Вот тебе здрасьте — снова медиапространство заполонили комментарии Вила Мирзаянова, давно не слышались. Только теперь его представляют изобретателем яда «Новичок», которым в Лондоне был отравлен русский шпион-предатель с дочерью. А в 2004-м, когда отравили тогда еще кандидата в президенты Украины Виктора Ющенко, в газете «Московские новости», где я работал, мне сказали так: «Есть в Америке мировой старичок, знает все про отравы, потому что сам их смешивал. Звякни ему».

Я звякнул. Старичок Мирзаянов темпераментно и даже с воодушевлением рассказывал о свойствах отравляющих веществ — как они действуют на человека, выдвигал версии. Выходило, что, скорее всего, применили агент «Оранж», содержащий диоксин. Ученый называл его газом, на американский манер выговаривая: «гэз».

Потом была оранжевая (мы суеверно недоумевали по поводу совпадения цветов) революция, приведшая Ющенко к президентству, хотя лицо его было так изуродовано, что люди невольно отводили взгляд. Потом я узнал, что Мирзаянов до 1992-го являлся сотрудником секретного химического НИИ, занимал должность начальника отдела противодействия иностранным техразведкам, имел допуск к материалам особой важности.

А в 1996-м он эмигрировал в США, живет и работает в Принстоне, в 2010-м подписал оппозиционную петицию «Путин должен уйти», стал активным членом экологического движения. Сейчас ему 83 года.

И вот интересно, почему эти изобретатели оружия и всей той мерзости, что уничтожает людей, так долго живут? Где космическая справедливость? Лучше бы Башлачев столько жил, сколько Калашников.

Плохие люди делаются хорошими? Что-то не очень верится.

Вот и любимый Курт Воннегут, великий гуманист, тоже не готов был согласиться:

«А теперь представьте себе вот что: человек создает водородную бомбу для этих параноиков в Советском Союзе, убеждается, что она работает, а потом получает Нобелевскую премию мира! Такой сюжетец под стать Килгору Трауту, а человек-то существовал на самом деле, это был физик Андрей Сахаров.

Он получил Нобелевскую премию в 1975 году за требование отказаться от испытаний ядерного оружия. Ну, свою бомбу он к тому времени уже испытал. Его жена была детским врачом! Кем надо быть, чтобы разрабатывать ядерную бомбу, если у тебя жена — детский врач? И что это за врач, что это за женщина, которая не разведется с мужем, у которого настолько поехала крыша?

“Дорогой, сегодня на работе было что-нибудь интересное?”

“Да, моя бомба отлично работает. А как поживает тот малыш, который подхватил ветрянку?”» (роман «Времятрясение»).

Или иначе — за тридцать с лишним лет до того:

«— Кто же лечит “Папу”, если не вы? — спросил я.

– Один из моих врачей, некий доктор Шлихтер фон Кенигсвальд.

– Немец?

– Вроде того. Он четырнадцать лет служил в эсэсовских частях. Шесть лет он был лагерным врачом в Освенциме.

– Искупает, что ли, свою вину в Обители Надежды и Милосердия?

– Да, — сказал Касл. — И делает большие успехи, спасает жизнь направо и налево.

– Молодец.

– Да, — сказал Касл. — Если он будет продолжать такими темпами, то число спасенных им людей сравняется с числом убитых им же примерно к три тысячи десятому году» (роман «Колыбель для кошки»).

Делаются ли хорошие люди плохими? Вот в это верится почему-то охотнее.

Тут известная зоозащитница Лора Белоиван из Приморья оказалась в центре скандала. Написала в соцсети литературную заметку о сотворении совы Богом. Ну то есть как — литературную. Это ей так показалось, а текст-то вышел откровенно слабый и прославился лишь потому, что на него эмоционально отреагировали православные. Некоторые из них нашли заметку оскорбляющей чувства верующих, одна дама так прямо и гневно заявила, что текст надо удалить, а автора наказать.

Надо заметить, Лора Белоиван — наш человек, в том смысле, что мы пропагандируем то, чем занимаются она и ей подобные энтузиасты. Некоторое время тому назад «Русский репортер» даже поместил ее в итоговый список прошлого года «75 самых уважаемых людей».

Так что меня охватил небольшой когнитивный диссонанс.

Раньше в моей голове ведь было так. Есть наши, то есть мои, иначе говоря, мыслящие схоже со мной, имеющие примерно тот же набор ценностей. А есть — не наши, чужие.

Допустим, если я не знал, что почитать, посмотреть и куда сходить, то прибегал к испытанному методу поиска. Православные активисты что-то требуют запретить — значит, вещь стоящая.

Они собирают подписи против преподавания астрономии, обсерваторий и планетариев, а также продажи телескопов с высокой кратностью увеличения. Я отправляюсь в обновленный Московский планетарий. Получаю наслаждение для души и ума. Подумываю купить телескоп.

Они издеваются в «Манеже» над скульптурами Вадима Сидура, гения и фронтовика. Я иду в его музей, недалеко от метро Перово. Делаю вывод, что это едва ли не лучший малый музей Москвы.

Пишут губернатору Санкт-Петербурга, чтобы не допустить анатомическую выставку «Тело человека». Оказывается — замечательный образовательный проект. Пишут мэру Новосибирска, чтобы тот не согласовывал первомайскую «Монстрацию». Участвую в «Монстрации», где вижу массу позитивной и умной молодежи. Я даже фильм «Матильда» поэтому посмотрел, но на сей раз моя метода впервые дала сбой.

И вот — Белоиван. Она поколебала мою систему «свой — чужой». К чему этот поток сквернословия «гопник-стайл» безо всякой — и уж точно безо всякой литературной — нужды, сопровождающий упоминание Бога и старозаветных персонажей?

Нападками верующих Белоиван оскорбилась и отвечала, что тоже православная, поэтому может себе позволить. Аргумент тот еще. Я тоже ассенизатор, поэтому могу гадить посреди улицы. Или я тоже реаниматолог, поэтому могу ножичком в печень.

Так у нас привыкли оскорбляться оскорбленными, что забыли: оскорбления и на самом деле существуют — не все и не всегда можно списать, например, на православие головного мозга.

Один мой хороший знакомый фотограф однажды, читая лекцию на форуме неважно каких активистов, рассказывал об особенностях съемки, когда персонажи находятся в статике. В качестве примера сказал: «Снимаешь ты в мечети. А там мулла неподвижно целый час что-то бубнит себе под нос…» После лекции ему пришлось иметь неприятную беседу с одним из слушателей, исповедующим ислам, а также согласиться, что выразился неудачно.

За словом надо следить не только и не столько потому, что стали чаще применять статью УК о разжигании и экстремизме, а потому, что есть еще правила общежития и банальное человеческое уважение. Говорю это как последовательный атеист, [нецензурное].