Желание государства увеличить в российской экономике долю малого и среднего бизнеса регулярно обретает формы. На этот раз правительство утвердило план «Трансформация делового климата». Документ призван способствовать снятию ограничений при ведении бизнеса вообще, а в части о малом и среднем бизнесе ключевым показателем обозначен рост объема закупок компаний с госучастием у компаний сектора МСБ

Уже не за горами четвертьвековой юбилей начала проявления российским государством повышенного внимания к отечественному малому и среднему бизнесу. 14 июня 1995 года был принят первый закон, обозначивший понимание роли предпринимательства в экономике — № 88­ФЗ «О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации». С тех пор акты, инициируемые всеми ветвями власти, стали появляться с завидной регулярностью. Более того — частота их принятия со временем только нарастала, а форма эволюционировала от призванных быть практичными «законов» до всеобъемлющих национальных «проектов», «программ» и «стратегий». Несмотря на столь обильную номенклатуру, архитектура практически каждого документа, посвященного российскому предпринимательству, состоит в среднем из трех «этажей» — на первом констатируется, что «так дальше жить нельзя», на втором — дается ответ на извечный вопрос «что делать?» в виде предложений мер поддержки бизнеса. И венцом этой незатейливой конструкции традиционно выступают цифры будущих достижений — целевые ориентиры того или иного государственного или же регионального волеизъявления.

Только с начала этого года Правительством РФ было утверждено как минимум два стратегических решения — план «Трансформация делового климата», включающий пакет мер по 12 направлениям деятельности бизнеса, и так называемая «регуляторная гильотина», обещающая к 2020 году снизить нагрузку на бизнес минимум в два раза. Правда, с годами разрыв между существующей реальностью и плановыми показателями продолжает увеличиваться — и это неплохо, если реальность успевает догнать планы раньше, чем они совершают очередной скачок.

Заколдованные проценты

Как бы то ни было, за прошедшие два с лишним десятилетия активной борьбы за рост отечественного малого и среднего предпринимательства, было принято множество федеральных и бессчетное количество региональных целеуказаний. В ход пускались льготы самого различного характера — от налоговых до административных и кредитных. Законодательно установлены квоты приобретения госкорпорациями и компаниями с госучастием продукции малых и средних предприятий. Созданы властные и общественные институты поддержи и содействия предпринимательству — все это, безусловно, должно давать основания для оптимистических ожиданий. Однако принятая в 2016 году «Стратегия развития малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации на период до 2030 года» традиционно констатирует: в стране малыми и средними предприятиями создается «около одной пятой валового внутреннего продукта». Нет внятной доли МСБ в ВВП и в целевых индикаторах «Стратегии­2030». Этот показатель лишь упоминается как «стратегический ориентир» с новой, более чем амбициозной целью — увеличение доли малых и средних предприятий в валовом внутреннем продукте в два раза (с 20 до 40 процентов).

Не хотелось бы думать, что столь масштабные планы обусловлены лишь отдаленной датой их выполнения, но прошедшие с момента принятия документа два года пока не внушают оптимизма. Это косвенно подтвердил и глава Сбербанка Герман Греф спустя год, в сентябре 2017, отметив при этом, что доля МСБ в экономике России уже пятнадцать лет замерла на «заколдованной» цифре 20%. При этом одна из последних оценок, данных российским правительством в апреле 2018 года, утверждает: вклад сектора МСБ в ВВП достиг 22,3%, а во многих регионах уже треть и более валового регионального продукта создается такими компаниями.

Дальнейшим развитием «Стратегии­2030» стал национальный проект «Малый и средний бизнес и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы», разрабатываемый во исполнение «майских указов» вновь избранного президента Владимира Путина. Он рассчитан на более короткие сроки — до 2024 года, окончания текущего президентского периода, — и ставит целью достижение доли МСБ в ВВП России уровня 32,5. При этом предполагается обеспечить численность занятых в сфере малого и среднего предпринимательства, включая индивидуальных предпринимателей в размере 25 миллионов человек и достичь 10% доли МСБ в совокупном российском несырьевом экспорте. Вероятнее всего, этот проект сменит своего предшественника — приоритетный проект «Малый бизнес и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы», заканчивающийся 1 марта 2019 года, — так что цели и задачи на ближайшую пятилетку еще могут быть скорректированы.

Поздний старт

Традиционно показатели российского МСБ сравниваются с достижениями ведущих зарубежных экономик — США, стран ЕС и Китая. Пока это сравнение не в нашу пользу, и даже амбиции­2030 не выводят Россию на сопоставимый международный уровень. По данным Института экономики роста им. Столыпина, вклад малого и среднего предпринимательства в ВВП Южной Корей составляет 48%, Великобритании и Германии — 51% и 53% соответственно, а в Италии он достигает 68%. Аналогичный показатель США оценивается в 50%, а Китая — 60%. При этом во всех упомянутых странах действуют институты поддержки предпринимательства, а сам бизнес находится под неусыпным вниманием государства.

