— Слушай, ну я вообще журналист, работал на радио, вел программы, делал репортажи… Ну что журналист делает — описывает проблемы. А мне хотелось, чтобы проблемы решались! — рассказывал нам один из основателей Центра прикладной урбанистки в Хабаровске Василий Кропоткин. — Мы ругались, придумывали, пытались что-то сами начать делать. И тут в октябре 2014 года приезжает в город Свят Мурунов. Он сказал: «Город — это единство управления, бизнеса и сообществ. У нас в городах сообществ нет, поэтому и городов нет». А я подумал: «Блин, это же я все сам придумал».

Этот разговор проходил на нашем Медиаполигоне «Дальний Восток. Созидатели» летом этого года. Мы почти ничего не знали о центрах прикладной урбанистики и о Святе Мурунове, но ребята делали такие веселые и полезные вещи в сфере городского обустройства, привлекая к этому самых разных граждан, что мы решили: наверное, и их гуру столь же крут.

Примерно так можно объяснить метод данного исследования: мы спрашивали у людей, про которых знали, что они делают хорошее дело, о других людях, к которым они в случае трудного морального или профессионального выбора обратились бы за советом.

Иногда удавалось пройти и еще один круг рекомендаций. В Москве все, кто занят благотворительностью, знают, насколько важен и хорош Центр лечебной педагогики. Анна Львовна Битова, один из его лидеров, рассказала нам о кировской организации «Дорогою добра», о которой мы прежде ничего не знали. Родители детей-инвалидов стали ездить к другим «особенным» детям в интернат, увидев, каковы там условия проживания. Они носили малышей на руках, занимались с ними — а в итоге и интернат понял, что можно быть как-то подобрее со своими воспитанниками.

Конечно, когда проводишь подобное исследование силами небольшой редакции, трудно рассчитывать на полноту картины созидательной жизни, тем более в регионах. Больше всего рекомендаций получали очень известные в профессиональной среде люди. Но они должны быть известны и широкому обществу — просто потому, что их пример вдохновляет. К тому же их мнение — это не просто мнение, а знание жизни.

Сначала мы думали составить список из 50 уважаемых людей в пяти категориях, соизмеряя свои силы, а также количество интервью и экспертных анкет, которые мы могли собрать. Но оказалось, что в одной из категорий — в среде благотворителей — все равно не удается уложиться в десятку: слишком велико количество рекомендаций, и мы не решились произвольно, без учета мнения экспертов, кого-либо отсеивать. Поэтому благотворителей у нас получилось 20. Тоже мало: мы знаем гораздо больше великих подвижников в этой области, но можем хотя бы сослаться на умеренно объективный принцип — примерно равное количество рекомендаций в наших экспертных анкетах. Так получилось уже 60. И наконец, чтобы еще немного освободить место в списке, мы решили особо упомянуть некоторых героев-созидателей, о которых «РР» делал большие материалы. В итоге получилось 75.

Понятно, что наш взгляд на общественную сферу не эксклюзивный: например, отличная оценка репутаций НКО — это обновленные в нынешнем году Президентские гранты, списки участников экспертных совещаний и форумов Общественной палаты, рассылка Агентства социальной информации (которому мы благодарны за помощь в исследовании) и прочее. Но на то, чтобы знакомиться с прекрасными людьми и проектами, ни у кого нет монополии. И наш список — хороший.

Мы и раньше на протяжении многих лет проводили исследование репутаций, причем не только в общественной сфере: были и чиновники, и бизнесмены, и профессионалы в самых разных важнейших областях; привлекались к делу и крупные социологи. В этом году у нас не хватило сил, честно говоря. Но есть еще и содержательное соображение. Общество в стране развивается очень быстро, а вот политика и экономика стагнируют либо меняются очень медленно. Или вот в медицине: падение бюджетов и рост бумажной работы и административного контроля сильно затрудняет честный разговор с медиками о ситуации в их сфере.

И тут мы заметили, что это, наверное, закономерность. Там, где усилия государства и общества объединяются, наблюдается позитивная динамика; там же, где правительство считает, что оно единственный «европеец», а общественность только мешает (как мешает экономическому блоку позиция инновационных и производственных бизнесов, а реформаторам — слишком активные врачи и учителя), — как-то не очень. Про науку, надеемся, будет что обсуждать, когда развернется деятельность нового руководства РАН (если диалог возобновится).

С политикой вообще нынче проблемы — причем, видимо, во всем мире. Она превращается в вырождающуюся деятельность, когда народ или народы разделяются на непримиримые лагеря, вступая в споры по несущественным или неверно сформулированным вопросам. И воюют, хорошо еще если только в соцсетях, а в некоторых странах и пушками.

Но как бы ни ругались чиновники и общественники по поводу разных законов, процедур и арестов, все, что у нас в стране меняется к лучшему, меняется в поле их сотрудничества. Например, в сфере распространения массовой благотворительности и волонтерства, в области усыновления и борьбы с казенным сиротством, в сфере гуманизации правосудия и снижения наказаний, в обустройстве многих городов, в популяризации науки и поддержке неформального образования, в изменении отношения к инвалидам и особенным людям — очевидный прогресс.

Нюта Федермессер с другими благотворителями и в контакте с правительством, возможно, в ближайшее время создадут систему паллиативной помощи в стране, разработав соответствующий приоритетный проект. А это признак изменений в стране — милосердие начинает влиять на госполитику.

Благотворители

помощь пожилым людям, детям, людям с инвалидностью, социально незащищенным слоям населения

Виктория Агаджанова

директор благотворительного фонда помощи взрослым «Живой»

По данным опроса «Добро Mail.Ru» и ВЦИОМ, желание помогать трудоспособным взрослым у россиян на пятом месте — после помощи детям, старикам, животным и экологическим проектам. Начинала с помощи детям и Виктория Агаджанова, но впоследствии ушла во «взрослую» сферу. Про помощь взрослым она говорит, что не считает это дело неблагодарным или неперспективным — просто трудным.

Дарья Алексеева

директор благотворительного фонда помощи людям в сложной жизненной ситуации «Второе дыхание», основатель благотворительного магазина Charity Shop

Придуманный Алексеевой Charity Shop — не просто магазин: это сбор, сортировка и распределение ненужной одежды в Москве. Вещи можно сдать в специальные контейнеры, размещенные в 22 пунктах сбора. А занимаются всем этим люди, которых в обычной жизни на работу никто бы не взял — бывшие заключенные, бездомные, алкозависимые, люди с ограничениями в развитии. Эта работа для них — первый шаг на рынок труда.

Митя Алешковский

председатель совета благотворительного фонда поддержки и развития благотворительных, общественных и социально значимых инициатив в России «Нужна помощь», создатель информационного портала «Такие дела»

Будучи известным фотожурналистом, в 2012 году был одним из координаторов отправки гуманитарной помощи в затопленный Крымск, после чего, по собственному признанию, «понял, что надо завязывать с любимой фотографией, поскольку она не сможет изменить мир вокруг так же эффективно, как это способна сделать общественная и благотворительная деятельность». Основал проект «Нужна помощь», а в 2015 году запустил сайт «Такие дела». В этом году стал лауреатом премии «Медиаменеджер России».

Елена Альшанская

директор благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»

«В 2004 году я попала со своей маленькой дочкой в одну подмосковную больницу и там увидела детей, оставленных взрослыми, лишенных нормального ухода. Их было 20 человек, и их состояние было объективно ужасным. Когда они плакали, к ним чаще всего никто не подходил. Они лежали на голых клеенках», — рассказывала в одном из интервью Альшанская. После увиденного она организовала небольшое движение добровольцев. А потом — фонд, помогающий семьям, у которых отбирают детей или которые отказались от ребенка, ищущий сиротам приемных родителей, помогающий детям в больницах и детских домах.

Лев Амбиндер

председатель совета директоров, президент благотворительного фонда «Русфонд» (Российский фонд помощи)

Один из патриархов отечественной благотворительности и фандрайзинга возглавляет «Русфонд» с момента его основания (1996 год). Сегодня детище Амбиндера представляет многочисленные комплексные программы помощи детям, сотрудничество с российскими и зарубежными клиниками, публикации и телесюжеты в ведущих СМИ (включая Первый канал), а также Национальный регистр доноров костного мозга, получивший на днях президентский грант. За 21 год работы «Русфонд» собрал 10,6 миллиардов рублей и спас огромное количество детских жизней.

Любовь Аркус

основатель и президент благотворительного фонда содействия решению проблем аутизма «Выход в Петербурге»

Сначала был фильм «Антон тут рядом», режиссерский дебют киноведа и главного редактора журнала «Сеанс» Любови Аркус, — пронзительная история Антона Харитонова, молодого человека с аутизмом. После, в 2013 году, появился фонд — и одноименный центр социальной реабилитации, обучения и творчества для взрослых людей с аутизмом, единственный в России. Среди проектов «Выхода» — центр подготовки к трудоустройству, квартиры сопровождаемого проживания, интеграционный театральный проект на базе БДТ им. Товстоногова.

Анна Битова

директор региональной благотворительной общественной организации «Центр лечебной педагогики» (ЦЛП)

ЦЛП основала выпускница московского пединститута по специальности «дефектолог» Анна Битова вместе со своими друзьями еще в 1989 году. Сегодня центр — пожалуй, самая уважаемая и авторитетная организация в своей области. Здесь занимаются дети с расстройствами аутистического спектра, эпилепсией, генетическими синдромами, нарушениями умственного развития, трудностями обучения и другими проблемами. Один из попечителей ЦЛП — Иван Ургант, не раз выпускавший в своей передаче сюжеты в поддержку организации.

Ольга Богородецкая

директор благотворительного фонда «Дари добро» (Ульяновск)

Фонду из Ульяновска в будущем году исполняется восемь лет; Богородецкая в нем работает с момента основания, а последние три года — возглавляет. «Дари добро» помогает воспитанникам детских домов подготовиться к самостоятельной жизни, оказывает помощь приемным семьям.

Елена Грачева

координатор программ благотворительного фонда «АдВита» (Санкт-Петербург)

Самый крупный благотворительный фонд в Петербурге был создан в 2002 году для оказания помощи людям, страдающим онкологическими заболеваниями. С 2005 года его движущей силой стала Елена Грачева, литературовед, учившаяся на отделении русской филологии Тартуского университета. «История фонда — это история о том, как из усилий нескольких энтузиастов выросла профессиональная организация, которая занимается не только экстренным затыканием дыр в отечественном здравоохранении, но пытается что-то изменить на системном уровне», — говорит Грачева об «АдВите».

