Последнее общепризнанное государство — признанное всеми странами, которые являются членами ООН, — возникло в 2012 году. Это Южный Судан. В результате референдума он отделился от Судана. Референдуму предшествовал длительный вооруженный конфликт между повстанцами и правительственными силами. Последствия независимости — новый гражданский конфликт между претендующими на власть в новом государстве группировками.
Парад появления новых держав, которые легко и быстро признавались всеми или подавляющим большинством членов ООН, проходил в первой половине 1990-х годов. Но в тот же период в мире появилось большое количество государств, чье существование формально отрицалось и по-прежнему отрицается международным сообществом. Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Ичкерия, Республика Сербская, Сербская Краина; в Афганистане — Дустумистан и Масудистан; от Сомали откололся Сомалиленд… Часть уже исчезла, другие продолжают существовать и кристаллизовались в политические системы, обладающие всеми современными признаками государственности — в том числе таможнями, четко прописанными законами, набором официальных символов и исторических взглядов. За два десятка лет нового тысячелетия список непризнанных государств значительно пополнился. Правда, некоторые из новообразований успели исчезнуть за последние годы — например, так называемое Исламское государство (ИГ)*, которое на пике своего существования занимало до половины территории Ирака и треть территории Сирии. Политические игры в «признаю — не признаю» порой приводят к парадоксальной ситуации, когда в паспортах путешественников или дипломатов появляются штампы стран, которые с точки зрения их родных государств не имеют права на существование. В среде самостоятельных путешественников даже есть такой тренд: посетить максимальное количество непризнанных государств. Попадание туда зачастую совершенно не связано с предварительным посещением посольств — у многих непризнанных держав никаких посольств нет.
Последний осколок СССР
Приднестровье — самый успешный пример существования непризнанного государства на территории бывшего Советского Союза. По символике и формату существования оно напоминает Белоруссию: уверенная авторитарная власть с советскими декорациями. Хотя при этом Приднестровье может позволить себе конкурентные честные выборы главы государства. И — примечательный факт: юридически оно является последним осколком СССР, даже правопреемником. Приднестровская Молдавская Советская Социалистическая Республика (ПМССР) была провозглашена как отдельная республика в составе СССР на Съезде депутатов всех уровней Приднестровья, состоявшемся в Тирасполе 2 сентября 1990 года. Между тем как в 1991 году другие советские республики разрешились от бремени союзности и стали независимыми друг от друга, власти в Тирасполе в этом процессе не участвовали. Таким образом, только Приднестровье формально не принимало никаких актов о том, что покидает СССР, — оно лишь сменило название в ноябре 1991 года.
Границу между Приднестровьем и Молдавией, которая считает это государство частью своей территории, но никак не может решиться на конфедеративный договор с ним, с молдавской стороны контролируют скучающие полицейские, которые зачастую даже не спрашивают документы. Когда я впервые пересекал границу, в этом чудился подвох — молдавский пограничник совершенно не обращал на меня внимания.
По неопытности я предполагал, что вот пройду условную пограничную черту — и из кустов выскочат представители соответствующих служб Молдавии, чтобы потребовать штраф или как минимум долгих объяснений, почему и зачем я тут нахожусь. Даже на всякий случай подошел к пограничнику, но тот просто махнул рукой: иди, мол, своей дорогой. Зато с приднестровской стороны пограничники очень активны — они интересуются целями пребывания, местом проживания, маршрутом следования. Въездные штампы при этом не ставят — некоторые непризнанные государства поступают таким образом, чтобы не создавать своим гостям проблемы в будущем. При этом визы для посещения Приднестровья никому не нужны. Туда даже можно въезжать с паспортами Южной Осетии, Абхазии и Нагорного Карабаха — четыре государства взаимно признают друг друга.
