Cто главных песен на русском языке (1917–2017)
Для нашего исследования мы выбрали столетний период: с 1917-го по 2017-й. Период невероятно насыщенный: Октябрьская революция, Гражданская война, сталинские индустриализация и репрессии, Великая Отечественная, хрущевская оттепель, брежневский застой, перестройка, лихие девяностые, сытые нулевые и десятые, у которых еще не появилось своего названия... Сто лет назад человек мог услышать музыку в основном только вживую; сейчас же для этого достаточно воткнуть проводок наушников в телефон. Все изменилось, местами до неузнаваемости — а с другой стороны, как и сто лет назад, люди продолжают петь под гитару у костра и на праздниках.
Главные песни определились следующим образом: на первом этапе мы обратились к музыкантам, музыковедам, музыкальным критикам, продюсерам с просьбой написать нам, какие песни они считают самыми значимыми из созданных за последние сто лет. В результате был составлен список из ста песен, наиболее часто упоминавшихся экспертами. А на втором этапе мы попросили читателей «РР» проголосовать за песни, которые уже они считают самыми значимыми. И песни распределились в порядке от 1 до 100 по количеству голосов.
Разумеется, список оказался разношерстным: в него вошли такие разные произведения, как «Священная война» и «На тебе как на войне», «Широка страна моя родная» и «Страна Лимония», «Синий платочек» и «Желтые ботинки», «Вологда» и «В Питере — пить». Но если песни помнят, значит, они живут; а если песни живут, значит, они состоялись — независимо от того, «блатняк» это или торжественная баллада о войне: ведь плохих жанров, как известно, не бывает. Однако же мы попытались проследить некоторые законы «живучести» песен. И, конечно, не смогли не обратить внимание на их тематику. Тем более что в числе первых десяти песен рейтинга — пять песен о войне. Что характерно для всех них, а также для песен о любви, о Родине, для философских песен? Почему в период тотального атеизма многие песни получились мистическими по своей сути? Как они рифмуются с судьбой их создателей? Почему многие знаменитые песни встретили так много препятствий на пути к слушателям? Об этом — в сегодняшней «Сцене».
Через годы, через расстоянья
У Псоя Короленко есть песня «Шлягер века». Это песня о песне «Бай мир бисту шейн», она же «Старушка не спеша дорожку перешла», она же «Барон фон дер Пшик», она же «В Кейптаунском порту», она же «Красавица моя». «Бай мир бисту шейн» написал американский еврейский композитор Шолом Секунда в 1932 году для мюзикла на идише в бруклинском театре. В 1937 году ее перепело популярное тогда трио сестер Эндрюс, песенка стала хитом в США. К 1940 году она добралась до нашей страны. Мелодия обрастала разными текстами разных авторов, и даже вполне конкретные их варианты претерпевали изменения. Песня ушла в народ, стала городским фольклором. Псой Короленко рассказал об этом «шлягере века», вставив в свой рассказ оригинальные куплеты с разными вариантами текстов. И получилась удивительная история без выводов и морали — о песне, которая живет по каким-то своим законам, повинуясь некоей внутренней логике. Видимо, слишком многое смог выразить композитор в мелодии, раз она так глубоко запала в сердца людей из разных стран (песню перепевали не только в СССР).
Примеров, когда на каркас мелодии нанизывались разные тексты, немало. Некоторые из таких песен оказались и в нашем рейтинге. Например, вальс «Синий платочек» (28; здесь и далее — место в итоговом рейтинге песен), который написал в 1939 году польский музыкант и композитор Ежи Петерсбурский — между прочим, автор знаменитого «Утомленного солнца» (64). Спустя год к этой мелодии лирический текст написал поэт-песенник Яков Гольденберг (Галицкий). «Синий платочек» мгновенно стал хитом, его исполняли Лидия Русланова, Вадим Козин, Изабелла Юрьева. А еще спустя год началась война. И в первые дни войны поэт Борис Ковынев написал новые слова к тому вальсу — «22 июня, ровно в 4 часа». Лирическая песня стала песней о войне. В годы войны текст перекраивался не раз. Потом все тот же Галицкий переписал свой текст, добавив в него реалии тех лет — и синий платочек оказывается в шинели, и за него «строчит пулеметчик». Этот вариант уже исполняла Клавдия Шульженко, он считается самым популярным.
