Дело Долженкова и Мефедова — одно из самых вопиющих как по жестокости, так и по абсурдности среди тех сотен уголовных преследований, которым подверглись люди с оппозиционными, да и просто антивоенными взглядами в Украине после 2014 года — и продолжают как бы по инерции подвергаться сегодня, даже после смены власти. Но за короткий срок президентства Владимира Зеленского суды стали выносить гораздо более мягкие, чем раньше, решения в целом ряде политических дел.
Кардинал сказал — в Бастилию!
Сергей Долженков — одессит из профессорской семьи, работал в милиции, был одним из руководителей общественной организации «Одесская дружина». Евгений Мефедов — гражданин России, много лет проживавший в Одессе, работал водителем такси. Оба активно выступили против беспорядков на Майдане и приняли участие в антимайданном движении «Куликово поле» в Одессе.
Арестовали их сразу же после трагических событий 2 мая 2014 года и, несмотря на то что пострадавшими в Доме Профсоюзов были именно активисты антимайдана, предъявили им обвинение по ст. 294 УК Украины (массовые беспорядки, повлекшие гибель людей), предполагающую до 15 лет лишения свободы.
По версии следствия, Долженков и Мефедов «в интересах представителей прошлой власти, с целью дискредитации нынешней, вместе с другими неустановленными лицами, владея неустановленным огнестрельным оружием, устроили массовые беспорядки на Греческой площади и захватили торговый центр “Афины” в Одессе 2 мая 2014 года». Столкновения на Греческой площади действительно были прологом и началом трагедии — там сначала смертельные огнестрельные ранения получили двое майдановцев, потом четверо «куликовцев», а потом уже в Доме Профсоюзов погибло еще 42 «куликовца». То есть теоретически при честном разбирательстве под следствие должны были попасть виновные с обеих сторон, хотя — судя по количеству преступлений — майдановцев больше. Но в СИЗО оказались только «куликовцы», причем те, которые точно не имели отношения к насилию на Греческой площади.
Неустановленные обстоятельства в тексте обвинения — общее место во всех до единого политически-мотивированных уголовных делах на Украине, хотя это краеугольный камень обоснованности обвинения и суды имеют полное право возвращать прокурору такие обвинительные акты. Имеют, но не возвращают — тем более в 2014 году политические дела против оппонентов новой власти набирали обороты.
Обвинение оказалось слабым для обвинительного вердикта даже в условиях давления на суды со стороны СБУ, прокуратуры и подконтрольных им националистических группировок. Осенью 2017 года, после трех с лишним лет заключения, Долженков и Мефедов были оправданы. Однако им даже не дали выйти из зала суда и снова надели на них наручники по подозрению в совершении преступлений по ст. 109 (действия, направленные на насильственное изменение или свержение конституционного строя) и 110 (посягательство на территориальную целостность Украины) УК Украины. Это снова до 15 лет лишения свободы.
Свергать конституционный строй активисты «Одесской дружины» якобы пытались 28 марта 2014 года путем возложения цветов к памятнику героям-ольшанцам в Николаеве в годовщину освобождения города от фашистских захватчиков. В качестве доказательства преступления прокуратура приложила к делу видео, где активисты возлагают цветы к мемориалу и кричат: «Слава Руси!», «Вперед, славяне, русичи, вперед!», «Один за всех и все за одного!» — и заявила аж 49 свидетелей. Конечно, такое обвинение ни один уважающий себя суд принять бы не мог, но это был 2017 год и до смены власти оставалось еще очень много времени.
Казалось бы, по второму обвинению насильственных действий совершено не было, а значит, суд мог избрать альтернативную меру пресечений, например залог или домашний арест. Но после победы Майдана в уголовно-процессуальный кодекс была внесена ч. 5 ст. 176, предполагающая безальтернативное содержание в СИЗО для людей, подозреваемых в преступлениях, связанных с госбезопасностью.