Фаина Захарова

президент благотворительного фонда спасения тяжелобольных детей «Линия жизни»

Захарова окончила геофак и работала во ВНИИприроды, а потом отвечала за корпоративный фандрайзинг в Фонде дикой природы. В 2008 году возглавила только что созданный фонд «Линия жизни». На счету организации немало громких фандрайзинговых акций: традиционная елка на ГУМ-катке, благотворительные забеги, проект «Чья-то жизнь — уже не мелочь» (сбор мелких монет в различных городах России), собирающий миллионы рублей.

Алена Куратова

учредитель, председатель благотворительного фонда «Б. Э. Л. А. Дети-бабочки»

Возглавляемый Куратовой фонд оказывает помощь детям с редким генетическим заболеванием — буллезным эпидермолизом. Это редкое генетическое заболевание, которое проявляется в виде пузырей на коже и слизистых оболочках. Его часто называют «болезнью бабочки»: кожа у больного такая же уязвимая, как крылья бабочки. Буллезный эпидермолиз — болезнь неизлечимая, но при хорошем уходе качество жизни улучшается, а ее продолжительность увеличивается. 

Марина Левина

президент общественного благотворительного фонда «Родительский мост» (Санкт-Петербург)

В 1987 году по инициативе выпускницы питерского филфака Марины Левиной появилось неформальное движение родителей, которые стали принимать в свои семьи детей с проблемами развития. В 1996 году она возглавила фонд «Родительский мост». Фонд занимается программами подготовки усыновителей и опекунов, устраивает сирот в семьи, сопровождает их. Кроме того, «Родительский мост» — одна из немногих организаций в нашей стране, помогающих семьям, где растут дети с тяжелыми заболеваниями и инвалидностью. Сама Левина воспитала одиннадцать детей, среди которых есть как кровные, так и приемные.

Алена Мешкова

директор Благотворительного фонда Константина Хабенского

В 2004 году, когда произошла трагедия в Беслане, Мешкова работала журналистом и вместе с коллегами организовала телемарафон «SOSрадание», который собрал около двух с половиной миллионов рублей для семей, пострадавших во время терактов. По словам Алены Мешковой, это было «первое осознанное желание помогать». В 2013-м она возглавила фонд Хабенского, помогающий детям с тяжелыми заболеваниями головного мозга, включая онкологию.

Лида Мониава

заместитель директора Детского хосписа «Дом с маяком»

«Я думала, что в 30 лет у меня будут муж и дети, что я буду работать журналистом... Но получилось все совсем иначе», — призналась Мониава в недавней записи в Facebook, собравшей 38 тысяч репостов и 20 миллионов рублей на детский хоспис. Это не первый случай, когда посты Мониавы вызывают широкий резонанс в социальных сетях: по популярности, авторитету и кредиту доверия в интернет-среде едва ли кто-либо из благотворителей может с ней сравниться.

Александр Мошкин

председатель региональной общественной организации родителей детей-инвалидов «Дорогою добра» (Кировская область)

Миссия работы организации — объединение родителей детей с ограниченными возможностями здоровья и специалистов для защиты прав семей с особыми детьми. Последние шесть лет «Дорогою добра» руководит бывший айтишник Александр Мошкин. В этом году организация стала победителем всероссийского конкурса «Семейный фарватер».

Лиза Олескина

директор благотворительного фонда помощи пожилым людям и инвалидам «Старость в радость»

В 2006 года первокурсница-филолог Лиза Олескина поехала на фольклорную практику и в одной из деревень зашла в дом престарелых. Нищета и угнетенное состояние стариков так поразили ее, что Лиза начала искать найти благотворительные организации, помогающие пожилым людям. А не обнаружив таковых, решила действовать сама. Сегодня «Старость в радость» курирует 150 домов-интернатов в 25 регионах России и оплачивает труд примерно 100 дополнительных помощниц по уходу.

Епископ Пантелеимон

председатель Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению, руководитель и духовник православной службы помощи «Милосердие»

История службы «Милосердие» началась в начале 1990-х с образования при Первой Градской больнице Свято-Димитриевского сестричества по благословению иерея Аркадия Шатова — ныне епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона. «Я вернулся из армии. Был некрещеным атеистом. И переживал личностный кризис. Во всем разочаровался, разуверился. Но что делать, не знал. И вдруг мне приходит мысль: а ведь есть же на свете больные дети, что если им помогать — это же, наверное, хорошо в любом случае и имеет какой-то смысл? И все! Пошел я работать в больницу санитаром», — так вспоминал владыка в интервью «РР» начало своего пути в благотворительность.

Анна Португалова

директор благотворительного фонда «Даунсайд Ап»

Фонд был создан 20 лет назад. «В Англии родилась девочка Флоренс, врачи поставили ей диагноз “синдром Дауна”, а ее дядя Джереми Барнс в это время работал в Москве. Он узнал о том, насколько велика разница между возможностями Флоренс в Англии и детей с синдромом Дауна в России. Узнал, что в России 95% родителей просто отказываются от таких детей прямо в роддоме», — рассказывала Португалова в одном из интервью. В «Даунсайд Ап» консультируют семьи, готовят детей к обучению, а также занимаются просветительством — чтобы снизить количество отказов от детей с синдромом Дауна.

Нюта Федермессер

учредитель и президент благотворительного фонда помощи хосписам «Вера»

Дочь главного врача и создателя Первого московского хосписа Веры Миллионщиковой с 17 лет работала волонтером в хосписах России и за рубежом. В 2006 году основала и возглавила «Веру» — первый и единственный в России фонд, занимающийся помощью хосписам и их пациентам. Заслуги Федермессер трудно переоценить: за время своей работы она изменила и систему паллиативной помощи, и отношение к ней в обществе.

Екатерина Чистякова

директор благотворительного фонда помощи детям с онкогематологическими и иными тяжелыми заболеваниями «Подари жизнь»

Как и у многих других именитых фандрайзеров в нашем списке, путь в «большую благотворительность» Чистяковой начался с личного опыта: Екатерина в качестве донора сдавала кровь в РДКБ и узнала о катастрофической нехватке крови. А потом, когда близко столкнулась с проблемами тяжелобольных детей, поняла: им нужна не только донорская кровь, но и многое другое. В 2006 году Дина Корзун и Чулпан Хаматова учредили фонд «Подари жизнь», и Чистякова стала там директором программ, а в 2011-м — просто директором. «Подари жизнь» в короткое время стал одним из самых известных и уважаемых фондов.

«У нас тут все про любовь»

Зачем нужно заполнять время ребенка, которого скоро не станет

Александр Рюмин/ТАСС

Заместитель директора Детского хосписа «Дом с маяком» Лида Мониава в свой день рождения опубликовала в Facebook пост с просьбой помочь хоспису — и 38 тысяч перепостов превратились в 20 миллионов рублей. В интервью «РР» Лида Мониава рассказала, убыстряется или замедляется время в хосписе и почему наше общество можно назвать «очень крутым»

В вашем посте вы говорите, что у вас всегда пустые карманы и часто нечем бывает платить за квартиру. Вы не хотите брать из пожертвований больше денег на личные нужды?

Нет. Конечно, мы понимаем, что должны платить нормальную зарплату сотрудникам, чтобы им было на что семью содержать. Но, с другой стороны, мы понимаем, что каждый рубль, который берем для того, чтобы заплатить зарплату себе, мог бы пойти на медицинские препараты для детей, на оборудование для них. Поэтому приходится считать каждую копейку.

Но это значит, что лично вы никогда не будете жить в материальном комфорте.

А материальный комфорт никогда не являлся для меня ценностью.

А что является?

У нас в хосписе все про любовь, про благодарность друг другу, про счастливо проведенный день, про то, что каждый день — драгоценный. Мы у детей многому учимся — например, по-другому на эту жизнь смотреть.

А что происходит со временем в хосписе? Оно убыстряется, замедляется?

Когда у ребенка боли, то, конечно, каждая секунда длится для него бесконечно. А для родителей, у которых неизлечимо болен ребенок, каждый день — как секунда. Мы знаем, что у наших пациентов время ограниченно, и стараемся проводить его осмысленно.

Можно заполнить время ребенка, понимая, что он проживет долго и наполнение когда-нибудь даст всходы. Зачем вы заполняете время ребенка, который скоро уйдет?

Когда здоровый ребенок просит у своих родителей айфон, они могут ему ответить: «Вырастешь — сам себе заработаешь». А у родителей ребенка с неизлечимым заболеванием нет такой возможности, они знают, что завтрашнего дня может не быть, они не могут строить планы на год вперед. И их любовь и любовь всего общества, которое окружает ребенка, заключается в том, чтобы успеть выполнить все, что он хочет.

Какое событие 2017 года для вашей сферы деятельности вы считаете главным?

В начале года правительство Москвы издало закон, согласно которому неизлечимо больные дети могут пользоваться оборудованием для искусственной вентиляции легких на дому. Но, к сожалению, он пока так и не начал работать. Еще в этом году появилось лекарство от спинальной мышечной дистрофии. Раньше это заболевание считалось неизлечимым. Дети с таким заболеванием попадали к нам в хоспис. К сожалению, новый препарат пока недоступен в России. И спинальная мышечная дистрофия — по-прежнему неизлечимое заболевание у нас в стране.

Если же говорить о «Доме с маяком», то мы получили два гранта правительства Москвы и два президентских гранта, появилась поддержка государства, сейчас она составляет около 2,6 % нашего годового бюджета.

Общество за последний год стало разобщеннее или сплоченнее?

Мне сложно отвечать за все общество. Но в 2017 году наш хоспис существовал только на пожертвования простых людей. 180 сотрудников и 500 пациентов. И все это — пожертвования в тысячу или две тысячи рублей, которые за год собрались в 500 миллионов рублей. Эти деньги собирали для нас обычные люди. Мне кажется, это говорит о том, что наше общество очень крутое.

А какая у вас мечта?

До конца года?

Год уже заканчивается. Она может не успеть сбыться. На 2018-й.

Мы мечтаем, чтобы в следующем году открылся наш стационар. Мы его уже много лет строим.

Вы говорите, что помощь иногда приходит из ниоткуда. Как чудо. И вы боитесь сделать что-то не так и спугнуть чудо. Что вы боитесь сделать?