Еще один хрестоматийный пример — старая шахтерская песня про коногона (45), впервые прозвучавшая в 1939 году в фильме «Большая жизнь». Опять же в годы войны песню переделали, и получилась песня «На поле танки грохотали». Песня пользовалась огромной популярностью, но к чувству восхищения примешивалась и ревность: а почему именно про танкиста? И появились варианты про десантника, летчика, машиниста, матроса... В 1996 году вышел сборник «Митьковские песни», на котором художники в тельняшках вместе со звездами питерского рока перепевали хиты начала и середины века. Была там и песня «На поле танки грохотали» в исполнении Чижа, хулигански переделавшего строчку про конец танкиста. Трагическая песня прозвучала весело, бесшабашно, разудало, с гармошкой и женским бэк-вокалом — и стала главным хитом сборника.
Историй, когда исполнитель вдыхает новую жизнь в старую (иногда практически забытую) песню, немало. Об одной из них хотелось бы рассказать отдельно — о песне с программным названием «То, что я должен сказать» (88) Александра Вертинского (также она известна как «Проводы погибших юнкеров» и по первой строчке: «Я не знаю, зачем и кому это нужно»). С точки зрения хронологии это первая песня в нашем списке: она написана в 1917 году. Написана, как писал в мемуарах автор, «под впечатлением смерти московских юнкеров, на похоронах которых я присутствовал». Существует легенда о том, что Вертинского по поводу этой песни вызвали к себе недовольные чекисты, и артист сказал им: «Вы не можете запретить мне их жалеть». На это ему якобы было сказано: «Надо будет — и дышать запретим». Многие годы песню по понятным причинам в нашей стране не исполняли. Но в конце 1980-х ее спел Борис Гребенщиков — и она вновь стала популярной. И ярко выраженный антивоенный пафос внезапно обнаружил новые переклички: многие, кто впервые услышал песню в то время, думали, что мальчики, которых в «бездарной стране» послали на смерть «недрожащей рукой», — это намек Гребенщикова на войну в Афганистане. В 2005 году Диана Арбенина спела «может быть, самую главную антивоенную песню на русском языке», по мнению музыкального критика Бориса Барабанова, на фестивале в Чечне. А в 2013 году тот же Гребенщиков предварил исполнение «То, что я должен сказать» словами: «Все время меня не оставляет мысль, что в эту самую минуту, когда мы здесь поем, в Киеве, совсем недалеко от нас, одни люди убивают других».
Все перечисленное — яркие примеры, когда песня начинает жить своею жизнью, вступая в созвучие с новой, казалось бы, для нее эпохой и рифмуясь с новыми обстоятельствами и людьми. Впрочем, ничего удивительного здесь нет: ровно то же самое происходит и с кино, и со спектаклями, и с книгами. Что же касается темы войны, эта рефлексия постоянно выходит на первый план во всех видах искусства во всех странах, участвующих в войнах.
Смерть не страшна
В нашем рейтинге из ста произведений к песням о войне мы отнесли восемнадцать. Из них три, «Смуглянка» (38), «Орленок» (84) и «Песня о Щорсе» (98), — о Гражданской войне. Одна — о некоей абстрактной войне, состоянии войны: это «Группа крови» (2). Остальные — о Великой Отечественной войне. В том числе и «Комбат» (57) группы «Любэ», написанный к юбилею Победы в 1995-м, но у многих ассоциирующийся с Первой Чеченской.
