«Наша цель заключается в том, чтобы стать компанией, которая находится в авангарде гидроэнергетики», — объясняет ее директор Сергей Кузнецов. На Иркутской ГЭС стартовал проект замены гидроагрегатов, на Братской и Усть-Илимской ГЭС продолжится модернизация машин, на станциях внедряют передовые технические решения, а с двумя университетами есть договоренность о подготовке специалистов по самым современным методикам.
— Сейчас широко обсуждается идея расширения Байкало-Амурской магистрали. И решение этого вопроса, как я понимаю, упирается в пропускную способность ее участка, который проходит по гребню плотины Братской ГЭС. Как с ним быть?
— Действительно, Братская ГЭС является узким горлышком. 1 ноября в Минтрансе было совещание, на котором мы еще раз донесли нашу позицию: принципиально та пропускная способность, которая декларируется, не будет достигнута именно из-за того, что есть узкое место — плотина Братской ГЭС. Мы подготовили информацию о том, что с точки зрения обеспечения безопасности будем вынуждены досматривать все проходящие через нее составы (такое требование содержится в утвержденных Правительством РФ правилах по обеспечению безопасности и антитеррористической защищенности объектов топливно-энергетического комплекса. — Ред.). Это потребует строительства досмотровых комплексов. Создавать их придется на уже существующих станциях приближения, прокладывая множество параллельных путей. По затратам это сопоставимо с выносом двух железнодорожных ниток с гребня плотины Братской ГЭС на отдельный мост. Минтранс и РЖД нас услышали, осознали всю ответственность. Поняли, что им совместно с нами необходимо добиться выноса этих путей. Сейчас перед нами стоит задача актуализировать технико-экономическое обоснование строительства моста в нижнем бьефе Братской ГЭС, которое было подготовлено раньше. Уже выбрали подрядчика — дочернюю компанию института «Гипростроймост — Санкт-Петербург», который проектировал Крымский мост, — до конца декабря он готов проработать этот вопрос. Тогда появится конкретика по части стоимости. Но уже понятно, что при финансировании данного проекта потребуется государственно-частное партнерство.
— Вернемся к нынешнему дню. Можно ли назвать какое-то ключевое событие для гидроэнергетики, которое в уходящем году повлияло на отрасль в целом и компанию в отдельности?
— Каких-то принципиальных решений, которые кардинально повлияли бы на нашу работу, в этом году не было. Единственное, чего мы давно пытались добиться, — принято постановление правительства по изменению правил оптового рынка электроэнергии и мощности. Согласно правилам, раньше сроки проведения ремонта для ГЭС были регламентированы 180 сутками. Это сильно ограничивало нас по количеству ремонтов в год. Теперь нормативные сроки для проведения ремонтов увеличены до 270 суток. Для нас это было крайне важно, потому что мы начали проект по техническому перевооружению гидроагрегатов Иркутской ГЭС. Уже на старте мы понимали, что заменить одну машину целиком — и турбину, и генератор — в 180-дневный срок не получится.
— Изменения в лучшую сторону, надо полагать?
— Конечно, ведь ранее окупаемость проекта с учетом штрафов была под вопросом. Мы надеемся, что успеем заменить гидроагрегаты в запланированный период, так что Иркутская ГЭС в 2021 году выйдет на рынок с увеличенной мощностью. Реализация проекта начнется с выводом 1 июля 2019 года первого по счету гидроагрегата в ремонт, который продлится до июля 2020 года. Затем будут проведены энергетические испытания, подтверждающие заявленные характеристики ГА, получены разрешительные документы на перемаркировку оборудования, так что с 1 января 2021 года мы начнем торговать его мощностью.
— Что уже сделано по проекту?
— Фактически мы провели большую работу, в которой принимали участие все наши руководители и технические специалисты, в том числе, — исполнительный директор En+ Group Вячеслав Соломин, генеральный директор «ЕвроСибЭнерго» Михаил Хардиков (до 1 ноября 2018 года занимал пост финансового директора. — Ред.), коммерческий директор компании Давид Погосбеков и другие. Ее итогом стало одобрение проекта инвестиционным комитетом En+ Group.
