— Первое слушание в суде состоялось через полтора года после того, как тебя задержали в аэропорту Манилы. Еще через полтора ты вышел на свободу. Как считаешь, что сыграло главную роль в освобождении?
— Я пришел к выводу, что все зависит от судьи. Не от законов, не от конституции, а от судьи — от конкретного человека. А это исключительно дело случая.
— Неужели только от судьи? Было ли что-то ключевое, благодаря чему тебя оправдали?
— Я называю все своими именами: без Божьего промысла здесь не обошлось, конечно, но и человеческий фактор сыграл свою роль. Прокурор, который работает в суде, увидел, что дело уже долго болтается. Он сказал, что ему достаточно двоих свидетелей: того, кто обыскивал, и понятого. Первый не мог вспомнить, как выглядел мой багаж, не мог сказать, где произошла инвентаризация, уклонялся от четкого ответа. Адвокат спросил его, как выглядела сумка до начала обыска. Он признал: сумка была вскрыта. Второму свидетелю в день ареста позвонил друг, попросил приехать в аэропорт и поставить подпись на бумажке. Он как понятой должен был присутствовать от начала до конца на всех процедурах, но его только подпись пригласили поставить. Этот фактор очень помог, и дальше уже я давал свои показания.
— Кроме тебя в азиатские тюрьмы по аналогичному сценарию попали и другие россияне. Как считаешь, почему только твоя история получила резонанс? Например, про Анастасию Новопашину, которая по-прежнему находится в СИЗО на Филиппинах, практически ничего не известно.
— После моего ареста мы подняли всех друзей: кто чем занимается. Нашлись знакомые журналисты, которые сразу об этом написали. Мой друг Саша Бойков, кандидат юридических наук, принял эту историю на личный счет и стал делать все возможное, чтобы помочь. Он понимал, что если будет ходить и просить за одного меня, то шансов помочь мало. Но если соберет аналогичные истории — шансы увеличатся.
Саша прилетал ко мне на Филиппины, снимал показания с меня и Насти Новопашиной. Летал в Таиланд, общался с Сергеем Лелековым, который уже в колонии строгого режима, — с него снял показания. Пообщался с родственниками других ребят.
— То есть все истории людей собрал он?
— Да. Именно он пытался объяснить, что все мы жертвы одной и той же группировки. Вместе с Татьяной Москальковой (Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации. — «РР») составил прошение о помиловании Сергея Лелекова на имя короля Таиланда. Правда, пока это ни к чему не привело.
Русские своих не сдают
— На Филиппинах с тобой взаимодействовал российский консул. Как скоро он на тебя вышел?
— Меня арестовали в аэропорту, я просил, чтобы дали связаться с консулом. Они суетились, сказали, дадут с ним поговорить, когда меня оформят. Процесс занял почти двое суток. Это время меня держали в аэропорту, возили на всякие освидетельствования, лаборатории, тесты, сдавали анализы — все чисто. В итоге на следующую ночь меня привели в СИЗО. Там я снова требовал, чтобы дали связаться с консулом, сказал, что иначе начну бить тревогу.
Он приехал на четвертый или пятый день после ареста. Хотя многие СМИ уже об этом написали, и даже в Москве люди знали, что я арестован.
— Предлагал ли консул юридическую помощь, и как действовала дипмиссия в течение этих трех лет?
— Он не торопился найти мне адвоката. Хотя время терять было нельзя. С момента поступления дела в суд дается десять дней, чтобы вернуть его на доследование в прокуратуру.
Но консул сказал: единственное, чем он может помочь, — это предоставить список рекомендованных адвокатов. А у меня нет ни связи, ни хрена! Поэтому помощи от дипломатической миссии на Филиппинах не было никакой, как в начале, так и до самого моего освобождения.
В дальнейшем, когда дело было между судом и прокуратурой, наше консульство имело все возможности, чтобы выйти на сотрудничество с правоохранителями, настоять на международном расследовании. Вместо этого следовали отговорки в духе: «Мы не вправе в это вмешиваться. На адвоката денег перевести тоже не можем, извини. Можем только морально поддержать».
— Неужели консульство все это время было пассивным?
— Не хочу говорить только негативное, но они сделали на 100% меньше того, что могли. Только через два года, когда началось рассмотрение дела в суде, они стали хотя бы присутствовать. Посол написал мне и Насте Новопашиной рекомендательные письма, чтобы нас освободили под залог.
Но, знаешь, какой был посыл в самом первом комментарии посольства РФ для СМИ о моем задержании? Примерно такой: «Мы надеемся, что Юрий Кирдюшкин осознает всю тяжесть преступления, которое он совершил».
— Пробовал ли кто-то из близких повлиять на твое дело через МИД?
— Саша Бойков обращался в МИД и Администрацию Президента. Но получал ответы, что это вопрос для МВД. А там в свою очередь говорили, что на территории РФ преступление не было совершено. Неважно, что жертвы — русские граждане: дела о контрабанде наркотиков в России возбудить не могут, поскольку наркотики российскую границу не пересекали. А статья о торговле людьми, под которую подпадает мой случай, у нас является «мертвой».