На первом месте нашего рейтинга оказалась песня «Темная ночь» — за нее проголосовало свыше трех тысяч человек (интересно, что два года назад, когда мы проводили масштабное социологическое исследование, текст песни занял 25-е место в топе-100 самых популярных в России стихотворных строк, включающем не только русскую, но и мировую классику). История создания песни широко известна: на съемках фильма «Два бойца» режиссер понял, что в одной из сцен позарез нужна лирическая песня, обратился к композитору Никите Богословскому, который быстро придумал мелодию; чуть ли не в тот же день поэт Владимир Агатов написал на нее стихи, а Марк Бернес спел. Изящная простота и лиричность мелодии удивительно сочетаются с довольно напряженным текстом: в тревожной черной степи свистят пули и гудит ветер. Завораживают последние четыре строчки песни:
Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.
Вот и теперь надо мною она кружится.
Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,
И поэтому знаю: со мной ничего не случится!
«Смерть не страшна» — важный мотив военных песен. «Мы за ценой не постоим», — поется в написанной спустя 25 лет после окончания войны песне «Нам нужна одна победа», занявшей в рейтинге 4-е место. Есть вещи пострашнее смерти, и прежде всего это смерть твоей Родины.
В этом смысле разительно контрастирует с этими и многими военными песнями песня «Враги сожгли родную хату» (18). История ее появления на свет, в отличие от «Темной ночи», весьма непростая: написанная и исполненная сразу после войны, она была запрещена за «распространение пессимистических настроений». Главный герой песни возвращается с войны и узнает, что дом его сожжен, а семью убили. На могиле жены из его глаз катится «слеза несбывшихся надежд», и это действительно немыслимые слова для того времени: как же это «несбывшиеся», когда победили в войне? А заканчивается история упоминанием медали за город Будапешт, но эта деталь в сочетании со страшными событиями в жизни героя выглядит едва ли не издевательски. Тем не менее в 1960 году все тот же Бернес рискнул спеть эту песню на одном из концертов, а спустя еще пять лет за нее открыто вступился маршал Василий Чуйков, и судьба произведения была окончательно решена.
Непростой была судьба и у главной военной песни — «Священной войны» (6), написанной в двадцатых числах июня 1941 года. После торжественной премьеры на Белорусском вокзале ее практически не исполняли, и причина — те же пессимистические настроения. «Священную войну» сочли излишне трагичной и не соответствующей укреплению духа отправлявшихся на фронт солдат. Все изменилось в октябре 1941-го, когда немцы заняли Калугу, Ржев и Калинин и стало ясно, что описанная в песне страшная, кровопролитная битва — не художественное преувеличение, а самая что ни на есть правда. С 15 октября песня ежедневно начинает звучать каждое утро по радио после боя курантов.
И даже песню «День Победы» (5) «пропустили» не сразу: нарекания начальства вызвала «легкомысленная» мелодия Давида Тухманова, написанная к тому же в ритме танго. Впрочем, тернии на пути главных песен о войне — безусловно, свидетельство не только недремлющей цензуры, но и некоего творческого прорыва: оказывается, можно пойти другим путем и спеть о войне так, как прежде не пели. Что, оказывается, можно не только испытывать восторг по поводу победы, а еще и впадать в отчаяние из-за того, что погибли близкие.
Говоря о военных песнях в нашем перечне, необходимо также отметить, что в нем фигурируют только песни о Гражданской и Отечественных войнах; песни же, близкие по своему художественному уровню к вышеперечисленным, о войнах в Афганистане или Чечне не были упомянуты. Это может свидетельствовать о разнице в отношении общества к этим войнам и к ВОВ, память о которой продолжает оставаться главным объединяющим и нациообразующим фактором, как сейчас принято говорить — скрепой. И целых четыре песни в числе первых десяти о Великой Отечественной спустя 72 года после ее окончания — яркое тому подтверждение.