За 29 лет существования Приднестровье научилось лавировать так, чтобы и банкоматы в стране существовали, и местные товары экспортировались за границу, и у местных граждан не возникало проблем с выездом за рубеж. В стране можно снимать деньги в банкоматах с карт Visa и MasterCard. По словам местных жителей, это создает возможность проведения операций с незаконно полученными финансовыми средствами. Товары, например коньяки и вина известного тираспольского предприятия КВИНТ, вывозятся за рубеж благодаря тому, что на этикетках указано: «Приднестровье, Молдова». Да и сама Молдавия никак не препятствует экспорту. Кроме того, тираспольские власти не противодействуют своим гражданам в получении гражданства других государств — России, Украины и Молдавии в первую очередь. Есть граждане, у которых по пять паспортов: собственно местный, российский, украинский, молдавский и румынский, так как Румыния охотно выдает свое гражданство обладателям молдавского. Пожалуй, ни в одном другом регионе мира не встретишь столь многих обладателей нескольких гражданств.
Кроме того, в Приднестровье сложилась совершенно уникальная ситуация для непризнанного государства. Туда можно совершенно безнаказанно въезжать из Украины и затем попадать на территорию, подконтрольную молдавскому правительству (непризнанное государство граничит лишь с двумя государствами — собственно Молдавией и Украиной). В других странах легальный въезд на территорию сепаратистского региона возможен исключительно с территории номинальной метрополии. То есть если въехать на Украину с территории Донецкой Народной Республики, куда ранее въезд был совершен из России, — значит гарантированно попасть в украинскую тюрьму. С точки зрения украинского законодательства въезд в ДНР возможен исключительно с территории, подконтрольной Киеву, при наличии специального разрешения от Службы безопасности Украины. Другой заезд (то есть из России) считается незаконным проникновением на украинскую территорию. В случае с Иракским Курдистаном, если заезд туда был совершен из третьей страны (Турции или Сирии), вас просто не пропустят в арабскую часть Ирака на блокпостах, отделяющих это непризнанное государство от остальных иракских регионов.
Курдистаны
Довольно избитая формулировка: курды — самый большой народ в мире, который не имеет собственного государства. Численность народа точно не известна, оценки существенно варьируются — в общем, курдов несколько десятков миллионов по всему миру. На самом деле отнюдь не все курды выступают за провозглашение своего собственного государства. Например, многих иранских курдов вполне устраивает автономный статус, который они имеют в рамках провинции (на фарси — остана) Курдистан. За ними там закреплены право преподавания на родном языке, культурная автономия и прочее, что позволяет им чувствовать: метрополия не нарушает их прав на этническую самоидентификацию. Поэтому самое слабое и малочисленное курдское сепаратистское движение именно в Иране.
Сирийских курдов тоже устраивало существование в единой Сирии, пока в 2011 году в стране не полыхнула «Арабская весна», а за ней — гражданская война. Сирийские курды, по сути, вынуждены были создавать свои институты власти и отряды самообороны, чтобы защитить себя от различных арабских радикальных группировок. И институты власти, и отряды самообороны создавались по заветам лидера Рабочей партии Курдистана (РПК) Абдуллы Оджалана, действующей на юго-востоке Турции и в некоторых горных районах на севере Ирака. Причина проста: сирийские и турецкие курды представляют один и тот же субэтнос — курманджи. Граница между северной Сирией и юго-восточной Турцией проводилась по географической параллели после окончания Первой мировой войны европейцами, поэтому некоторые курдские семейства и кланы оказались по разные стороны границы новообразованных государств. В городке Амуда на самом севере Сирии, вплотную к турецкой границе, я общался с семьями, родственники которых живут в деревнях в прямой видимости — но за колючей проволокой, отделяющей одну страну от другой (до 2016 года эта граница была обозначена именно колючей проволокой; позднее турецкие власти возвели глухой забор с вышками, где дежурят пограничники).
