Перед интернетом были диски

— ОМУ — это ваш авторский проект?

— Да, все так. Все началось в 1995 году, когда я учился в ТУСУР, а мой отец там же заведовал кафедрой. В то время еще были учебно-производственные комбинаты (УПК), и там я начал преподавать информатику для школьников. После этого на коммерческой основе мы стали делать для детей и взрослых IT-курсы, но от обучения взрослых быстро отошли просто потому, что с детьми было интереснее работать. А потом мы поняли, что будущее за электронными практикумами и проектной деятельностью. И уже в 2001 году мы стали обучать детей по методике, в которой каждое задание — это маленький проект.

На основе этой методики был сделан учебный комплекс, и уже в 2001 году нашими клиентами стали школы из четырех регионов, в 2003 — из двадцати, а в 2005 — 48 регионов, по отношению к которым мы выступали как ресурсный центр. Мы передавали материалы школам, обучали педагогов, а они затем занимались с детьми. Учебный отдел работал тогда в режиме 24/7, ведя учебный процесс. Этим, собственно, мы и отличались от аналогичных продуктов того времени: их массово закупало государство, и они ложились на полки, а мы работали точечно с каждой школой и добивались гармоничного включения наших курсов в учебные планы образовательного учреждения.

— На чем зарабатывал проект на том этапе?

— Все достаточно просто — нам всегда платили родители. Только в этом году мы впервые работаем с государственными средствами. В стандартном формате мы на базе школы разворачиваем все бесплатно, а «домашняя часть» обучения — оплачиваемая.

— «Домашняя часть» — это самостоятельная работа?

— Это онлайн-занятия, которые вначале были доступны на дисках, а затем — в интернете. Дома учащиеся выполняли проекты, а в классе либо разбирали проекты, либо шли дальше по учебному плану.

— Почему произошло выделение этой деятельности из ТУСУР?

— Мы начинали с подготовки учащихся 9-11 классов, и для университета это было профильной деятельностью. Но потом мы «опустились» до 5 класса, а с 2010 года — до 1 класса, и это для университета точно было непрофильной и даже нелицензионной деятельностью. Тем не менее, порядка 180 выпускников Открытого молодежного университета поступают в ТУСУР ежегодно до сих пор.

Переход в формат самостоятельной структуры был осуществлен по взаимному согласию, и поэтому процесс был безболезненным, реализованным пошагово. Мы сначала «отстегнули» младшую школу, затем среднюю и так далее.

Модель открытого образования

— На чем сейчас базируется бизнес-модель ОМУ?

— Модель, к которой мы стремимся, — и простая, и сложная одновременно. Идея в том, чтобы все ребята, не только городские, имели возможность доступного погружения в современные отрасли знаний. Доступный продукт можно реализовать только через школы. Если бы мы действовали через кружки допобразования, то никогда бы не смогли удержать существующую сейчас цену в 3-4 тысячи в год за один курс.

Дальше — содержание образования. Мы говорим о том, что в начальной школе нужно развивать творчество, в 5-7 классе — интеллект, после восьмого — технологическое развитие, и в старшей школе — инновационное мышление. Это должны быть содержательные, но одновременно и интересные занятия. Отсюда — поминутно расписанные методические материалы, новые форматы обучения — квесты, игры, проекты и так далее. Наконец, мы идем по пути технологического усложнения курсов. В результате, если раньше производство одного продукта обходилось нам примерно в миллион рублей, то сейчас мы сделали продукт для первого класса за 20 миллионов рублей. Там сложные мультимедиа-технологии, озвучка профессиональными актерами и так далее. В качество продукта сегодня приходится вкладывать существенно большие средства.

— С какой амбицией вы назвали проект «Открытым молодежным университетом»?

— Раньше проект назывался «Школьный университет», и идея состояла в том, чтобы давать университетские знания в школе. Амбиция назвать обновленную итерацию проекта «Открытый молодежный университет» состояла в том, чтобы создать технологическую образовательную платформу — она еще не создана, но мы к этому стремимся. Курсы — это маленький кусочек системы. Открытое образование на технологической платформе — это ситуация, когда ребята заходят туда, видят проекты, общую картину, осуществляют там комплексное взаимодействие с участниками и экспертами, отслеживают свое продвижение и так далее.

— На каком этапе находится создание этой платформы?

— Сейчас в Томской области по заказу администрации региона запущен проект «Территория интеллекта», в котором есть 20 треков: промышленный дизайн, дата-майнинг, беспилотники, агробиотехнологии и другие. Мы прорабатываем трек обучения ребенка с 1 по 11 класс: как в онлайн-, так и в офлайн-формате. Важна связка форматов и учреждений. Например, ребенок отучился в Кванториуме на модуле по техническому зрению, и платформа должна ему показать, что делать с этими знаниями дальше. Например, есть компания «Элекард», которая готова работать с ребятами в этом направлении. Таким образом мы собираем единый трек, видим разрывы и закрываем их онлайн-технологиями. В этом и есть идея платформы: ребенок начинает движение в 5 классе, и система открытого образования окружает его вплоть до 11 класса.

— Сейчас только ленивый не говорит про модели открытого образования и платформенные решения. Получается, что вы с идеей ОМУ опередили тренды лет на десять?