Смерть побеждающий вечный закон
«Нас в землю смерть не спрячет / Мы любим — это значит / Мы не умрем», — пела группа «Веселые ребята» в полузабытой песне Тухманова на стихи Евгения Евтушенко. «Любовь и смерть всегда вдвоем», — говорилось в стихотворении Александра Кочеткова, звучавшем перед финальной сценой в фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!». Эти две строчки могли бы стать эпиграфом к главе, посвященной песням о любви. Потому что чуть ли не в половине таких песен в нашем рейтинге (а их там 28) так или иначе фигурирует смерть. Если в военных песнях, как мы уже отмечали, часто сквозит пафос «есть вещи страшнее смерти», то в отношении песен о любви можно сказать: есть вещи поважнее смерти. Или — над которыми смерть не властна. И здесь любовная лирика тесным образом связана с христианскими мотивами. Бог есть любовь. Любовь — путь к бессмертию, пропуск в вечную жизнь.
«Смерть побеждающий вечный закон — это любовь моя», — строчка из песни «Последняя поэма» (94), знакомой многим прежде всего по фильму «Вам и не снилось…» о любви старшеклассников. «И даже в краю наползающей тьмы, / за гранью смертельного круга, / я знаю, с тобой не расстанемся мы!» — пела Анна Герман в песне «Эхо любви» (50). «Я хочу быть с тобой / И я буду с тобой / В комнате с белым потолком / С правом на надежду», — обращается герой песни (10) группы «Наутилус Помпилиус» к своей очевидно умершей возлюбленной.
Но, пожалуй, наиболее мистическим образом этот мотив раскрывается в песне «Ноктюрн» (87) Арно Бабаджаняна на стихи Роберта Рождественского. Примечательна история этой песни. В 1980 году Бабаджанян сочинил самостоятельную музыкальную пьесу, не для вокального исполнения. Она исполнялась на фортепиано. После смерти композитора его друг Роберт Рождественский написал на эту мелодию слова, ее начали петь (сначала Иосиф Кобзон, но традиционно более удачным считается исполнение Муслима Магомаева). Таким образом, дружба и совместное творчество продолжились после смерти. Сама песня начинается со слов «Между мною и тобою гул небытия» — и они же являются ключом к песне. В середине звучит другая «подсказка»: между героями не только «гул небытия», но еще и «века». Эти двое существуют в разных измерениях, и, по всей видимости, герой обращается к любимой как раз из небытия, с того света. Его нет, но он продолжает дарить свет любви, готов прийти на помощь и ему ничего не надо — кроме того, чтобы героиня песни «счастливо жила всегда». Другими словами, эта песня о том, что смерть, в сущности, ничего не меняет. Потому что есть вечная жизнь и вечная любовь.
Отдельная глава, уже не столь мистическая, но все же крайне любопытная, — песни о любви, которые исполняла Алла Пугачева. В каком-то смысле здесь можно говорить о революции в жанре. В конце 1970-х — начале 1980-х годов на смену стерильным и умильным героиням пришла (название одного из альбомов певицы — «Пришла и говорю») уверенная в себе, независимая женщина, которая открыто заговорила о том, что любовь может не иметь никакого отношения к браку, что женщина, как и мужчина, может проявлять инициативу в отношениях, что счастье может быть коротким, но не перестанет от этого быть счастьем... И вообще, что этот мир придуман не нами и все несколько сложнее, чем мы можем представить, — притом не в последнюю очередь это касается любви! В одной из песен героине ничего не надо от героя, кроме как «пройти хотя бы раз по краешку твоей судьбы» — в этой строчке сконцентрирована вся суть лирической героини Пугачевой. Здесь и самоотречение, и смелость, и желание принимать мир, людей и любовь такими, какие они есть. В рейтинге ста песен Пугачева представлена пятью песнями (такой же результат только у Владимира Высоцкого). Последняя по хронологии написана в 1983 году — это «Айсберг» (79), в котором героиня бросалась в любовь «как в море, с головой»; как раз примерно с этого времени образ свободной в любви женщины начал потихоньку дрейфовать в сторону мадам Брошкиной.
