Всероссийская организация интеллектуальной собственности предъявляет иски к торговым центрам, кафе и ресторанам за публичное воспроизведение музыки без лицензии. Каждый год общая сумма штрафов за нарушение авторского права — больше миллиарда рублей. И если раньше в суде нужно было показать заключение музыковеда вместе с видеозаписью самого нарушения, то сейчас у правообладателя примут и данные из приложения Shazam, которые несколько лет подряд не воспринимались всерьез. Экспертиза Shazam быстрее музыковедческой, а перепроверить ее так же быстро можно с помощью еще одного электронного механизма — Яндекс.Музыки.
В ноябре департамент проектной деятельности правительства РФ предложил использовать ИИ, чтобы создать «электронные кодексы». Система сама будет избавлять законодательство от неработающих норм и начнет предсказывать исход типовых дел, анализируя судебную практику. Пока эта инициатива в разработке и относятся к ней с осторожностью: помочь справиться с рутиной ИИ может, а стать участником дела, почти субъектом права — нет.
— Чтобы пускать машину в процесс правоприменения или уж тем более правотворчества, необходимо быть абсолютно уверенным в стабильности такой машины. Хорошо, если бы на машину можно было переложить рутину. Неэфффективные или неоднозначные правовые акты выявляются постоянно, и это довольно большой объем работы, — говорит юрист Алексей Лодкин.
Например, согласно «неработающей» норме банкротства, гражданам разрешено проводить заочное собрание кредиторов, а юридическим лицам — до сих пор нет. В результате представителям кредиторов приходится летать на собрание в Комсомольск-на-Амуре и ждать, пока норму поменяют.
Электронное правосудие
Компания «Право.ру» пользуется технологиями ИИ, чтобы рассчитать продолжительность дела и предсказать его исход, опираясь на анализ судебной практики. Еще летом 2016 года у «Права.ру» появился бот, которому можно задать вопрос через смартфон в мессенджере Telegram, причем он поймет как текстовое сообщение, так и голосовое. Далее Pravorubot анализирует тему и местоположение пользователя, подбирает для него подходящего специалиста и открывает чат, где человека уже ждет юрист, разбирающийся в его проблеме.
Сотрудники компании говорят, что спрос на такие услуги растет. Интерес к подобным технологиям — и чисто «гиковский», из любопытства, и осознанный: специалисты придумывают, как еще можно использовать умную машину в правовой деятельности.
В США планируют допустить ИИ и до зала суда. Система искусственного интеллекта Dare, которую разработали ученые из университета Мэриленд в декабре 2017 года, научилась разоблачать ложь в суде и во время финального эксперимента только в 8% случаев соврала сама. ИИ понимает, что слышит неправду, по голосу и лицу подсудимого. Но прежде чем дать Dare слово в суде, алгоритм тренировали на 121 видеоролике. Система несколько месяцев всматривалась в самые распространенные жесты, выдающие ложь, а помогали компьютеру актеры. Исследователи выявили пять самых предсказуемых «микровыражений» — лжец может морщить лоб, поднимать брови или уголки губ, вытягивает губы вперед, наклоняет голову. Достоверность Dare — 92%, это на 5–7% выше, чем e полиграфа.
Но, вероятнее всего, ИИ сначала будут использовать на бумаге. «Для судьи главенствующую роль всё-таки играют доказательства и материалы по делу. Если исключить или минимизировать подделку этих доказательств, то нет смысла отличать лож от правды по жестам, мимике. Вернемся в наши реалии — достаточно часто в суд предоставляются документы подписанные задним числом, подделываются подписи, подделываются документы. Перевод этих процессов в электронный вид (электронные подписи, распределенные реестры), поможет бороться с ложью в судебных заседаниях гораздо эффективнее, чем системы, похожие на детектор лжи», — считает исполнительный директор компании «Право.ру» Александр Сарапин.
Шум из ничего
Искусственный интеллект не работает без погрешностей. Shazam, ошибаясь в 20–25% случаев, может перепутать оригинальную песню с ее кавером, и тогда суд назначит выплаты не тому правообладателю. Такой случай произошел недавно: в ресторане звучала аранжировка песни Синди Лаупер Time After Time, но Shazam услышал фонограмму оригинала, и суд вынес неверное решение.
Механизм для распознания музыки без лицензии, которым пользуется компания Google, тоже дает сбои. Австралиец Себастьян Томчак, который два с половиной года назад выложил на YouTube 10-часовое видео «белого шума», в начале этого января вдруг получил пять жалоб за нарушение авторского права с требованиями поделиться гонорарами. Томчак, звукооператор и преподаватель Аделаидского университета, смонтировал в простой программе и загрузил этот 10-часовой трек из научного интереса: он пытался изучить, как люди могут несколько часов подряд слушать непрерывный шум. Чтобы понять, о каком шуме речь, представьте, что вы переключили на неработающий телеканал: на экране — серый фон, в динамике — шипение.
Томчаку пришлось доказывать свою невиновность, хотя если бы он был заинтересован в прибыли от рекламы за большое количество просмотров, то расстроился бы еще больше. Стоит кому-то предъявить иск, весь доход направляется правообладателям без какого-либо дополнительного расследования ситуации. За несколько дней шумихи вокруг этого скандала с белым шумом количество просмотров у Томчака, кстати, увеличилось почти до 70 тысяч.
Ограниченный интеллект
Вообще никакого искусственного интеллекта в том смысле, в каком обычно это словосочетание понимают, не существует, объясняют программисты. Пока не придумали какого-то алгоритма, который способен решать задачи общего типа, а не в узкой сфере; между тем область машинного обучения представляет собой набор очень разношерстных алгоритмов.
Задачи, которые ставят перед искусственным интеллектом, часто оказываются за пределами возможностей человека. Например, ИИ сейчас используют, чтобы изучить способы сворачивания белка или для изучения нейронных связей мозга. Есть много узких сфер, в которых человек уже не конкурент ИИ. Машина даже лучше человека определит по фотографии младенца, мальчик это или девочка. Но еще не придумали, как искусственный интеллект сделать точным на 100%. «Можно создать, допустим, нейросеть на много тысяч слоев, которую будет практически невозможно обучать. И если в теории ее можно довести до стопроцентного уровня распознавания, то в реальности это настолько трудоемко, что практически нереально», — объясняет программист Николай Марков.
По этой причине и Shazam не сможет пока пробить свой потолок. Но разрешение использовать данные приложения как доказательство в суде — это не столько шаг к внедрению ИИ во все судебные процессы, сколько реакция правовой системы на изменения в повседневной жизни.
— То же коснется всех «хайповых фишек». На конференции в Stanford Law School в 2016 году местный прокурор рассказывал, что для них уже пусть и не обыденным, но вполне знакомым явлением стало расследование дел о краже криптовалюты. Когда вокруг нас повсеместно будут использоваться персональные помощники с ИИ, будут совершать от нашего имени действия, которые носят правовой характер и обладают правовыми последствиями, уверен: система и под такие вещи адаптируется. А дальше встанет вопрос о субъектности этих помощников, — считает Александр Сарапин.