Однако мы видим, что законы на Украине то работают, то не работают — в зависимости от того, что нужно власти. Так, 14 декабря 2017 года, несмотря на соответствующее положение УПК, на которое сторона обвинения неоднократно ссылалась, когда нужно было продлить подсудимым содержание под стражей, по обращению прокуратуры Мефедову вообще отменили меру пресечения. Просто готовился большой обмен в рамках Минских соглашений. Сотрудники СБУ насильно и незаконно доставили на тот момент формально свободного (без меры пресечения) Евгения в г. Святогорск Донецкой области для произведения обмена с ЛДНР, где он, по сути, оставался заложником до 28 декабря. Но в последний момент, несмотря на предварительные договоренности, украинская сторона отказалась отправлять на обмен в ДНР и ЛНР лиц, не являющихся гражданами Украины, включая россиянина Мефедова — рассчитывая, видимо, на будущий обмен непосредственно с Россией.
Адвокатам Ольге Балашовой и Валентину Рыбину удалось признать 27 протоколов осмотра видеозаписи очевидно недопустимыми доказательствами, поскольку она не была открыта стороне защиты на стадии досудебного следствия. Тем самым адвокаты выбили почву из-под ног обвинения, но зимой 2018 года судья, вероятно, под давлением «общественности» просто уволился, тем самым приговорив ребят к повторному рассмотрению всех доказательств. Все началось сызнова.
Тысяча чертей!
Весной и летом 2019 года мне удалось посетить несколько заседаний по делу Долженкова и Мефедова в Николаеве и послушать показания, пожалуй, десятка свидетелей. Это было незабываемо! 23 мая суд заслушал свидетеля — сотрудника полиции, который под присягой заявил, что в его компетенцию входило пресечение любых неправомерных действий во время акции, но таковых им зафиксировано не было. При этом он отметил, что у возлагавших цветы были флаги Российской Федерации и Одессы, а украинской символики не было. Почему флаг Одессы свидетель не относит к украинской символике, осталось неизвестным. Конкретно Долженкова и Мефедова он не видел, но убежден, что участники автопробега «поддерживали аннексию Крыма и сепаратизм, выступали против действующей власти и президента». Правда, затем выяснилось, что он находился от них на расстоянии 20–30 метров и слышать ничего не мог.
— Против какого президента мы тогда выступали? — резонно поинтересовался Мефедов. — В конце апреля 2014 года, когда произошло событие, формально президентом Украины был Виктор Янукович, покинувший страну. Другой президент на тот момент избран не был.
На это свидетель, замявшись, ответил, что он не знает. Примерно в том же духе высказывались свидетели и 19 июня. Один из них, служащий полицейского спецназа «КОРД» Александр Клочков, заявил:
— Ни на мосту, ни на площади Ольшанцев никаких беспорядков не было, мы стояли в резерве и нас не задействовали.
Второй свидетель, также служащий полицейского спецназа, Евгений Виноградный не смог точно ответить на вопрос, какую должность занимал в марте 2014 года: «после Майдана постоянно меняли названия, и я даже не помню, как правильно называлось подразделение». Он также заявил под присягой, что в его обязанности входило задерживать правонарушителей, которые организовывали массовые беспорядки, но в тот день ни беспорядков, ни задержаний не было.
— Я не видел никаких правонарушений. Что там были призывы к смене власти, узнал из СМИ, — заявил Виноградный.
А 14 августа давал показания николаевский журналист, присутствовавший на месте событий по редакционному заданию.
— Если бы не повод — возложение цветов к памятнику — я бы рассмеялся, — ответил он на вопрос прокурора. — Ребята вставали на колени, клялись в верности Николаеву, провозглашали «Один за всех — все за одного!». Было впечатление, что они в детстве еще не наигрались в мушкетеров.
И так говорят абсолютно все. Зато приезжающие на заседания как на работу «активисты» рвут чубы на головах, поскольку сфабрикованное дело рассыпается в прах.
— Я хочу, чтобы они сидели вечно! — надрывается одесский националист Тодор Пановский, нервно теребя торчащую из-за уха косичку. — Для меня это сепарский сброд! Это не люди, а враги! Из-за них на меня охотится ФСБ!
Еще интереснее, что говорит о происходящем прокурор, с которым мне удалось немного пообщаться в коридоре.
— Что противозаконного сделали обвиняемые?
— Противозаконны их действия, автопробег.
— Автопробег незаконен? Его не согласовали с властями города?
— Дело не в этом. Все есть в экспертизе.
— Но свидетели говорят, что ничего противозаконного не видели.
— Почему? Есть свидетели, которые их опознали.
— Так никто не отрицает, что они там были. Что противозаконного в рамках обвинительного акта они сделали?