Никто не услышит
На третьем месте в нашем рейтинге — знаменитая «Хочу перемен!» (именно это название песни считается официальным, под ним она вышла на пластинке с песнями из «Ассы» и на альбоме «Последний герой») Виктора Цоя. Есть ли общие черты у отечественных песен протеста, гражданской лирики? Первое, что бросается в глаза (вернее, в уши), — это некоторая отстраненность героев. То есть если это и борьба с режимом, то явно не путем конкретных требований и призывов к свержению кого бы то ни было. Да и борьба ли это? Разумеется, те же «Хочу перемен!» прямо ассоциируются с протестом, но связано это главным образом с финалом фильма «Асса»: Цой идет напролом на сцену, и тысячи зажигалок откликаются на его «Переме-е-е-ен». Но если обратить внимание на слова песни, нельзя не отметить, что эта рефлексия обращена вовнутрь. «Сигареты в руках, чай на столе» — типичные кухонные посиделки. «И вдруг нам становится страшно что-то менять» — явно говорится о своей жизни, а не о режиме. К тому же в этой песне перемен ждут, а не требуют; а если требуют, то как-то безмолвно — глазами и сердцами. Известно, что самого Цоя раздражала «общественно-политическая» трактовка хита: он настаивал, что это песня не про политику, а про то, что происходит внутри человека, а потом даже начал шутить, что изначально речь шла о школьных переменах между уроками.
В монументальной и метафоричной «Петербургской свадьбе» Башлачева есть строчки: «Там шла борьба за смерть. Они дрались за место / И право наблевать за свадебным столом / Спеша стать сразу всем, насилуя невесту / Стреляли наугад и лезли напролом». О ком идет речь, в тексте не уточнялось, но слова «стать сразу всем» отсылали к знаменательному «Кто был ничем, тот станет всем» — и становилось ясно, что это о революционных событиях. В 1970-х или в начале 1980-х у автора явно могли произойти большие неприятности из-за этой песни, но во второй половине 1980-х это уже не выглядело какой-то жуткой крамолой. Как и слова «Мне нравится БГ, а не наоборот» из башлачевской же «Палаты № 6». Самые резкие в политическом смысле песни «Наутилуса» на тексты Ильи Кормильцева также появились только во второй половине 1980-х, но главное, что предлагал сделать в знак протеста героине лирический герой песни «Стриптиз», где шла речь о мясниках у власти, — раздеться и выйти на улицу голой. «Запил сосед, у них на фабрике стачка / <…> / По телеку рядятся, как дальше жить — достали», — поет герой «Никто не услышит» (44) «Чайфа». Ситуация накаляется, но единственное, что может сделать герой в беспросветной ситуации, — «сейчас со всей мочи завою с тоски», и при этом он понимает: никто не услышит. А в боевой по духу песне «Революция» Юрий Шевчук констатировал: «Революция, ты научила нас / Верить в несправедливость добра!», придавая протестной, в общем-то, песне контрреволюционный пафос.
Никто из наших рок-звезд не призывал все разрушать до основанья: музыканты явно были антисоветчиками, но это не значит, что они не были патриотами. Тот же Башлачев после «Петербургской свадьбы» написал «Случай в Сибири» (на знаменитом «Таганском концерте» он исполнял эти песни встык), где описывается встреча с человеком, хвалящим автора за то, что он, мол, «ловко врезал» стране. Автор приходит в ужас: «Мне было стыдно, что я пел. За то, что он так понял» — и недоумевает: «Да разве ж можно не любить? Да разве ж можно хаять?» Башлачев, почувствовавший, что был неверно понят, посчитал нужным прояснить свою позицию. Государство — это одно, Родина — другое, пусть кричат: «Уродина!», а она нам нравится. «Революция» была написана Шевчуком в 1987 году, спустя четыре года страны не станет, и «ДДТ» в 1991-м будет петь: «Что же будет с родиной и с нами?». Борис Гребенщиков незадолго до распада СССР попытается встроиться в мировой мейнстрим и запишет в США альбом Radio Silence. Но первым его альбомом в новой России станет неожиданный для его поклонников почвеннический «Русский альбом».
