— Как хотите меня называете: злобной, не злобной, но я скажу как есть, — старается говорить низким спокойным голосом хрупкая шатенка, но еще немного, и она перейдет на верхний регистр. — У нас густонаселенный район, а по соседству огромная областная психиатрическая лечебница. И теперь, кажется, появится еще прачечная для бездомных. Эта мысль сводит нас с ума!

— Это же асоциальный элемент! — выкрикивает с места мужчина в очках; его, кажется, даже немного трясет.

— Никто не даст вам здесь работать! — подчеркивает каждое слово шатенка. — Потому что мы все боимся за своих детей и внуков. Это война, которая не нужна никому. И надо ее закончить в самом начале. Потому что дальше будет только хуже.

Женщина садится и выдыхает. А зал, наоборот, набирает воздуха в легкие и начинает гудеть так, что слова не разберешь — каждый хочет непременно высказаться-выговориться.

— У меня вопрос по техническому устройству этой прачечной, — буравит спины двух Дарий женщина с короткой стрижкой. — Я очень внимательно все прочитала на сайте питерской «Ночлежки». Например, узнала, как открывалась прачечная там. Ее создавали на территории бывшего завода, который находится на Обводном канале. Это же не жилая зона, правильно я понимаю? Так почему в Москве прачечная открывается рядом с нашими домами, детскими садами и площадками?

— Центр города — до Кремля 15 минут, — снова выступает со своего места седовласый в очках.

— Если вы посмотрите, где в Питере находится не прачечная, а приют для бездомных, то, наверное, удивитесь, — слабо пытается защищаться Дарья Байбакова, глава московского филиала «Ночлежки». — Он расположен в самом центре жилого квартала. И за 16 лет его существования у местных жителей не было никаких сложностей с соседями.

— Может быть, у них не было сложностей, а у нас будут! Где гарантия? — разводит руками тот, что в очках.

— Да-да-да! Не надо ставить на нас эксперименты! Прачечная-фигачечная! — всеобщий гул в зале.

— Я прошу прощения — можно, я скажу в тему? — тянет руку брюнетка с левой стороны стола. — Я, Ольга Николаевна, депутат Муниципального совета депутатов, заведующая женской консультацией, хочу сказать, что мы абсолютно не против бездомных людей. Но не в жилой зоне! Вы никогда не убедите меня как медика в том, что эти люди не имеют заболеваний. А еще эти люди в силу своего образа жизни опорожняются там, где им удобно это сделать. Как с этим быть?

Дарьи почему-то молчат, но и высказаться они все равно не успели бы.

— За последнее время наш Савеловский — в том числе благодаря депутатам — ярко показал свою активную позицию, — вскакивает блондинка в драных по-модному джинсах и с ярким цветком в волосах. — Мы очень дружно защищаем и улучшаем наш район. А вы говорите, что будете рекламировать прачечную по всей Москве. То есть вы со всей Москвы приведете своих клиентов к нам? Обратно-то они как поедут? Они же будут у нас в подвалах жить! Мы столько усилий прилагаем, чтобы наши подъезды и подвалы были чистыми. Услышьте нас, если вы сейчас скажете, что будете открывать здесь, то вы получите такой отпор…

— А их никто не откроет, — обещает ей Сергей Ладочкин, член Общественной палаты города Москвы. — Просто никто не согласует — этот вопрос не обсуждается.

Блондинка хлопает в ладоши. Седовласый мужчина в очках победно улыбается.

— И пока вы не стали вкладывать какие-то большие деньги в проект, — смотрит он исподлобья на кураторов «Культурной прачечной», — есть предложение подыскать другие объекты. Нужно помогать людям, и я готов включиться как член палаты города Москвы… Вот еще молодой человек хочет высказаться.

— Извините, что опоздал, хотя сам организовал эту встречу, — высказывается молодой человек в деловом костюме. — Есть подходящая площадка на Волгоградском проспекте. И я вышел на ее собственников, которые, между прочим, заинтересованы в вашей работе. Потом с вами свяжемся, и я телефончик подскажу.

— Мы за вас, вы делаете правильное дело, — кивает женщина со стороны стола депутатов в сторону стола кураторов. — Только, пожалуйста, не делайте добро одним за счет других.