Само существование хосписа — это уже чудо. Что-то плохое сделать — это, например, принять решение не в интересах ребенка.

А вы принимаете такие решения?

— Руководителю большой организации приходится принимать много решений, в том числе и неприятных. Мы не всем можем помочь. Кому-то нам приходится отказывать. В Англии, например, семье с неизлечимо больным ребенком кроме хосписа помогают еще десять разных служб. А у нас на семью — один только хоспис, и нам приходится разрываться, чтобы решить проблемы семьи.

«Вижу усиление гражданской позиции не только в Москве»

Что мешает и что помогает сотрудникам Центра лечебной педагогики в их работе

РБОО «Центр лечебной педагогики»

Центр лечебной педагогики (ЦЛП) — одна из старейших в России организаций, помогающих детям с особенностями развития. Ее директор Анна Битова в интервью «РР» рассказала о самоорганизации родителей этих детей, о главных событиях прошлого года и главных надеждах на будущее

Каково сегодняшнее положение дел в сфере помощи детям с особенностями развития?

Несколько лет назад начались изменения, которые мне очень нравятся. Правда, хотелось бы, чтобы они происходили быстрее. Самое важное из этих изменений — родители стали более активными, лучше понимают свои права. Почти во всех регионах возникли родительские ассоциации, которые добиваются, чтобы появлялись новые сервисы, сами организуют сервисы, сами мониторят качество услуг, которые получают их дети. И начинают думать о том, какое будущее ждет их детей. Мы, конечно, уже много лет думаем об этом. Еще 10–15 лет назад казалось, что никто не собирается шевелиться, но сейчас уже видно, что движение родителей очень расширилось.

Во-вторых, начало меняться законодательство в данной сфере. Мы с надеждой на это смотрим. К сожалению, правоприменительная практика пока очень сильно отстает. Например, в законе прописаны тьютор, ассистент, помощник. А в реальности практически нигде в стране их пока еще семьям не выдают! Хотя в Москве родители все-таки могут добиться ассистента или помощника. Но уже видно, что это будет.

Еще одна важная перемена — открыто раздаются деньги, финансово поддерживаются НКО. Многое пока сложно, например, мы много сил и времени потратили, чтобы войти в реестр организаций-исполнителей общественно полезных услуг. И теперь совершенно непонятно, что мы с этого получим. Реальных выгод не видно. Но важно, что кто-то думает, как этого достичь.

К кому бы вы обратились за советом в вашей профессиональной сфере, потребуйся он вам?

У меня несколько профессиональных сфер. Я логопед. И если у меня есть вопросы, я могу проконсультироваться с нейропсихологом Татьяной Васильевной Ахутиной, преподавателем МГУ, известным нейролингвистом. Как директору организации мне помогает с организационной стороны наш попечительский совет — Владимир Смирнов и Алексей Гавриленя. Еще я в последнее время очень много занимаюсь лоббированием и законодательной инициативой — тут мы советуемся с организацией «Перспективы» из Санкт-Петербурга.

Какие главные события произошли в вашей работе в 2017 году?

С помощью попечителей получилось создать план развития ЦЛП. Теперь есть картинка — как должно и может быть. Мне стало легче. Второе: поскольку есть поручение президента, у меня сохранилась слабая надежда, что законопроект, который подготовила наша правовая группа, примут до наступления нового года во втором чтении. Тогда это будет главное событие года. Законопроект касается распределенной опеки и независимой службы надзора по защите прав психически больных людей. Это добавление в Гражданский кодекс. Оно обеспечит нашим выросшим ребятам возможность жить более самостоятельно и иметь какую-то альтернативу психоневрологическому интернату. Для этого у человека должно быть несколько опекунов. Это есть в законе, но не реализуется на практике. И нужно, чтобы одним из опекунов могло быть юридическое лицо — этого в законе пока нет, хотя в других странах такая возможность предусмотрена.

Общество в последний год стало сплоченнее или разобщеннее?

Я вижу усиление гражданской позиции не только в Москве, но и в регионах. Примечательна история кировской организации «Дорогою добра». Родители детей-инвалидов, участвовавшие в мониторинге детских домов-интернатов, увидели, что дети живут в плохих условиях, их права нарушаются, они не гуляют, не учатся. И эти мамы, у каждой из которых свой проблемный ребенок, собрались группой и почти год ездят к этим детям, ходят с ними гулять, на руках выносят их на улицу… Когда прошло полгода, интернат тоже понял, что на детей можно по-другому поглядеть. Эта история — хороший пример гражданственности для меня.

Как изменились в 2017 году политические и экономические условия работы третьего сектора?

Появились президентские гранты. Большинство активных организаций, про которые известно, что они что-то хорошее делают, какие-то деньги получили. Но кризис продолжается. Мы собрали почти на треть меньше денег на нашей традиционной зимней ярмарке, чем обычно. Что касается политических условий, мы надеемся на изменения — нам их обещают, но пока больше на уровне лозунгов.

Городские активисты

Социальные проекты, направленные на сохранение наследия и улучшение социальной среды, рост социального капитала 

Юрий Белановский 

руководитель Добровольческого движения «Даниловцы» и Школы социального волонтерства

Создает волонтерские группы для регулярной помощи людям в больницах, детских домах и домах престарелых, многодетным семьям, бездомным и заключенным. «Мы откликаемся, как правило, на запрос учреждений. Начинали мы с Института нейрохирургии имени Бурденко, и с тех пор вот уже девять лет туда каждый понедельник и среду приходит волонтерская группа».

Евтихиева Ирина

искусствовед, работает в Томском областном художественном музее

Активный защитник исторической деревянной застройки. В 2004 году именно благодаря деятельности Ирины томские власти начали заниматься деревянной архитектурой; обсуждение этой темы продолжается, равно как и борьба за сохранение исторического наследия. Томск ставят в пример другим городам. Ирина — единственный квалифицированный эксперт-консультант по вопросам иконописи в Томской области.

Лариса Афанасьева 

директор и художественный руководитель «Упсала-цирка»

«Упсала-цирк» — первый цирк для хулиганов. В 2000 году Лариса Афанасьева вместе с немецкой студенткой Астрид Шорн стали обучать цирковому искусству беспризорных детей в коррекционных школах, в детских комнатах милиции и даже просто на улице. «Упсала-цирк» дает трудным подросткам доступ к «здоровому адреналину» и помогает детям из групп группы социального риска адаптироваться. Цирк часто выступает на международных фестивалях, выпускники становятся преподавателями акробатического мастерства в училищах, некоторых даже пригласили на стажировку в Академию Фрателлини — известную школу циркового искусства в Париже.

Наталья Введенская

искусствовед, активист градозащитного движения Петербурга

Выступала против строительства небоскреба «Газпрома» в Санкт-Петербурге, против передачи Исаакиевского собора РПЦ. «Ни эта власть, ни предыдущая не имеют никакого права распоряжаться городом! Мы им говорим: это не ваше. Тут нет политического протеста, только гражданский», — рассказывает Наталья в нашем репортаже «Гражданин Петербург».

Лев Гордон

сооснователь Национальной инициативы «Живые города»

Сообщество, куда входит множество экспертов и активистов из разных регионов, помогает городам разработать карту будущего, осуществить бизнес-проекты, построить диалог с местной властью. Лучшие кейсы городского развития представлены на недавнем Форуме мэрам и руководителям 319 моногородов, губернаторам, руководителям федеральных министерств и институтов развития. «Работая с городом от всего сердца, мы служим общему делу, — сказал Гордон. — Это доступно людям, которые в своей внутренней эволюции пришли к пониманию общности интересов и взаимосвязи всех горожан».

Василий Дубейковский

руководитель проекта CityBranding, Урюпинск

Создал семь проектов по брендированию городов, придумал концепцию «Урюпинск — столица провинции» и написал книгу «Делай как Урюпинск». Проект CityBranding проводит семинары и международные конференции по территориальному брендингу. «Чем больше шуток про Урюпинск, тем больше положительных эмоций. Мы прочно ассоциируемся с глубинкой, и этот имидж только помогает нам», — говорит Дубейковский в нашем репортаже «Потому что Урюпинск».  

Константин Михайлов

координатор общественного движения «Архнадзор» 

Константин Михайлов — автор книжной серии «Москва погибшая», посвященной утратам культурного наследия Москвы после 1918 года. Участвует в градозащитном движении уже более 30 лет, был одним из инициаторов создания «Архнадзора» в 2009 году. «Борцы за дворцы» (так называют себя волонтеры этой организации) выступают за сохранение исторических памятников, ландшафтов и видов Москвы.

Свят Мурунов

идеолог Центра прикладной урбанистики

Свят Мурунов изучает городские сообщества в разных регионах России, занимался проектированием и брендингом территорий в Казани, Сочи, Саратове, Саранске, Петербурге, Орле, Ярославле и Калуге. «Сообщества, которые есть в городах, — это наша последняя надежда. Причем неформальные городские сообщества, у которых нет ни юридического статуса, ни постоянного помещения, ни вывески на улице», — говорит Мурунов.

Григорий Сергеев

руководитель добровольно-спасательного отряда «Лиза Алерт»

«Лиза Алерт» собирает волонтеров, которые 24 часа в сутки без выходных ищут пропавших людей в Москве и Московской области; есть волонтерские группы и во многих других городах. Для некоторых поисковых операций привлекают сотни добровольцев. В отрядах «Лизы Алерт» — кинологи и следопыты, джипперы и квадроциклисты, воздухоплаватели и водолазы, а также те, кто не имеет никакого опыта в поиске пропавших, но очень хочет помочь. Григорий Сергеев верит, что каждый найденный ребенок — это акт неравнодушия к трагедии одной семьи и «растущая уверенность в том, что люди помогут в беде».

Александр Щеряков

автор Фестиваля уличного кино

Александр Щеряков ежегодно отбирает лучшие короткометражки из 600–700 фильмов, чтобы показать на Фестивале уличного кино в разных городах мира, а зрителям предложить роль жюри. Фестиваль проезжает чуть ли не через всю Евразию, стартуя из Владивостока; в 2015 году вошел в книгу рекордов Гиннесса как самое длинное кинотурне. В этом году команда Щерякова показала короткометражки в 60 странах.

