Новость об аресте Ивана Голунова застает меня на пути во Флориду. Я прилетела на стажировку в небольшую локальную газету SunSentinel. Ну как небольшую — в редакции работает 80 человек, а издатели утверждают, что каждый месяц на сайт заходит шесть миллионов уникальных пользователей. Это не считая тех, кто по старинке читает бумажную версию! Неплохо для регионального издания. Здесь пишут об ограблениях, лучших выпускниках окрестных школ и новых ресторанах. Целый день на экранах в ньюсруме маячит статистика посещений сайта: на первом месте — статья о нашествии супертермитов, на втором — некролог о жертве нападения, на третьем и четвертом — новости о других нападениях. Жизнь во Флориде плывет расслабленно и неторопливо, как аллигатор в мутной воде реки Майами. Аллигаторы нередко становятся героями новостей SunSentinel: то залегают на дно чужих бассейнов, то и вовсе пробираются в частные дома, чтобы поживиться хозяйскими запасами.
Газета фокусируется на местных новостях, изредка затрагивая федеральные темы — и только если они напрямую влияют на жизнь этого райского уголка с пальмами и океаном. Неудивительно, что вопрос «Знаете ли вы об аресте Ивана Голунова?» ставит журналистов SunSentinel в тупик. Примерно из десяти журналистов «что-то о нем слышали» двое. Остальные сочувственно вздыхают, пока я в очередной раз пересказываю подробности задержания. Я перечисляю других журналистов, убитых или арестованных за профессиональную деятельность в России и на Украине за последние годы: Орхан Джемаль, Кирилл Радченко, Александр Расторгуев, Кирилл Вышинский, Павел Волков… Коллеги только смущенно разводят руками. Они впервые слышат эти имена.
— Америка в большей степени сосредоточена на себе, — объясняет общую неосведомленность редактор Розмари О’Хара. — У нас есть новости из Европы, мы следим за Брекзитом, но, например, не обращаем особого внимания на новости из Африки или Китая. Меня беспокоит ситуация в Турции, где были арестованы более сотни журналистов… Но про Россию и Украину почти ничего не знаю.
Подбросить наркотики журналисту-расследователю, чтобы заткнуть ему рот? Такое в США просто невозможно, в голос утверждают сотрудники SunSentinel. Впрочем, попасть в американскую тюрьму не так уж сложно, если расследуешь острые темы.
— У нас была похожая история с репортером-фрилансером из Сан-Франциско. Джош Вулф опубликовал полицейский отчет о смерти государственного защитника. Этот адвокат был убит, и журналист нашел информацию о том, что к убийству может быть причастна полиция. Полиция потребовала раскрыть личность анонимного источника, но репортер отказался. Тогда полицейские устроили обыск у него дома и изъяли камеру, а всю информацию с нее удалили. Сам Вулф был осужден на семь месяцев тюрьмы за отказ раскрыть источники.
Другой занозой для служб безопасности США стал австралиец Джулиан Ассанж. «РР» не раз писал об опубликованных им документах WikiLeaks. В 2010 году в Швеции Ассанжу предъявляли обвинения в сексуальных домогательствах и изнасиловании. Основатель WikiLeaks утверждал, что дело сфабриковано, а реальной причиной преследования являются обнародованные документы о действиях США на Ближнем Востоке. Активист бежал в Британию, потом попросил политического убежища в посольстве Эквадора в Лондоне. Спустя семь лет Эквадор выдал Ассанжа британской полиции. Сейчас Джулиан Ассанж отбывает наказание в Великобритании за нарушение условий освобождения под залог, однако США уже попросили экстрадировать активиста. В Америке ему грозит 175 лет тюрьмы, в том числе за шпионаж. И хотя Ассанж открыл миру действительно важные документы, в рядах американских журналистов этот случай не встретил единой поддержки.
— Большие издания вроде New York Times старались дистанцироваться от Ассанжа, но многие журналисты понимали, что должны поддержать его, — говорит основатель портала Florida Bulldog Дэн Кристенсен. — Он не журналист в чистом виде, не репортер и не редактор, но он опубликовал очень важные секретные документы. Благодаря ему мы узнали много нового о своем правительстве! Ему вменялись уголовные статьи, а это значило, что и другие журналисты, последовавшие его примеру, могут подвергнуться уголовному преследованию.
Дэн Кристенсен единственный из моих собеседников хорошо знает историю Голунова. На мой вопрос он в нескольких предложениях довольно точно описывает произошедшее с корреспондентом «Медузы». О том, что Голунов освобожден из-под домашнего ареста, а его дело закрыто, Кристенсен узнает от меня.
— Я читал об Иване в New York Times и Washington Post. Передайте ему, что мы в США внимательно следили за его делом и счастливы, что его отпустили! — Кристенсен тоже занимается расследованиями — на локальном уровне. — Как журналист в США я не беспокоюсь о своей физической безопасности. Периодически мне и моей семье поступают угрозы из-за моей работы, но ничего серьезного. Моя работа — разговаривать с людьми, получать от них документы. Даже во Флориде, где правительство пользуется репутацией довольно открытого органа, часто бывает нелегко достать нужную информацию.
