Гамлет-подросток
Актер Дмитрий Керн
Возраст 26 лет
Театр Омский театр для детей и молодежи
Режиссер спектакля Владимир Золотарь
Премьера 2 декабря 2016 года
***
Мама со мной намучилась, конечно. Когда был совсем маленьким, один врач сказал ей: «Бедный ребенок, у него серьезные проблемы с памятью, он никогда ничего не будет запоминать. Как же он будет учиться, как будет жить?» И полдетства я с мамой учил стихи. Хотя тот же врач говорил: «Стихи не помогут, мальчику вообще не помочь». Недавно вспоминали эту историю, очень смеялись.
В семье у меня актеров не было. Мама бухгалтер, папа электрик, старший брат стал юристом. Нас с одноклассниками постоянно водила в театр учительница по литературе. Она когда-то была завлитом в ТЮЗе, где я сейчас работаю. Ходили на премьеры, на какие-то интересные постановки. В пятом классе мама меня отдала в театральную студию, я туда походил полгода и бросил — не понравилось. А в девятом классе у нас был новогодний концерт в школе, мы серьезно к нему отнеслись, даже костюмы в том же ТЮЗе взяли. И после выступления учительница мне говорит: «Дима, у тебя талант, ты так свободно и легко держишься на сцене, обязательно поступай в театральный, будешь артистом». Я говорю: «Да ну, артистом. Мне это неинтересно. Я буду в медицинский поступать». Собирался стать тогда дантистом или хирургом. А в последнем классе меня позвали уже в серьезную студию, весь год туда ходил, часто в ущерб урокам. В общем, к окончанию школы понял, что врачом не стану.
Мама была категорически против. Ссор серьезных не случалось, но непонимание было: «И зачем тебе это надо? Ты же собирался в медицинский!» Только спустя годы, когда я уже несколько лет отработал в ТЮЗе, мама сказала: «Ты самый счастливый человек, занимаешься тем, о чем мечтал». Я ответил: «Ты права». Мама всегда ходит на все мои спектакли. И она самый жесткий мой критик. Хвалит очень редко, да почти никогда. Чтобы заслужить ее похвалу, надо выше себя прыгнуть. Вот после «Гамлета», кстати, она меня хвалила.
***
Покладистым я не был. В школе был хулиганом, маму каждую неделю таскали к завучу. И успеваемость была плохой, и поведение. Дрался часто. А кто в детстве не дрался? Да и сейчас иногда приходится. Мне вот год назад нос поломали. В караоке неудачно сходил: пьяный мужик там драку устроил, прилетело.
После школы поступил в Омский госуниверситет, на факультет культуры и искусств. Никуда больше документы не подавал. На втором курсе меня позвали в один из наших театров в спектакль «Географ глобус пропил». Я там играл Овечкина, школьника. Когда отучился три года, рванул в Москву. Пытался поступить в «Щуку», во ВГИК и в ГИТИС. Никуда не взяли. Сильно расстроился тогда. Не потому что не поступил — а потому что, наверное, неважно подготовился, не смог показать себя. И было жалко денег, мы всей семьей откладывали. Получилось, что не оправдал надежд. Сейчас, когда звонишь в московские или питерские театры, говоришь, что хочешь попробоваться, всегда отвечают: «А вы где учились? В Омске? Нет-нет, мы берем только из Москвы или Петербурга».
***
После университета я начал работать в ТЮЗе, полгода отработал — и к нам главным режиссером назначили Владимира Золотаря. Я тогда играл принца в «Золушке», взрослых спектаклей почти не было. Сыграл пару ролей у Золотаря. И вот однажды подходит он ко мне и говорит: «Дима, прочти “Гамлета”». Говорю: «В смысле? Я уже читал». Он: «Перечитай». Я ничего тогда не заподозрил — Золотарь часто советовал мне какие-то книги, фильмы, потом обычно обсуждали их. «Гамлета» я перечитал, прихожу к Золотарю в кабинет. Он говорит: «Расскажи, о чем пьеса». Я что-то такое ответил… что важные философские проблемы в ней подняты. Золотарь вдруг: «А теперь представь, что Гамлету двадцать пять лет». — «В смысле — двадцать пять?» — «Ну вот ты — Гамлет». — «Я?!»
Театр — всегда интриги, зависть, но на мне в связи с назначением на роль это не отразилось. Только пара человек напряглись в театре. Но зато с теми, кто играл в этом спектакле, были полное взаимопонимание, поддержка и помощь с их стороны.
Мы с Золотарем довольно долго работали. Не на сцене — просто встречались, обсуждали текст. Чуть ли не каждое слово разбирали: о чем говорит Гамлет, как говорит, почему именно так, а не иначе. Золотарь из тех режиссеров, которые прямо забираются в текст, вскрывают его как консервную банку. Это было очень круто, колоссальный опыт для меня. Золотарь решил, что главный герой будет совсем молодым человеком, почти подростком, который оказался в непростых обстоятельствах. Ну вот представьте: вы приезжаете на похороны поддержать мать, а оказываетесь на свадьбе — и маме особо не нужны.