«Смелость быть не такими, как все»

Чем хороши «городские сумасшедшие» и что им удалось сделать в 2017 году

из личного архива Святослава Мурунова

Известно утверждение крупнейшего российского урбаниста Вячеслава Глазычева о том, что в России нет городов в истинном понимании этого слова — потому что нет городского сообщества. «РР» спросил у идеолога Центра прикладной урбанистики Свята Мурунова, что способствует их появлению и всегда ли активные горожане — оппозиция.

Что нужно для того, чтобы городские сообщества появлялись и крепли?

Необходимо должное культурное мировоззрение. Как возникают городские сообщества? Люди чувствуют: что-то идет не так в жизни и в городе, но у них нет понимания, что и как с этим делать. Некоторые из них берут на себя смелость быть не такими, как все, — становятся «городскими сумасшедшими», пытаются свое время и ресурсы тратить на создание и развитие, условно говоря, общественного блага. Чтобы возникли городские сообщества, нужна соответствующая культурная практика в обществе, когда и подростки, и пенсионеры понимают, что это форма некоей самоорганизации — можно самим создать сообщество, вступить в него, выйти из него… С начала постсоветского периода эта практика только-только начинает появляться. И у многих представление о том, что это за сообщество, еще не сложилось.

Инициатива исходит снизу, а власть может как-то это поддержать, культивировать?

Городские власти и местный бизнес могут работать с формированием общественных пространств, чтобы каждый горожанин мог заявить о себе, найти соратников. Но это надо делать не так, как в Москве, где формально все делается правильно, но при этом человек полностью игнорируется, диалога с ним не возникает. Важно, есть ли диалог, есть ли вовлечение граждан, есть ли совместное проектирование и совместная ответственность. Если общественное пространство подается как подарок государства, вряд ли люди будут считать это пространство по-настоящему своим.

А если конкретно — какие события 2017 года в области развития сообществ вы могли бы оценить положительно?

В Екатеринбурге жители спасли от застройки городской пруд и тем самым помогли власти не совершить ошибку, допуская строительство храма именно на этом месте. В Нижнем Новгороде активно борются за сохранение исторических пакгаузов. В Петербурге сообщества объединились вокруг Исаакиевского собора. В Москве на муниципальных выборах в ряде округов смогли победить независимые кандидаты. Но при этом московские сообщества разрозненны, не имеют стройной позиции по городским вопросам и фактически не участвуют в городской повестке. Пока это такая мягкая сила где-то на периферии. Хотя мэрия часто говорит о «городских активистах», об «активных гражданах», но под этими понятиями подразумевает созданные ей и полностью ей подконтрольные симулякры.

Многим независимым общественным организациям сегодня удается получить президентские гранты. Это позитивный процесс?

Спорный вопрос, тут есть и минусы. Во-первых, возникает «грантозависимость». Я считаю, что сообщества должны стараться быть независимыми от грантов и пытаться собирать, зарабатывать ресурсы под свои проекты самостоятельно. А во-вторых, государство таким образом дает понять, какие сообщества ему понятны и приятны. Например, те, что объединены патриотической повесткой. В нашем государстве гранты — форма не только поддержки, но и контроля. 

Как политическая ситуация в стране влияет на городские сообщества?

Конечно, часто эти люди в силу своей социальной активности в повседневной жизни делают и политический выбор. И участвуют в митингах оппозиции. Раньше, кстати, это не было массовым явлением, раньше городской активист занимался в основном городской повесткой. Много таких людей и сейчас — тех, кто считает, что город не должен скатываться в политическое противостояние, кто заявляет о своей нейтральности по отношению к политике, кто считает, что для того, чтобы формировать реальную программу городского развития, необязательно вступать в партию или идти на митинг. Но в этом году активисты все чаще стали выбирать еще и политическую силу, которая выражает их ценностную позицию и к которой они будут готовы примкнуть.

Экологи

Защита окружающей среды и защита животных

Марина Ахмедова

журналист, писательница

Ей достаточно узнать, что где-то издеваются над животными, как она срывается в это место, как бы далеко оно ни находилось, чтобы вывести на чистую воду живодеров, невзирая на их должности. В 2017 году она защитила дагестанский конезавод и помешала отправить табун ахалтекинцев (98 лошадей) на мясокомбинат, подняв скандал в СМИ. Участвовала в создании на Донбассе, в Дебальцево, приюта для бездомных собак, брошенных во время боевых действий. Первой начала говорить о массовом отстреле собак в Дагестане. Руководство республики после трагедии с девочкой, которую, по официальной версии, загрызли бродячие собаки, дало жителям команду на самостоятельный отстрел. В те дни было уничтожено несколько тысяч бездомных животных. Марина Ахмедова вывела информацию об этом на федеральный уровень. Активно помогает зоозащитникам в Якутске. В частности, благодаря инициированной ею общественной кампании была уволена ветеринар пункта передержки, где массово усыпляют здоровых бездомных собак.

Лора Белоиван

директор Центра реабилитации морских млекопитающих «Тюлень» (Приморский край)

Вообще говоря, ничто не предвещало того, что она станет спасать тюленей. Писала рассказы, картины, работала журналисткой. Но однажды во Владивостоке, гуляя с собакой по берегу океана, наткнулась на полуживого тюлененка. Что делать? Не оставлять же его умирать! Забрала в свою городскую квартиру, устроила в ванне. Но выходить не удалось — даже несмотря на то, что подключился муж Лоры — ветеринар. Именно этот детеныш натолкнул супругов на идею создания центра. Позже они переехали в поселок Тавричанка, где в 2007-м построили тюленятник, чтобы выхаживать попавших в беду ластоногих, а после выпускать на волю. В 2017-м Лора Белоиван выступала в прессе в защиту каспийского тюленя. Вместе с супругом расширяет центр, для чего они приобрели крупный участок.

Владимир Гройсман

создатель и руководитель общества «Зоозащита-НН» и приюта для животных «Сострадание-НН» (Нижний Новгород)

В миру он директор издательско-полиграфической группы. А свободное от бизнеса время посвящает спасению безнадзорной живности. Причем делает это с использованием современных технологий. Например, на базе его приюта работает не только госпиталь полного цикла, но и единственная в России ветклиника, где ставят напечатанные на 3D-принтере ортезы — приспособления для помощи суставам.

Наталья Данилина

директор Эколого-просветительского центра «Заповедники»

В экологическом сообществе личность легендарная. Ведь Центр был образован в 1996 году именно по ее инициативе. Когда все придумывали, как выжить на обломках распавшейся империи, она спасала особо охраняемые природные территории (ООПТ). Первым шагом стало создание курсов и семинаров по повышению квалификации сотрудников заповедников, которые проводятся и теперь. Сегодня это мощная организация, где обучаются не только экопросветители, но и «заповедные» бухгалтеры, инспекторы охраны, руководители. Развивается также детско-молодежное движение «Друзья заповедных островов», объединяющее добровольных помощников ООПТ.

Дмитрий Закарлюкин

предприниматель из Челябинска

Вместе с двумя десятками единомышленников и сотнями волонтеров реализует экопроекты, направленные на вторичную переработку отходов. Например, «Вещеворот», «Экотакси», «Экокарта». Все началось в 2014 году с участия в экологическом движении «Сделаем!» Проводили массовые уборки, пропагандировали раздельный сбор мусора. Тогда и родилась мысль о переработке бэушного текстиля. Дмитрий нашел предприятие с нужной технологией: на выходе получается нитка, из которой можно сделать либо материал вроде ватина, либо восстановленное волокно — его используют в качестве звуко- и теплоизоляции. «Вещеворот» каждый месяц освобождает город примерно от 10 тонн отходов.

Григорий Куксин

глава противопожарной программы «Гринпис» России

Один из самых авторитетных в стране специалистов по тушению наиболее опасных и коварных пожаров — торфяных. С 1998 года ведет спортивные секции по восточным единоборствам для детей-инвалидов и особо одаренных детей. В качестве волонтера помогает приюту для старых и больных лошадей «Уникум». Проводит тренинги для сотрудников охраны заповедников и национальных парков, обучая их технологиям борьбы с браконьерством, тушению лесных пожаров.

Василий Московец

активист, лидер движения «Стоп-ГОК» (Челябинск) 

Это движение выступает против строительства Томинского ГОКа, недалеко от столицы Южного Урала. А сам Московец прославился, когда ему позвонил Владимир Путин. Ночной разговор длился пять минут. Обсуждали экологию региона, ГОК, задержания активистов.

Президент согласился с необходимостью проведения публичных слушаний относительно строительства крупных промышленных объектов и пообещал распорядиться, чтобы полиция оставила активистов в покое.

Андрей Рудомаха

координатор организации «Экологическая Вахта по Северному Кавказу» (Краснодар)

Он постоянно в разъездах по болевым точкам северокавказской экологии — и всегда там, где надо в буквальном смысле грудью встать на защиту природы. Будь то вырубка самшита для нужд сочинской Олимпиады, строительство дачи нувориша на заповедной территории или возведение промышленного предприятия в зоне, опасной для здоровья людей. В 2017-м «Вахта», как обычно, активно работала. Вот лишь малая часть ее действий. Выступали против рубки леса в Туапсинском районе. Протестовали против продажи под застройку в Геленджике памятника природы «Южно-Геленджикское месторождение столовых вод». Обращения активистов способствовали прекращению слива фирмой «Агрокомплекс» вблизи станицы Павловская «жидкой фракции навоза КРС».

Дарья Тараскина

основатель и президент благотворительного фонда животных «БИМ»

В 1986 году создала частный приют для бездомных животных, который считается у нас старейшим. Однажды Дарья оказалась свидетелем государственной «утилизации» бродячих собак. «Я увидела, как на живодернях в цистерны бросают вперемешку мертвых и недобитых животных, — вспоминает она, — и стала выкупать уцелевших, выхаживать. Так родилась идея приюта, а затем и фонда». Сегодня фонд содержит пять приютов в Московском регионе, где обитает более 2500 животных. Помимо собак — и коровы, и экзотика, и четвероногие из закрывшихся зоопарков и цирков. Есть даже собственный хоспис.

Игорь Честин

директор WWF России

Стоит кому-нибудь в компании журналистов произнести его фамилию, как кто-то другой обязательно отзывается: «А-а, тот самый». В смысле — крутой, дельный. Вот что значит репутация: идет впереди носителя.

Игорь Честин окончил МГУ, защитив диплом «Использование территории бурым медведем на Западном Кавказе». Имеет степень магистра по контролю за загрязнением и состоянием окружающей среды. В 1996 году по конкурсу возглавил представительство WWF в России. Под началом Честина организация из микроскопической по штату и финансированию превратилась в ведущую природоохранную организацию с российским правлением.