В 2014 году три анклава сирийских курдов, окруженные радикальными группировками, в том числе районами, занятыми ИГ*, провозгласили свой автономный статус в составе Сирийской арабской республики (обычно именно с этого и начинается история очередного непризнанного государства). Новая автономия носила название Рожава (по-курдски «запад») — она представляла собой западную часть Большого Курдистана. Мне довелось стать первым русским журналистом, попавшим в Рожаву; случилось это в марте 2015-го. Туда было два пути: либо нелегальное пересечение границы с Турцией, так как турки закрыли все пограничные переходы с Рожавой, объявив ее террористическим образованием (Оджалан и его РПК признаны Анкарой террористами), либо — легальный путь — в самый западный и самый крайний анклав из Иракского Курдистана. Но сложилась поразительная ситуация: разрешения на въезд в Рожаву не требовалось; требовалось разрешение на выезд в Рожаву из Иракского Курдистана. Власти иракских и сирийских курдов враждовали — впрочем, враждуют и до сих пор, из-за разного подхода к идеологии: первые строят капитализм, вторые — социализм. Потому надо было добывать разрешение на выезд в Министерстве иностранных дел в столице Иракского Курдистана, городе Эрбиле. И добывать совсем не без труда: требовалось задействовать связи на различных уровнях местной власти — юридически прописанных правил для получения разрешения не существовало. Мне тогда сильно помогло московское представительство иракских курдов. После нескольких звонков оттуда в Эрбиль вопрос решился положительно.
Затем был пограничный переход, на котором скопились сотни беженцев из Сирии. Одних курдов от других отделяла река Тигр. Через нее курсировала хлипкая шаланда под флагом Иракского Курдистана. На сирийской стороне выдавался квиток, заполненный от руки пограничниками, с указанием даты въезда и паспортных данных. Тогда только начинались наступательные бои курдских ополченцев против ИГ*. У местных ополченцев было лишь несколько единиц американских броневиков «Хамви», отбитых у радикалов. Впоследствии, когда в самопровозглашенной автономии появились американские наземные силы, местным формированиям стали поставлять десятки единиц бронетехники, произведенной в США.
Сегодня Рожава — это весь северо-восток Сирии. Последний анклав ИГ* курды добили в марте этого года. Чтобы попасть туда, теперь уже требуется получать предварительное одобрение от местных властей или силовых структур. Хотя формально Рожава по-прежнему считает себя частью Сирии, де-факто это еще одно непризнанное государство.
Свою формальную независимость пару лет назад пытался объявить Иракский Курдистан (фактической независимостью он обладает с 2003 года, когда в Ирак вторглись американские войска). Для этого осенью 2017 года там устроили соответствующий референдум. Но проблема оказалась в том, что ни одно государство не захотело поддерживать провозглашение независимого Иракского Курдистана. В итоге это непризнанное государство потеряло больше, чем получило. В частности, федеральные силы Ирака заняли нефтеносный район вокруг города Киркук, который с 2014 года контролировали курды. Я был одним из последних иностранных журналистов, которые успели посетить еще курдский Киркук. Перед референдумом в центре города, вокруг холма, где расположена старинная крепость, был развернут флаг непризнанного государства. Неделю спустя в город вошли федеральные силы Ирака и первым делом скинули этот флаг. Багдадские полицейские и солдаты позировали для фото- и видеокамер, стоя на нем.
Готовые к конфедерации
Когда я общался с обычными жителями Кипра — и турками, и греками — в декабре 2018 года, они говорили, что хотели бы жить в единой стране. А лучший способ решить проблему разделенного острова, по их мнению, — создание конфедерации, куда войдут турецкая и греческая части. «Мы готовы объединиться. Война на острове между турками и греками была в 1974 году. Уже родилось несколько поколений, которые не помнят этой войны. То есть можно спокойно и без травм для жителей острова сделать обе его части единым государством», — так рассуждал в разговоре со мной 60-летний грек-киприот Василис. А пока нет конфедерации, на острове существует общепризнанная республика Кипр и признанная лишь Турцией Турецкая Республика Северный Кипр.
В последние годы переход через границы этих государств очень сильно упростился при условии, что вы попадаете туда через греческую часть. На погранпереходах лишь проверяют отметку о въезде на Кипр — никаких других процедур. Но если вы попали через Северный Кипр, то в греческую часть вас гарантированно не пустят. Не пускают туда также и граждан Турции. Если сравнить с 1990-ми, когда граница была наглухо закрыта, а при попытке пересечь ее пограничники стреляли боевыми патронами, то либерализация налицо. Однако остается внушительная полоса так называемой «зеленой зоны», охраняемой миротворческими силами ООН, и район Вароша, бывшая греческая часть города Фамагуста, которую контролируют турецкие военные. Туда желающим не попасть — это закрытые для свободного посещения территории. Но если все же удается туда проникнуть, то можно увидеть замершую с 1974 года жизнь; тогда на остров вторглись турецкие войска и оккупировали северную часть, а затем пришли миротворцы ООН и создали буфер между двумя этническими общинами.
