Вопреки тому, что Новый Шелковый путь прошел мимо, Сибирь — в активном поиске его ответвлений, которые позволят присоединиться к великой китайской инициативе.
Один из возможных вариантов — встать на Новый Шелковый путь через взаимодействие со странами Центральной Азии. Экспертную попытку понять, получит ли сибирская экономика такой шанс, предприняли участники круглого стола «Взаимодействие регионов Сибири со странами Центральной Азии — «Новый Шелковый путь», прошедшего 18 апреля в Новосибирском государственном университете экономики и управления.
Опасения Узбекистана
По мнению независимого эксперта Бахтиера Эргашева (Ташкент, Узбекистан), Новый Шелковый путь — инициатива, направленная на формирование новой международной торговой системы, в центре которой — Поднебесная: «Это не только и не столько проект выхода Китая на Европу и Ближний и Средний Восток. Речь идет об инициативе по усилению глобальной роли Китая в XXI веке».
И общая картина китайского присутствия в Центральной Азии — тому подтверждение. По данным эксперта, за последние пять лет Китай превратился в крупнейшего торгово-экономического партнера Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Туркмении и Таджикистана. С 1992 года товарооборот с ними — без учета огромного «серого» массива — вырос в сто раз: с 460 миллионов рублей до 46 млрд рублей в 2014 году, существенно превысив объемы российско-центральноазиатской торговли(27,8 млрд долларов в 2014 году).
Проект Экономический пояс Шелкового пути (ЭПШП), как план геоэкономической экспансии КНР, несет для стран Центральной Азии как потенциальные выгоды, так и угрозы вместе с рисками. Если говорить об Узбекистане, речь идет о понятном увеличении объемов инвестиций, доступе к китайским технологиям и рынкам, расширении источников привлечения внешних займов для реализации перспективных инфраструктурных и промышленно-производственных проектов. Но есть и риски. Дальнейшее увеличение негативного сальдо в пользу Китая в двусторонней торговле, привязка к китайским технологиям, занятие китайскими инвесторами доминирующих позиций в экономике Узбекистана, перечислил эксперт, добавив: «Приход денег и инвестиций приведет к усилению китайского политического влияния».
Главная проблема конкретно российско-узбекских торговых отношений сегодня — недиверсифицированность этой самой торговли: «По-прежнему сильна система, сложившаяся много лет назад: обмен текстиля и фруктов на лес и черный металл». Торговля с Сибирью — не исключение: 40% в структуре экспорта в Узбекистан в 2015 году заняла древесина, почти 15% — черный металл. В Сибирь же завозятся жемчуг и драгоценные камни (почти 50% в структуре импорта), одежда и трикотаж (25%), овощи и фрукты (8,2%).
Однако потребности Узбекистана — гораздо шире. Более того, подкреплены финансами: до 2030 года планируется реализовать 657 проектов в стратегических отраслях экономики на сумму более 40 млрд долларов. В частности, речь идет о приобретении современного оборудования и технологий. «Мы заинтересованы в том, чтобы уйти от монополизма Китая, и приходе на рынок российских технологий и станков», — подчеркнул эксперт.
Но работать сибирякам предложил не через Ташкент и Москву, как это происходит сейчас, а напрямую, без посредников.
Казахстан — проводник
Разработкой и реализацией собственной стратегии «Нурлыжол» («Светлый путь») Казахстан очень органично вписался в идеологию Китая: хочешь стать богатым — обязательно строй дорогу. Программа «Нурлыжол» направлена на масштабное развитие транспортной инфраструктуры. В частности, подключение казахстанских регионов к межконтинентальным магистралям «Западный Казахстан — Западная Европа», «Китай — Иран». И сегодня две эти масштабные транспортные идеи двух стран проходят этап активной состыковки.
Однако Новый Шелковый путь — это история не про дороги, а активное инвестирование, согласился генеральный директор Международного центра казахстанско-китайского партнерства «ChinaCenter» Адиль Каукенов, (Алматы, Казахстан) с коллегой из Узбекистана, конкретизировав: планируется перенос китайских избыточных производственных мощностей на территорию Казахстана, уже согласован объем китайских инвестиций в размере 26 млрд долларов. Еще одно направление — сотрудничество в области наукоемких отраслей и секторов высоких технологий, а также в сельскохозяйственном секторе и пищевой промышленности. Казахстан имеет желание и стремится попасть на китайский рынок пищевой промышленности со своим мясом, водой, маслом, пшеницей и прочими товарами.
Благодаря совпадению интересов и программе «Нурлыжол» среди всех стран Евразийского экономического союза наибольшего успеха «Экономический пояс Шелкового пути» достиг в Казахстане. 91,5% всей суммы (22,57 млрд долларов) китайских инвестиций в Евразийский союз приходятся на Казахстан, а не Россию. С сентября 2013 года по декабрь 2015 года между двумя странами подписано инвестиционных соглашений на колоссальную сумму в 54 млрд долларов».
«На нынешний день Казахстан энергично использует все свои возможности по привлечению капиталов по программе «Один пояс — один путь», становясь основным проводником Нового Шелкового пути в Евразийском союзе», — резюмировал эксперт.
Каждый сам за себя?
В фокусе экспертного внимания оказался и стратегически важный для Сибири вопрос — возможность присоединиться к соседям с тем, чтобы все же вписаться создаваемую китайцами «шелковую инфраструктуру».
И мнения здесь довольно однозначны: каждый в разговоре с Китаем тянет одеяло на себя. По мнению Адиля Каукенова, пришла пора в рамках евразийского союза отказаться от инерционной эксплуатации советского прошлого и перестроиться под новые реалии. А реалии таковы, что партнерский диалог с Китаем каждая страна ведет один на один.
