— И УБЭП, и прокуратура — кто только нас не проверял, — говорит глава фонда Олег Шарипков. — В конце концов жалобщик написал в Минюст — 30 дней они нас шерстили и перед 1 мая заявили, что нашли у нас политическую деятельность.
— В чем она заключается?
— Она заключается в том, что у нас есть бесплатный коворкинг для НКО, его можно забронировать на сайте, прийти и провести свое мероприятие. Там электронный ключ, люди приходят даже без нас. Какая-то такая организация Минюсту не понравилась. Она проводила у нас отчетно-перевыборное собрание, и вроде бы там были представители Навального. Там же был и представитель Минюста, он все их обсуждения записал и предъявил нам. Почему не этим организациям, если они им не понравились? Еще политическая деятельность фонда заключается в том, что я с женой сходил на митинг против пенсионной реформы, просто прошел вместе с толпой. Также я давал интервью СМИ и говорил об одном конкурсе для НКО, который, по моему мнению, провели несправедливо. Более того, я писал письмо губернатору о том же — все это тоже посчитали политической деятельностью.
Чтобы организацию признали иностранным агентом, нужно иметь иностранное финансирование. И его тоже нашли — в виде гранта из ЮАР.
— Зачем вам был нужен этот грант?
— Это грант организации Global Fund, которая поддерживает местные сообщества по всему миру. На эти деньги мы сняли помещение и отремонтировали его, — говорит Олег Шарипков. — Потом на деньги президентского гранта купили мебель, компьютеры, оборудование — и получился коворкинг «Клевер». Но при этом у Минюста рука не поднялась включить в свой акт то, что у нас есть еще и немецкое финансирование — фонд «Память. Ответственность. Будущее», который поддерживает жертв нацизма по всему миру.
На эти деньги «Гражданский союз» помогает пожилым людям по программе «Дети войны». Создавая программу для пожилых, в фонде подумали, что старикам, которыми уже стали дети войны, совсем не досталось в жизни радости. И решили вернуть ее им сейчас — чаепитиями, катаниями на каруселях, экскурсиями в музеи, поездками в другие города. У проекта есть куратор — Ольга Лещенко. Встречи проходят по вторникам, и в этот день бабушки начинают звонить ей с семи утра.
— У нас абсолютно гуманитарная и просветительская миссия, и назвать нас иностранным агентом — это просто взять и выстрелить себе в ногу! — говорит Олег Шарипков. — Я выкладывал цитаты из акта Минюста у себя в фейсбуке — люди смеются, говорят: «Этого не может быть, ты это сам придумал!» Такого абсурда еще никогда не было.
— С вами?
— С нами или еще с кем-то. У нас в Пензе, да и не только в Пензе. Видимо, раз у нас есть иностранное финансирование, мы являемся первым южноафриканским агентом в России.
Как фонд «Гражданский Союз» поддерживает местные сообщества? Ну, например, в Пензе, прямо в городе, сохранился кусок живого леса. Называется «Ласточкины горы». Велосипедисты хотят построить там велотрассу. Мостики и трамплины они могут сделать своими руками — из глины, досок и бревен. Доски и бревна стоят небольших денег — тысяч 15-20, но у подростков их нет. Они пришли со своей идеей в фонд, их отправили писать заявку и участвовать в конкурсе. Отбор проходит в большом зале: люди приходят, рассказывают о своих проектах, за них голосуют зрители. Победитель определяется прямо на месте. Идея велосипедистов залу понравилась — и в Пензе появилась велотрасса для экстремального катания. Таких проектов десятки, если не сотни.
— Дело в том, что «Гражданский Союз» — это самая профессиональная и системная НКО в нашем городе, — говорит предприниматель и глава попечительского совета фонда Игорь Зайдман. — Во-первых, у него очень долгая история — фонд существует с 2002 года. Во-вторых, это не разовый проект и не группа энтузиастов, а организация с постоянным штатом и устойчивым финансированием, которая, среди прочего, занимается поддержкой других НКО в Пензе. «Гражданский Союз» является ресурсным центром — и, соответственно, обучает другие НКО. Это грантодающая организация — фонд проводит свои конкурсы и поддерживает федеральные гранты. Мы являемся грантовым оператором Фонда Тимченко, например. Инициативные группы мы тоже поддерживаем, что немногие фонды могут себе позволить.