Справедливо отметить, что и в странах, которые сегодня именуются «развитыми», отношение к малому и среднему бизнесу как к опоре для экономики сложилось не так уж давно — ранее в приоритете крупных мировых экономик безальтернативно находился крупный бизнес, а малому отводилась роль обеспечения трудовой занятости и социальной стабильности. В США Управление по делам малого бизнеса (Small Business Administration) сформировано в 1953 году — и это один из самых ранних примеров организации господдержки для предпринимателей. Европейские страны, уже отчасти объединенные в ЕС, пришли к необходимости обеспечения собственному малому и среднему бизнесу льготных условий лишь в 1995 году — в ходе Мадридской Межправительственной конференции государств­членов ЕС были приняты рекомендации по вопросам развития внутреннего рынка, содействия малым и средним предприятиям, да и то во многом как мера борьбы с безработицей.

Тем не менее, как в США, так и в европейских странах до этих мер веками складывалось позитивное отношение к предпринимательству — так что введение господдержки стало лишь катализатором его ускоренного роста. В России же возрождение предпринимательской инициативы началось буквально с нуля в конце 1986 года — времени принятия закона «Об индивидуальной трудовой деятельности». В это смысле нас опередил даже Китай, начавший наращивать частный сектор в экономике восемью годами раньше и вовремя успевший на бездонный российский рынок девяностых годов, что, безусловно, дало России возможность содействовать развитию малого предпринимательства — но не своего, а соседней страны.

Так что стоит признать: Россия позже всех и практически с нуля пытается догнать процессы, с разной степенью интенсивности идущие — и приносящие плоды — в других странах. Но чтобы попытка была «засчитана», необходимо год от года демонстрировать прогресс — хотя бы на уровнях ниже желаемых. Пока по основному индикатору (доли МСБ в ВВП) такое движение нельзя признать результативным — но надо понимать, что этот показатель является производным от многих других, которые в целом принято называть «средой ведения бизнеса». И если на этом уровне есть позитивный тренд, то он вскоре скажется и на интегральном показателе.

Погрязли в среде

По данным исследования ВЦИОМ, регулярно изучающего мнения предпринимателей относительно факторов, влияющих на развитие бизнеса и деловую среду, за последние три года (2016­2018), в рейтинге факторов, сдерживающих развитие бизнеса, первые места с негативным трендом прочно удерживают «Неопределенность экономической ситуации», «Высокий уровень налогообложения» и «Снижающийся спрос на внутреннем рынке». И если первый из них — проблема всей российской экономики, то следующие два уже много лет находятся в ведении многочисленных структур поддержки малого и среднего бизнеса. Видимо, результат их деятельности бизнесом пока не очень замечен. При этом в привередливости его не упрекнешь — реально изменившаяся в лучшую сторону ситуация со стоимостью коммерческого кредита адекватно оценена респондентами, отметившими позитивный тренд этого показателя.

Эксперты Института экономики роста им. Столыпина, комментируя эти результаты, отмечают, что хотя большая часть налоговых поступлений от бизнеса и приходится на крупные предприятия, нагрузка (по отношению к прибыли) на малые и средние предприятия выше. «Высокая налоговая нагрузка не позволяет малым и средним предприятиям развиваться, стимулирует их не к росту, а к дроблению и выдавливает в теневой сектор», — говорится в докладе «Сектор малого и среднего предпринимательства: Россия и мир».

В том же исследовании ВЦИОМ меры, предпринимаемые правительством РФ для возобновления экономического роста, дополнительно получили негативную оценку бизнеса. Если еще в 2017 году эти меры положительно оценивало 32% опрошенных, то в 2018 году это число сократилось до 25%. Для полноты картины стоит отметить, что административная нагрузка — «Избыточная активность контрольно­надзорных органов (проверок)» находится лишь на шестнадцатом месте среди всех факторов, тормозящих развитие отечественного предпринимательства.

Близкие результаты показывает и другое исследование — «Пульс малого бизнеса» — проведенное Альфа­банком совместно с международным центом MARC. В списке проблем, с которыми сталкиваются предприниматели, также лидирует высокая налоговая нагрузка. Компании малого бизнеса ощущают недостаток средств для развития компании и снижение спроса, поэтому, по мнению авторов исследования, ключевыми остаются задачи поиска клиентов и повышения прибыльности бизнеса. Но стоит отметить, что такие задачи — суть повседневной деятельности каждого бизнеса в любой стране мира.

Так же, как и ВЦИОМ, «Пульс малого бизнеса» ставит «Регулярные проверки со стороны проверяющих органов» далеко от первого места в списке проблем отечественных предпринимателей — лишь на 13­ю позицию из 16­ти значимых факторов.