— Отвергай, но предлагай — большое дело! — поправляет очки седовласый участник заседания.

Не люди

Заседание объявляется закрытым. Но расходиться, конечно, никто не намерен. Сначала кучкуются в маленьком зале, потом в узком коридоре; затем высыпают во двор, где можно разойтись пошире. Две Дарьи и их сторонники собрались тут же. Они предлагают мне пройти с ними до будущей прачечной, точнее, до места, где она должна появиться или не появиться — время покажет.

— Скажите, а не легче действительно сменить адрес? — то ли во мне говорит чувство толпы, то ли я просто понимаю жителей.

— Если честно, мне уже сложно представить район в Москве, который согласится на то, чтобы мы открылись, — мотает головой Дарья Байбакова. — Все боятся прачечной: считают, что туда будут ходить не люди, а не пойми кто.

— Кто приходит в питерскую прачечную?

— Это люди, которые хотят вернуться к прежней жизни, найти работу, завести семью. Люди, которым реально нужно где-то постирать и посушить одежду. Они никак не выделяются из толпы.

— Их не так много, как представляют себе жители района, — разводит руками Дарья Алексеева, директор фонда «Второе дыхание». — Это примерно 30 человек в день и три-четыре в час. Как они могут помешать местным, не понимаю.

— А вам есть что сказать в ответ на претензии всех возмущенных?

— Люди беспокоятся за чистоту — мы предлагаем волонтеров, которые будут дополнительно наводить порядок. Люди беспокоятся за своих детей — мы предлагаем поставить камеры, чтобы усилить безопасность.

— А что насчет туберкулеза, которого так боятся жители района? По их мнению, бездомные обязательно кого-нибудь заразят.

— Мы уже получили комментарий от врача: это заболевание вызывается при слабом иммунитете, плохом питании, недосыпе и легко распространяется в замкнутом пространстве. То есть двор с огромной массой воздуха — это не та среда, которая может способствовать заражению.

— Жители представляют себе совсем не ту ситуацию, которую представляем мы, — вздыхает другая Дарья. — Проблема в том, что они многого не знают, но мы готовы объяснять.

Сжечь

Мы идем мимо дворов, коробок-пятиэтажек, подъездов, за которые переживают местные жители. И наконец выходим к гаражам, за которыми и находится небольшой пятачок для прачечной — за высоким забором и проволокой. В идеале она будет работать здесь с 10 утра до 6 вечера, а ночью сотрудники будут стирать одежду, которую москвичи пожертвуют для бездомных.

— Сюда можно пройти через дворы, как мы сейчас пришли, а можно через колледж и детские садики, — машет рукой Дарья Алексеева. — Жители переживают за своих детей, но нужно сказать, что вся эта территория охраняется, сады и колледж — тоже. И вообще странно думать, что человек, который пришел постирать свои вещи, будет кому-то угрожать или залезать в детский сад…

— А вы думали, что будет, если вы не уйдете, а останетесь?

— Жители писали, что прачечную сожгут, а нас убьют, — просто пожимает плечами Дарья Байбакова. — Ну, и так, по мелочи: неприятности, черный пиар… Скриншоты сообщений у нас есть на всякий случай. Это вот такой экстремизм и как бы нежелание что-то обсуждать, как-то придумывать, что можно сделать реально.

— А как же земля на Волгоградском проспекте?

— Пока есть только абстрактный Волгоградский проспект с абстрактной промзоной.

— А вам не страшно?

— Чего бояться? На самом деле в Савеловском районе 59 тысяч жителей, а сегодня сколько их на встрече было? На этой неделе нам 580 человек перечислили деньги для того, чтобы прачечная открылась.

— Зачем вам это надо?

— Вы знаете, я тоже задавала себе этот вопрос. И прежде, чем прийти в «Ночлежку», решила проверить себя: выдержу ли. Поехала волонтером на ночном автобусе, который раздает еду бездомным в Петербурге. Там я познакомилась с парнем, который в своей обычной жизни был отцом, мужем, офисным работником. И пока мы с ним три часа ездили, я узнала, что раньше он вообще-то жил на улице и десять лет был клиентом «Ночлежки». Тогда я поняла, что система помощи работает. Это важная задача — протянуть руку человеку, который пытается выкарабкаться из ямы, и не дать ему потерять человеческое достоинство.