На деньги фонда обычные люди строят детские площадки у себя во дворе. Поддерживаются детские отделения в пензенских больницах. Школы и библиотеки покупают новые книги. А недавно вышел мультфильм, который сделали дети с аутизмом.
— Откуда фонд берет эти деньги?
— Мы собираем все ресурсы, до которых можем дотянуться из нашей Пензы, — говорит Олег Шарипков. — Это гранты — и российские, и зарубежные, — пожертвования от бизнеса, от частных жертвователей — мы объединяем их и вкладываем в развитие местных сообществ.
«Гражданский союз» создал свой целевой капитал — эндаумент. Когда за счет эндаумента смогут получать зарплату сотрудники, фонду вообще не придется собирать средства на свою деятельность, а только на проекты. У этого фонда учатся другие НКО, их представители специально для этого приезжают в Пензу. Ну а череда проверок началась после того, как глава фонда, Олег Шарипков, написал письмо новому губернатору.
— Пришел новый губернатор, и провели конкурс для НКО, непрозрачный и несправедливый. Я об этом и написал письмо губернатору. После чего этот Александр Тузов стал нас мочить на своем сайте «ПензаПост» — это типа информационное агентство, но это агентство из одного человека состоит.
— То есть вы лично не были с ним знакомы?
— Нет.
На сайте «ПензаПост» указан телефон. Трубку берет Александр Тузов.
— Я учредитель и редактор очень хорошего информационного ресурса, — говорит он. — Это абсолютно независимая точка зрения на многие вопросы в Пензе.
— Это вы написали жалобу в Минюст?
— Я как журналист активно мониторю фейсбук. И стал замечать, что гражданин Олег Шарипков на протяжении очень длительного времени размещал непотребные скрины, комментарии, наезды по Крыму, оскорбительные мемы. Я написал несколько статей в своем СМИ. Это попало в поле зрения Минюста, как я понял потом. Вернее, это попало в поле зрения прокуратуры, прокуратура это передала в Минюст. То есть косвенно эту тему на обсуждение вынес, наверное, я. Но жалобы я не пишу. У меня есть свое СМИ, я в нем пишу.
— Вы знакомы лично?
— Я с Олегом Шарипковым лично не знаком, никогда его не знал и знать не желал. И первый вопрос у меня к нему возник как у представителя гражданского общества. Он написал в своем фейсбуке, что собрал миллион в помощь онкобольным детям. Я сказал: «Давайте соберем автобус прессы и пощупаем этот миллион». Я считаю, что это абсолютно правильно, что их признали иностранным агентом. Этот человек в широком, филологическом смысле — иностранный агент!
Александр Тузов рассказывает о своем дожурналистском прошлом.
— Был кадровым военнослужащим, окончил пензенское артиллерийское училище, потом юридическое образование получил. И по распределению попал в группу советских войск в Германию, начальником службы артвооружения части в Дрездене. В тот момент, когда там, в Дрездене, служил Путин.
Глава фонда Олег Шарипков — неудобный человек. Говорит прямо, к тому же острый на язык. Его посты ироничны, полны сарказма, который тяжело воспринимается людьми без чувства юмора. Неважно, кадровыми военными, чиновниками местной администрации и Минюста или просто случайными фолловерами в сети. И вот из-за такой ничтожной ерунды один из лучших региональных фондов, который поддерживает обычных людей, оказался в беде.
— Чем вам грозит признание иностранным агентом?
— Не все благотворители могут работать с иностранным агентом, — говорит Олег Шарипков. — Некоторые получатели средств тоже боятся: а вдруг потом и их признают агентами? Мы теряем и деньги, и организации, с которыми работаем, потому что для них это слово страшное, неприятное, от которого надо держаться подальше. Второе — это отчетность. И без того у нас два человека тем только и заняты, что отчитываются. Теперь придется четверым.
— А сколько у вас сотрудников?
— Всего семеро. И вот мы собирали правление и думали: что теперь делать, закрываться? Так просто тоже сразу не закроешь. Но работать, как прежде, не получится тоже, потому что в том объеме, в котором нужны отчеты, мы не сможем их обеспечить. Тут вопрос стоит так: или работать, или отчитываться.
