Земля большая и малая
В конце августа в российской провинции почти одновременно начинаются два удивительных фестиваля. Сахалинский кинофестиваль «Край света» и Международный Канский фестиваль (всего на свете — видеоарта и экспериментального кино, поэзии и архитектуры). Оба мероприятия во многом похожи: оба являются главными, можно сказать, градообразующими культурными событиями маленького сибирского Канска и Южно-Сахалинска, столицы пограничного острова. Оба выходят за рамки просто кинопоказа, стремясь размыть границы между искусствами, с одной стороны, и зрителями и участниками — с другой. В Канске на главной площади местные народные поэты читают свои наивные стихи поочередно со столичными и даже иностранными. Приезжие архитекторы заполняют улицы и тайгу инсталляциями, вполне вписывающимися в невероятно эклектичный городской ландшафт. К примеру, стоящая на главной улице Канска триумфальная арка, копия сооружения, возведенного к приезду в город Николая II, диссонирует с окружающими ее хрущевками куда больше, чем милая колокольня из дров, не так давно злостно подожженная канской братвой, чуждой всякого совриска.
Но вековечная сибирская красота оказывается глухой к новой, преходящей красоте современного искусства. Канск и его люди в общем отторгают столичные веяния настолько драматично, что невозможность примирить их стала главной темой фильма «Россия как сон», спродюсированного одним из основателей фестиваля Андреем Сильвестровым, — пожалуй, самого лирического кино о сибирской земле после «Сибирского цирюльника» и «Сибириады».
Совсем иное происходит на Сахалине, где фестиваль стал главным народным гулянием года, вещью настолько важной, что фестивальная команда Алексея Аграновича и Алексея Медведева, отосланная было обратно в Москву после смены обладминистрации, в этом году триумфально вернулась по настоянию общественности. В чем же разница? Почему Сахалин, место красивое, но не то чтобы очень дружелюбное, вдруг проявил такую чуткость к артхаусному кино, лекциям об организации городской среды и фотографии и прочим штукам, которые организует на острове команда «Края света»? Сами организаторы наверняка ответят, что дело в готовности разговаривать со зрителем (пять лет постепенного усложнения программы, разговоров публики с режиссерами и лекций, конечно сделали свое дело).
Но мне кажется, дело в другом. В духе места. Жители Канска — люди основательные, не в первом поколении живущие среди своих елей и бескрайних степей. Они знают, кто они, крепко сидят на кортах и быть другими не хотят. А сахалинцы, вновь заселившие остров только после 46-го — временщики, вахтовики, приехавшие сюда на работу с материка (местная администрация — не исключение). Это отсутствие самоидентификации парадоксальным образом аукнулось отсутствием предубеждений. И импульс, толкающий сахалинского скейтбордиста идти смотреть немой авангард на городской площади — тот же, что толкает его улетать в Москву (или Сеул, если речь идет о корейской диаспоре), туда, где настоящая жизнь. А ведь эта жизнь — и на фестивале!
Клятва
Режиссер — Бальтасар Кормакур
Суровый нордический триллер о кардиохирурге (его играет сам режиссер), который готов нарушить клятву Гиппократа, чтобы спасти взрослую дочь-наркоманку — да и всю свою семью — от ее опасного бойфренда, кокаинового барона. Профессиональные навыки хирурга оказываются крайне полезными, если тебе нужно обездвижить, похитить недруга, а после нанести ему тяжкие телесные повреждения.
ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ
Призраки Исмаэля
Режиссер — Арно Деплешен
Свежая работа французского неоклассика, открывавшая последний каннский конкурс (правда, при безмолвствующем зале). Несмотря на детективный пролог — 20 лет назад у главного героя, режиссера (Матье Амальрик) исчезла жена — фильм рассказывает не о пропаже, а о приобретении: в настоящем времени герой Амальрика заводит пляжный роман с Шарлоттой Гейнсбур. Тут же из небытия возвращается и пропавшая (Марион Котийяр). Но герой не слишком удивлен — ведь он параллельно грустит еще об исчезнувшем брате Иване, разведчике, сгинувшем где-то в постсоветской Средней Азии. А еще — снимает фильм. А еще — мучится ночными кошмарами. Крайне сложносочиненное и деконструктивистское кино, которое сам режиссер называет джазовой импровизацией.
ДЛЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ
Терминатор 2: Судный день
Режиссер — Джеймс Кэмерон
Восстановленный из руин (на самом деле — переведенный в 3D) шедевр Кэмерона, хит американского проката и VHS-развалов (мировая премьера фильма совпала с недолгой блокадой дикого российского рынка голливудскими студиями). Клевые тачки, клевые пушки, немного смешные (а тогда — революционные) спецэффекты. Если вы не верите, что машина времени существует, сходите на «Терминатора» и снова очутитесь в прекрасных 90-х.
ДЛЯ ЛЮДЕЙ
ДЛЯ ЛЮБИТЕЛЕЙ ОСТРЫХ ОЩУЩЕНИЙ
Бабушка легкого поведения
Марюс Вайсберг
«Тутси» по-русски. Марюс Вайсберг, король кэмпа и высокобюджетного юмористического трэша, берет новые высоты беспределья в комедии об аферисте, укрывшемся в доме престарелых от преследующих его бандитов под видом кудрявой пенсионерки. В каком-то смысле это кино — доказательство того, что все попытки думских поборников так называемой нравственности не в силах совладать с раблезианскими вкусами российских зрителей. Александр Ревва в рискованной юбочке и резиновой маске выглядит порадикальней Кончиты Вурст. Вдобавок к традиционному репертуару травести-шоу главный герой тут пытается предаваться лесбийской любви с санитаркой, и редкая шутка в фильме поднимается выше его пояса. В общем, вот оно — настоящее запретное удовольствие.
ДЛЯ ЖЕЛАЮЩИХ ПОРЖАТЬ
