«Увы, как мала отдельная личность перед неумолимыми законами истории», — писал Василий Аксенов в романе «Остров Крым».
В детстве Крым казался мне священным аполитичным местом. Островом самобытной мифологии со следами древних цивилизаций. Здесь я впервые увидела море. Ежегодные поездки были чем-то вроде посещения любимой бабушки на каникулах — время, свободное от забот.
Крымский полуостров сформировал собственную идентичность в плавильном котле народов. В разное время на его территории проживали тавры, киммерийцы, скифы, римляне, готы, гунны, греки…. В 1783 году место пересечения разных вероисповеданий и культур стало частью Российской империи и приобрело славу царской резиденции.
С приходом СССР Крым перепрофилировался из места отдыха элиты в доступный советскому человеку курорт. После распада Советского Союза полуостров находился в составе Украины, а в марте 2014 года был включен в состав России. С этого момента Крым оказался в центре главных политических конфликтов последнего пятилетия. Новые реалии внесли коррективы и в мои отношения с местом. В мир детства и локальной мифологии вклинился новый политический слой.
Политика жестким образом прошлась по семьям: многие рассорились, разорвали отношения с родственниками по ту сторону российско-украинской границы. С 2014 года, по официальным данным, переехали и зарегистрировались на Украине как переселенцы 22 823 человека — около 1 процента жителей полуострова, прежде всего крымские татары и граждане, судьба которых была тесно связана с Украиной. Активная миграция в обе стороны наблюдается и поныне, хотя проблемы пересечения границы нарастают. Сейчас «проукраинских граждан» в Крыму относительно немного, но они есть, хоть и опасаются открыто высказывать свою позицию.
Разделение коснулось и крымско-татарского населения — лишь часть старейшин приняла новую российскую власть, оценив шаги навстречу, в том числе признание прав собственности на занимаемые землю и строения, присвоение государственного статуса крымско-татарскому языку.
На несогласную часть народа гнетущее впечатление производит ревностная работа силовиков. С 2014 года 32 крымчанина были осуждены за участие в деятельности организации «Хизб ут-Тахрир», запрещенной в России. На Украине она не была запрещена, и некоторые люди в одночасье оказались вне закона. К числу экстремистских организаций с 2016 года относится и крымско-татарский меджлис, бойкотирующий присоединение Крыма к России.
Среди русского населения преобладают пророссийские настроения и одобрение действующей власти: на выборах 2018 года Владимира Путина поддержали 90% жителей полуострова. Однако ощущается искусственное насаждение военно-патриотической тематики в образовании, в ландшафте, в среде обитания.
Государственные учреждения и частные компании соревнуются в лояльности к новой власти: билборды, фасады домов и автобусные остановки украшают граффити, на которых изображены президент России и триколор. Нередки и гражданские инициативы по вывешиванию за окна российского флага. В сувенирной продукции доминируют те же символы, дополняемые агрессивной антиамериканской риторикой.
Но и патриоты жалуются на то, что рост зарплат и пенсий после присоединения к России не компенсирует роста цен. До мая 2018-го многие жили надеждой: «Вот построят Крымский мост, и жизнь начнет налаживаться, в том числе и цены выровняются». Увы, этого не произошло — в нынешнем году те же собеседники уже не делают столь оптимистичных прогнозов.
Для Крыма по-прежнему важен туризм, но к отсутствию инфраструктуры и сервиса добавилась еще одна проблема — растущие цены. Стабильно популярным остается дикий туризм, но он не дает больших пополнений бюджета. А в отелях и санаториях — либо невыездные россияне, либо ностальгирующие пенсионеры. Сервис хуже, чем в Сочи, а стоимость отдыха выше, чем в Турции.
Ощущается изоляция — в Крыму нет ни Сбербанка, ни ВТБ, ни МТС, ни других крупных компаний; они опасаются санкций. И даже крымским футбольным командам приходится проводить матчи исключительно друг с другом. Пострадал и малый бизнес; немногие смогли оперативно перестроиться с учетом российского законодательства и жесткой системы налогообложения.
Еще одна серьезная проблема — засуха в степном Крыму. Энергетическая блокада со стороны Украины как-то преодолена, но воды по-прежнему остро не хватает. И в первую очередь страдают крымские татары, которые занимаются здесь сельским хозяйством. Мне довелось наблюдать, как летом на полях через каждые 10 метров выставлялись пластиковые емкости с водой. Я предполагала, что это система орошения, но хозяева полей объяснили: это поилки для птиц и грызунов. Животные тоже страдают от засухи и с отчаяния перегрызают ирригационные шланги. По официальным отчетам, в помощь степным районам выделяются серьезные средства, но зримых улучшений пока нет.
Санкции и отдельные ограничения на территории Крыма усилили ощущение его обособленности. Страна детства трансформировалась в изолированный остров на карте России.
