Объявление о созыве нового Вселенского собора (Вселенским он представляется, разумеется, католикам) было сделано папой Иоанном XXIII 25 января 1959 года, через несколько месяцев после его избрания. Согласно распространенному мнению, 76-летний кардинал Анджело Ронкалли был увенчан тиарой скорее как нейтральный и устраивавший всех кандидат, который уже был немолод и от которого хотя бы поэтому не ждали никаких резких преобразований. Тем более поразительно, что свой понтификат он начал с созыва собора.
В описаниях самого Иоанна XXIII объявление о созыве собора перед кардиналами в римской базилике Святого Павла за городскими стенами выглядит как вдохновленное свыше решение. Папа вспоминал о том, что его «внезапно… осенила великолепная мысль» и он «не узнал свой голос», провозглашающий созыв собора. Ничего не подозревавшие кардиналы встретили объявление ошеломленным молчанием. «Когда я заметил их изумление, то понял, что делаю революцию», — вспоминал позже Иоанн XXIII.
Perestroika в Ватикане
Изменения, открытые Вторым Ватиканским собором, впрочем, появились не на пустом месте и не вдруг. Строгая консервативная позиция церкви определялась скорее специальными усилиями пап и римской курии. Внутри же церкви — сложного и многосоставного организма — всегда были и есть разные точки зрения и разные ответы на вопрос «камо грядеши?». Иоанн XXIII лишь счел нужным открыть им дорогу.
Собор проходил с 1962-го по 1965 год. Иоанн XXIII не дожил до его окончания, завершал работу собора его преемник папа Павел VI. На открытии собора Иоанн XXIII сказал о том, что не планирует вводить или обсуждать новые доктрины, речь идет о другом: «сделать шаг вперед к проникновению в суть доктрины», чтобы подлинное учение церкви можно было толковать «посредством исследовательских методов и внешних форм современной мысли».
К этому времени относится появление термина «аджорнаменто». Слово, обозначающее в переводе с итальянского «обновление», применительно к католической церкви стало обозначать уникальное явление — как perestroika применительно к новейшей отечественной истории. Разумеется, сравнивать оба процесса бессмысленно — речь идет лишь о признании значительности перемен.
На первый взгляд может показаться, что собор действительно не вводил новых доктрин. Однако предложенные им трактовки католического учения и допущения, сделанные в церковном устройстве, определили совершенно новую роль церкви в мире. Термин «революция» применим ко Второму Ватиканскому собору в том смысле, в каком говорят о «революции Коперника», в ходе которой изменились не Земля и Солнце, но наши представления о планетах.