«Вы удивитесь, но это первый на моей памяти губернатор, которому важно сохранить здоровую среду обитания»

Почему год экологии, по мнению защитника природы, превратился в фикцию

из личного архива Андрея Рудомахи

Имя координатора общественной организации «Экологическая Вахта по Северному Кавказу» Андрея Рудомахи на Юге России давно стало нарицательным — оно ассоциируется с непримиримой борьбой за экологию. Если кто-то где-то протестует против насилия гомо-не-вполне-сапиенс над природой, можно не сомневаться, что не обошлось без участия этого человека с копной курчавых волос на голове, в большущих очках и камуфляжном костюме — и как организатора, и как рядового протестанта в поле

Как бы вы охарактеризовали положение дел в экологической сфере в нашей стране?

Вне всякого сомнения, критическое. Ни один госорган, в том числе специализированные — такие как Минприроды России и входящие в его состав службы — не обеспечивает выполнение задач по охране окружающей среды и благоприятной среды обитания граждан. Деградация окружающей среды, уничтожение дикой природы продолжаются во все возрастающем масштабе. Я косвенно знаю ситуацию в других регионах, но на Северном Кавказе знаю достаточно хорошо и предметно. Из наиболее критичного назову продолжающееся уничтожение Сочинского национального парка в коммерческих интересах олигарха Потанина (компании «Роза Хутор» и «Обер Хутор»); начинающееся разведочное бурение на глубоководном шельфе Черного моря, которое будет осуществлять итальянская компания ENI по заказу «Роснефти»; проект дороги Кисловодск–Сочи, которую хотят проложить через Кавказский заповедник. Экологический беспредел, спровоцированный задачей любой ценой построить в Сочинском нацпарке олимпийские объекты, никак не закончится. Также продолжается деградация российского экологического законодательства. 

К кому бы вы обратились за советом как к профессионалу в вашей сфере деятельности или как к моральному авторитету?

Это сложный вопрос, поскольку те, кто у нас считается «профессионалами» в сфере экологии, как правило, находятся на службе у государства, которое и в частном и в малом осуществляет антиэкологическую политику. Большинство ученых тоже в той или иной степени ангажированы. Тем не менее на региональном уровне могу отметить ученый коллектив Кавказского заповедника, отличающийся не только профессионализмом, но и принципиальностью, а также Гринпис России — мы часто к ним обращаемся за советом. К моральным авторитетам общественной среды в сферах, касающихся охраны природы, я бы отнес председателя президентского СПЧ Михаила Федотова, руководителя «Гринпис России» Сергея Цыпленкова, секретаря ЦК КПРФ и бывшего депутата Госдумы Сергея Обухова и нынешнего губернатора Краснодарского края Вениамина Кондратьева. Думаю, многих удивит включение в этот список Кондратьева, но это факт: вопросам охраны окружающей среды он уделяет большое внимание. На моей памяти это первый губернатор в современной России, которому важно сохранить здоровую среду обитания.

Было ли что-нибудь хорошее в этом году, связанное с экологией?

Что-то совершенно очевидное со знаком плюс отметить, к сожалению, нельзя. Год экологии оказался чистой фикцией. Может, я бы отметил тот факт, что в ноябре на экологические проблемы Челябинской области, в частности на проблему строительства ГОК, обратил внимание Владимир Путин и даже позвонил активистам-экологам. Но обратить внимание еще не значит, что проблемы будут разрешены! Очень важно, приведет ли это к реальным результатам. Хорошо, если так произойдет и президент и в дальнейшем будет уделять экологии особое внимание. Учитывая сложившуюся в стране авторитарную модель управления, в нынешней реальности это могло бы привести к наиболее быстрым результатам и изменениям. К главным событиям со знаком минус я бы отнес начало реализации крайне опасного проекта, направленного на добычу нефти на глубоководном шельфе Черного моря. Это способно вызвать глобальную экологическую катастрофу, которая ударит по всем черноморским странам.

Что касается политических и экономических условий функционирования третьего сектора, то тут продолжается колоссальное давление государства на независимые общественные организации, в том числе экологические. Я как руководитель одной из них вынужден тратить большую часть своего времени не на природоохранную деятельность, а на преодоление создаваемых государством трудностей и обеспечение выживания организации.

Просветители

некоммерческие или социально-предпринимательские проекты в сфере образования, воспитания, науки и технологий

Александр Архангельский

литературовед, кинодокументалист, профессор факультета коммуникаций, медиа и дизайна ВШЭ

Программа «Тем временем», которую он ведет на телеканале «Культура» уже 15 лет, стала самым интересным интеллектуальным развлечением на современном российском телевидении — просветительской площадкой, где интеллигентный тон дискуссий нисколько не мешает их остроте. Хочется также отметить уроки литературы от Архангельского на сайте interneturok.ru; хоть они и предназначены для школьников, мы сами их втихомолку слушаем.

Филипп Дзядко

главный редактор образовательного проекта «Арзамас»

В свое время более известный как оппозиционный журналист, в последние годы Филипп сменил основной род деятельности на просветительскую, создав «Арзамас» — некоммерческий проект о гуманитарном знании, ставший одним из лучших и самых информационно насыщенных сайтов русскоязычного интернета. Некоторые видеолекции получили миллионные просмотры, а отдельные материалы — «Книгу года» и премию «Просветитель»

Александр Дубынин

эколог из новосибирского Академгородка

Организатор и ведущий сайнс-кафе «Эврика!» — уже многие годы лучшего места в мире из всех, где можно под споры ученых на сцене провести вечер за бокалом вина и вкусным ужином. Среди других просветительских мероприятий Александра Дубынина — один из лучших в стране фестивалей науки Eureka!Fest.

Дмитрий Зимин

известнейший российский благотворитель в области просвещения

Зимин в этом году отметил десятилетие премии «Просветитель», во многом сформировавшей из ничего современный рынок российской научно-популярной литературы. Несмотря на закрытие его фонда «Династия», 84-летний Зимин активно продолжает просветительскую деятельность в рамках программы поддержки книг «Книжные проекты Дмитрия Зимина».

Павел Лукша

профессор практики МШУ Сколково

Неиссякаемый генератор новых идей и проектов — от «Атласа новых профессий» до Российской группы Нейронета. В течение нескольких лет был вдохновителем и апологетом Форсайт-флота — одного из самых масштабных в мире проектов по обучению мышлению о будущем. Через Форсайт-флот прошла почти вся нарождающаяся российская поросль инноваторов, которые обретали здесь общее видение перспектив с венчурными инвесторами, технологическими предпринимателями и прогрессивными чиновниками, заражаясь желанием вместе творить воспетое Лукшей будущее. Лукша — уникальный пример отечественного просветителя, востребованного во всем мире; сейчас его главный проект — аналитический центр Global Education Futures, объединивший экспертов в области инновационного образования из 25 стран мира и пытающийся сформировать принципиально новую повестку образования на XXI век.

Александр Панчин

сотрудник Института проблем передачи информации РАН

Член Комиссии РАН по борьбе с лженаукой, неугомонный «научный инквизитор», как он сам себя называет, в этом году стал фигурантом нескольких скандалов в связи со своими разоблачениями разного рода лженауки. Скандалы оказались из разряда полезных: они привлекли дополнительное внимание общества к важности научных доказательств и сыграли свою роль в появлении моды на критическое мышление.

Андрей Ростовцев

основатель Вольного сетевого сообщества «Диссернет»

Проводит с товарищами экспертизу диссертаций и нагоняет страх на чиновников. В этом году благодаря деятельности «Диссернета» за бессодержательную диссертацию был подвергнут критике самый нелюбимый интеллигенцией министр — Владимир Мединский.

Алексей Сидоренко

руководитель проекта «Теплица социальных технологий»

Географ по образованию, Алексей увлекся созданием необычных карт — например, Карты помощи пострадавшим при пожарах, Карты радиации или Виртуальной Рынды — Атласа помощи, то есть проектов, ставящих благородное дело волонтерства на прогрессивные рельсы IT-приложений, краудсорсинга и краудфандинга. А потом Сидоренко начал учить этому искусству других — в частности, создал первый в России учебный курс для активистов и сотрудников НКО по разработке и продвижению сайтов. «Теплица…» — его новый образовательный проект, призванный объединить усилия IT- специалистов и инициативы некоммерческих организаций по реализации социальных проектов.

Григорий Тарасевич

главный редактор научно-популярного журнала «Кот Шредингера»

Организатор множества образовательных мероприятий и главный редактор научно-популярного журнала «Кот Шредингер». Рекомендуя его эксперты отмечали и все сообщество проекта Летняя Школа и команду масштабного фестиваля науки МГУ Nauka 0+, изданием которого является «Кот». 

Борис Штерн

астрофизик, главный редактор газеты «Троицкий вариант»

Газета представляет важнейший независимый голос научного сообщества в дискуссиях о том, как нам обустроить российскую науку.

«Мы не поспеваем за мировыми трендами»

Каким был 2017 год для сферы просвещения

из личного архива Алексея Сидоренко

О главных тенденциях и проблемах в сфере просвещения рассказал Алексей Сидоренко, один из лидеров нашего опроса экспертов о самых заметных просветителях года

Каково сегодняшнее положение дел в сфере просвещения? Какие главные проблемы вы бы выделили?

Во-первых, мы не поспеваем за мировыми трендами и не учимся их ловить. Возьмем онлайн-курсы — сейчас, в разгар лихорадки биткойна, я посмотрел англоязычный курс 2015 года о блокчейне и обнаружил, что уровень нашей дискуссии отстает минимум на два года. Другой пример: книга Дэна Паллотты «Неблаготворительность», радикально меняющая взгляд на благотворительность, вышла в 2010 году, а в России появилась лишь в конце 2017-го, — здесь отставание достигает уже семи-восьми лет.

Вторая проблема — просвещение пока что проигрывает конкуренцию консерватизму и «антипросвещению», идеологиям, не способствующим прогрессу. Характерный пример — нападки на «Матильду». Отторжение нового происходит в том числе и потому, что просветительство не успевает за новыми реалиями. Я недавно прочел книгу о причинах исламской революции в Иране. Автор приходит к мнению, что из-за того, что развитие и просвещение было сконцентрировано лишь в нескольких городах, люди, на глазах которых мир стремительно менялся и становился непонятным, обращались к религии.