Сказали, могут только проверить информацию о людях, которые вовлекли нас в эти дела. Но если даже те придут и признаются, их не выдадут другому государству, потому что в России закон такой: своих граждан мы никому не выдаем.
Путь домой
— Ты вместе с другом, московским адвокатом Александром Бойковым, чтобы проще было заниматься твоим делом и делами других ребят, создал общественную организацию «Путь домой». Есть ли у нее будущее?
— Мы с Сашей занимаемся этим вместе. Он взял на себя юридические вопросы общественного движения и его подопечных. А я буду исполняющей движущей силой. Потому что я на свободе и по своему опыту знаю: мы сможем помочь другим.
Пока у нас есть сайт и группа на Фейсбуке. Планируем дальше привлекать внимание к проблеме «курьеров поневоле», добиваться максимального вовлечения государства в их дела, возвращения всех несправедливо обвиненных и осужденных домой. Будем собирать деньги для помощи им — ведь не у всех есть средства на юристов, на билеты для родственников, которые не видели их уже много месяцев или лет, на решение бытовых проблем в тюрьме.
— С чего начнете, есть ли план?
— Сформируем обращения в российские органы, возможно, будем добиваться законодательных инициатив. В частности, пробуждения статьи о работорговле (127.1 УК РФ. — «РР»). Чтобы люди понимали: вовлечение в преступную деятельность должно караться, не только если это работорговля, секс-рабство или продажа на органы, но и если это понуждение к участию в наркотрафике. Сегодня эта статья у нас не работает. Саша уже формирует ряд предложений и поправок к действующему кодексу. Это одно направление — юридическая работа.
Второе направление — информационная поддержка по каждому россиянину в отдельности. Мы готовим ряд обращений с тем, чтобы понять масштаб проблемы, оценить хотя бы примерное количество пострадавших от торговли людьми. Мы будем делать все, чтобы эта проблема получала максимальное освещение — и в СМИ, и нашими силами.
— Какой будет твой вклад в работу «Пути домой»?
— Я собираюсь искать способы организационной, правовой и материальной помощи таким же, как я. Мой случай — первый из известных широкой публике случаев доказательства невиновности «слепого мула», его оправдания и возвращения в Россию.
Средство от депрессии
— Напомни еще раз, как получилось, что ты согласился на это «путешествие»?
— Мой друг Иван Мирошниченко написал мне из Таиланда. Сказал, у его знакомых там есть ретрит-центр, где они занимаются реабилитацией людей после депрессий. Им нужно было средство народной медицины на основе кактуса Сан-Педро, которое мне предложили доставить в Таиланд из Перу. Билеты за их счет. Насколько успел узнать, кактус этот легален по всему миру.
Но я был настроен очень скептически и сначала отказался. Затем подумал, что потенциально мне может это быть интересно. На тот момент я работал на научно-производственном предприятии, которое выпускает продукцию, рассчитанную на развивающиеся страны. Я понимал, что такое путешествие поможет мне найти клиентов. В итоге сам себя переубедил и написал Ване, что потенциально готов полететь, прислал копию своего паспорта.
— Ты получил от женщины с ребенком пищевые продукты в цельной магазинной упаковке, а на следующий день — две бутылки сиропа от кашля. Никакого порошка из цветков кактуса Сан-Педро в посылке не оказалось. Разве это не странно, тебя это не смутило?
— То, что смущало в процессе, меня не останавливало. Это ключевой момент. Я такой человек: если что-то взял на себя — доведу это до конца. Таких людей, как я, очень много, — которые пытаются кому-то что-то доказать: типа я мужик, слово держу.
Это называется отсутствие импульс-контроля: согласиться на то, с чем на самом деле ты внутренне не согласен. Есть сомнения, но ты боишься о них говорить, потому что люди могут посчитать тебя ненадежным: мужик так не поступает. А в итоге своими импульсивными решениями роешь себе могилу. Нужно над этим работать: не бояться менять свое решение, действовать по интуиции. Мне интуиция говорила, что не нужно никуда лететь. Я ее не слушал.
— Когда мы выкладывали материалы про тебя, проскальзывали комментарии такого рода: мол, сам виноват. Людям кажется, что мужчина с высшим образованием не мог повестись на такую авантюру — значит, что-то тут нечисто: знал, на что идет.
— Да, я видел в комментариях к публикациям обо мне: «гореть в аду барыгам, сам […]» и так далее. Люди не понимают, что такое может и с ними произойти.
Эксплуатация человека
Комментарий адвоката Александра Бойкова
— В России нет правоприменительной практики по статье 127.1 УК в части эксплуатации человека. По ней привлекают исключительно за организацию проституции. Но на самом деле эта статья может применяться гораздо шире. Она появилась в силу того, что Россия подписала протокол против торговли людьми, который включает в себя и использование людей обманом, вслепую — точно в таких же случаях, как с Кирдюшкиным. Взять для примера статью об экстремизме. Сейчас чуть ли не каждый следственный отдел считает своим долгом хотя бы раз в год кого-то по ней привлечь, потому что у всех есть определенная статистика: надо отрабатывать все преступления. А десять лет назад эта статья, так же как сейчас 127.1, не работала. Новая практика применения 127.1 за 16 лет существования статьи у нас так и не сложилась.