После того, как на инвестиционном комитете было принято принципиальное решение, что мы этот проект реализуем, были заключены договоры поставки трех гидроагрегатов с возможностью заказа четвертого. То есть, мы меняем первую машину, проводим испытания и после этого принимаем решение о том, будем ли менять четвертую. Второй принципиальный вопрос, который нам удалось решить, — появился генеральный подрядчик на выполнение строительно-монтажных работ. Мы пришли к выводу, что это должна быть компания «Красноярская ГЭС — инжиниринг», которая работает и на одноименной станции, и на рынке. В периметре наших предприятий только у них есть нужные компетенции и специалисты, которые могли бы смонтировать оборудование и руководить этим процессом. При этом «Красноярская ГЭС — инжиниринг» привлечет ремонтников «Иркутскэнергоремонта» и «ГЭС-ремонта». Один подрядчик попросту не потянет всю работу в такие, относительно короткие, сроки. Сейчас «Красноярская ГЭС — инжиниринг» участвует во всех предварительных обследованиях, рассматривает проект организации строительства и взаимодействует с генеральным проектировщиком по замене гидроагрегата. Еще один момент — мы согласовали с генеральным подрядчиком список дополнительного оборудования, которое необходимо, чтобы механизировать и ускорить процесс разборки и сборки гидроагрегатов. Заявка в торговый дом «ЕвроСибЭнерго» на его приобретение готова. Покупать будем в первой половине следующего года.
— К непосредственной замене гидроагрегатов Иркутской ГЭС вы еще готовитесь, а какие инвестиционные проекты реализовали в 2018 году?
— Главный проект, который мы закончили, — это замена рабочих колес на четырех агрегатах Усть-Илимской ГЭС. Последнюю машину мы включили в октябре, замечаний к ней нет. На Братской ГЭС продолжается реализация еще одного знакового проекта — замена 10 маслонаполненных кабельных линий от генераторов до ОРУ 220 киловольт. При непосредственном участии специалистов Братской ГЭС и технического директора «ЕвроСибЭнерго» Андрея Лымарева было принято решение ускорить проект и с этого года проводить замену не по две, а по три кабельных линии. Таким образом, без этого решения проект растянулся бы еще на пару лет. В этом году мы с задачей справились, поменяли три «нитки», в следующем заменим оставшиеся три.
— При том, что выработка электричества за счет энергии воды считается экологически чистой, были ли реализованы какие-то «зеленые» проекты? На ум приходят установка теплового насоса на Усть-Илимской ГЭС и идея смонтировать такое же оборудование на Братской…
— Тепловые насосы — это скорее вопрос эффективного использования остаточного тепла воды, используемой для охлаждения блочных трансформаторов. Особой экологической составляющей здесь нет — мы просто заместили бойлеры, которые использовались для отопления и горячего водоснабжения АПК Усть-Илимской ГЭС. Здесь эффект больше в экономии электроэнергии, чем экологический. А с точки зрения снижения воздействия на природу знаковым проектом является замена кабельных линий на Братской ГЭС. Риски того, что масло может попасть в акваторию Ангары, исключаются, поскольку для изоляции токовой жилы используется сшитый полиэтилен, а не кабельное масло. С точки зрения снижения эмиссии парниковых газов важную роль сыграла замена рабочих колес на Усть-Илимской ГЭС, за счет которой мы замещаем определенную часть тепловой выработки на ТЭЦ, которые, в свою очередь меньше выделяют СО2 в атмосферу. Нельзя не упомянуть новые гидроагрегаты для Иркутской ГЭС, на которых будут установлены пропеллерные рабочие колеса, что также позволит исключить риск попадания масла в воду.
— Еще одной мировой тенденцией является повсеместная цифровизация. Что компания делает в этой области?
— Процесс внедрения цифровых технологий на наших станциях начался достаточно давно. Мы постепенно меняем оборудование. В основном это системы управления гидроагрегатами — то, что находится в машинных залах. То же касается терминалов и защит на открытых распределительных устройствах. Мы также заменили групповые регуляторы мощности на Усть-Илимской, Братской и Иркутской ГЭС.
— Кстати, планируете ли модернизировать главный щит управления на Усть-Илимской ГЭС, как это сделали на Иркутской и Братской?
— Да, планируем этой работой заняться. Но конструктивные и планировочные решения этого щита усложняют процесс модернизации. Вопрос в том, как провести замену щита на новый и демонтировать старый одновременно. Сложность еще и в том, что в диспетчерских центрах, как правило, информационные кубы и мониторы только отображают информацию, а у нас на станциях щит должен быть еще и управляющим. На него нужно вывести прямые связи — условно говоря, провода на приборы и ключи управления. В случае, если вся компьютерная система отключается, у начальника смены станции должна быть возможность воздействия на гидроагрегаты и выключатели на распредустройстве для ведения режимов или ликвидации аварии.
— Как решаете вопрос с подготовкой кадров для цифровой энергетики?