Год мы готовились, а потом за месяц отрепетировали пьесу на сцене. Гамлет у нас был современным человеком. И все персонажи были современными. Гамлет — хипстер. Офелия — робкая девочка-гот. Лаэрт — спортсмен. Горацио — путешественник и музыкант. Розенкранц и Гильденстерн — тусовщики, ходят по клубешникам. Полоний — такой старый чиновник, которому все равно кому служить: сегодня будет одному, завтра — другому. А Гертруда — просто мама. Это не был костюмный спектакль. Не было никаких средневековых костюмов и шпаг. Но это и не было осовременивание ради осовременивания. Пьеса же живая, какой смысл ставить ее так, будто мы несколько веков назад живем?
«Гамлет» непросто мне дался. Были периоды эйфории, бешеного драйва. Домой после репетиций приходил, и что ни делал — готовил еду или посуду мыл — сам все время про «Гамлета» думал. Но были и тяжелые моменты, когда казалось, что ничего не получается. Очень трухал, как первоклассник. Или как старшеклассник перед ЕГЭ. Психовал, пару раз дома были срывы. Вероника, моя жена, тогда очень меня поддержала. Я ношусь по квартире и матерю себя, а она сварит мне кофе: выпей, успокойся и работай дальше. Она в этом же спектакле сыграла Офелию. Так что у нас, в отличие от пьесы, хэппи-энд: Гамлет и Офелия поженились.
Премьеру помню смутно. После спектакля пошел в гримерку, помню, артисты кричат: «Керн, ты где? Керн, а что на тебе лица нет, что с тобой?» А я был просто никакой. Приехал домой, махнул стопочку и лег спать.
***
Спектакль мы показали только три раза, потом его сняли. Он был изначально лабораторный, эскизный, это был проект «на вырост». Перед последним показом Золотарь объявил нам, что больше в театре не работает. У него конфликт какой-то с руководством произошел. Мы рассчитывали, что появятся деньги на полноценную постановку, что спектакль разовьется в нечто большее. К тому же было много хороших отзывов от критиков. И зрителям очень понравился наш «Гамлет». Даже в таком «незавершенном» виде его совершенно точно можно показывать. Но руководству театра спектакль оказался не нужен.
***
Зритель в Омске довольно консервативный. В Москве, Питере или даже Екатеринбурге люди благосклонны к экспериментам, к чему-то новаторскому. Им нравится, когда нешаблонно, когда поиск. А в Омске все новое — в штыки. Если ставить классику — то это должна быть классика. Если Мольер — значит, все должны быть в панталонах. Зачем? Это же не музей. Надо думать о том, как наше время в этой классике отражается. Как бы все происходило сегодня, кем были бы эти персонажи, как бы они выглядели?
Достоевский писал о нашем городе: «Омск — гадкий городишка. Деревьев почти нет. Летом зной и ветер с песком, зимой буран. Природы я не видал. Городишка грязный, военный и развратный в высшей степени. Если б не нашел здесь людей, я бы погиб совершенно». Тут, похоже, все правда, я только про ситуацию с развратом не знаю. А люди очень хорошие. Я родился в Омске и люблю свой город. Но при этом жить здесь мне не очень нравится. Маленькие зарплаты, высокие цены. Все с трудом сводят концы с концами, постоянно где-то подрабатывают. Хочется не выживать от получки до получки, а жить. И есть мысли перебраться в столицу. Все чаще с женой говорим об этом.
У меня был момент, когда я мог уехать. В Омск приезжал кинорежиссер Сергей Соловьев, он набирал себе курс и устраивал прослушивания. Я пошел, прочитал монолог из «Иванова» Чехова. И стихотворение Шпаликова. Соловьев сказал: «Решено, приезжай во ВГИК, будешь учиться». Но я не поехал. Второе высшее — платное, я не потянул бы это по деньгам. Очень обидно было.
***
Когда-то давно читал «Гамлета» и думал: ну пьеса и пьеса, классика. Не придавал ей особого значения. Но судьба повернулась так, что сыграл, и эта роль многое мне дала. Не только как артисту — внутри многое изменилось. Чувствую, что стал терпимее к людям. А с другой стороны — более вспыльчивым. Наверное, к хорошим людям стал терпимее, а к плохим — нетерпимее. Многие вопросы, которые задает Гамлет, стали и моими. Только вот вопрос «быть или не быть» передо мной не вставал. Умирать пока не хочется.
