Вы выиграли на велопробег президентский грант. В чем идея?

Я давно увлекаюсь путешествиями, около 60 стран объехал. И в прошлом году мне пришла в голову мысль, что путешествовать надо со смыслом. Решил, что я буду современным почтальоном Печкиным: возьму письма российских школьников, попрошу их написать о своих городах, о дружбе, об открытости — и на велосипеде повезу эти записки школьникам из других стран.

К кому вы с этой идеей пришли?

Ни к кому не пришел! Сначала я решил самостоятельно организовать тестовый велопробег из Уфы в Юго-Восточную Азию. За пять месяцев доехал до острова Бали в Индонезии — полностью за свой счет. Я понял, что путешествовать на велосипеде на дальние расстояния вполне реально, создал некоммерческую организацию, которая занимается развитием туристических, краеведческих и экологических проектов планеты. Подал заявку на президентский грант, и она оказалась 11-й в рейтинге из девяти тысяч проектов. Я получил 1 миллион 340 тысяч, но узнал о своей победе всего за десять дней до старта, когда у меня уже и билет на самолет был куплен, и виза была готова, и страховка... Так что почти месяц я путешествовал на свои деньги.

В каких школах вы уже побывали?

В Самаре и Саратове я встречался со школьниками, попросил их написать письма. Потом начались летние каникулы, поэтому в Венгрии, в Будапеште, я застал только учителей, которые преподают русский как иностранный. В Австрии, в городе Инсбрук, я передал в школу папку писем из Ижевска. И все вокруг говорят: «Nice idea, мы поддержим».

Почему вы поехали тогда, когда дети на каникулах?

Во-первых, путь неблизкий. Я еду до Лиссабона, поджимает зима. Во-вторых, львиная доля пути, одна треть, — это Россия и Украина. Да, дети на каникулах, но база писем уже есть — почти 400 штук из 20 российских школ: из Уфы, из Туймазы, Ижевска, Самары, Саратова. Мне даже приходилось отказывать, ведь все письма едут со мной в большой сумке — ни одно не летит самолетом, все по-честному.

О чем пишут дети?

В основном рассказывают о своем городе, о своей семье, о том, какие постеры у них висят в комнатах, о народных танцах, многие описывают зиму… Все письма, конечно, мы читаем. Детей много, 90–95% серьезно относятся, но всегда находится несколько шутников, которые пишут про Путина, Трампа и водку. Мы такие письма решили пока отсеивать.

Есть еще какие-то критерии отбора писем?

У нас в школах много внимания уделяется Великой Отечественной войне, для нас это правильно и привычно. И это у детей в голове откладывается, так что во многих письмах тема войны отражена. Кто-то вечный огонь рисует, кто-то — солдат и военную форму. Такие письма пока отложили в сторону, чтобы не возникало неловких ситуаций. Хочется, чтобы больше было про мир, чем про войну.

После того, как вы съездили из Уфы на Бали, о чем российские дети прочли в ответных письмах?

О том, что, например, в Пакистане до сих пор раздельное обучение. В небольшой части школ, где учатся и мальчики, и девочки, столовой пользуются по очереди. Когда я был в пакистанской школе в городе Лахор, то попросил показать библиотеку. Мне было приятно увидеть классику русской литературы: там есть книги Толстого, Достоевского — на английском языке. Могу точно сказать, своими глазами видел: пакистанские школьники читают русскую литературу на английском, это круто! В Индии классы по 40–45 человек. В Мьянме школьная форма интересная: белый верх, зеленый низ — длинная юбка до щиколоток, и у мальчиков, и у девочек. Страны были все южные, и школы похожи на советские пионерские лагеря: тонкие стены, большая территория на улице, окон где-то просто нет. Звонок прозвенел — дети из класса не в школьный коридор выходят, а на улицу.

Как дети реагировали на письма русских школьников?

Они их берут в руки и с таким интересом изучают. Представьте, приехал какой-то чувак из России на велосипеде, привез письма, написанные на русском и на английском от руки. Для многих людей Россия — экзотичная страна. И потом, во все школы не успеешь, поэтому ученики еще радовались, что мой маршрут прошел именно через их школу. 13 стран — 13 школ. Я бы хотел, чтобы по моему пути больше людей следовало с такой миссией! Но погуглил и не нашел, чтобы кто-то делал подобное.

О том, как учатся дети в других странах, можно ведь не только из писем, но и просто из интернета узнать.

Конечно. Поэтому мне надо, чтобы школы между собой установили долгий контакт, переписывались, делали совместные проекты. Это кропотливая медленная работа — находить школы, налаживать связь, добиваться доверия. Например, о школах Пакистана, Индии, Бангладеш очень сложно найти какую-то информацию заранее; в прошлом году я как снег на голову им падал и считал первую поездку тестовой. Но я знаю, что гимназия-интернат в Уфе теперь общается с одной из школ Таджикистана, многие школы отправили ответные письма нашим детям не через меня, а по почте. Я бы хотел, чтобы проект работал серьезно и долго, это не «вжих — проехал и всех подружил». Так что в этом году уже заручился поддержкой ЮНЕСКО. Еще мне помогают организовать встречи со школами русские люди, которые иммигрировали в Европу.

Что вам дает поддержка ЮНЕСКО?

Статус. У меня есть контакты всех национальных координаторов ассоциированных школ ЮНЕСКО. Еще меня, например, на Украину не пустили бы без письма ЮНЕСКО. На границе меня хотели впустить в страну только на три дня. Но 1200 километров на велосипеде за три дня — это невозможно! Здесь письмо ЮНЕСКО пригодилось.

Сколько километров в день вы проезжаете?

Если хорошая местность, то 100 километров в день. Сейчас по Альпам еду — 60–80 километров успеваю проехать. Можно и больше, но ключ к успеху — это распределение нагрузки. В крупных городах ночую в гостиницах, хостелах. Там я отсыпаюсь, пишу посты для социальных сетей, ловлю связь с миром. А между городами, на перегонах, преимущественно сплю в палатке.

Что пишут люди, которые следят за вашим путешествием?

Это самая главная энергетическая подпитка. Много километров день за днем ехать на велике не столько физически, сколько психологически трудно. Монотонная физическая работа по семь-восемь часов в день напрягает. А когда видишь, что тебя поддерживают, что появляются люди, которые даже присоединятся к тебе на каком-то отрезке маршрута, — как будто бензин в бак наливается. Первые 500 километров из Уфы до Самары нас ехало пять человек: я, двое друзей и два журналиста из уфимской телекомпании, тоже на велосипедах — это мое жесткое условие было. В Барселоне ко мне присоединятся две семьи.

Для чего лично вам этот опыт?

Мне 42 года, и я к пришел к выводу, что мир настолько многообразен — везде жизнь! Меня вдохновляет это путешествие, оно меня с людьми связывает. Впереди пенсия, жизнь конечна, но пока мне хочется использовать свой максимум. Если бы не получил грант, я все равно поехал бы на свои деньги. Дети видят во мне живой пример того, как можно просто сесть на велосипед и отправиться продвигать свою идею. Сотни детей, с которыми я встречаюсь, вырастут, десять из них заинтересуются путешествиями, а из этих десяти найдутся два-три человека, которые поедут по миру после меня.