На протяжении последних семи лет Кристенсен судится с американским правительством. В сентябре 2012 года он подал в суд на министерство юстиции и ФБР, требуя раскрытия данных о семье из Саудовской Аравии, предположительно связанной с событиями 11 сентября. В 2016-м к этому процессу добавился еще один — на этот раз Кристенсена интересовали закрытые отчеты комиссии ФБР по расследованию трагедии. Оба дела до сих пор находятся на рассмотрении.
— После 11 сентября появилась информация о саудовской семье, которая прямо накануне трагедии срочно уехала из Сарасоты, штат Флорида, — вспоминает коллега Кристенсена Серджио Бустос. — Они бросили все, даже оставили еду на столе и продукты в холодильнике. Существует мнение, что эта семья связана с угонщиками самолетов. Были местные публикации, попытки добыть о них информацию. Журналисты делали запросы в ФБР в надежде получить доклады по этой семье. Прошло 18 лет, и нам до сих пор ничего не известно. Государство опровергало даже информацию о том, что по этой семье существует какое бы то ни было расследование. Только позднее чиновники признали, что ФБР действительно провело расследование и составило четырехстраничный доклад, но что в нем, никто не знает.
Новая угроза
Традиционно новостные издания в США предпочитают действовать независимо друг от друга. Репортеры соревнуются в поиске острых тем, осведомленных источников, неожиданных ракурсов. Бывают, конечно, совместные проекты, но это скорее исключение. Каждый хочет получить целый пирог славы, а не половину. Однако в исключительных случаях журналисты США проявляют солидарность. Один из поводов к тому подал президент Дональд Трамп.
— Я обеспокоена тем, что Трамп объявляет журналистов врагами, «нападает» на медиа, — признается Розмари О’Хара. — Он показывает другим лидерам, что так вообще можно поступать. И угрозы, с которыми сталкиваются журналисты, возрастают по всему миру, раз уж даже в Америке это стало возможным. У нас не стреляют в журналистов и не подбрасывают им наркотики, но становится неуютно, когда президент называет журналистов врагами.
С представителями прессы Трамп действительно не церемонится, позволяет себе прилюдно им хамить. Еще в 2015 году, будучи кандидатом на пост главы США, он передразнивал журналиста-инвалида Сержа Ковалевски, больного артрогрипозом. В октябре 2018-го в ответ на благодарность корреспондента ABC Сесилии Вега за возможность задать вопрос на пресс-конференции избранный президент ответил: «Все в порядке, я знаю, что ты не думаешь. Ты никогда не думаешь». В том же году Трамп выгнал с пресс-конференции известного журналиста CNN Джима Акосту за вопрос о мигрантах. После этого администрация Белого Дома отказала Акосте в аккредитации, а сам журналист столкнулся с волной критики.
— С тех пор как Трамп стал президентом, журналистов — особенно высокопрофессиональных, уважаемых представителей профессии — все чаще перебивают и оскорбляют в прямом эфире, — сетует колумнист SunSentinel Стив Бускет. — Это делают сторонники Трампа. Раньше такое было сложно представить. А теперь люди говорят: «CNN — отстой», кричат на Джима Акосту… Чтобы американские избиратели оскорбляли журналистов на открытых общественных мероприятиях — такого на моей памяти раньше не случалось.
18 февраля 2017 года в своем Твиттере президент написал следующее: «Фейк-ньюс медиа (неудачники @nytimes, @NBCNews, @ABC, @CBS, @CNN) — это не мои враги, это враги американского народа!». В августе 2018-го Дональд Трамп снова назвал СМИ «настоящими врагами народа». Заявление прозвучало после того, как редакция CNN получила посылку с бомбой. Регулярные нападки президента и его сторонников послужили поводом для объединения журналистского сообщества.
— 14 августа более ста новостных организаций по всей стране опубликовали редакторские колонки и выпуски о необходимости свободы прессы и демократии, — рассказывает Стив Бускет. — Акцию запустила газета Boston Globe. Мы написали: «Мы не враги народа». Это было нашим ответом на критику президента. И это нетипично для независимых медиа в этой стране: такого объединения в американской прессе не наблюдалось давно.
Пулитцер
Дагу Филипсу 63. В SunSentinel он работает редактором срочных новостей. Даг всегда приходит в редакцию первым: в 4.30 утра он уже на посту. В поисках экстренных тем он проводит весь день на ногах. Даже за компьютером работает стоя, словно не давая себе расслабиться. 14 февраля 2018 года именно Даг первым узнал о том, что в Marjory Stoneman Douglas High School происходит что-то не то. В два часа после полудня его рабочий день уже подходил к концу. На столе одновременно болтали четыре местных телеканала, рядом шуршал приемник, настроенный на полицейскую волну.