Гамлет-гедонист
Актер Александр Аладышев
Возраст 31 год
Театр Владимирский академический областной театр драмы
Режиссер спектакля Петр Орлов
Премьера 17 октября 2014 года (ввод актера — 2017)
***
В детстве я был стеснительным романтиком, одиночкой, меня даже считали «белой вороной». Походы в школу — постоянный стресс. Позже всех начал ругаться матом; помню, когда в первый раз вырвалось, одноклассники закричали: «О-о, Саня, наконец-то!».
Моя мама инженер-химик, отец — военно-полевой хирург, работал в Чечне во время второй кампании. Артистов в семье не было, правда, дед по маминой линии очень хорошо пел и хотел поехать в московскую оперетту.
Очень любил рисовать, у меня даже было прозвище «художник». Никто меня не заставлял, самому нравилось. Я ведь больше десяти лет в художественной школе учился, были какие-то успехи, премии на выставках. Все думали, я стану художником. А я хотел заниматься дизайном автомобилей. У меня в детские годы скопилось пятьдесят или сто альбомов с рисунками машин. Пробовал поступить на дизайнерский в Московский машиностроительный институт, но там меня отговорили — сказали, что им скорее технари нужны, чем художники.
Увлечение театром в моей жизни было тогда на втором месте. Один раз учителю понравилось, как я прочел стихотворение, и меня отправили на конкурс чтецов. Я тогда в девятом классе учился. Я пошел в школьный театральный кружок, но ненадолго. Потом поступил на истфак — за компанию, вместе с моей тогдашней девушкой. Но понял, что это совсем не мое. В общем, на будущий год уже решил поступать в театральный. В Москве не получилось, в итоге поступил во Владимире. Все думали, что опять ненадолго, что я «попрыгунчик». Но ошиблись. Учеба была интересная: мой мастер был из школы-студии МХАТ, и он постоянно привозил к нам педагогов оттуда, а еще из Щукинского училища.
После вуза я начал работать во Владимирской драме. Мне сначала все время давали роли каких-то принцев. Я даже думал уходить из театра — играть все это мне совершенно не хотелось. Но потом случились две по-настоящему интересные роли — Шариков в «Собачьем сердце» и Глумов в «На всякого мудреца довольно простоты».
***
А к «Гамлету» я пришел, можно сказать, постепенно, с третьей попытки. Ну, первую можно на самом деле не считать: еще когда учился, у нас был дипломный спектакль, где мы с другим студентом на пару играли Клавдия и Гамлета. Каждый играл обе роли. Потом, уже когда я работал в нашем театре, сыграл в моноспектакле «Сны Гамлета». В пьесе, которую написала друг нашего театра Нина Мазур, уже убитый Гамлет заново проживает всю эту историю от начала до конца и думает, мог ли он что-то изменить, сделать так, чтобы все сложилось иначе. А осенью состоялся для меня и «Гамлет» по Шекспиру: актер, который играл эту роль раньше, перестал работать в театре, и я его заменил. Так сказать, производственная необходимость.
Назначение на роль вызвало у меня самые разные чувства. Прежде всего, я понимал, что не хочу играть так, как предыдущий актер. Гамлет — это личная история, нужно играть только «через себя». Но как? У меня было несколько месяцев, чтобы подготовиться. Режиссер постоянно присутствовать не мог, и я сам «копал»: читал книги, смотрел спектакли, экранизации (кстати, у нас есть перекличка с любимовским «Гамлетом»: в сцене, когда приезжают актеры в Эльсинор, идет фрагмент с Высоцким). Такой ситуации у меня не было никогда. Обычно все в спешке, а тут один сидишь и что-то придумываешь.
Мне трудно сказать, классическая это постановка или современная. У нас нет шпаг, но нет и пистолетов, гаджетов, наркотиков, каких-то скандальных вывертов. Вот в «Снах Гамлета» я говорю по скайпу с другими персонажами — Офелией, Клавдием, Полонием. А здесь ничего подобного.
Мой Гамлет — не грустный мыслитель-интроверт, зарывшийся в книги, а нормальный здравомыслящий человек. Со здоровой психикой. В чем-то гедонист. Но когда он узнает об убийстве отца и предательстве матери, он сбит с ног, ошарашен. Он пытается понять, как жить в новых условиях.
Я пока успел сыграть только один раз. Волновался, конечно. Но не сильно: понимал, что влез уже в этот материал. Если бы это был скоропалительный ввод — за ночь выучить текст, а назавтра играть — тогда да, тряслись бы коленки. А тут была уверенность. Многое, считаю, не получилось, но многое и удалось, поэтому настроение после спектакля было хорошим. Я и сейчас продолжаю думать, что еще можно привнести в роль.
***
Я родился во Владимире, это моя родина. Но я бы не сказал, что когда уезжаю, скучаю по городу. Если я перееду насовсем или временно буду жить где-то еще, Владимир останется моей родиной. И все-таки довольно часто испытываю «культурное голодание». Хочется больше разных театров, больше культурных событий и более разноплановых, более смелых — именно в провинции.