Третья наша проблема — расстояния. Интернет частично уже решил эту проблему, и все же нередки ситуации, когда люди говорят на одном языке, но про совершенно разные вещи.

К кому бы вы обратились за профессиональным советом в этой сфере и к кому бы — за советом этическим? Кто среди просветителей для вас моральный авторитет?

Я связан со сферой технического просвещения. За профессиональным советом обратился бы к Андрею Себранту из «Яндекса», хотя не знаю его лично. В моем списке авторитетов высокие места занимают создатель протокола WWW Тим Бернерс-Ли и основатель Википедии Джимми Уэйлс. Они ведь не просто создатели — их инструменты и платформы привели к очень серьезным изменениям в обществе, позволившим знаниям и культуре распространяться. А за этическим советом я бы обратился к человеку, связанному с моей учебой, — это мой научный руководитель, профессор МГУ Наталья Зубаревич.

Какие главные события со знаками «плюс» и «минус» произошли в сфере просветительства в 2017 году?

Наблюдалось серьезное развитие онлайн-образования, это долговременный положительный тренд. Год назад у людей еще были сомнения, а сейчас все берут и делают. Крупные порталы вроде Яндекса или Рамблера активно осваивают технологии образования. Некоммерческие организации тоже выходят на новый уровень просветительской деятельности. Мы все время пытаемся убедить их использовать инновационные форматы для продвижения своей повестки. Например, «Международный Мемориал», организация, занимающаяся исследованием политических репрессий в СССР и современной России, запустила несколько образовательных онлайн-проектов, таких как сайт «Причина расстрела».

Есть и негативная тенденция: появляется все больше табуированных вопросов, увеличивается количество запретов и тем, на которые лучше не говорить. Сложно себе представить публичные дебаты, не говоря уже о просветительских мероприятиях, например, по поводу легких наркотиков.

Как влияют политика и экономика на просветителей?

Негативный политический фактор — это закрытие и резкое сокращение программ и проектов, которые спонсировались иностранными НКО, в связи с законами об иностранных агентах и нежелательных организациях. Зато экономические условия улучшились: люди стали тратить на образование больше. Потихоньку сбывается мечта просветителей сделать всех life-long learners — то есть людьми, которые обучаются всю жизнь. Сейчас те, кто может себе это позволить, действительно переходят в подобный статус: появилось поколение, которое не столь консервативно и которое хочет тратить средства на обучение. А как только в области появляется больше денег — появляется больше предпринимателей, которые могут предложить правильный контент. России, к сожалению, перепадают крохи от этой мировой тенденции, но даже эти крохи двигают сферу вперед.

Правозащитники

Защита прав граждан и коллективных прав

Светлана Ганнушкина

председатель Комитета «Гражданское содействие»

«Гражданское содействие» — самая значительная организация, помогающая беженцам. Сначала это были азербайджанские армяне, потом беженцы из всех войн бывшего СССР, внутренние беженцы из Чечни, потом трудовые мигранты, испытавшие тяготы рабства и беззакония, граждане Украины, люди отовсюду. «Мы правозащитники поневоле, — говорит Ганнушкина, — просто иногда нарушение гуманитарного права приводит к нарушению прав человека, права на жизнь и человечное обращение».

Алена Попова

общественный деятель, основатель ряда стартапов в области социального предпринимательства

Созданные ею недавно (вместе с Мариной Ахмедовой и другими активистками) сообщество «Права родителей» и сеть взаимопомощи для женщин «Проект W» уже достигли резонансных успехов в сфере судебной защиты женщин, у которых супруги отняли детей. Кроме того, в активе — победа в суде (дело против «Аэрофлота» — о дискриминации двух бортпроводниц по признаку размера одежды).

Светлана Изамбаева

глава Фонда Светланы Изамбаевой (Казань)

Ее фонд один из первых в стране, защищающий права ВИЧ-инфицироанных, на сегодняшний день — крупнейший в России. В стране бушует эпидемия ВИЧ, а Фонд Изамбаевой организует группы поддержки для детей и подростков, для женщин, живущих с ВИЧ, проводит тренинги, лекции, благотворительные концерты, обеспечивает защиту прав инфицированных в суде. Ее личный опыт борьбы с недугом сам по себе вдохновляет многих.

Геннадий Прохорычев

уполномоченный по правам ребенка Владимирской области

Один из лучших уполномоченных по защите интересов детей в России, работающий по разным направлениям — от отстаивания права на семью до проведения лекций на правовые темы в школах региона. Прохорычев сам когда-то рос в детском доме и теперь старается изменить ландшафт детства во Владимирской области, с особым вниманием относясь к детям, находящимся в приютах, детских домах и исправительных учреждениях.

Надежда Замотаева

исполнительный директор центра «Сестры»

Надежда Замотаева стоит у истоков Центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» — еще в 1994 году она была в числе первого набора консультантов телефона доверия, с тех пор вся ее жизнь связана с «Сестрами». Идеал центра — мир, свободный от насилия — по-прежнему недостижимая утопия, но, кажется, за прошедший год она стала чуть ближе: проблема сексуального насилия попала в центр внимания общества.

Ольга Романова

глава правозащитной организации «Русь сидящая»

«Русь сидящая» уже много лет помогает тысячам заключенных и их семей. В этом году Романова в числе прочих вступилась за режиссера Кирилла Серебренникова, но вскоре с обысками пришли и в «Русь сидящую». Из-за этого Ольга уехала из России. Романова крайне резка в политических оценках, но, как ни странно, ее уважают даже правоохранители. «Русь сидящая» — упорная и эффективная организация.

Александр Черкасов

председатель правления правозащитного общества «Мемориал»

«Мемориал» — старейшее, мощнейшее и самое уважаемое в стране правозащитное сообщество. Черкасов в нем давно, причем на самом острие, спасая пострадавших с обеих сторон в 1993-м, защищая права людей в войнах в Чечне, хлопоча за осужденных.

Игорь Каляпин

председатель межрегиональной общественной организации «Комитет против пыток»

Комитет был основан рядом известных нижегородских правозащитников, в том числе Игорем Каляпиным, в Нижнем Новгороде еще в 2000 году. Некоторому улучшению ситуации с полицейским насилием в стране мы во многом обязаны Каляпину и коллегам. Не раз в интервью «РР» он говорил: не против государства, а за — просто сильное государство не нуждается в пытках. «Я никогда не работал против власти. Я считаю, что ее нужно реформировать… Уверен, что права человека способно защитить только сильное государство. Его нужно совершенствовать. И спаси нас бог от любых революций, даже справедливых. После них всегда и всем хуже». Тем не менее Комитет, как и «Мемориал», внесли в реестр «иностранных агентов».

Мари Давтян

адвокат, создатель портала «Насилию.нет»

Осенью 2016 года юристы Мари Давтян и Анна Ривина создали информационный портал для столкнувшихся с домашним насилием «Насилию.нет». Мари Давтян оказывает юридическую помощь женщинам, пострадавшим от сексуального и домашнего насилия, а в прошедшем году провела большую разъяснительную и просветительскую работу в связи с ростом общественного интереса к теме и флэшмобом #ЯНеБоюсьСказать.

Михаил Федотов

председатель совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

После назначения на пост руководителя Совета при президенте РФ по правам человека Михаил Федотов заявил, что одной из главных задач Совета он видит «десталинизацию общественного сознания», чем сразу настроил против себя многих политиков. У Федотова хорошая репутация и в среде правозащитников, и в среде чиновников, что часто позволяет помогать людям.

«Куда от чиновников деться, мы идем к ним. И они к нам»

Почему у нас даже хорошие люди часто мучают других

«Гражданское содействие»

Светлана Ганнушкина, лидер знаменитого «Гражданского содействия», самой мощной организации помощи беженцам, очень часто расценивается экспертами «РР» как безусловный моральный авторитет в общественной сфере

Что изменилось за последнее время в условиях вашей работы?

Все еще не урегулирован вопрос с управлением миграции, которое Указом Президента от 5.04.2016 № 156 было передано в МВД. При этом про миграционную службу было сразу сказано, что ее состав сокращается на 30%. Это чудовищно: ФМС не справлялась не только с тем, что должна была бы делать, но даже и с тем, что хотела бы. Сразу было очевидно, что институт убежища надо выводить из-под МВД, потому что это — гуманитарный институт, который помещен в ментально репрессивное ведомство. В 2001 году это уже было, когда МВД получило миграцию в свое управление. Как мы тогда шутили, «слияние общества защиты животных с мясокомбинатом».

А как же в других странах?

В других странах другое МВД. Наши все еще воспринимают свою работу как карательную, то есть думают, что надо «работать с нарушениями», а не людям помогать.

А что лучше работает в диалоге с государственными людьми — разговор о Конвенции о беженцах, правах человека или просто обращение в духе «надо, мол, человеку помочь»?

Конечно, только это и работает — человек. Конституцию и министры иногда не знают. Есть чиновники, которые склонны к милосердию, но чаще даже хорошие люди вписаны в систему. Высокая руководительница управления по делам миграции мне говорила: «Мне искренне жаль эту девочку, мне жаль, что ее до полусмерти напугали в миграционной службе, но что я могу сделать?» И это очень высокий чиновник, она точно могла бы помочь, но процедура и карьера важнее.

Вы признаны иностранным агентом?

Я — четырежды иностранный агент… Т.е. четыре организации, с которыми я связана, признаны иностранными агентами. Мы везде пишем мелким шрифтом, что министерство юстиции включило «Гражданское содействие» в реестр иностранных агентов. Я предлагала добавить: «И пусть ему будет стыдно!» Но коллеги отговорили, мол, не надо шутить и обращать на эту надпись дополнительное внимание.

У вас довольно много людей сегодня.

Когда была Чеченская война, было, конечно, намного больше. Но и сейчас мы помогаем чем можем. У нас, например, женщина из Нигерии в больнице в чудовищных обстоятельствах, у нее инсульт, она почти не разговаривает, мы надеемся, что дадут ей хотя бы временное убежище. Собрали деньги на проживание и уход. И вот представьте себе, нам звонит врач со словами: «Когда вы заберете эту черную тушу?» Когда это говорит врач, страшнее, чем когда такое говорит полицейский.

