С каждым разом все труднее возвращаться из-за границы, той, куда раньше высылали, лишая гражданства. Не потому, что там камамбер, а у нас пошехонский — хотя и из-за этого тоже. Не потому, что там устойчивый плюс, а у нас гололедица — хотя и из-за этого тоже. И даже не потому, что там тебе улыбаются, пускай и неискренне; ведь как по мне, так лучше эдак, чем искренне по роже.

А потому, что только ступишь ногой в снежную жижу, выходя из аэропортовского автобуса, — и сразу все становится предельно понятно. Что неделю тебя дома не было, а ассортимент под вывеской «не влезай — убьет» уже расширился на два-три наименования.

Слышите этот скрип? Я слышу. Это гайка власти все ниже и ниже накручивается на болт, который мы с вами пытаемся на нее положить.

Хостелы в жилых домах — нельзя. Особенно для меня приятная новость. Ведь я как раз и только что из хостела в жилом доме, даже из двух. Правда, расположенных в городах старой Европы. Да что они там понимают, недоумки европейские! Зато вот у нас куча реляций о поддержке малого бизнеса, качественные ролики государственных банков соответствующей тематики.

Оскорбление (читай критика) власти в Интернете — нельзя. Еще более для меня приятно. Ведь я журналист, и критиковать власть — это моя профессиональная обязанность, если что.

Чехов, кажется, говорил, что нет такого предмета, который не мог бы стать еврейской фамилией. А я, кажется, говорю, что нет такого слова в русском языке, которое не могло бы оскорбить чиновника или депутата. Да теперь уже и кого угодно, не только чиновника или депутата. Бог — это слово я, допустим, уже и не помню, когда писал с маленькой буквы, не опасаясь, что меня за это распнут. Зато придумал писать его всегда в начале предложения, так и так получается заглавная — вот как сейчас; это моя персональная хитрость и одновременно скрытый протест.

Можно, конечно, вообще поменьше рассуждать, писать-говорить. Или даже притвориться глухонемым. Но, во-первых, в журналистике такое будет сложновато провернуть. И, кажется еще, что не очень-то и сработает фокус. Помните фильм «Географ глобус пропил» — там герой Константина Хабенского тоже притворился в электричке, чтобы за билет не платить, пальцами изъяснялся. А ему контролеры все равно вломили и хлястик на пальто оторвали.

А тут еще пришло известие из серии «возвращаясь к напечатанному»:

«В Казани на трое суток арестовали активиста движения татарской молодежи “Азатлык” Батырхана Агзамова за разжигание розни между русскими и татарами. Он стал первым жителем региона, осужденным по новой антиэкстремистской административной статье (20.3.1 КоАП). Активист выступал в соцсетях с резкой критикой взятия Казани войсками Ивана Грозного в 1552 году. При этом виновным он себя не признает, отмечая, что лишь перечислил исторические факты».

И это уж совсем-совсем приятная для меня новость, ведь я с другими многими вместе и писал о декриминализации антиэкстремистского законодательства и радовался, что накануне Нового года в него внесли смягчающие поправки.

Вот что по этому поводу пишет адвокат Тимур Князев, который никогда не разделял нашей радости: «А вот если сейчас у него найдут еще что-нибудь про Батыя, то административка автоматически станет уголовкой».

И я уже тоже думаю про себя: а так ли крупно победил здравый смысл и не были ли разговоры о декриминализации уловкой власти номер миллион какой-то?

Пора, наверное, все-таки завязывать с этим прекраснодушием, предполагая, что у репрессивной машины государства есть хоть какая-то задняя передача, хоть размером с гороховый стручок. Передача бывает только в окошко Бутырки, как говорит один мой товарищ, знакомый с матчастью, а все остальное — пособие для бедных.

По крайней мере, кончатся иллюзии, а значит, и разочарований не будет.

И еще, пожалуй, поменьше надо ездить за границу. А то ишь ты.