— Там были призывы к смене конституционного строя.
— То есть они в Николаеве пытались сменить конституционный строй?
— Нет, в Николаеве не пытались.
Ну если уж сам прокурор говорит, что Долженков и Мефедов в Николаеве не пытались сменить конституционный строй — а именно это вменяется им в обвинительном акте, — то сложно вообще понять, что происходит.
— Я провела две независимые экспертизы лозунгов, которые выкрикивали участники автопробега, — говорила адвокат Ольга Балашова. — В первой поставила те же вопросы, что и прокурор. Эксперты дали заключение, что ответить не могут в связи с тем, что эти вопросы касаются права. Во второй экспертизе я уже поставила вопросы как положено — и на все дали ответ, что никаких призывов не было.
Тем не менее почти два года с момента оправдания по делу 2 мая содержание Долженкова и Мефедова под стражей продлевали, мотивируя это, в частности, тем, что у Мефедова российское гражданство.
— В УПК нет такого риска, как российское гражданство, — заявил на одном из заседаний Мефедов. — По статье 24 Конституции Украины не может быть дискриминации по признаку расы, национальности или гражданства, а прокурор заявляет такое в присутствии представителей ОБСЕ. Кроме того, с чего вообще решили, что я гражданин РФ? Где мой паспорт?
— А где он? — поинтересовалась судья.
— Пусть его найдут. Я его уже пять лет не видел, а к этому уголовному делу он вообще не приложен! Без паспорта откуда вы знаете, как меня зовут и кого вы судите?
Один за всех и все за одного?
Действительно, паспорт Евгения Мефедова за пять с лишним лет судебных разбирательств «исчез». Подобную ситуацию мы наблюдаем и в деле макеевских водителей, которых почти три года судят по обвинению в финансировании терроризма — за то, что они возили донецких пенсионеров в Запорожье получать их законные пенсии. 24 апреля 2019 года их выпустили из СИЗО без меры пресечения, и с тех пор они не могут забрать в прокуратуре свои паспорта, несмотря даже на имеющееся постановление суда. В прокуратуре говорят: «Документов нет».
Так или иначе, 16 августа, благодаря решению Конституционного суда Украины, который 25 июня 2019 года признал неконституционным «порошенковское» положение ч. 5 ст. 176 УПК Украины (о котором мы говорили выше), суд назначил для Сергея Долженкова и Евгения Мефедова залог, и 19 августа они вышли на свободу после пяти лет и трех месяцев в СИЗО. Первое, что сделали эти мушкетеры на воле, — возложили цветы к мемориалу героям-ольшанцам в Николаеве. Оказалось, что это все-таки не преступление.
И тут началась эпопея не хуже истории с подвесками королевы. 20 августа мать Сергея Долженкова Тамара, героическая женщина, стойко боровшаяся все эти годы за свободу ребят, написала на свой странице в Фейсбуке, что Мефедову требуется финансовая помощь, поскольку нужны деньги на квартиру, питание — и отдельно 80 евро требуется заплатить в российском консульстве за новый паспорт. Некоторые российские СМИ, а за ними, естественно, украинские, не разобравшись, как обычно бывает до конца, обвинили консульство и вообще российские власти в циничном равнодушии к судьбе своего гражданина. Представитель МИД РФ Мария Захарова публично назвала требование денег со стороны консульства фейком и предположила, что деньги собирают аферисты. Можно только представить чувства матери политзаключенного.
— После того как Женю выпустили из СИЗО без гроша в кармане и документов, мы решили помочь ему, и я обратилась к своим друзьям с призывом поддержать Мефедова. Наш благородный порыв не помешал Марии Захаровой обвинить нас в том, что мы таким образом хотим нажиться на человеческой беде. Стыдно, господа! — написала Тамара Долженкова.
В итоге объясняться пришлось самому Мефедову:
— Я не думал, что СМИ будут искажать информацию. Данный инцидент произошел по той причине, что я и сотрудники консульства не поняли друг друга. В помощи они не отказывали, денег не просили, но озвучили стоимость документов, не сообщив, что оплатят сами.