— Продолжаем сотрудничать с корпоративными учебно-исследовательскими центрами в Иркутске и в Братске, соответственно, при Братском государственном университете и Иркутском научно-исследовательском техническом университете. Наши специалисты входят в их попечительские советы, которые принимают решения о том, как наладить работу со студентами, чтобы подготовить востребованных специалистов. Развиваются направления по связи и сетевому комплексу, есть направление «Ремонт тепломеханического оборудования», электриков готовят и для ТЭЦ, и для ГЭС. Существует договоренность о закрытии существующей потребности компании в специалистах по автоматизированным системам управления. И в этом году были отобраны пятеро студентов, которые учатся с прицелом на работу на ГЭС.
— Если на подготовку кадров и внедрение новых технологий компания может повлиять, то на природные процессы — нет. Как изменившаяся гидрологическая обстановка в бассейнах Байкала и Ангары сказалась на ее работе?
— Только положительно. Мы закладывали в бизнес-план очень осторожный прогноз по выработке, потому что маловодье длилось с 2014 года, и мы предполагали, что большая вода вряд ли придет. Но приток в Байкал состоялся на уровне среднемноголетнего. Решения, которые Енисейское бассейновое водное управление и Федеральное агентство водных ресурсов принимали в предыдущие четыре года, позволили воду в озере сохранить, так что к 1 ноября она достигла отметки 456,95 метра [в Тихоокеанской системе высот], чего исторически в этот период не было. Запас приличный. Мы надеемся, что маловодный период закончился, мы запланировали на следующий год выработку на два миллиарда киловатт-часов больше, чем в этом. Посмотрим, как развернется ситуация.
— Разрешилась ли проблема с наполнением Братского водохранилища, о которой в прошлом году с тревогой говорили ученые?
— По сути да, но ситуация все равно остается на контроле. Приток в Братское море вернулся к среднемноголетним значениям, так что мы набрали воды на 1,27 метра больше, чем год назад. Но риск остается: если в следующем году опять придет маловодье, то ситуация, когда уровень водохранилища был почти на минимальной отметке, может повториться. Мы за этим следим постоянно. Предлагаем на заседания межведомственной рабочей группы [по установлению режимов пропуска паводков, специальных попусков, и регулированию режимов работы водохранилищ] свои предложения по ведению режимов. Нас поддерживает правительство Иркутской области.
— Сергей Владимирович, что бы вы еще включили в основные результаты уходящего года для компании?
— Главный результат — мы организовались как самостоятельная компания. Набрали коллектив. Не весь, потому что еще остаются открытые вакансии в управлении и не полностью переведен персонал филиалов, но в целом он сформировался. К успехам, я считаю, можно и нужно отнести заключение коллективного договора с работниками до 2020 года, ни в коей мере не ухудшившего социальные гарантии и компенсации, которые были до этого в «Иркутскэнерго». В заслугу нашему предприятию надо поставить и то, что мы сумели получить практически все основные разрешительные документы, которые позволяют нам работать как отдельному юридическому лицу и нести ответственность за свою деятельность перед контролирующим органами. Сейчас получаем лицензию на эксплуатацию опасных производственных объектов и уже вышли на финишную прямую в получении деклараций на гидротехнические сооружения филиалов «ЕвроСибЭнерго-Гидрогенерация». Наконец, мы впервые сверстали бизнес-план как самостоятельная бизнес единица. Будем стремиться достичь его выполнения на сто процентов.
— Какими будут приоритеты в следующем году и более отдаленной перспективе?
— Те же самые: надежная безаварийная работа нашего оборудования, обеспечение его готовности к несению нагрузки. За этими вроде бы простыми словами скрывается очень много работы на станциях и в управлении. Мы не должны ослабить наши позиции в отрасли. Поэтому будем работать на перспективу, в том числе и с персоналом. Кстати, мы увеличили план обучения наших работников на 2019 год, потому что понимаем: без профессионального развития наших специалистов мы не достигнем той цели, которую ставим перед собой. А она состоит в том, чтобы стать компанией, которая находится в авангарде гидроэнергетики. К слову, еще одно знаковое достижение 2018 года — мы разработали программу комплексной модернизации оборудования наших ГЭС. Это замена оборудования по-крупному — рабочих колес, гидрогенераторов, силовых блочных и автотрансформаторов, вспомогательного оборудования. С 2019 года мы начинаем проектные работы по многим направлениям. Например, закончив замену маслонаполненных кабельных линий на Братской ГЭС, возьмемся за Усть-Илимскую. Программа подготовлена, сейчас мы ее обсуждаем с коллегами. Будем стремиться к ее выполнению в установленные сроки. Может быть, звучит амбициозно, но главное — начать.