По кругу
Последние годы представлены в нашем рейтинге всего несколькими песнями. Эксперты, участвовавшие в исследовании, называли разные песни Земфиры, «Ленинграда», «Сплина» и «Мумий Тролля», но в рейтинг вышли одна или две от каждого из этих исполнителей. С другой стороны, это хорошо: это значит, что речь идет не о «группе одной песни». Называли эксперты и таких исполнителей, как «Кровосток», «Грибы», «Курара», IOWA, Егор Крид, Oxxxymiron и прочих, но в рейтинг они не попали. Во-первых, упоминали их нечасто, а во-вторых, не нашлось какой-то одной песни этих коллективов, которая набрала бы достаточное количество голосов.
И это неудивительно. Для того чтобы песня стала не просто хитом, а событием, культурным кодом, как правило, необходимо время. Или какие-то очень значительные обстоятельства — например, война. Но даже если песня живет пять, десять или пятнадцать лет, не факт, что ее в итоге не забудут. С другой стороны, если песню забудут, не факт, что больше о ней никто не вспомнят. Ее могут вспомнить, спеть заново, вдохнув в нее новую жизнь. Судьба у песен такая же, как у людей, — непредсказуемая.
Если первым по хронологии в топе-100, как уже сказано, идет Александр Вертинский, то в замыкающих — группа «Ленинград» с их хитом «В Питере — пить». Талантливейший маркетолог от музыки Сергей Шнуров с фантастической точностью попал в цель. Строчка мгновенно стала мемом, песня ушла в народ, ее не просто цитируют — постоянно обыгрывают, помещают на вывески и рекламные баннеры, на нее снимают пародии, она практически сразу зажила своею жизнью.
Собственно, эта «своя жизнь», видимо, и есть главный критерий настоящей песни. «Где-то песня сочинилась / И со скоростью ракеты / В то же утро очутилась / На другом краю планеты», — пел Эдуард Хиль. Автор, как известно, — всего лишь проводник. Написал, спел, провел — и все, песня становится народной. И какая разница, что у великой песни «Не для меня придет весна» известны авторы (кстати, вы знаете их имена?), а у другой великой песни «Шумел камыш» — нет? Обе они давно уже народные. Их поют и будут петь везде, где говорят по-русски, на всех континентах. Ходит песенка по кругу, потому что круглая земля.
«РР» благодарит за помощь в проведении исследования и составлении рейтинга:
- музыковедов / музыкальных критиков Бориса Барабанова, Михаила Казиника, Льва Наумова, Веру Таривердиеву, Вадима Хохлова, Яна Шенкмана;
- музыкантов Раду Анчевскую («Рада и Терновник»), Ольгу Арефьеву, Анну Герасимову (Умку), Армена Григоряна («Крематорий»), Веронику Долину, Сергея Калугина («Оргия Праведников»), Андрея Машнина («МашнинБэнд»), Жака Полякова (Karamazov Twins), Владимира Рекшана («Санкт-Петербург»), Максима Трефана («Вежливый отказ»), Павла Фахртдинова, Владимира Шахрина («Чайф»), Аркадия Шилклопера;
- продюсеров Олега Грабко, Александра Кушнира, Катерину Марсову,
а также читателей «РР».