Хотя я отлично понимаю, что наши бедные медики ограничены рамками нашей как бы страховой медицины — их штрафуют за то, что слишком долго держали людей. И это чудовищно, по сравнению с советским временем — колоссальный шаг назад! Мне часто приходится вспоминать советское время в связи с медициной и с образованием… Тогда лечили всех и учили всех.

Вот соотечественник, гражданин Украины. Мы три раза его госпитализировали через скорую, и три раза его больница выкидывала. Сцена: я на связи с больницей и Минздравом, Минздрав — на связи с больницей, а они — со мной. Мне говорят, что кровавая рвота, а сотруднику министерства — что все в порядке, пациент позавтракал и может идти. В министерстве говорят, что не знают, что делать; я попросила, чтобы они порекомендовали сделать хотя бы рентген кишечно-желудочного тракта… В итоге врачи сделали рентген, обнаружилось, что не проходит даже вода, мужчину срочно кладут на операционный стол. Причем хирург с самого начала хотел делать операцию, но администрация ни в какую. Кошмар! Хирург сказал, что через полчаса человека бы не стало. Примерно в это же время мы добились, чтобы ему дали временное убежище, на которое нет квот в Москве. Но в итоге все кончилось хорошо, больнице заплатили по страховке. Мы вздохнули облегченно, но теперь человеку не продлевают удостоверение, а сотрудник миграционного управления сказал ему: «Что ты здесь делаешь, больной или здоровый? Поезжай воевать за свою родину, за ЛНР против украинских фашистов».

Не могу про политику не спросить…

Какую политику? У нас ее нет.

Насколько разумно ассоциироваться с оппозицией для человека, который занимается социальными проблемами и должен взаимодействовать с органами власти?

Подождите, органы власти остаются органами власти. И Путин остается Путиным. Я шесть раз встречалась с ним, не один на один, но близко, сидела прямо напротив него. И не скрываю ни от него, ни от кого другого, что считаю его политику недопустимой.

Мы однажды помогали женщине, которую судили за то, что она приютила в своей квартире семью из Украины. Судили по идиотскому закону о «резиновых» квартирах. Женщину приговорили к колоссальному штрафу. Семья у нее жила какое-то время, потом люди нашли работу и переехали в другую квартиру, но остались зарегистрированы у нее, потому что обычно хозяева съемных квартир не жаждут регистрировать у себя. Но мы отбили штраф по суду.

Об этом законе я лично Путину говорила — о том, как правила регистрации мешают его же любимой программе возвращения соотечественников. Он внимательно выслушал, одобрительно в сторону Володина сказал: «Она права, надо подумать». А потом через несколько дней подписал совершенно бредовый закон. Видимо, никого не вдохновила идея подумать: а зачем? Собственно, поэтому я и ушла из Совета при президенте.

Но все равно буду с ним говорить, если понадобится. Куда от чиновников деться — мы идем к ним. И они к нам зачастую. Для тех из них, кто работает в поле, с реальностью, тоже невыносима их стандартная фраза: «Я ничем не могу вам помочь». Это же сойти с ума можно! Мне однажды звонила дама, которую я считаю страшным крокодилом, и она, вдруг посочувствовав одному человеку, тоже из Украины, попросила найти ему работу. Наш адвокат нашел ему работу.

15 наших героев: выбор «РР»

Вера Афанасьева

профессор Саратовского государственного университета, написавшая заметку «Пять причин, по которым не следует становиться профессором», вызвавшую скандал в среде преподавательского сообщества

«—Вы не боитесь потерять работу из-за этой истории?

— Я вообще ничего не боюсь, когда речь идет о моих интересах. Но терять мне есть что — профессорство. Если бы не было общественного резонанса, мои дни в университете были бы уже сочтены. Руководители — люди умные. Их репрессии не последуют сразу. Но через полтора года я могу не пройти конкурс переизбрания на должность, который проходит у преподавателей раз в пять лет.

— Ваше эссе повлияло на позицию других преподавателей?

— Мы создали в Фейсбуке сообщество «Проблемы образования и науки». Туда входят образованные и неравнодушные люди, которые собираются создать проект усовершенствования системы образования России. Коллеги по СГУ туда не вступили».

(Юлия Ахмедова, «7 вопросов Вере Афанасьевой о проблемах в образовании», «РР» № 4, 2017)

Мариетта Цигаль-Полищук и Женя Беркович

Актриса и театральный режиссер. Мариетта Цигаль-Полищук организовала фонд "Я не один". Затем Беркович и Цыгаль-Полищук собрали краудфандингом миллион семьсот рублей на театральный лагерь для детей-сирот. В итоге пять команд во главе с пятью режиссерами выпустили спектакли, которые показали осенью в Москве на фестивале "Я не один". Актеры всех спектаклей - усыновленные дети и дети из детских домов. 

 «—Мне не предложат большую сцену МХТ. Но если представить такую ситуацию, то между нормальной работой нормального режиссера и фестивалем с детьми я выберу детей. В августе этого года мне поступило приятное предложение — хотя и не большая сцена МХТ, конечно, — но я выбрала лагерь. Когда я всем этим стала заниматься, то поняла, что за 32 года жизни наонец-то могу сказать про себя, что я взрослый человек. Эта работа, которая требует взрослости: когда все ужасно и страшно, когда уже есть деньги, расписаны дети… И когда говорят, что мы какие-то герои. Господи, ну какие герои?! Героизм — это делать тяжелую и неприятную работу, а мы делаем тяжелую и приятную. Я не умею работать с инклюзией, со стариками, со сложной коррекцией, с ментальными нарушениями — я просто туда не полезу… А так я сама не сильно от этих подростков отличаюсь: если бы не доставляло удовольствия — мы бы этого не делали. Героизм — это когда случается или приходится делать то, чего ты не хочешь и не любишь. А тут хочешь и любишь — что ж героического?»

(Елена Смородинова, «Ничего героического», «РР» № 18, 2017)

Александр Гезалов

общественный деятель, эксперт Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации

«В конце концов Гезалову все-таки удалось выстроить в регионе свою игру. Он учредил благотворительную организацию «Равновесие», которая вписалась во все структуры, способные хоть как-то менять ситуацию: администрацию, епархию, бизнес и даже местное управление исполнения наказаний. Он завалил дом малютки памперсами, застроил регион церквями и часовнями, наладил регулярное общение с заключенными в СИЗО, но главное внимание по-прежнему уделяет своим, интернатовским.

Его проект — клуб будущих выпускников детских домов, в котором их учат помогать друг другу самостоятельно решать элементарные проблемы, не надеясь ни на кого. Его телефон есть у любого карельского детдомовца, и он всегда отвечает на их эсэмэски. Условие одно: не жаловаться, а просить совета.

Перебравшись в Москву, Гезалов вышел на новый уровень — его «Равновесие» теперь будет работать с неблагополучными семьями. Потому что, по мнению Александра, у проблемы детдомовских выпускников есть только одно единственно верное решение — сделать так, чтобы детских домов в России не было вообще. А по-настоящему успешным может считать себя только тот выпускник детдома, кто этого добьется. Ну, или хотя бы попытается».

(Дмитрий Соколов-Митрич, «Если детский дом, то лучше плохой», «РР» № 39, 2010)

Юрий Дмитриев

краевед, руководитель карельского отделения общества «Мемориал», арестованный по подозрению в изготовлении детской порнографии (многие общественные и культурные деятели сочли уголовное дело абсурдным и выступили в защиту Дмитриева)

«Пришел в ФСБ и говорю: «Мне дела не нужны. Дайте мне протоколы заседаний “троек” с актами». Это было что-то! Ни копировать, ни фотографировать мне не давали. Переписывать от руки — ну что я там успею за восемь часов? Я брал диктофон, наговаривал протоколы, наговаривал акты, которые к ним подшиты, целиком... Слово в слово, буква к букве. Приходил домой, полночи расшифровывал, переписывал, соотносил расстрелы со списками репрессированных, снова уходил, записывал и так далее. Вот тогда у нас образовалась уже более-менее достоверная база.

Так рабочий слюдяного завода стал историком. Работа была необозримая, Дмитриев бросил завод. Семья жила на пенсию деда, который очень проникся делом сына и всячески ему помогал. Об этом Дмитриев со свойственной ему прямотой написал на титуле книги: «Моим отцу Алексею Филипповичу и матери Надежде Ивановне, которые четыре года кормили меня и моих детей».

Из архивов Дмитриев понял, что расстрельных кладбищ в Карелии должно быть много. Но они были тотально засекречены, в документах конкретное место не указывалось никогда. О месте расстрела не знало даже начальство - только начальник расстрельной команды и оперсостав. Только косвенные сведения в актах иногда встречались. И Дмитриев начал искать: зиму просиживал в архиве, а летом уходил в леса. Как выглядят расстрельные ямы, он уже знал».

(Шура Буртин, «Дело Хоттабыча», «РР» № 8, 2017)

Андрей Кочетков

самарский историк и журналист, организатор «Том Сойер феста» в защиту исторической городской среды

«— Нужно отличать памятники и объекты культурного наследия от исторической среды как таковой. Вокруг памятников еще что-то происходит, они находятся под охраной, частично реставрируются. Но нужно понимать, что если около памятника с охранной зоной построить, например, новый спальный квартал, памятник потеряет 99% своей ценности. Это как драгоценный антиквариат поставить на пластиковую полку. Мы пытаемся сохранить ощущение старинного города, которое у нас здесь есть. В других городах своя специфика. В Казани, например, историческая среда почти полностью уничтожена. Они цепляются за оставшиеся островки, которые для них сверхценны. В Самаре другая проблема: остались огромные объемы, но ни у кого нет реализуемых идей, что с ними делать. Для власти это в первую очередь ветхое и аварийное жилье, от которого нужно избавиться, потому что это их головная боль. Уровень эстетического развития, увы, у чиновников низкий. Когда заводится разговор о сохранении зон исторического центра, начинается обычная для них история: все показывают друг на друга пальцем. Облправительство посылает в мэрию, мэрия — в районные администрации. Депутаты говорят: а что мы можем сделать? Понятно, что этот процесс может бесконечно идти, пока центр будет гореть, сноситься и уничтожаться. Для крупных девелоперов это пустая земля. Они смотрят на нее как на нефтяную скважину, где живут какие-то туземцы, которых можно быстро согнать. К счастью, сейчас появляется общественная инициатива, небольшой бизнес, который в этой среде хочет жить и развиваться».