Я люблю свой город. Наверное, я патриот. И страны тоже. Я не диссидент, но не считаю, что когда критикуют государство, это непременно плохо. Это как с дружбой. Если ваш друг будет спиваться или с ним будет еще что-то плохое происходить, вы ведь не будете говорить: «Молодец, продолжай в том же духе». Иногда и другу, условно говоря, надо дать по морде, встряхнуть его.
***
Мне сейчас 31 год, а ощущение, что все только начинается. Я понимаю, что хочу заниматься не только театром, но и, например, музыкой. У меня есть своя группа. Был опыт ведения бизнеса — может быть, я еще вернусь к этому. В жизни можно многое успеть сделать. Ограничения, как говорят в телевизоре, только у нас в голове. Правда, я довольно ленивый, но стараюсь перебарывать лень, а когда получается, испытываю большое удовольствие.
В кино я почти не снимался. Жаль, что у нас так все централизованно, и для того чтобы играть в кино, нужно непременно жить в Москве или в Питере. Пока я не дозрел до переезда, но в будущем — кто знает.
***
Самая забавная реакция зрителей на «Гамлета» была такой. На спектакль с родителями пришел мальчик-подросток. И после первого акта он сказал: «Круто! Это прямо как “Игра престолов”!»
Гамлет-демон
Актер Алексей Орлов
Возраст 30 лет
Театр Иркутский академический драматический театр им. Н. П. Охлопкова
Режиссер спектакля Геннадий Шапошников
Премьера 28 мая 2009 года (ввод актера — 2010 год)
***
Самое яркое впечатление из детства — поездка с родителями на Байкал. Мы на машине добирались. Это было чудо. Вспоминал все детские годы, хотел вернуться туда. Сейчас, когда уже рядом живу и своих детей привожу сюда, говорю: «Смотрите, Байкал!» А они так равнодушно: «Ага». В этом году с семьей весь август провели на Байкале, в разных местах. Про Байкал могу сказать, наверное, то же, что и все говорят: место силы, место, где дышится как нигде, где напитываешься энергией. Я недавно познакомился с одним человеком из Новосибирска — он решил обойти Байкал вокруг. То есть он приезжает в отпуск, проходит сколько-то там километров, двести или триста, потом уезжает домой, а в следующий раз приезжает к той точке, где остановился, и идет дальше. И не боится ничего!
Я родился в Чите. Мама сменила много профессий, отец — известный художник, руководил Забайкальским отделением Союза художников. Я самый младший в семье, а семья у нас большая: у меня есть еще два брата и сестра.
***
Из дома я уехал в 14 лет, поехал в Иркутск на подготовительные курсы в театральное училище. У меня здесь к тому времени один из братьев учился в художке. Актером я с детства хотел стать, все время что-то изображал, представлял, мне постоянно говорили: «Ну ты артист!» Зашел в училище — и так мне там понравилось! Понял, что идеальная для меня атмосфера. Что здесь я дома. Все родные, все открытые. Полгода отучился на курсах, потом заболел и пришлось вернуться. Думал, все — не судьба. К тому же на курсах мне сказали, что я не поступлю — слишком маленького роста. Потом поехал опять, брату из дома картошку повез. И зашел в училище, повидать товарищей по курсам. Смотрю — а там дополнительный набор на тот же курс, к Шапошникову; тогда он был худруком Иркутского драмтеатра, а сейчас главный режиссер московского Театра на Покровке. Меня один из преподавателей увидел, говорит: «О, ты, я смотрю, подрос на полголовы. Ну попробуйся». В общем, я неделю еще походил на мастерство, потом показал на экзамене два этюда дурацких. Шапошников посмотрел, говорит: «Мы тебя берем, но на платное». А буквально через два дня бюджетное место освободилось. Короче, все сошлось — картошка и поступление.
На втором курсе решил уйти. Тяжело было учиться. Ребята, отслужившие в армии, говорили, что в театральном еще жестче нагрузки и дисциплина. К тому же надо было много читать, а читать я с детства не очень любил. Много долгов образовалось по учебе. Пришел я в училище попрощаться, а мои преподаватели говорят: «Ты с ума сошел, ты же один из самых способных учеников. Да сдашь ты свои долги, мы поможем». Я опять приободрился и решил, что останусь. И сразу взялся за ум, даже губернаторскую стипендию получил в итоге.
***
«Гамлета» я впервые в училище прочел. Честно говоря, ничего тогда не понял.
