Медленный темп восприятия
«Страх вратаря перед одиннадцатиметровым» — один из переведенных на русский язык романов Хандке и один из самых известных. По самому названию понятно, о чем речь: вратарь остается один на один с тем, кто бьет пенальти, и никто ему не может помочь, кроме него самого — либо пропустит, либо отобьет мяч. Хандке — писатель-экзистенциалист, который «с языковой изобретательностью» исследует «периферию и специфику человеческого опыта» — такую формулировку выбрал Нобелевский комитет.
Фиксируя «человеческий опыт» и повседневность, Хандке не считает детали быта обыденностью.
— Он поэтизирует медленный темп восприятия, и даже слово «замедленность» часто появляется в его текстах. Он пытается прожить каждое мгновение и все это зафиксировать в слове, — говорит литературовед-германист Вера Котелевская.
Сегодня как вчера, вчера как всегда. Вот и еще день прошел, вот и неделя прошла, и уже наступил новый год. Что завтра на обед? Приходил почтальон? Что ты делала весь день дома? Накрыть на стол, убрать со стола; «Ну как, все сыты?»; поднять шторы, опустить шторы; включить свет, выключить свет; «Не оставляйте же вечно свет в ванной!»; сложить, развернуть; опорожнить, наполнить; воткнуть вилку в штепсель, выдернуть. «Ну, на сегодня, кажется, все». («Страх вратаря перед одиннадцатиметровым»)
Хандке изучает неустойчивость человеческого существования в мире, в том числе своего существования. Его герой — часто писатель, который пытается избавиться от информационного шума и в итоге остается один на один с вопросом «быть или не быть».
— Идея в том, что человек чувствует себя заброшенным, не принадлежащим ни к какой общности, и чувствует, что и ему ничего не принадлежит, — говорит историк литературы Михаил Эдельштейн. — Голый человек на голой земле. Несмотря на то что вокруг автомобили, другие люди, пейзажи — ничто из этого не может помочь ему найти ответ на свои вопросы. Хандке, как последовательный экзистенциалист, всегда ставил героя в ситуацию, когда он оказывается перед необходимостью выбирать и действовать. Человек в толпе, но один на один с вопросами о своем существовании. Таков герой Хандке.
Таков же и герой режиссера Вима Вендерса. Герой, который находится в толпе, но не сливается с ней. В кино поиски Хандке и Вендерса совпали, искусство кинематографа просто хорошо передает это одиночество и отчужденность человека. Хандке и сам пытался выступать в качестве режиссера, и в то же время является многолетним соавтором Вендерса, фильмы которого стали классикой немецкого кино.
— Тексты выстраиваются в своеобразные дневники, в которых герой проделывает какой-то очень медленный путь, — объясняет Вера Котелевская. — Человек ходит пешком, едет автостопом, летит в другую страну, а Хандке просто пытается прочувствовать, что с героем происходит. Такие истории перерастали потом в сценарии для «дорожной трилогии» Вендерса: «Алиса в городах», «Ложное движение», «С течением времени».
Речь без субъекта
В России с Хандке знакомы как с писателем и соавтором режиссера Вима Вендерса. На русский язык переведены книги Хандке «Короткое письмо к долгому прощанию» (1972), «Нет желаний — нет счастья» (1972), «Женщина-левша» (1976), «Медленное возвращение домой» (1979), «Учение горы Сен-Виктуар» (1980) и «Дон Жуан — рассказано им самим» (2004). В Германии Хандке знают больше как поэта и драматурга-авангардиста.
— Одна из его пьес «Самообвинение» выстроена почти как грамматическое упражнение, — отмечает Вера Котелевская. — Герой рассказывает о себе: «Я родился, я учился, я вырос…» Становится понятно, что для Хандке важно добиться некой точности в размышлениях о самом себе и о мире, который окружает человека. У него невероятное недоверие к фальши современного мира, его раздражают агрессия масс-медиа и желание людей существовать в этом конкурентном мире, непременно вырваться вперед в забеге. Эта точность выражается в очень тонком немецком языке.
Именно из-за языка Хандке многие его эссе и пьесы до сих пор не переведены на русский.