Топ-10 треков из списка «РР», которые чаще всего слушали на Яндекс.Музыке в 2017 году:
1) «Ариведерчи» — Земфира
2) «Группа крови» — Кино
3) «Владивосток 2000» — Мумий Тролль
4) «Моё сердце» — Сплин
5) «В Питере — пить» — Ленинград
6) «Что такое осень» — ДДТ
7) «Хочу перемен» — Кино
8) «Дорога» — АукцЫон
9) «Я хочу быть с тобой» — Nautilus Pompilius
10) «П.М.М.Л.» — Земфира
Дмитрий Родин, представитель сервиса Яндекс.Музыка:
— Мы подсчитали, какие из отмеченных экспертами песен по-прежнему пользуются популярностью у слушателей. Оказалось, что топ-10 целиком и полностью состоит из рок-композиций. Причем девять песен из десяти были записаны больше пятнадцати лет назад. Единственная относительно новая песня Ленинграда «В Питере — пить» — она получила широкую известность год назад — сейчас занимает только пятое место, и, для сравнения, ее слушают в полтора раза меньше, чем «Ариведерчи» Земфиры. Не исключено, что со временем хит Сергея Шнурова может стать классикой и подняться выше.
Выбор «РР»: истории века в песнях
1. «В этой роще березовой» (1967)
Псой Короленко
Кирилл Молчанов
Николай Заболоцкий
Песня приобрела известность после того, как ее спел герой Вячеслава Тихонова в популярном фильме «Доживем до понедельника». В фильме стихотворение Заболоцкого было сокращено вдвое. Версия Псоя Короленко, исполнившего песню целиком, величественна и пронзительна — до мурашек. Песня вошла во второй том проекта Псоя и Алены Аленковой «Русское богатство», включающего песни на стихи поэтов начала и середины прошлого века, исполненные под кабареточный фортепианный аккомпанемент.
2. «Весна» (2012)
Леонид Федоров
Леонид Федоров
Александр Введенский
«Горе выпил до дна, завтра будет война, отпевая весну, сын ушел на войну». Про худрука «Аукцыона» шутят, что он может положить на музыку и спеть все что угодно — даже телефонную книгу. Но поет он все-таки песни на стихи согруппника Дмитрия Озерского, а также Велимира Хлебникова, Александра Введенского и Анри Волохонского. Режиссер Алексей Балабанов очень хотел, чтобы Федоров сыграл главную роль в его фильме «Я тоже хочу», но тот не смог. В картине, ставшей последней для Балабанова, звучит несколько песен Федорова, в том числе бьющая наотмашь «Весна» на стихи великого поэта-обэриута Введенского.
3. «Раскинулось море широко» (начало XX века)
Юрий Шевчук
Неизвестен
Неизвестен
В 1996 году, когда вся страна смотрела по телевизору «Старые песни о главном», бородатые увальни в тельняшках вместе со звездами питерского рока записали свои старые главные песни. На альбоме «Митьковские песни» Чиж представил «танкистский» вариант песни про коногона, Вячеслав Бутусов — «По морям, по волнам», БГ — «Лейся песня на просторе», Хвост — «На сопках Маньчжурии». А Юрий Шевчук трагично и раскатисто исполнил старинную песню о кочегаре, умершем во время рейса.
4. «Купола российские» («Купола», «Песня о России») (1975)
Ансамбль древнерусской духовой музыки «Сирин»
Владимир Высоцкий
Владимир Высоцкий
Высоцкого пытались перепевать многие, удачные исполнения можно пересчитать по пальцам одной руки. Ансамбль «Сирин» под руководством Андрея Котова, исполняющий духовные тексты, в 2007 году неожиданно исполнил на вручении премии «Своя колея» знаменитые «Купола» Высоцкого. Произошло чудо: в песне, написанной в середине 1970-х, проросло что-то очень древнее, хтоническое, из глубины веков. Впрочем, мелодию песни «Купола» высоко ценил еще Альфред Шнитке. Удивительное по глубине исполнение песни, к сожалению, так и не было записано, но выступление ансамбля можно увидеть на YouTube.