В то время роли на меня сыпались одна за другой и одна лучше другой. И Хлестаков, и Моцарт, и Ромео. А в «Гамлете» я сначала играл Гильденстерна; Гамлета играл мой однокурсник Слава Дробинков. Потом Слава уехал в Москву. Шапошников, режиссер спектакля, вызвал меня к себе и объявил: «Ну что, будешь играть Гамлета». Я ему: «Не-е-ет! У меня не получится». Ну как после Гильденстерна играть Гамлета? Шапошников сказал тогда: «Хорошо, ты просто попробуй. Получится — будешь играть, не получится — не будешь». Первые репетиции — ничего не получается, весь зажатый. А еще думаю: сейчас про меня все будут говорить, что я зазнался. Потому что про Славу такое говорили после «Гамлета», хотя ничего подобного не было. Но каждый видит то, что хочет увидеть.
Я попытался еще раз отказаться, но не прокатило. Всего было четыре или пять репетиций перед вводом. Надо было быстро выучить текст, и мы с женой ночами учили. Я за Гамлета, она за всех остальных.
«Гамлет» — такая пьеса, где всегда что-то открываешь. С годами все новые смыслы открываются. В нашем спектакле Гамлет — наивный ребенок, который сталкивается со злом, начинает его препарировать, чтобы понять, как с ним бороться, и в результате зло его засасывает. Он становится демоном.
Я знаю, что Гамлет считается главной ролью мирового репертуара, но, мне кажется, это не более чем стереотип. А другие образы у Шекспира разве менее сложные? А у Пушкина, у Достоевского?
Спустя какое-то время ко мне подошел мой однокурсник Василий Конев и говорит: «Знаешь, я бы тоже хотел попробоваться на Гамлета. Ты, наверное, будешь против?» Я говорю: «Господи, бери да играй, мне не жалко». Меня потом спрашивали: «Не жалеешь, что отдал роль?» А я не жалел. Легко пришло, легко ушло. Да притом и не совсем ушло: мы договорились, что будем поочередно играть. Один спектакль — он, один — я. Я даже копался в себе, думал: неужели у меня нет никакой ревности, досады, что поделился такой ролью? Но ничего похожего так и не обнаружил.
Не думаю, что я как-то возгордился после Гамлета, после других главных ролей. В нашей профессии главное — постоянно работать. Останавливаться нельзя. К тому же эти остановки иногда сами собой происходят. Надо работать, и даже плохо сыгранная роль — это хорошо. Потому что в следующий раз по-любому сыграешь лучше, поняв свои ошибки.
***
У меня двое детей — в два раза меньше, чем у моих родителей. Дочери пять лет, сыну скоро три. А у моего духовника пять детей. Это идеальная семья: папа в почете, мама в почете, дети все скромные, послушные, все отличники. Это воспитание такое — правильное, христианское. Сам я довольно строгий отец, бывает даже, что чересчур. Потом себя иногда корю за это. Но и люблю детей очень. У каждого бывает: сам с собой не можешь справиться — срываешься на близких, потом каешься.
Больше всего боюсь одиночества. С юности у меня это. Когда жил один, все время друзей к себе зазывал: «Берите пива, приезжайте». Не любил один оставаться. Иногда, конечно, нужно побыть наедине с собой, но мне обычно двух-трех часов за глаза хватает.
***
Если меня спросить, где моя родина, то отвечу, что и Чита, и Иркутск. Чита — по рождению, Иркутск — по всему остальному. Но я не знаю, что будет дальше, где мы будем жить. Возможно, будут и какие-то новые города.
Что больше всего не нравится в Иркутске — бытовой вандализм. Поставят новый памятник, а какие-нибудь идиоты его покалечат. Недавно в центре купидону крылья обломали. Зачем? Это же для людей все делается. А вообще у нас город культурный и театральный. С традицией. Кто приезжает из других городов — всегда замечают, что зрители у нас неравнодушные и внимательные. Чтобы телефон у кого-нибудь зазвонил во время спектакля — единичные случаи.
Очень люблю Петербург. Первый раз там побывал — просто влюбился в город. Когда в аэропорт ехал, прямо слезы текли, так не хотелось оттуда уезжать. Москву по юности не любил почему-то, был такой максимализм, что ли: «Да ну, что тут хорошего, высокомерные москвичи». А недавно дважды приезжал — и понравился город. Ощутил простор, свободу.
***
У меня в театральном был друг Ефим Рощупкин. Очень талантливый парень. Год вместе отучились, а потом он поехал в Москву, поступил в школу-студию МХАТ к Райкину. Райкин потом говорил, что Ефим был одним из лучших его учеников. После сессии Ефим полетел домой, в Иркутск, мы должны были встретиться. Он летел в том самом самолете, который разбился в аэропорту. В то утро я проснулся рано, даже не проснулся, а подскочил как ужаленный, не мог найти себе места. И только потом узнал об авиакатастрофе. Мистика.
Гамлет-хипстер
Актер Сергей Заикин
Возраст 27 лет
Театр Свердловский государственный академический театр драмы
Режиссер спектакля Женя Беркович
Премьера 24 декабря 2015 года
***
Я родился в Комсомольске-на-Амуре, потом почти сразу родители переехали в Улан-Удэ. Мой папа военный, мы постоянно куда-то переезжали. В итоге семья осела в Первоуральске, здесь неподалеку.