Республика Северного Кипра — на сегодня самое «старое» непризнанное государство Европы. В конце 2000-х годов вроде бы появились перспективы по объединению греков и турок: новый президент греческой части, избранный в 2008 году социал-демократ Димитрис Христофиас, объявил о намерении решить конфликтную ситуацию путем образования конфедерации. Для этого он проводил переговоры со своим коллегой, на то время президентом Северного Кипра Мехметом Али Талатом; встреча в подобном формате проходила впервые после провозглашения Турецкой Республики. Правда, еще одним важным заявлением Христофиаса было обещание «выкинуть» с острова две британские военные базы. Кстати, именно с этих военных баз британская авиация впоследствии летала бомбить ИГ* в Сирии. В итоге конфедерация не сложилась, а популярный в народе Христофиас решил не баллотироваться на второй срок. В народе распространена версия, что на него надавили именно из Лондона. И греки, и турки убеждены, что объединение острова более всего задевает интересы британцев, так как необходимость их военного присутствия на острове обосновывается тем, что они гарантируют мир между северной и южной частями. Некогда Кипр был колонией Великобритании, и против ее владычества турки и греки боролись сообща. Но есть и еще один противник объединения — армия континентальной Турции. Если остров объединится, то неизбежно возникнет вопрос компенсации того урона, который турецкая армия нанесла грекам-киприотам во время вторжения 1974 года. Поэтому даже турки-киприоты говорят, что при их жизни остров не станет единым. Впрочем, ситуация с переходом из северной части острова в южную уже упростилась — это факт.
Всякие визы
С юридической точки зрения российские граждане могут посетить провозглашенную в 2008 году и признанную почти половиной членов ООН республику Косово исключительно нелегально. Формально для посещения этого государства россиянам нужна виза, иначе им может грозить арест за незаконное проникновение, а уж затем как решит суд: штраф 250 евро или год тюрьмы. Если же получить визу Косово — страны, не признаваемой Россией, — то в заграничном паспорте появится наклейка, которую государственные органы могут трактовать как «незаконное внесение изменений в паспорт». То есть это равносильно тому, что вы влепили в паспорт наклейку от жвачки. Правда, есть и еще вариант — проехать по шенгенской визе. Албанские власти Косово признают право посещения своей территории гражданами не признающих их государств по подобной визе. Это самый простой и быстрый способ попасть в Косово.
Еще до 2016 года можно было проехать туда через сербские районы на севере региона, потому что тамошние пограничные переходы охраняли местные этнические сербы. Сербы работали в косовской полиции, но лишь номинально признавали над собой власть Приштины, а не Белграда. Позднее на погранпереходах появился смешанный состав дежурств (в смены стали включать этнических албанцев), поэтому контроль усилился. Впрочем, остается возможность просто обойти погранпереходы по альтернативным автопутям, которыми пользуются контрабандисты. Я сам вполне успешно проходил подобным маршрутом и затем без проблем добирался до Приштины. Это было в июле 2019-го, хотя в марте нынешнего года в медиа Сербии и косовских албанцев появились сообщения о том, что приштинское правительство перебрасывает свои пограничные подразделения с границ с Албанией и Македонией на север непризнанной республики. Официальная мотивация — «перекрыть каналы контрабанды, которыми пользуются сербы». Когда я вышел на альтернативную автодорогу, то остановил пару встречных автомобилей. Это были сербы с севера Косово. Они рассказали, что никакого пограничного надзора приштинских властей на альтернативной дороге нет: «Если кого и встретишь там, так это сербов, работающих в полиции Косово. Но это свои ребята! А ты русский. Мы же братья», — сказал один из водителей. По пути действительно пришлось общаться с этническим сербом, работающим в косовской полиции. Все потенциальные проблемы разрешились, когда я рассказал, что я русский. Моего собеседника совершенно не смутило то, что он увидел меня на основной дороге для провоза контрабанды. Серб был вполне радушен и подвез до ближайшего села, откуда удобнее было ехать на попутках дальше, в сторону Приштины.