Получается, что в консульстве не объяснили, как положено, процедуру; Евгений, естественно, подумал, что ему потребуются деньги для получения паспорта, Тамара Долженкова открыла сбор средств (не только на паспорт — они нужны много для чего еще), медиаресурсы грянули: «Предательство!», Захарова, не разобравшись, высказалась про аферистов, вызвав очередную порцию громов и молний со стороны СМИ и блогеров… В итоге документы Евгению Мефедову делают спокойно и, главное, бесплатно. Другой вопрос, успеет ли он их получить до всеми ожидаемого обмена, в списки на который Евгений включен по его согласию.
Когда твой друг в крови
Пять лет и три года потребовались Сергею Долженкову и Евгению Мефедову, чтобы оказаться на свободе. И хоть обвинения еще не сняты, это уже большая победа.
Но в СИЗО продолжают медленно гибнуть другие, просвета в делах которых пока не видно. Из тех политзаключенных, о судьбах которых мне доподлинно известно, самое тяжелое положение, пожалуй, у спортсменки Дарьи Мастикашевой и предпринимателя Андрея Татаринцева.
Молодая 31-летняя женщина, мать, Мастикашева два года содержится в днепропетровском СИЗО по обвинению в госизмене за «действия, которые сами по себе не составляют общественной опасности, но по совокупности определенных признаков могут быть похожими на действия, направленные на подготовку террористического акта или диверсии». Дарью не просто задержали, но похитили с пакетом на голове, пытали, морили в психбольнице. В СИЗО ей не оказывается медицинская помощь, а начальник изолятора отказывается вывозить ее в больницу на медосмотр, несмотря на имеющееся постановление суда. «Только труповозкой», — цинично заявил он, по словам обвиняемой. За два года дело Мастикашевой так и не начало рассматриваться по сути, а в июле этого года Красногвардейский суд Днепропетровска в очередной раз продлил ее содержание под стражей без права внести залог, что противоречит решению Конституционного суда Украины от 25 июня 2019 года. 28 августа Дарья Мастикашева объявила голодовку.
Предпринимателя Андрея Татаринцева также судят и держат в СИЗО уже два года. Его обвиняют в финансировании терроризма путем передачи дизтоплива детской больнице на неподконтрольной Украине территории Луганской области. Дело также стоит на месте, за два года не рассмотрено ни одно доказательство. Андрей страдает сахарным диабетом 2-го типа, но в СИЗО не предоставляют ни лечения, ни необходимого диетического питания, а на адвокатские запросы отвечают, что делают все необходимое. На каждом заседании суда защита вызывает скорую помощь, которая констатирует: сахар в крови Татаринцева на уровне до 15–17 — при норме 5,5. Прокурор заявляет о симуляции в целях затягивания процесса, а судьи не реагируют на ходатайства адвоката о смене меры пресечения для тяжелобольного человека. Этим летом адвокату Владимиру Ляпину удалось вывезти Татаринцева не в областную больницу, куда, по его словам, заранее звонили из военной прокуратуры, а в 9-ю горбольницу Запорожья, где после обследования врач вынес вердикт: «Еще полгода содержания в таких условиях, и Татаринцев останется инвалидом». Несмотря на это апелляционный суд отклонил жалобу защитника, и Андрей остается в СИЗО.
Но есть и хорошие новости. 28 августа после полутора лет в заключении по согласию прокуроров под личное обязательство был отпущен на свободу главный редактор «РИА Новости Украина» журналист Кирилл Вышинский. Несмотря на приезд к нему российского омбудсмена Татьяны Москальковой, Кирилл неоднократно категорически отказывался от обмена, намереваясь идти до конца в отстаивании своей невиновности. Отказ «обменного фонда» от обмена стал проблемой: в суде, в условиях большого внимания к процессу со стороны международных гуманитарных организаций, трудно было бы реально обосновать обвинение, основанное только на журналистских публикациях.
«Интерфакс-Украина» со ссылкой на свой источник сообщил, что Вышинский все-таки дал согласие на включение его в обменные списки, и именно с этим связана невиданная доселе мягкость прокуроров. А затем и пресс-секретарь генпрокурора Луценко Лариса Сарган подтвердила данную информацию и даже опубликовала заявление Вышинского с согласием на смену меры пресечения и перемещение за пределы Украины.
Что же, главное — Кирилл Вышинский, Сергей Долженков и Евгений Мефедов и некоторые другие на свободе. И, хотелось бы верить, другие политические заключенные тоже вскоре будут освобождены.