В старших классах я не мог понять, чем заниматься, в какой вуз поступать. Окончил художественную школу, но продолжить эти занятия желания не возникло. В последнем классе я оказался в театральной студии во дворце культуры. Сам туда пришел, не знаю почему: никогда до этого ни в каких школьных постановках или праздниках не участвовал и в театры не ходил. В студии мне понравилось — там была живая свободная атмосфера.
В общем после школы передо мной встал выбор: либо поступать в военный институт МВД и учиться на юриста, либо в театральный. Я сдал медкомиссии в военный институт, экзамены должны были быть в августе. А в театральный — в июле. Я попробовал и поступил туда, на бюджетное место. И понял, что юристом быть не хочу. Родители потом сказали, что были в шоке, но, надо отдать им должное, в тот момент не пытались переубедить, не давили на меня. Сказали: «Главное, чтобы ты был счастлив, нравится тебе — занимайся этим».
В институте я поначалу учился так себе, в число талантливых студентов, которых все хвалят, не входил, держался в стороне. На третьем курсе у нас был спектакль по повести «Два приятеля» Тургенева. И меня там утвердили на главную роль. Я привык, что у моих однокурсников все получается гораздо лучше, у меня по этому поводу были комплексы, и я удивился. Я был классический «зажатый» артист — и тут главная роль! За три дня до премьеры все хватались за головы — у меня ничего не выходило. А больше всех переживал я сам. Но что-то внутри меня проклюнулось, стронулось. И все получилось.
А после выпуска мы небольшой группой с курса попали в драмтеатр, у нас был проект «Молодой театр» на малой сцене. Держались особняком. В театре нас сначала невзлюбили: приперлись тут какие-то. У нас было несколько спектаклей, потом наш режиссер ушел, и мы влились в труппу.
***
В 2015 году у нас в театре была лаборатория «Шекспир. Трагедии. XXI век». Было три пьесы — «Отелло», «Макбет» и «Гамлет» — и три режиссера. На создание эскиза спектакля отводилось пять дней. Женя Беркович делала «Гамлета». И при распределении так получилось, что я никуда из этих трех спектаклей не попал. Я расстроился: такая движуха — и без меня. Екатеринбург хоть и продвинутый город в отношении театра, но все-таки не Москва, не Питер, такие события тут нечасто происходят. А когда происходят — у всех стресс, волнение и желание поучаствовать, придумать что-то интересное. Когда еще в следующий раз такое будет? Я воскликнул: так хочется работать, возьмите меня хоть куда-нибудь, хоть частью декораций! И меня добавили на роль Горацио к Беркович. Собрались, встретились, первая читка. Женя распределила роли по фотографиям и после читки засомневалась. И дала четырем артистам, включая меня, попробовать некоторые сцены Гамлета с Офелией и с Гертрудой. После проб утвердили меня.
Планировалось, что это будет квест по театру: одна сцена в одном помещении, другая — в другом, а зрители переходят оттуда сюда. Но потом Женя походила по нашему театру, увидела огромное фойе и решила сделать так: спектакль идет в фойе, а зрители располагаются наверху и смотрят на нас словно под микроскопом, как на микробов, которые чего-то там шебуршатся. Пространство поделили на несколько комнат: Гамлета, Офелии, Полония, охранников, Гертруды и Клавдия. Я вплоть до показа, все эти пять дней, не особо верил в происходящее. Такая авантюра! Но Женя — режиссер дерзкий, отчаянный.
Я играю современного молодого человека. Хипстера-модника с хорошим образованием, который слушает пластинки. Его друзья — тоже хипстеры, «золотая молодежь», которые веселятся, философствуют и явно что-то употребляют. А актеры в сцене «Мышеловки» — это зрители, которые сидят наверху, так что это каждый раз импровизационный кусок. «Дайте нам образчик вашего искусства. Ну! Какой-нибудь страстный монолог» — и мы заставляем зрителей что-нибудь прочитать. Иногда с трудом что-то отвечают, иногда стихи Есенина начинают читать. А в монологе «Быть или не быть» Гамлет у нас на грани самоубийства — начинает монолог с пистолетом во рту. И когда уже полон решимости выстрелить, входит Офелия и все обламывает.
Спектакля не было бы, если б не известный театровед Алексей Вадимович Бартошевич, крупнейший специалист по творчеству Шекспира. Он посмотрел три эскиза, включая наш. И сказал директору театра, что если «Гамлет» не войдет в постоянный репертуар, это будет большой ошибкой. То есть ему понравилось. И через несколько месяцев с некоторыми изменениями состоялась премьера уже не эскиза, а полноценного спектакля.
