— Вы много лет апеллировали к федеральному правительству, пытаясь призвать его обращать большее внимание на поддержку отечественного сельхозмашиностроения. В последние годы вы поддержку получили. Этого достаточно?
— Да, что-то началось меняться в отрасли в последнее время. Поменялось мышление — как в политическом, так и в стратегическом плане. Заявления о том, что нужно защищать свой рынок продовольствия и техники, поддерживать своих производителей ещё восемь-девять лет назад всерьёз не воспринимались. Сегодня же протекционизм идёт «на ура». Авторитет представителей либерального крыла власти ослаб, хотя они по-прежнему находятся у власти, контролируют Центробанк, Минфин, Минэкономразвития, ряд учебных заведений. И целый ряд проблем никуда не делся, а некоторые стали острее — налоги на производителей не снизились, стоимость кредитов возросла.
— У Минсельхоза РФ на сельхозмашиностроение большие планы. Его руководство заявляет о необходимости кратного увеличения объёмов производства отечественной техники для роста урожайности в стране. В то же время сами производители объединяются в ассоциацию «Росспецмаш» для отстаивания своих интересов как раз во властных кабинетах. Нет ли здесь противоречия?
— Ничуть. Отрасль по-прежнему находится не в самой комфортной обстановке из-за сложностей с кредитованием и неуверенности в дальнейшем субсидировании со стороны государства. Мы хотим, чтобы политика становилась более стабильной, предсказуемой, с твёрдыми и долгосрочными «правилами игры». Чтобы позитивные ростки правильной политики последних лет не подавлялись, а напротив, пробивались в различных сегментах сельского хозяйства. Если мы видим, что сельхозмашиностроители добились положительных результатов, то этот опыт необходимо тиражировать для производителей строительно-дорожной техники, пищепрома, станкостроения, авиастроения и других. Более мощная ассоциация только будет этому способствовать. В наших планах — объединить не менее 300 заводов, выпускающих спецтехнику, пищевое оборудование и компоненты. Создание новой структуры позволит более уверенно вести диалог с правительством о поддержке отрасли.
— Для отраслей, входящих в ассоциацию, подходят такие же меры поддержки, какие помогли удержаться на плаву отечественному автомобилестроению?
— Автопром поддерживается гораздо более щедро из-за большего количества людей, вовлечённых в отрасль. Это уже давно вопрос политический. Но не всегда это разумно. В СССР это была целая индустрия крупнейших предприятий со своими компетенциями, системой подготовки кадров, вузами, программой социального обеспечения. В российском же автомобилестроении было создано множество сборочных производств. При этом и старые автозаводы, и новые «отвёрточники» пользуются одинаковой поддержкой со стороны правительства, будь то АвтоВАЗ или «Фольксваген», хотя последние дополнительно имеют ещё и поддержку из-за рубежа. Создать завод всего с тысячей рабочих мест и получать миллиардные вливания — это совсем не то, что поддерживать известный гигант в Тольятти. «Иностранцы» не переводят сюда конструкторские бюро, не готовят специалистов, не особо заботятся об уровне локализации. Старые же заводы несут все риски нашей экономики: дорогие кредиты, непредсказуемость, расходы на охрану, бухгалтерию и пр. Из-за этого старые предприятия оказались в неравных условиях конкуренции. Поэтому я без восторга отношусь к подобным мерам поддержки, и не хочу, чтобы в «Росспецмаше» повторялась эта история.
— А как должна выглядеть господдержка?
— Руководство нашей ассоциации предлагает, чтобы было чёткое разделение между предприятиями, которые работают в России, и обычными сборочными производствами. Они, конечно, тоже имеют право на существование. Но господдержка должна касаться только тех, кто будет наращивать здесь свои компетенции, реально работать в стране, локализуя производство и создавая рабочие места.
— Заключение специнвестконтракта с компанией «Клаас», которая расширяет производство в Краснодаре, вы как оцениваете?
— По сути, как раз это и есть повторение опыта автопрома. Завод, у которого несколько десятков работников, получает ту же государственную поддержку, что и отечественное предприятие с тысячами сотрудников. Они получили 200 гектаров земли в Краснодаре под расширение производства, центры продаж и прочее. Но я не вижу движения коллег в направлении наращивания степени локализации в России. Это неправильно. Нужно создавать равные условия для всех наших производителей, не делая различия, откуда пришёл капитал. Пусть, допустим, немцы приходят, локализуются здесь, покупают российские двигатели, собирают комбайны и получают господдержку. Но когда они требуют особого отношения к себе, и лишь после этого обещают двигаться в сторону локализации, это совершенно непродуктивный подход. За 17 лет в сельхозмашиностроении я встречал множество проектов, когда иностранцы приходили в Россию, требовали преференций, а получая их, отмахивались от своих задач.
Руководство Центробанка основной своей задачей видит борьбу с инфляцией и обеспечение высокого курса рубля. Мы, напротив, умеренную инфляцию проблемой не считаем и предлагаем обеспечить конкурентоспособность российской продукции на внутреннем и внешних рынках за счёт достаточно низкого курса рубля в размере 65-70 рублей за доллар и его дальнейшей корректировки в сторону уменьшения на величину инфляции. В целях модернизации предприятий, пополнения оборотных средств для увеличения объёмов выпуска и финансирования потребителей кредиты должны предлагаться по ставке не выше пяти процентов в год в краткосрочном периоде и по ставке «инфляция плюс один процент» в последующие годы. Это также требует изменения подходов со стороны руководства Центробанка.