— Получается, что да, поскольку еще в 2008 году мы говорили про компетенции и треки обучения школьников. Сейчас к цифровым платформам только подошли, а у нас уже есть десятилетний опыт реализации таких платформ, работа которых апробирована на 30 тысячах школьников. В ОМУ коллектив из 30 человек занимался только цифровыми компетенциями — в этом смысле мы на десятилетие обогнали технологии.

— Что нужно делать сейчас, чтобы на 10 лет опередить тренды в образовании?

— Пока мы не можем добиться выгрузки реальных задач от предприятий. Должна быть автоматизированная «машинка», которая обеспечивает такую связь между реальными задачами бизнеса и обучающимися. Думаю, что технология совмещения учебной деятельности и реальной жизни — один из тех трендов, на которые нужно обратить внимание. Кроме того, будущее за совмещением виртуального и реального мира.

— Уже понятно, как монетизировать эту систему?

— С монетизацией такой образовательной платформы все сложнее, здесь точно нет готовых решений. Однако сейчас государство сделало важный шаг, запустив в тестовом режиме систему финансовых сертификатов на обучение детей по программам дополнительного образования. Это означает, что если заказы будут выложены в систему и дети смогут оплачивать свое участие в этих проектах сертификатами, то это и будет реальным механизмом монетизации образовательной платформы.

— Думали ли вы о том, что с аналогичным продуктом можно выйти не только на школьников, но и на университеты? Ведь в высшей школе, строго говоря, ровно такие же проблемы с качеством образования, что и в средней.

— Мы действительно хотели «зацепить» своим проектом студенческую аудиторию. Более того, раньше мы думали, что одну платформу можно использовать как для школьников, так и для студентов. Сейчас мы понимаем: ничего подобного. Те, кто говорит, что одной платформой могут закрыть обучение школьников, студентов и взрослых, тот лукавит. У этих аудиторий разное восприятие информации, разные возможности по включению в командную работу и так далее. Поэтому мы сосредоточились на платформе для школьников, и работаем с вузами с той точки зрения, что нам кому-то нужно передать цифровой профиль. Мы точно знаем, что сейчас в России разрабатывается несколько аналогичных платформ для студентов — в Москве, Томске, других городах.

— Есть проект, который продвигает Дмитрий Песков, — «Университет 20.35». Может быть, передать цифровой профиль школьников туда?

— Это было бы идеально, но пока это не совсем университет в привычном для нас понимании самого явления. Поэтому сейчас мы рассчитываем, что удастся договориться с «Университетом 20.35».

Дополнить традицию выбором

— Образовательные стартапы, которые запускаются сейчас, направлены в основном на создание альтернативной системы образования — например, тот же «Фоксфорд». Почему вы продолжаете придерживаться модели сотрудничества со школами и интеграции своих образовательных программ с ними?

— Всегда проще построить новое, чем заниматься трансформацией старого. И я не удивлюсь, что если бы мы запускались сейчас, то запустили бы проект в точно таком же формате. Но есть два момента. Во-первых, со школами работать все равно необходимо, поскольку это та инфраструктура, которая сейчас доступна каждому. Во-вторых, я не верю в проекты для школьников, реализованные целиком в дистанционном формате.

«Фоксфорд» отрабатывает абсолютно понятный запрос: неудовлетворенность родителей в качественном школьном образовании. По сути, это замена рынка репетиторов. Наш рынок — это погружение в высокотехнологичные сферы. Такого рынка нет вообще, и потребностей родителей на это фактически тоже нет. Сколько ни веди просветительскую работу, этот рынок все равно будет формироваться 10-15 лет. В этом смысле школа может выступать союзником, потому что они также заинтересованы в эволюции уроков технологии, информатики и других.

— У вас есть амбиция изменить существующую систему общего образования?

— Вера в то, что такие изменения возможны, появилась с запуском в Томской области проекта «Территория интеллекта». Есть министерский показатель: к 2020 году 25 процентов детей в регионе должны быть охвачены научно-техническим творчеством. Сколько охватывает Кванториум? Допустим, тысячу детей за год. Другие кружки — еще 3-5 тысяч, на базе школ — еще столько же. А должно быть около 35 тысяч в одной только Томской области. Если не заходить в школы и не разворачивать готовые решения на базе школ, то реализовать быстро установленные показатели, очевидно, не удастся. ОМУ — это как раз такое легко масштабируемое решение.

— Как человек, который угадал тренд на развитие платформенных решений в образовании еще 10 лет назад, могли бы вы спрогнозировать, что случится с системой общего и дополнительного образования детей на промежутке следующих десяти лет?

— Есть две части образования. Первая — это математика, литература, физика и другие части предметной подготовки. Здесь я всегда выступал за то, чтобы они преподавались в модернизированной, но традиционной форме. Там формируется усидчивость, работа с педагогом и так далее. Но должна появиться вторая часть — условное «Образование 2.0», которое развивает «мягкие навыки». На базе школ должна быть организована работа успешных образовательных франшиз — не только ОМУ, но и кружки робототехники, дополненной виртуальной реальности и так далее. Упомянутые финансовые сертификаты — это путь к тому, что существующая система «традиционного» дополнительного образования будет терять деньги, поскольку дети будут нести сертификаты туда, где им интересно. Это либо дистанционные курсы, либо франшизы на базе школ. Я больше верю во второй путь.