Я очень волновался. Такой роли у меня не было никогда. Хулиганский спектакль, но очень глубокий, и по духу это настоящий «Гамлет». Но зритель, мне кажется, должен быть подготовленным и уже прочитать Шекспира. Иначе оценить все режиссерские находки он не сможет. Спектакль идет не сказать чтобы часто, но каждый раз мы — те, кто в нем занят, — ждем его, за несколько дней начинаем перемигиваться: «Ну что, уже скоро?»
***
О переезде я задумывался, но пока не созрел для этого. У меня семья — жена, сын. Я не могу просто так срываться, рисковать. Нужно нести ответственность за свою семью. Вообще я семейный человек, люблю, когда все родственники собираются вместе. Для меня родина — там, где родители. Они у меня в Первоуральске, значит, там родина. Когда я приезжаю к ним, чувствую защиту, покой, не чувствую никакого напряжения.
Я достаточно закрытый человек, и друзей у меня всегда было немного. Только двух людей могу назвать друзьями. Я скорее интроверт. И в школе таким был, и сейчас. Кто-то скажет, что для актера это не лучшее качество, но я такой, какой есть. Часто мне одному комфортнее, чем в обществе. Мне есть о чем подумать, чем заняться.
***
У меня есть мечта — сыграть князя Мышкина. Это человек, с одной стороны, странноватый, а с другой — он способен всех понять, всех простить, помочь. Человек с огромным сердцем. Как это сыграть, я не знаю, но мне безумно интересно.
Гамлет-философ
Актер Павел Маркелов
Возраст 37 лет
Театр Самарский театр юного зрителя «СамАрт»
Режиссер спектакля Анатолий Праудин
Премьера 22 сентября 2013 года
***
Я родился в семье, далекой от театра. Мама проработала всю жизнь в котельной, папа был электриком. Он умер, когда мне только-только исполнилось семь лет. Чем дольше живу, тем больше понимаю, что важнее, крупнее и страшнее события в моей жизни не было. И именно оно меня сформировало.
Но было еще одно событие. В наш поселок Новосемейкино приехал с выездным спектаклем про Винни-Пуха Куйбышевский ТЮЗ. Это было настоящим потрясением для меня: выходят люди — и начинается магия, волшебство! Я прекрасно помню то детское волнение; более того, оно было со мной, даже когда я уже поступил в Щепкинское училище. Сейчас, когда сам работаю в этом же театре, являюсь его художественным руководителем и прекрасно знаю, что такое выездные спектакли, думаю: «Господи, ну какая магия, что за ерунда». Но в детстве впечатление было настолько сильным, что я немедленно начал ставить во дворе спектакли. Потом была театральная студия в школе, а закончилось все Щепкинским училищем, куда я довольно легко, с первого раза, поступил.
После училища встал выбор: остаться в Москве или вернуться в Самару. Я долго привыкал к Москве во время учебы. Сначала она меня утомляла своим ритмом жизни. А после учебы понял, что я привык к этому ритму, нашел в Москве свою зону комфорта, и мне этот муравейник уже милей волжского «киселя». Было желание остаться, но я не приложил к этому никаких усилий. Всегда, видимо, был человеком, который полагается на волю волн: куда поведет, там и окажусь. Меня звали в самарский ТЮЗ, об этом шла речь еще во время учебы. И я в итоге согласился. Влился сразу в театр, довольно быстро начались интересные роли в интересных постановках — с нашим театром сотрудничали многие хорошие режиссеры. А в 2013 году случился «Гамлет».
***
Каждый артист впитал словно с молоком матери: Гамлет — вершина того, что можно сделать в театре. И когда нам объявили, что петербургский режиссер Анатолий Праудин, с которым наш театр давно сотрудничал, будет ставить эту пьесу, у меня внутри екнуло: а вдруг я? Конечно, екнуло не у меня одного. Но когда вывесили распределение и я узнал о назначении на роль, не могу сказать, что был безумно рад, прыгал до потолка.
«Гамлет» в моей жизни совпал по времени с мощным личным кризисом. Я тогда разочаровался в профессии и всерьез думал уходить из театра, заняться чем-то другим. И это сильно повлияло на то, каким получился Гамлет. Во время репетиций я не мог полностью сосредоточиться на роли, меня постоянно отвлекали посторонние мысли. Сейчас, когда я смотрю на прошлое, понимаю, что, может быть, и хорошо, что так совпало. Странным образом мне это помогло. Иррациональная история получилась: мой внутренний конфликт с самим собой послужил материалом для создания образа. Хотя, казалось бы, это совершенно разные вещи — желание отомстить за отца и желание поменять профессию. Но как-то это все сплелось, наслоилось. Энергия моего кризиса меня утомляла, убивала, но она же сделала моего Гамлета таким, какой он стал.
