент, и все. Однозначно лучше, чем на Украине, и чуть лучше, чем в России.
По разным оценкам, собственные доходы ДНР покрывают порядка 60% расходов, причем начали жаловаться на неформальное повышение налогов:
— Это происходит планомерно, — рассказывает Андрей Н. — Каждый раз, когда несешь декларацию, тебе говорят: давайте больше прибыли показывайте.
— То есть налог увеличивают произвольно?
— Ну, как и на Украине это было. Тебе говорят: мы не примем декларацию, пока не увидим здесь нужной цифры. Приходится «рисовать».
Но в целом налоги в ДНР все еще очень невелики.
Деятельность Тимофеева была покреплена авторитетом ДНР, а часто и оружием, и вступила в противоречие с позициями ряда бизнесменов и политических командиров ДНР. Так что репутация у него в республике неоднозначная, но нельзя отрицать, что систему сборов собственных доходов ДНР организовать удалось.
Один из авторов этой статьи разговаривал с Тимофеевым летом 2015 года на бульваре Пушкина в Донецке, когда государственная и экономическая система ДНР только строилась. Тимофеев рассказывал не без воодушевления о том, как сам считал экономику мелких шахт-копанок, чтобы назначить справедливую единую цену госзакупок и обязать всех предпринимателей продавать по этой цене. Он радовался остроумию введенной поливалютной системы (гривна-рубль-доллар), которая позволяла брать налоги с предприятий «хоть в долларах», то есть договариваться с предприятиями украинской юрисдикции так, чтобы не подставить по ту сторону границы.
Но в этой ситуации речь идет уже не о временных, до той или иной степени остроумных решениях в ситуации, когда все было плохо, но остатки украинской экономики и экономических связей работали в Донбассе. Сейчас этого нет, и внутри ДНР нельзя решить вопрос о том, как огромные заводы Донбасса войдут в российскую, а потом в глобальную экономику заново. Еще раз подчеркнем: это тест на эффективность именно российского управления, как бы оно ни маскировалось. Уже сейчас сообщают о наличии конфликта между российскими менеджерами, которые, вероятно, от имени правительства управляют «Внешторгсервисом» и донецкими управленцами. За первыми системная бюрократия и стремление к стратегии и правилам, за вторыми — опыт войны и выживания.
— Приехавшим из России менеджерам для того, чтобы войти в курс дел сложных металлургических предприятий, требуется немало времени — отмечает Валентина С., сама проработавшая 15 лет в этой сфере. — На данный момент все цепочки связей разорваны и получилось так, что до того, как процессы будут настроены, в некоторых местах люди работают бесплатно.
Что дальше
— Из востока Украины мы превратились в «дикий Запад» России, — говорит Екатерина К. — Юрисдикции никакой нет, никому не подчиняются, делают что хотят. Конечно, хотелось бы порядка. Окончания войны и признания. По крайней мере, даже что-то одно из этого дало бы положительный эффект — возможно, люди бы вернулись.
— Украины здесь не будет никогда: если вдруг будет снята блокада с их стороны, мы поставим свою, — уверен Андрей Н. — Путь однозначно один, в сторону России — вопрос только, с какой судьбой, Приднестровья или Южной Осетии. Мы не станем Крымом, и завтра у нас не появятся МТС, Сбербанк и прочее. В подобное развитие событий я не верю категорически. При этом уезжать отсюда никуда не планирую.
— Понятно, что все хотят идти в Россию, — говорит Владимир Трубчанин. — После того что с нами Украина учудила, на Украину мы точно не хотим. В Ясиноватой очень мало тех, кто хочет вернуться, в Донецке чуть побольше. Но в прифронтовых городах таких считаные проценты. Ну как я могу хотеть вернуться на Украину, когда в августе 2014 года я из собственной стены выковыривал украинский снаряд? О чем мне с ними разговаривать?
Донбасс фактически уже вошел в Россию — сначала идеологически, а теперь и экономически. Весь вопрос — справится ли Россия с возложенной на нее задачей. Проблем много и технических, и экономических. Проблемы можно пережить, если граждане будут видеть будущее, перспективу. Донбасс — индустриальная, инженерная цивилизация. Если он не будет выпускать сложной машиностроительной продукции, то потеряет всякий смысл для своих граждан. И запуск даже одного предприятия уже дает сильное оживление.
Главная проблема, кажется, даже не в экономических решениях, а в качестве государства: удастся ли ограничить частный интерес и мародерство, насколько искренними будут управленцы со стороны России.