А вот африканское государство Сомалиленд, которое некогда являлось северо-западной частью Сомали, совершенно не беспокоится о том, что Россия его не признает, и легко выдает свои визы за несколько часов и за плату в размере 75 долларов США, если обратиться в представительство в Дубае или эфиопской столице Аддис-Абебе. Это непризнанное государство считается самым безопасным новообразованием на территории Сомали, где с 1988 года тлеет гражданский конфликт. В Сомалиленде даже проводятся научные экспедиции известных европейских университетов. Так, в местности Лаас-Гааль в декабре 2002 года французские археологи обнаружили великолепные наскальные рисунки, которым 10 тысяч лет. Это один из древнейших комплексов художественного искусства на территории Африки. Теоретически из Сомалиленда можно за взятку попасть в соседнее квазигосударство Пунтленд (именно на побережье Пунтленда в 2000-х располагались главные базы сомалийских пиратов), но белый человек будет там слишком заметной мишенью для вооруженных формирований местных кланов. Убивать, может, и не станут, но высока вероятность похищения с целью получить выкуп. Правда, в 2009 году местных пиратов посетил канадский журналист Джей Бахадур и настолько хорошо с ними сошелся, что они разрешили ему провести с ними несколько месяцев. На тот момент в плену у пиратов находилось несколько иностранных судов. В 2011 году Бахадур издал книгу «Пираты Сомали» (The Pirates of Somalia). В 2017 году по его книге сняли одноименный художественный фильм.
Прифронтовые прогулки
Все описанные выше непризнанные державы объединяет то, что в настоящее время они не ведут активных боевых действий, чтобы оторваться от своей метрополии. Посещать их сравнительно безопасно: нет вероятности, что попадешь под артиллерийский обстрел или переживешь воздушный налет. Совершенно иная ситуация в двух пограничных с Россией, не существующих с точки зрения международного права народных республиках — Донецкой и Луганской.
Несмотря на боевые действия, там действуют официальные переходы с Украиной, через которые иностранцы в соответствии с украинскими законами могут посетить народные республики. Летом 2016 года я автостопом путешествовал по ДНР и ЛНР с поляком, который заехал на территорию непризнанных государств из Мариуполя, получив официальное разрешение от органов госбезопасности Украины. Никаких проблем у поляка не возникло, хотя несколько раз нам приходилось показывать свои документы ополченцам на блокпостах и мы опоздали в Донецк, когда наступил комендантский час. Притом что среди военнослужащих ДНР и ЛНР весьма распространено мнение о воюющих на украинской стороне наемниках и инструкторах из Польши. Наоборот, жители республик стремились рассказать о себе и происходящем иностранцу — им очень хотелось разорвать ту пленку стереотипов, которой затянули их многие западные медиа.
Донецк — поразительный город. Ухоженный и аккуратный центр, не хуже чем в любом крупном российском региональном центре. Вечерняя жизнь на бульварах и проспектах не менее насыщенная, чем в любом мирном европейском городе. Но всего в четырех километрах к северу от центрального бульвара Пушкина в темноте видны всполохи артобстрелов. Это похоже на жизнь городов, расположенных на склоне действующих вулканов. Привычка и умение жить, несмотря на близкую смертельно опасную стихию.
Любая непризнанная держава, существующая продолжительное время, обретает очертания полноценного государства. Интегрировать ее обратно в состав метрополии тем сложнее, чем дольше она существует — в первую очередь этому будут противодействовать новообразовавшиеся и привыкшие к своему статусу элиты. Очевидно, что современное международное законодательство неспособно регулировать отношения государств признанных с непризнанными. Обычно затягивается долгая и бессмысленная песня о «реинтеграции при посредничестве» — но это старый и тупиковый вариант. Действенного механизма реализации мирных решений в отношении непризнанных государств сегодня в мире просто нет. И они становятся «черными дырами». В итоге там отмываются нелегально полученные средства, осуществляется незаконный транзит мигрантов, появляются даже пиратские базы. Дивный непризнанный мир существует и растет, угрожая существованию мира признанного, его условностям и иллюзиям.
* Организация, запрещенная в РФ.