— Я слушал радио, и вдруг полицейские сказали что-то о школе в Паркленде, — вспоминает Даг. — Это всего в 20 минутах езды от редакции. Я не расслышал, что именно там случилось, но понял, что что-то серьезное.
Как стало известно позже, 19-летний Николас Круз открыл огонь в школе, из которой был исключен год назад. Круз убил 17 человек и ранил столько же. В Паркленд выехало сразу несколько корреспондентов и фотографов SunSentinel. Первые кадры и статьи с места событий предварили появление масштабной серии материалов. Но реальное расследование началось только после публикации видеозаписей, сделанных в тот день — до и во время стрельбы. Чтобы получить доступ к записям, пришлось объединиться целому ряду изданий, включая SunSentinel. СМИ обратились в суд и запросили доступ к данным с камер наблюдения, рассказывает заместитель главного редактора газеты Серджио Бустос:
— Чиновники отказывались давать нам эту запись, пока мы все вместе не обратились в суд. Из видео мы узнали много нового: что полиция не заходила внутрь здания, когда началась стрельба, что в ходе стрельбы чиновники и полиция смотрели видео с внутренних камер наблюдения, и только потом стало понятно, что видео шло с задержкой в 20 минут… Они даже не представляли, где находится стрелок в данный момент. Было много хаоса и путаницы.
Благодаря публикации видео журналисты не только восстановили последовательность событий, но и выяснили, какие ошибки полиции и руководства школы привели к такому числу жертв. Стрельба унесла больше жизней, чем трагедия в школе Колумбайн, став одним из крупнейших расстрелов в США. По данным SunSentinel, за год до этих событий администрация школы исключила Круза, но не объяснила ему, каким образом он может продолжить образование. В итоге Круз на протяжении 14 месяцев не посещал учебные заведения, а кроме того, самовольно прекратил ходить к психотерапевту. За полгода до трагедии в ФБР поступали предупреждения о возможных планах Круза. Он написал в комментариях на YouTube, что хочет стать «профессиональным школьным стрелком». ФБР не удалось установить личность и местоположение автора комментария, хотя Круз подписался своим именем и фамилией. Часть этой информации журналисты из SunSentinel узнали из окружного отчета о стрельбе в Паркленде. Некоторые абзацы, по решению суда, были закрыты для чтения, однако сотрудникам газеты удалось найти к ним доступ. В редакции признаются, что не сделали для этого ничего сверхъестественного: просто скопировали текст из одного файла в другой. Однако такая находчивость привела к судебному иску.
— Мы опубликовали документы, на которые суд наложил статус «конфиденциально», — говорит выпускающий редактор Дана Бэнкер. — Не знаю, как в России, но в Америке это не наша проблема. У нас есть информация, мы получили ее легально — мы публикуем ее. Если это в интересах общества, конечно. Мы опубликовали эту информацию, и школьный совет попытался засудить наших репортеров Пола Макмахона и Бриттани Волмэн. Но это было смехотворно! Я бы переживала, если бы они получили эти документы незаконным путем, но все было легально. Мы думали, судья скажет, что это просто нелепо, и даже не станет их слушать… Но нет — она внимательно выслушала их и взяла дело на рассмотрение. Это просто местная судья, которая, видимо, ничего не знает о первой поправке к Конституции (гарантирующей свободу слова и свободу прессы. — «РР»). На ее месте я бы для начала загуглила первую поправку. Для нас этот процесс стал примером того, что в мире есть непрофессиональные судьи и тупые госслужащие.
Письмо в поддержку SunSentinel подписали журналисты New York Times. Адвокаты включили письмо в пакет документов защиты, который передали судье. Спустя полгода после подачи жалобы судья все же отказала школе в удовлетворении иска.
За полтора года репортеры SunSentinel опубликовали несколько десятков статей, посвященных стрельбе в Паркленде. Через 14 месяцев после трагедии газета получила за свою работу одну из самых престижных наград в области журналистики — Пулитцеровскую премию. Наряду с SunSentinel на медаль в номинации «Служение обществу» претендовали одна из крупнейших американских газет Washington Post и онлайн-издание ProPublica, специализирующееся на расследованиях. В копилке Washington Post 47 медалей Пулитцера, у ProPublica — пять. SunSentinel к тому моменту могла похвастаться только одним Пулитцером. Тем не менее победа досталась скромной локальной SunSentinel. Фотограф Эми Бет Беннетт снимала эвакуацию из школы в Паркленде в день стрельбы. Ее фотографии вошли в подборку материалов, за которые газета получила награду.
— Я была в редакции, когда мы узнали, что получили Пулитцера, — рассказывает Эми. — Все стали плакать и обниматься. Это был большой день для всех нас.
За организацию стажировки автор выражает благодарность Международному центру для журналистов ICFJ.