5. «С одесского кичмана» (начало XX века)
Аркадий Северный
Неизвестен, согласно распространенной версии — Ферри Кельман (Моисей Феркельман)
Неизвестен, согласно распространенной версии — Борис Тимофеев
Существует десятки вариантов одесской «босяцкой» песни, в том числе «С берлинского кичмана» военных лет. Известно, что шлягер, который исполнял Леонид Утесов, очень любил Сталин — и когда Утесову запрещали петь «блатные» песни, к «Кичману» это не относилось. Во второй половине прошлого года широкое распространение в магнитиздате получила версия Аркадия Северного — легендарного полузапрещенного исполнителя неподцензурного городского фольклора.
6. «Туман» (1967)
Гражданская оборона
Александр Колкер
Ким Рыжов
Песня о военных летчиках из фильма «Хроника пикирующего бомбардировщика» открывала альбом с одноименным названием, записанным «Гражданской обороной» в 1989 году. «“Туман” оказался близким ко всему тому, чем мы жили в то время…» — вспоминал спустя годы Егор Летов. Версия «ГО» — одна из лучших иллюстраций того, что все деления по жанрам условны, что дух дышит где хочет и боль можно услышать даже в эстрадных песнях.
7. «Я милого узнаю по походке» (начало XX века)
Боцман и Бродяга (Гарик Сукачев и Александр Скляр)
Неизвестен
Неизвестен
В середине 1990-х Сукачев и Скляр записали альбом, состоявший из городского фольклора. Его главное отличие от «Старых песен о главном», «Митьковских песен» и других перепевок середины 1990-х в том, что Сукачев со Скляром исполнили песни не только прежних лет («Я милого узнаю по походке», «Мишка-одессит»), но и свои собственные в этом же жанре («За окошком месяц май», «Витька Фомкин»). И песни прекрасно ужились друг с другом.
8. «Сквернослов» (1958)
Марк Фрейдкин и группа «Гой»
Жорж Брассенс
Жорж Брассенс, перевод Марка Фрейдкина
«Я — подзаборник, циник и ерник». В 1997 году поэт, литератор и переводчик Марк Фрейдкин с товарищами-музыкантами записал альбом «Песни Жоржа Брассенса и запоздалые романсы». Это переведенные самим Фрейдкиным на русский язык песни французского шансонье, включая «Порнографа», который здесь превратился в «Сквернослова».
9. «Игра на флейте» (1963)
Алексей Хвостенко
Алексей Хвостенко (музыка скомпилирована из известных рок-н-рольных тем)
Алексей Хвостенко, Анри Волохонский
В 1964 году Бродского судили за тунеядство, а годом ранее ленинградские поэты-авангардисты Алексей Хвостенко и Анри Волохонский придумали песню «Игра на флейте» со словами «Пускай работает рабочий, а я работать не хочу». Позже она обросла смешным куплетом «Пускай воюют пацифисты, пускай стреляют в них буддисты, пускай считают каждый выстрел, а мне на это наплевать». Таким забавным и парадоксальным образом было отрефлексировано хипповское наследие конца 1960-х.
10. «Петербургская свадьба» (1985)
Сплин
Александр Башлачев
Александр Башлачев
Исполнять песни Башлачева — задача не менее (а то и более) сложная, чем перепевать Высоцкого. Но Васильеву это каким-то чудом удалось, и одна из главных песен самой трагической фигуры русского рока в трактовке «Сплина» вышла мощной и страшной. Вероятно, произошло это потому, что Васильев прекрасно чувствует и понимает поэзию и постоянно обращается к текстам больших поэтов (Маяковский, Бродский).
+ БОНУС-ТРЕК
11. «Бай мир бисту шейн» / «Старушка не спеша…» / «Красавица моя» / «Барон фон дер Пшик» / «В Кейптаунском порту» / «Шлягер века»
Шолом Секунда
Сэмми Кан / Сол Чаплин / Якоб Якобс / Джейкоб Джекобс / Анатолий Фидровский / Павел Гандельман / Аркадий Северный / Псой Короленко
Подробнее о песне читайте в материале:
Cто главных песен на русском языке (1917–2017)
