У Ларисы шестеро детей, один мальчишка — инвалид по слуху. Лариса чуть не плачет, когда получает пару продуктовых пакетов. Не привыкла. Продукты привезли Андрей Лысенко и его друзья, Эдик и Лена. Обычные люди, они тратят свое время и энергию на помощь в опасных районах. Ларисе не везло, она мало что получала, не везет и с оформлением социальных выплат от ДНР.
Это Алчевка, Пролетарский район Донецка. До украинских позиций — несколько сотен метров. Муж Ларисы пытается работать, но максимум, что мог заработать, — 5-6 тысяч рублей в месяц. Здесь работы мало. Уехал на заработки в Москву, попробовал строителем, сторожем на стройке, но у него травма позвоночника, спина не дает. Еще и обманывали два раза. Сейчас в Донецке начали оформлять российское гражданство. Это, конечно, повысит статус работников из Донецка. Но пока в пунктах выдачи паспортов огромные очереди, записываются с ночи, стульев нет.
В день нашего визита, в пять утра, в соседний поселок были минометные прилеты. К счастью, никто не погиб. Но на одной улице перебило линию электропередач, ремонтники обесточили линию. Чинить нет смысла — тут каждый день прилетает, чаще всего в пять утра. Местный житель Игорь заделал дыру от осколка монтажной пеной. Власти предлагали ему перестелить крышу, но он говорит, что пока не будет — какой смысл?
Разве можно к такому привыкнуть? Да, война стала рутиной.
Пять лет.
Острая фаза войны с применением авиации и артиллерии в крупных городах началась ровно пять лет назад. 26-го мая 2014-го украинская авиация ударила по Донецку, полностью разбомбив стеклянное здание нового аэропорта, построенное к «Евро-2012» и накануне занятое ополчением. Снаряды упали и на вокзал, убив заодно мирных жителей. Потом — Луганск. Далее — везде.
Боевая активность с марта 2015 года волнообразно снижается. Обычная активность на Промке у Ясиноватой, на Трудовских в Донецке, в поселке Зайцево, на окраинах многострадальной Горловки и многих других подобных местах имеет характер регулярных и бессмысленных обстрелов позиций сторон из минометов. Ну и снайперы.
— Мы, наверное, уже ненормальные. Привыкли. Но только когда долго тихо, а потом прилеты, то снова страшно, — говорит Ольга из Саханки, что возле Новоазовска, прямо на линии фронта.
Тем не менее здесь работает школа, в которой 22 ученика. Ольга с мужем Николаем даже не прячутся в подвал, чтобы не бросать парализованную бабушку, кстати, гражданку России. Два года назад большой снаряд попал во двор, снесло стену, осколками засыпало все комнаты. Кроме одной, где как раз живет бабушка, стоит телевизор и, на счастье, собрались все. Только Николаю посекло лицо осколками стекла. После этого им дали шифер за госсчет, вставили стеклопакеты, правда два стекла уже выбило за это время.
Но вот в ту же Саханку волонтеры привезли продукты, в том числе бабушке Анне Петровне, 96 лет. Она говорит, что та война была даже не так ужасна, «быстро немцев прогнали». Она плакала, просто плакала. Внук стал сильно заикаться после обстрела в 2015-м. Родители его увезли, но Анна Павловна не смогла бросить дом. Когда обстрел, ей страшно, она берет палочку и идет к соседям, иногда падая на землю.
Полтора месяца назад здесь, в Саханке, погиб крестьянин, Владимир Неплюй, работящий, упорный. Два раза его ранило. Последний раз — когда на тракторе он возвращался с поля. Он, видно, хотел переломить судьбу. Но в третий раз снаряд попал двор, и прямо возле него.
Давайте не привыкать, нельзя это.
