Наступил август. Видимо, поэтому номер получился у нас не самым веселым. Вы, наверное, уже по анонсам на обложке поняли это.

Три сестры убили отца-мучителя. Это про садизм.

Сотрудники ярославской колонии пытали заключенного. Это тоже про садизм.

Правительство РФ решило увеличить пенсионный возраст. Это…

Вот что такое пенсия? Грубо говоря. Жил-был человек. Работал, устал. А потом государство ему говорит: ты молодец, спасибо, теперь отдыхай, вот тебе пенсия. На широкую ногу отдохнуть на нее не получится. Но мало ли — может, продолжишь работать. Или будешь подрабатывать. И помогать детям-внукам. А если дети или внуки хорошо зарабатывают, то они тебе помогут, можешь даже по миру поездить. Или на даче сиди, сорняки пропалывай. Или ничего не делай. Короче, какую-то копеечку ты будешь иметь в любом случае.

И для кого-то пенсия — прощание с любимой работой, траур, тоска зеленая. Как для стариков-разбойников из фильма Рязанова. А для кого-то — новая чудесная пора, когда ты наконец отдохнешь, когда сможешь видеть любимых внуков не только по субботам-воскресеньям, а на любимой даче торчать не только в отпуске.

Но тут государство тебе говорит: ты на пенсию собирался через столько-то лет, да? Знаешь, у нас тут концепция поменялась. Прости, но ты чуть попозже на пенсию уйдешь. А пока поработай еще несколько лет. Ну и что, что пенсии ждал? Еще подожди. Почему? Так надо.

Согласитесь, что-то садистское и здесь есть.

Непопулярные меры приходилось принимать в разное время правительствам разных стран. И история показывает, что в таких ситуациях крайне важно так называемое информационное сопровождение. Люди должны знать, что страдают они не просто так. А потому что: враг у порога, ради своих детей, ради самих себя, но потом. Затянем потуже пояса, зато светлое будущее в конце туннеля уже виднеется.

Таких непопулярных мер, как повышение пенсионного возраста, в России не было давно, наверное, с середины 2000-х, когда по стране мощно прокатилась волна митингов против монетизации льгот. Тогда власти тоже не озаботились разъяснением сути реформы. Думали, раз рейтинг у нас большой, раз нам доверяют, то проканает. В итоге рейтинг президента Путина упал чуть ли не в два раза. И, кстати, снова падение рейтинга.

Можно сказать: «Денег нет, но вы держитесь», а можно — «Денег нет, но давайте как-то вместе держаться». Не «вы», а «мы». Можно относиться к этому как к популизму, как к хитрой уловке. А можно — как, пусть на уровне риторики, к демонстрации уважения, обозначения того, что мы все в одной лодке. И уж если мы усложняем жизнь, то расскажем, почему так вышло, ради чего мы это делаем и что нас ждет дальше.

«Теперь время приходит, как раньше было — панство возвращается, и теперь снова люди делятся на панов и рабов. А если панство развели, значит, бунт будет». Это уже не мы говорим, а Екатерина Меркурьевна Маскаляниц, последний житель деревни Дуброво Смоленской области, очерк о которой вы также можете прочесть в этом номере. А еще мы пишем об открытии в подмосковном Домодедове первого в регионе детского стационарного хосписа. И об Играх победителей — соревнованиях для детей, победивших рак. И о том, что средняя продолжительность жизни людей на планете чуть-чуть, но все-таки увеличивается (к вопросу о пенсионерах).

Да, а еще у нас в рубрике «Фото недели» — наделавшие немало шума Евгений Петросян и Елена Степаненко, всерьез решившие развестись. Петросяну 72 года, у него, похоже, новая любовь, ему достанется часть совместного со Степаненко имущества, оцениваемого в полтора миллиарда рублей… И тут безусловно напрашивается шутка о том, что для повышения пенсионного возраста нет примера лучше Петросяна, но мы, пожалуй, воздержимся.