(Саша Васильева, «Плохого не придумает», «РР» № 7, 2017)

Антон Кучумов

идеолог и пропагандист движения воркаут

«— Мы ездили по городам, – рассказывает Антон, – собирали локальные сообщества в интернете и в реальной жизни. Главная задача –развить институт кураторства, чтобы те, кому интересно, собирали людей в своих городах. Люди хотят тренироваться, но, если никто не будет их звать, они не будут собираться вместе. А уже потом на тренировке люди могут делать что хотят, учиться друг у друга. И это тоже мы позаимствовали у черных ребят, у которых один из принципов - “Each one teach one”, “Каждый учит каждого”. Это пошло еще с рабовладельческих времен: если один черный овладевал грамотой и чем-то еще, он начинал учить остальных.

Кучумов – харизматический лидер. Мотивация у него идейная, альтруистическая, хочет делать большое, светлое дело».

(Юлия Вишневецкая, при участии Евгения Сергиенко и Шуры Буртина, «Подъем-переворот», «РР» № 14, 2017)

Сергей Николаенко

стоматолог, лечит на дому неходячих инвалидов, открыл частную поликлинику на Крайнем Севере, бесплатно протезирует носы, уши и глазницы.

«Схема заработала так: социальные службы предоставляют «ЗубНику» списки людей с ограниченными физическими возможностями. Молодые специалисты лечат их бесплатно, нагуливают опыт, набивают руку под контролем опытных врачей-преподавателей. Нуждающиеся счастливы быть «экспериментальными пациентами», потому что им не нужно платить. А Николаенко реализует свою немецкую мечту, формирует пул лояльных воспитанников с прямыми руками, получает плюс в карму и мощный сарафанный маркетинг: друзья и знакомые довольных «бесплатных» клиентов приходят по их наводке и лечатся уже за деньги. В эту кристаллическую решетку возможностей вписались даже поставщики стоматологических материалов, которые согласились предоставлять их для «Профессорской практики» тоже бесплатно. Зачем? Для них это часть маркетинга. Начинающие стоматологи привыкнут именно к их продукции, подсядут на нее и будут потом покупать всю оставшуюся жизнь.

Николаенко вообще не строит из себя мать Терезу и редко пользуется словом «благотворительность». Предпочитает говорить о «социальном предпринимательстве». За всеми его добрыми делами стоят не меркантильные, но прагматичные цели. Если в результате получается еще и людям помочь — ну что ж, замечательно».

(Владислав Моисеев, «Человек под вопросом», «РР» № 8, 2017)

Артем Оганов

теоретик-кристаллограф, популяризатор науки, вернувшийся из США работать в Россию

«— До эмиграции я считал, что Россия самая худшая страна в мире. Потому что здесь это не ценят, то не делают, этих расстреливают, тех репрессируют, не дают дышать свободно, не дают… Ничего не дают, короче. Я сейчас сам себе удивляюсь, почему я мог так думать, как не увидел логической бреши в своих рассуждениях. Ведь вы можете решить, что эта страна хуже других только после того, как вы основательно узнаете другие. А у нас обычно люди, которые считают, что Россия самая худшая, ничего, кроме нее, по-настоящему не знают».

(Андрей Константинов, «Возвращение Оганова», «РР» № 21, 2015)

Борис Павлович

театральный режиссер, поставил спектакль «Язык птиц» с профессиональными актерами и людьми с аутизмом из центра «Антон тут рядом»

«— Я на голубом глазу писал, что театр берет важную и актуальную тему, использует неожиданные художественные решения… и прочую стилистическую хрень, которая нужна, чтобы журналисты знали, как маркировать спектакль. Чтобы на него в итоге пришли те зрители, которые должны прийти. Определения «инклюзивный» или «социальный театр» — про релиз, про вопросы позиционирования. И когда мы говорим «инклюзивный театр», то работаем с определенными мифологемами, делаем акцент на том, что театру интересен не только он сам, что ему интересно включить в себя что-то еще. И на этом включении мы делаем акцент. Но если я в репетиционном зале скажу: «Ребята, у нас тут инклюзивный театр!», то буду подлым спекулянтом. Поэтому вы имеете полное право уходить с этого спектакля. Мы не хотим ассоциироваться с инклюзивным движением».

(Елена Смородинова, «Я адепт времени невеликой режиссуры», «РР» № 5, 2017)

Алексей Ремез

предприниматель, открывший лабораторию по диагностике онкологических заболеваний

«— Давайте тогда подробнее об ошибках.

— Давайте. Ошибка в парадигме «рак — не рак» почему страшна? Потому что лечение в онкологии достаточно протоколированное. Если патолог написал в диагнозе, что то, что выросло на малой берцовой кости, — остеосаркома, то дальше, по протоколу, нужно отрезать ногу выше колена, а потом давать химиотерапию. А если ошибка — и капать этот, по сути, яд не нужно? Вы знаете, что более половины смертей в онкологии — это последствия лечения рака, а не самого рака?

— Речь идет о ложноотрицательном или ложноположительном диагнозах?

— Абсолютно. Первые к нам попадают редко. Если человеку сказали, рака нет, то он успокаивается, не диагностируется до последнего. Вторые — это когда пациенту ставят диагноз «рак», а рака у него нет. Последствия этого понятны: мы каждую неделю с этим сталкиваемся. Ребенок, три года, обнаружили новообразование, берут и удаляют полкишечника и полжелудка. Исследуют, а раком и не пахнет».

(Игорь Найденов, «Случай человека», «РР» № 16, 2017)

Сергей Самойленко

учёный-вулканолог из Петропавловска-Камчатского, создатель образовательных проектов-музеев «Вулканариум» и «Интересариум»

«На Камчатке в Институте вулканологии он занялся научной деятельностью. Но тут же подвернулись какие-то киношники, как раз из Кореи, и его к ним пристегнули, сообщив: будешь рассказывать и показывать. Он стал водить их на вулканы. И каждый год появлялись то туристы, то журналисты. Это стало частью его повседневности. Причем в этом деле он преуспел настолько, что теперь имеет репутацию гида для гидов.

Так и дослужился до должности замдиректора Института вулканологии. Вроде бы карьера на подъеме — сиди и радуйся. А ему скучно заниматься бюрократией. И он снова выкидывает коленце: уходит с высокой должности и начинает заниматься музеем».

(Игорь Найденов «Живущий внимательно», «РР» № 14, 2017)

Наталья Таубина

директор фонда «Общественный вердикт», оказывающай правовую помощь жертвам российских правоохранительных органов

«— Так или иначе, мы опровергнуть ничего не смогли. Все ходатайства защиты отклонялись, а все ходатайства обвинения принимались судом благосклонно. Аккурат в тот период времени шла кампания «борьбы с педофилами, маньяками и прочими гомосеками» — под принятие закона о запрете пропаганды гомосексуализма. И были нужны показатели. И нужен был процесс…

В результате Руслан получил семь лет «строгого». Я взвыла. Е-мое-твое-и-наше…. За что?! В состоянии полнейшего уже отчаяния я набралась смелости позвонить в Москву, в фонд «Общественный Вердикт». Так в моей жизни появились Наташа Таубина, директор фонда, и адвокат Ира Бирюкова.

В результате их работы удалось семь лет «строгого» заменить на 5/5 лет «общего». Но и это было только начало...»

(Дмитрий Беляков, «Наша милиция нас…», «РР» № 19, 2017)

Протоиерей Александр Ткаченко

основатель первого в России детского хосписа (Санкт-Петербург)

«— Тут никого не нужно убеждать жить. Ребенок просто живет. Здесь я практически не встречал глубокой депрессии и суицидальных желаний. Но был другой случай: мальчик не хотел проходить очередной этап лечения. Родители никогда не могут сказать: «Все бесполезно, больше ничего делать не будем. Станем просто наслаждаться пением птиц». Но ребенок чувствовал, что происходит с его телом, он имел право выбирать. У него уже были метастазы в легких. У нас с ним был серьезный разговор. Он сказал: «После химии у меня голова дурная. А голова — это единственное, что у меня осталось. Не лишайте меня этого. Дайте мне быть самим собой, а не тем, что делает со мной химия». Да, дети часто мужественнее взрослых. Но со взрослыми и говорить проще, а с детьми директивно — нельзя. Только они сами побуждают тебя говорить с ними напрямую, вопросы задают, к сути подводят. Сначала как будто проверяют — можно тебе доверять или нет, сможешь ли честно ответить на вопросы. А потом спрашивают — неожиданно, напрямую».

(Марина Ахмедова, «Имеющий дело с жизнью», «РР» № 1, 2017)

Марина Трубицкая

создатель «Сообщества взрослых усыновленных»

«— Это было бесценно, — взволнованно говорит Марина. — Меня встретила семья — тетя, двоюродные сестры и брат, племянники. Тепло, воспоминания, рассказы о близком и далеком прошлом, о трагической истории родителей, об их ошибках и горе, история рода, прабабушки и прадедушки, война и беды довоенных лет — это все теперь мое, это и моя история тоже. Я не понимаю, почему я была законом этого сокровища лишена! Зачем это, какая такая «защита прав ребенка» заключается в отобранной тайной усыновления истории рода? Я рассказала обо всем приемной маме, и она порадовалась за меня, сказала: «Хорошо, что теперь ты знаешь свои корни». Много лет в душе у меня были тайна и страх. А оказалось — там люди, которые меня помнят и переживают. Теперь я понимаю, зачем мне все это было нужно».

(Анна Маленко, «Две мамы и ни одного прошлого», «РР» № 16, 2017)

Вика Федорова

экс-журналистка, устроившаяся санитаркой в самую «тяжелую» больницу Саратова

«Виктория взялась за то, от чего когда-то зареклась: в мытье туалетов, в уходе за лежачими больными, «в кишках и крови» она увидела новый смысл. Никто не мог поверить, что Вика всерьез решила сменить профессию, никто не слышал, чтобы в 30 лет поступали на медицинский. Даже молодой человек решил, что она уехала, чтобы развеяться: «Как успокоишься — вернись».

— Я все не возвращалась, а когда со второй попытки поступила в вуз, он позвонил, поздравил. Теперь мы друзья. Может быть, если бы я действительно его любила, я бы не стала менять профессию.

Началась новая жизнь. Виктория вступала на чужую территорию.

— Самомнение как у журналиста у меня было ого-го. А тут я, по сути, никто.

Мытье туалетов и помогло привести в равновесие самомнение и реальность».

(Мадина Магамедова, «Дефибрилляция», «РР» № 12, 2017)