Индекс RSBI

Изменеие индекса по компонентам

Вид снаружи

Тем не менее, при взгляде на российскую бизнес­среду не изнутри, а снаружи — в сравнении с качеством ведения бизнеса в мировом масштабе — обнаруживается, что отечественное предпринимательство существует хоть и не в идеальной, но достаточно удобной среде. Так, в рейтинге­2018 глобального проекта Группы Всемирного банка «Doing Business», посвященного анализу благоприятности предпринимательской деятельности в 190 странах мира, Россия заняла 31­е место, оказавшись в окружении Испании и Франции (30 и 32 места соответственно). При этом составляющие рейтинга «Doing Business» весьма близки к «факторам, влияющим на развитие бизнеса и деловой среды» от ВЦИОМ и «Пульса…» — и неудивительно, что их значимости оказываются близки, лишний раз подтверждая объективность обоих исследований. Так же, как ВЦИОМ и исследование Альфа­Банка, «Doing Business» отмечает высокое влияние на бизнес­климат фактора налогообложения (55 баллов), и дает достаточно позитивную оценку фактору «Получение кредитов» (22 балла). Другие составляющие рейтинга «Doing Business» говорят о том, что в России созданы неплохие условия для открытия и начала собственного бизнеса — факторы «Регистрация предприятия», «Подключение к системе электроснабжения», «Регистрация собственности», «Обеспечение исполнения контрактов» оцениваются лучше, чем интегральный показатель. Портят картину такие составляющие, как «Разрешение неплатежеспособности», «Защита миноритарных инвесторов», «Международная торговля» и ранее упомянутое налогообложение.

Еще один взгляд со стороны представляет проект «Глобальный мониторинг предпринимательства» (Global Entrepreneurship Monitor, GEM), который учрежден авторитетными в области исследования проблем предпринимательства организациями Лондонская бизнес­школа (Великобритания) и Бабсон колледж (США). В рамках проекта GEM исследуются не только финансово­экономические, но и социальные аспекты предпринимательства. Так, в отчете Global Entrepreneurship Monitor 2018/2019 Global Report признается: «Российское правительство открыто и активно продвигает развитие предпринимательства. Растущее число образовательных инициатив помогает людям получить правильные навыки и знания для открытия нового бизнеса». При этом эксперты GEM обращают внимание на то, что повышение НДС (первое с 2004 года) и другие ожидаемые законодательные инициативы в области налогообложения и регулирования бизнеса вносят элемент неопределенности в российский бизнес.

Оценка условий ведения бизнеса

RSBI доступность финансирования

Без статуса и мотива

Вместе с успехами российских властей на ниве взращивания МСБ эксперты GEM отмечают, что по ряду параметров вне сфер администрирования, экономики и финансов предприниматели России оказываются практически на самых нижних ступенях рейтингов. Это относится к различным социальным и мотивационным факторам начала и ведения предпринимательской деятельности.

Так, на низком уровне находится социальный статус российского предпринимателя, хотя сама предпринимательская карьера расценивается как неплохой выбор. Но россияне очень невысоко ставят свои предпринимательские возможности и способности — как следствие, столь же нерешительны и предпринимательские намерения.

На крайне неудовлетворительном уровне находится российский мотивационный индекс — соотношение количества т.н. «добровольных высокопритязательных» предпринимателей — тех, кто пытается использовать открывающиеся возможности и получать преимущества от предпринимательской деятельности, и «вынужденных» предпринимателей (тех, кто пытается начать свое дело в силу отсутствия иных возможностей для получения дохода). Россия держит по этому показателю одно из последних мест в мире (0,8) — и это при том, что еще в 2016 году российский мотивационный индекс составлял 1,6.

Безусловно, можно искать корни этих явлений в не столь давнем прошлом: четверть века — не срок, за который общество кардинально пересматривает свои ценности, возводя предпринимательство в ранг достоинства. Этого можно ожидать лишь от поколения детей, выросших в стране первого поколения массово успешного бизнеса. Но эта особенность современного российского менталитета — низкая само­оценка и отсутствие мотивации как симптомы «болезни роста» — должна лишь побуждать государство не только к административным и экономическим мерам содействия отечественному предпринимательству, но и к формированию его реалистичного образа, очищенного от негатива большей части прошлого века. Возможно, именно это подразумевается «Стратегией­2030» под «реализацией системных проектов в области пропаганды и популяризации предпринимательской деятельности».

Несмотря на все старания власти, результаты которых не стоит недооценивать, российский малый и средний бизнес слабо ориентирован на качественный демографический рост. Как отмечают эксперты Института экономики роста им. Столыпина, «структура сектора МСБ России, несмотря на общую положительную динамику числа предприятий рабочих мест, примитивна и ухудшается. Реально рост зафиксирован только в численности ИП категории микропредприятий». Наверное, так можно достичь целей по численности занятых в малом и среднем предпринимательстве — особенно, если к нему присовокупить и нарождающихся «самозанятых». Но реальной экономической отдачи при этом ждать не приходится.