Также необходимо ввести пятидесятипроцентную инвестиционную льготу по налогу на прибыль для стимулирования инвестиций в российское производство. Снижение ставки страховых взносов одновременно с увеличением НДС приведёт к увеличению налоговой нагрузки на предприятия и окажет негативное влияние на конкурентоспособность выпускаемой продукции. В связи с этим считаем, что наращивание поступлений в бюджет должно осуществляться не за счёт увеличения налоговых ставок, а за счёт роста налогооблагаемой базы, т.е. за счёт роста производства.
Полезно также предусмотреть долгосрочное планирование и стабильное финансовое наполнение объёмов субсидий, предоставляемых производителям сельскохозяйственного, пищевого и строительно-дорожного машиностроения, увеличить государственное финансирование НИОКР, пилотных и инвестиционных проектов.
— Вы неоднократно жаловались на рост цен на отечественный металл, что влияет на стоимость машин. Чем здесь могут помочь федеральные власти?
— Цены на металл российского производства на внутреннем рынке, как правило, превышают мировые. При этом в России производят крупные (от 300 тонн) партии низкопередельного проката и не выпускают необходимые для производства специализированной техники и оборудования марки и сортаменты легированных сплавов объёмом в несколько тонн для конкретного потребителя или несколько десятков тонн для машиностроения, в отличие от иностранных металлургических компаний. Мы призываем решить эти проблемы методами внешнеторгового и налогового регулирования.
— В советское время «Ростсельмаш» фактически развивался как кластер. Был один огромный производитель, вокруг которого сформировался куст более мелких поставщиков комплектующих, как входивших, так и не входивших в его производственное объединение. На ваш взгляд, нужно ли сегодня развивать этот опыт?
— По сути, подобный кластер сельхозмашиностроения уже функционирует в Ростовской области. Пока он не пользуется никакими федеральными льготами, но, на мой взгляд, это естественный процесс — государство должно стимулировать производителей комплектующих. Делать их более конкурентоспособными, и тогда «Ростсельмаш» будет с удовольствием покупать для своей техники их продукцию — электронику, двигатели, конструкционные материалы и пр. К примеру, сегодня ростовские комбайны уже всего на 20 процентов состоят из импортных комплектующих. И вполне реально довести импортозамещение в этом сегменте до максимума.
— В последнее время много жалоб приходится слышать на «Росагролизинг», который и должен заботиться о продвижении российской техники. Как сегодня складываются у производителей отношения с этой компанией?
— Сложные отношения. Он у нас ничего не покупает сегодня. Мы предлагаем «Росагролизингу» приобретать только российскую технику, но у его руководства своё мнение. Для этого также необходимо провести изменения в федеральной политике.
— Сегодня в риторике руководства как ассоциации «Росспецмаш», так и «Ростсельмаша» слышны претензии к белорусским властям на неравные условия конкуренции с российской техникой. В чём это выражается?
— Белорусы вложили порядка полутора миллиардов долларов в налаживание у себя производства зерноуборочных комбайнов. Ещё 15 лет назад на «Гомсельмаше» их не собирали. Но вряд ли им разумно идти в те ниши, где позиции российских производителей достаточно сильны. Это не пойдёт на пользу ни им, ни нам. У них ведь есть другие ниши, та продукция, которая не производится в России или в большом дефиците здесь: техника для животноводства, для уборки корнеплодов, пищевая, строительно-дорожная техника. Почему-то инвестиции там идут не в трактора, а в комбайны. Тот же трактор «Беларусь», он как выглядел 30 лет назад, так и выглядит сейчас. А так получается, что они упорно создают конкурента «Ростсельмашу». Запускают роторный комбайн, какие производят и в Ростове. При этом они не пускают нас на свой рынок — ни одного комбайна «Ростсельмаша» в Беларуси не было продано, хотя именно они раньше преобладали на соседнем рынке. Параллельно они же субсидируют поставки своих комбайнов в Россию — аграрии их могут приобретать под 5 процентов годовых (российские комбайны субсидируются под 18 процентов годовых).
— Не так давно президент Беларуси Александр Лукашенко признался, что в своё время говорил вам о желании купить «Ростсельмаш». Не считаете ли вы, что нынешней своей протекционистской политикой белорусская сторона побуждает вас купить «Гомсельмаш»?
— Да, был такой разговор. Предлагались оба варианта — либо белорусская сторона покупает «Ростсельмаш», либо продаёт нам «Гомсельмаш». Но это ж не пачка сигарет, а крупный и дорогостоящий актив. Подобную сделку надо себе как-то объяснить. Какой смысл иметь не одно, а два предприятия, выпускающие, по сути, схожие продукты? Любой, кто станет во главе этой объединённой компании, вынужден будет перепрофилировать один из заводов.
— Предположим, что покупателем станет «Новое содружество». И что в результате?
— Если мы купим «Гомсельмаш», то нам обязательно придётся менять его профиль под выпуск другой продукции. Сейчас белорусская сторона думает, готова ли она к тому, чтобы закрыть комбайновую тему на «Гомсельмаше» после столь масштабных инвестиций в это производство.