— Набоков говорил, что великая литература — это всегда феномен языка, а не идей, — говорит Эдельштейн. — Хандке — один из очень немногих среди ныне живущих писателей, который соответствует этому определению. Он всегда занимался такой одинокой, упорной работой над языком и уже через язык — над человеком. Насколько я могу судить, это требует от переводчика изощренных умений: нужно каждый раз заново изобретать систему приемов. Хандке много работал с нейтральным письмом — это речь без субъекта, протокольные фразы, фиксирующие реальность, но безэмоционально. Все это трудно перевести. В пределах одного произведения язык то более красочный, то сводится к минимализму, то начинает распадаться, превращается почти в поток сознания… Но я надеюсь, что сейчас и поздний Хандке у нас будет представлен — появятся гранты на его перевод.
Не победитель по природе
15 лет назад австрийская писательница Эльфрида Елинек, получая Нобелевскую премию за 2004 год, сказала, что если комитет решил наградить кого-то из австрийских литераторов, то было бы правильно отдать премию Хандке.
Но именно Хандке оказался фигурой сомнительной из-за его политических заявлений. Он поддержал Милошевича в сербском конфликте, произносил речь на его похоронах и предположил, что боснийцы могли убивать самих себя в Сараево, чтобы подставить сербов под бомбы НАТО. Свои взгляды на сербский конфликт Хандке подробно описал в эссе «Зимняя поездка по Дунаю, Саве, Мораве и Дрине, или Справедливость для Сербии» (1995), которое так и не было переведено. Постепенно в Европе за Хандке закрепился ярлык отрицателя геноцида. Его персона по-прежнему вызывает много споров. После объявления нобелевских лауреатов газета Guardian вышла с заголовком: «Премия Петеру Хандке оскверняет память жертв геноцида».
— Мне кажется, что маленькая повесть с автобиографическим следом «Детская история» отчасти позволяет понять и политические взгляды Хандке, вокруг которых так много споров. Он описывает рождение дочери, рассказывает, как главным мировым событием для него постепенно становится лицо напротив. Самый невероятный опыт — защита этого маленького существа, и я думаю, что любые политические конфликты он точно так же пропускает через себя, не отстраняясь. Он просто пытается отстоять свою «периферию» — право отдельного, частного человека по-своему видеть «большую» политику.
Хандке, которого много лет игнорировал Нобелевский комитет из-за политических взглядов, несколько раз выступал с заявлениями о том, что институт Нобелевских премий ангажирован и создает ложный канон мировой литературы. Но когда объявили лауреата 2019 года, писатель похвалил комитет за храбрость и дал понять журналистам, что никогда стремился к статусу победителя. «Это очень смелое решение. Они выбрали мои работы, но по природе своей я совсем не победитель, — сказал Хандке. — Я не люблю выражения “он взял Нобелевскую премию”. Писатели как будто сразу рождаются с чувством вины, а сейчас я ощущаю странное чувство свободы».
Хандке, много пишущий о жизни «на периферии», охраняющий себя от информационного шума, внимательный к бытовым деталям, сказал, что праздновать победу не будет, потому что не понимает как. Он также признался, что о втором лауреате — Ольге Токарчук — ничего не слышал.
— Почему в 2019 году премия вручается автору, исследующему «голого человека на голой земле»? Это можно объяснить каким-то современным контекстом?
— Просто в 2019 году Нобелевский комитет решился, несмотря на репутацию «анфан террибля», наградить именно Хандке, который действительно пишет лучше других, — говорит Эдельштейн. — И в то же время смысл Нобелевского послания 2019 года, если пытаться его расшифровать, антиполитический — а значит,все равно политический. Есть Ольга Токарчук, член партии «зеленых», участник ЛГБТ-маршей, борец с национализмом, за все хорошее, против всего плохого. Она придерживается европейских взглядов в Польше, которая все больше становится националистической. Токарчук — правильная европейская левая. И есть Петер Хандке — по всем пунктам европейский "неправильный", защитник Милошевича, которого считают военным преступником. И эти писатели объявлены лауреатами в один день — вот вам «хороший» лауреат, вот вам «плохой». То есть месседж в том, что премия вручается за литературу, а не за оценки по поведению. В мире, где из-за одного твита можно лишиться репутации и места в профессиональном сообществе, будь то Голливуд или университет, это решение — вручать премию собственно за литературу — на мой взгляд, очень важное.
