Маричу, безвестному до этого года сербскому актеру, уже 36 лет, но роль в «Довлатове» стала первой главной в его фильмографии. Пройдя по кастингу в российский фильм о неизвестном ему до этого советском писателе, который позже эмигрировал в Америку и уже там был опубликован и прославился, Марич таким образом впервые попал в большое кино и на международный фестиваль — и в связи с этим он несколько обескуражен.
Сперва режиссер искал исполнителя главной роли в России, но быстро понял, что потребуется международный масштабный кастинг. Таким образом и нашли Марича, который похож на писателя почти фотографически. А вот с языком у Милана пока проблемы: несмотря на то что во время съемок он сам проговаривал реплики на русском, на постпродакшне его переозвучил россиянин Александр Хошабаев. И в разговоре Марич постоянно перескакивает с английского на плохой русский.
Расскажите об этой работе. Что для вас было в ней уникально?
Все. Это мой первый фильм с режиссером Алексеем Германом-младшим, мой первый проект в России, первая роль на русском — все было в новинку.
А как вообще Герман на вас вышел, если вы раньше не были знакомы? Это все же серьезный режиссер из пула любимых авторов Берлинале.
Вы знаете, одна сербская актриса, живущая в Санкт-Петербурге, позвонила мне и рассказала, что, мол, российский режиссер хочет снять фильм об одном писателе. Я на всякий случай отправил свои черно-белые фотографии и записал видео, где я читаю один чеховский монолог. После этого Герман и обратил на меня внимание.
Как вы входили в роль?
Раньше я вообще ничего не слышал о писателе Довлатове. Поэтому мне пришлось прочитать множество его книг.
Может, есть какая-то любимая?
Не знаю, может быть, «Иностранка».
А с семьей связывались: вдовой, дочерью?
Со вдовой Леной — нет, но с дочерью Екатериной мы связывались, она постоянно была в контакте с нами. Она переводила некоторые его книги на английский, а с английского они, вероятно, были переведены и на сербский; в этом переводе я их и прочитал.
Часто бывает, что иностранные актеры, которые снимаются в русских фильмах, потом переезжают в Россию, становятся популярными. Есть такой финский актер Вилле Хаапасало — он сначала снялся в фильме «Особенности национальной охоты», а теперь переехал к нам, обрусел. У вас вообще есть какие-то планы, связанные с российским кино?
Я об этом не думаю. Вообще. Люблю свою работу, и мне нужно где-то работать. Я бы хотел, конечно, снова поработать в России, но и сербские проекты мне тоже интересны. На настоящий момент я все еще живу в Сербии. По будущим российским проектам у меня пока не было предложений; об этом лучше спросить меня после московской премьеры, которая состоится 27 февраля.
Как вы встраивались в съемочный процесс? Как много времени это заняло?
Целых полгода. Мне пришлось потолстеть на 15 килограммов, выучить русский язык, прочитать много книг. И, как мне кажется, я все-таки что-то понял о русском духе, о русских людях.
И что же вы поняли?
Это секрет! (Смеется.) Мне очень помогали российские актеры, которые со мной снимались — Елена Лядова, Данила Козловский, Светлана Ходченкова, — они настоящие профессионалы, потратили на меня много времени, с пониманием относились ко мне.
Фильм «Довлатов», пожалуй, было бы неверно называть исключительно биографическим — это кино о чем-то намного более важном, о той эпохе, об атмосфере… Как вы думаете, что Герман хотел выразить в своей картине?
Да, вы знаете, это совсем не типичный байопик, потому что мы не видим рождения героя, подробного изложения его биографии, его смерти. Показаны всего шесть дней из его жизни, и дней нарочито непримечательных.
Для меня это кино о сложном решении, которое принял неординарный человек. Он хотел творить, писать, но в СССР 70-х годов у него не было шанса на нормальную жизнь. А для Довлатова это было очень важно, он хотел любви, свободы, возможностей. И тогда он начинает бороться: его представления о том, что на самом деле правильно, схлестываются с жестокой реальностью. Когда я говорю о решении, которое принял Довлатов, то имею в виду глобальный вопрос, который перед ним стоял: уехать из своей страны или остаться. Не могу даже представить, как бы я сам поступил в такой ситуации, если бы нечто подобное случилось в моей жизни! Кто-то пытается тебя остановить, запретить тебе жить своей жизнью… Огромная политическая система давит на тебя, приказывает немедленно уезжать. Но куда? Не могу понять, зачем это нужно было советскому государству. Довлатов вынужден был уехать, несмотря на то что хотел работать в СССР, писать об этой стране и о своих соотечественниках. Искусство важнее жизни, и по окончании работы над фильмом я еще сильнее утвердился в этой мысли.
В фильме есть чрезвычайно важная сцена сна Довлатова: ему снится добрый Брежнев, который обещает, что сейчас они вместе напишут книжку и ее издадут во всем мире. Вы в итоге поняли, что значил Брежнев для советского мифа, мира и культуры?
Нет, я намеренно решил не разбираться в этом. Начиная готовиться к съемкам, я пытался изучать политическую обстановку в России 1970-х. Но в итоге принял решение, что лучше бы мне этого не знать. Ведь для меня этот фильм не о политике, он о чем-то большем: о борьбе с собой.