***
Эльсинор в нашем спектакле — старый проржавленный мир. Это гигантская ржавая консервная банка. А внутри нее — цистерна с пивом, датской нефтью, на которой сидят король и королева и от которой кормится весь народ. Все в грязных одеяниях, и только Гамлет в белом. Эльсинор нелеп и одновременно страшен в своем уродстве, в своей вывихнутости. И Гамлет обречен запачкать свой белый костюм. Это происходит в момент, когда он начинает бороться с системой ее же методами. А конкретно — когда убивает Розенкранца и Гильденстерна. В убийстве Полония был аффект самообороны, это был импульсивный жест. Но с Розенкранцем и Гильденстерном Гамлет расправился расчетливо и жестоко.
Трагедия Гамлета — выбор без выбора. Если бы он сбежал, оставив все как есть, он бы пришел к саморазрушению. В нем уже что-то надломилось, и из этого состояния не выйти здоровым и целостным человеком. У нас в спектакле постоянно подчеркивается, каким счастливым был раньше Гамлет. Его не терзали никакие противоречия, он вырос в любви, получил прекрасное образование, изучал историю философии, историю искусств. Он искренне любил. Но остаться таким было невозможно.
Для меня монолог Гамлета «Быть или не быть» — не о том, жить дальше или не жить, бороться или сдаться, мстить или оставить все как есть. Мне кажется, это какие-то элементарные объяснения и трактовки, но монолог не был бы таким грандиозным, если бы все было так просто. Это что, элементарный этический выбор — действовать или нет? Нет, вопрос куда более объемный. Лично для меня этот монолог — об ответственности в самом широком ее понимании. Брать на себя ответственность или не брать? Осознание того, что ты стоишь перед выбором, — уже сама по себе ответственность. Какое бы решение ты ни принял, ты за него в ответе. И это бесконечная история — непонятно, что начало и что конец. Даже твоя смерть не является концом: «дальнейшее — молчанье» — это начало новой истории про ответственность. Что бы ты ни сделал, ты все равно отвечаешь за свой выбор.
***
Я плохо помню премьеру, она у меня слилась с прогонами. Помню только чудовищную усталость: спектакль физически довольно тяжелый. Мне говорили, что на меня было страшно смотреть — я был похож на зомби. А еще помню, что не был тогда доволен тем, как сыграл. И сейчас не доволен.
Но эта роль мне помогла преодолеть свой кризис. Я понял, что моя профессия бескрайняя и бездонная. Что потолка в ней не существует. Что можно бесконечно изучать себя и этот мир. Мне кажется, эти вещи начинаешь понимать только на таких ролях, как Гамлет. И потом многие мои роли, которые раньше казались интересными, стали скучными.
***
Я никогда не хотел быть режиссером, но жизнь приводит к тому, что, похоже, придется этим заняться. После «Гамлета» меня назначили художественным руководителем театра, и это превращается в обязанность. Я уже отучился у Праудина. Но не потому, что хотел, рвался, а потому что предложили — и было глупо отказываться. Не уверен, что из этого что-то получится. Все-таки надо серьезно хотеть. Такая гамлетовская история — приходится что-то делать, и это выбор без возможности выбора.
Самару я люблю за то, что я отсюда родом. Не могу любить ее рационально за что-то другое — слишком противоречивые чувства в отношениях с Самарой, и у меня много причин ее не любить. Поэтому люблю иррационально: за то, что отсюда мои родные, мои друзья, я сам. Культурная жизнь здесь меня категорически не устраивает. И я считаю большим мифом, что Самара — театральный город. Хотя в последнее время здесь происходит много любопытного и хорошего, но этого мало. Сознание города в отношении культуры очень инертно, хотя, думаю, это свойственно любой провинции.
Иногда на детских спектаклях вижу восторженные счастливые лица — и как будто узнаю себя в тот самый момент, когда я первый раз попал в театр. Всякий раз, когда кто-то из детей или подростков с восторгом говорит о театре, мне всегда их очень жалко. И я говорю им: «Не надо». Очарованность театром — как и любая другая — неизбежно ведет к разочарованию. Но если бы мне кто-то сказал: «Не надо», я бы не послушал.
***
Есть мнение, что «Гамлет» — очень русская пьеса. Да, что-то такое чувствуется. Можно обнаружить русскую склонность к депрессии, к ощущению безнадежности. И есть еще один момент, хорошо нам знакомый: при всем при этом очень долго думать. Смаковать, как все плохо, и что ни делай, все станет еще хуже. Есть в нашем характере такое — наслаждаться подобными размышлениями, любоваться тем, как все неидеально.
Я могу только сказать, что встреча с Гамлетом дала мне осознание того, насколько велики мир, театр, Шекспир, «Гамлет» — и какой маленький я. Для меня этот спектакль стал опытом, внутри которого произошло принятие своей ничтожности. В бытийном, нормальном смысле — как ничтожен человек перед Богом. Побарахтавшись в материале, я ощутил, какой там космос, бездна.
