Первое исследование инновационной активности южного бизнеса аналитический центр «Эксперт ЮГ» провёл шесть лет назад — по итогам 2010 года только 57 компаний имели расходы на НИОКР, в сумме они потратили на разработки 1,5 млрд рублей. По итогам 2016 года таких компаний 59, но расходы на НИОКР выросли в 7,5 раза — до 11,2 млрд рублей. При этом мы понимаем, что видим далеко не всё — только расходы на завершённые НИОКР, и знаем, что в ряде случаев расходы на инновации проходят по другим статьям. Считать этот рост основным трендом — большое искушение, поддаваться которому рискованно. По данным Росстата, удельный вес организаций, осуществлявших технологические инновации, в 2016 году на Юге составлял 6,2% — это примерно уровень 2010 года. Снижение удельного веса этих организаций в 2016 году по сравнению с 2015 годом отмечено во всех регионах ЮФО, кроме Краснодарского края. Росстат, правда, сообщает, что затраты на технологические инновации организаций в субъектах ЮФО и СКФО за шесть лет выросли соответственно в 6,6 (до 66,2 млрд рублей) и 1,2 раза (до 7,9 млрд рублей). Но это лишь 5,7% от общего количества затрат на инновации в России. Для сравнения, доля Юга в ВВП страны — 9,7%.
По данным Росстата, ЮФО и СКФО на исследования и разработки в 2015 году потратили 29 млрд рублей (24,7 плюс 4,3). Всего в ЮФО, по данным Росстата, в 2015 году было 302 организации, осуществляющие научные исследования и разработки, но подавляющая их часть — это госучреждения, прежде всего университеты и их филиалы. В СКФО таких организаций 162. На фоне этих цифр 59 региональных компаний, имевших в 2016 году затраты на НИОКР в размере 11,2 млрд, которые выделил аналитический центр «Эксперт ЮГ», — не столь уж ничтожное количество. При этом мы понимаем, что адекватного инструмента описания сферы инновационной активности пока нет (см. врезку).
Ключевые регионы юга России, работая над новыми стратегиями развития, вынуждены ставить вопрос о том, чем будет обеспечиваться конкурентоспособность территорий в перспективе до 2030 года. Всем ясно, что к этому времени мировая экономика изменится, что она будет значительно «умнее», чем сегодня, и конкурировать придётся именно в этом контексте. При этом фундаментальным фактором, стимулирующим поиски новых ниш, эксперты называют стремительное падение доходности на традиционных рынках. На новых рынках — доходы иного уровня. То есть тема инноваций требует того, чтобы занять место в стратегической повестке. Аналитический центр «Эксперт ЮГ» нынешними публикациями начинает проект «Инновационный драйвер южной экономики», задача которого — вовлечь главных участников инновационного развития в дискуссию о перспективах и задачах юга России в этой сфере. Нам ясно, что драйвер в сфере инноваций — возможно, главный вызов для региона, традиционно отстающего именно в этой сфере. Первое обсуждение было организовано нами на нескольких площадках в рамках форума «Инновации и инжиниринг в формировании инвестиционной привлекательности региона», проведённого совместно с Единым региональным центром инновационного развития Ростовской области (ЕРЦИР РО) при поддержке банка «Кубань Кредит» и ООО «Филип Моррис Сейлз энд Маркетинг».
Сумма одиночек
Рэнкинг инновационной активности компаний юга России показывает прежде всего тот результат, который может быть получен в сфере инноваций усилиями суммы единичных игроков. Эти инновации выросли сами, их основа — частные интересы конкретных компаний, пусть даже не всю их активность мы можем зафиксировать. Положительная динамика затрат на инновации налицо — это показывает и отчётность компаний, и оценки Росстата. Но если смотреть на такой показатель, как доля инновационных товаров и услуг, то можно убедиться, что с 2010 никаких революций ни в ЮФО, ни в СКФО не произошло. ЮФО, раз за разом проваливаясь, штурмует планку в 6% (см. график). СКФО символически увеличил показатель 2010 года, достиг доли в 8,9%, что больше среднероссийского показателя (8,4%). Строго говоря, эти цифры сообщают нам о том, что инновации на сегодняшний день не являются драйвером развития экономики юга России. Тем не менее, именно со сферой инновационной активности сегодня регионы-лидеры связывают свою будущую конкурентоспособность. Так, Краснодарский край, презентовавший в октябре стратегию своего развития до 2030 года, в качестве флагманских проектов заложил кластеры умной промышленности, социальных и креативных индустрий.
«Кластер» тут важное слово — оно обозначает курс на сложные формы партнёрства между разного рода агентами. Работающих кластеров на Юге сегодня многократно меньше, чем заявленных. Но само обозначение курса важно — это ставка на партнёрство для инновационного развития. Последние шесть лет показали, как инновации могут развиваться суммой одиночек. Эти результаты хорошо иллюстрируют мысль о том, что, по большому счёту, инновации в одиночку не разрабатываются. Мировой опыт показывает, что задачи повышения доли инноваций в экономике решаются, как правило, за счёт стратегических партнёрств. Самый известный пример — концепция «инноваций в действии» Генри Ицковица, в основе которой «тройная спираль» партнёрства между университетами, предприятиями и государством.
Проектов не хватает
Сегодня у разных агентов в сфере инновационного развития разная реальность.
В стране существует большое количество форм господдержки инноваций. Как объясняет генеральный директор ЕРЦИР РО Михаил Изотов, инструменты, которые даёт только Фонд содействия инновациям, придуманы с запасом, как ступени развития. Сначала программа «Умник» для молодых исследователей (500 тысяч рублей на НИР), затем «Старт» — для разработки прототипа нового продукта (2-5 млн). Далее, например, программа «Коммерциализация» — на расширение производства (до 15 млн рублей). А в фонде есть ещё три программы. Проблема, говорит г-н Изотов, возникает тогда, когда студент, получив деньги по программе «Умник», эти деньги проел — и ему нечего подать на программу «Старт». «Проектов всё же мало, — резюмирует глава ЕРЦИР. — Когда мы начинали работу по поддержке инновационной деятельности, находить проекты в области было очень трудно. Сейчас проектов на порядок больше. Но мы не видим их динамики. Кто-то что-то получил — и на этом остановился, хотя возможностей финансирования очень много».
«Ситуация ещё более парадоксальная — для малого и среднего бизнеса сейчас более сотни действующих форм поддержки, но в них тяжело и некогда ориентироваться, — говорит директор по региональному развитию НП “Международный центр инжиниринга и инноваций”, эксперт по инжинирингу Минэкономразвития России Павел Деревянко. — Не хватает не столько денег, сколько проектов. Да, проекты нужно уметь готовить, но именно для этого и работает инфраструктура поддержки — как федеральная, так и региональная».
Уровень развития такой инфраструктуры в регионах очень разный. Минэкономразвития отошло от практики прямой раздачи поддержки, в последнее время ведомство финансирует деятельность региональных центров кластерного развития при софинансировании со стороны регионов. Одно время софинансирование было символическим — от региона требовалось всего 5%, сейчас — 18%. Начальник управления инвестиционной политики министерства экономического развития Ростовской области Ангелина Богинская отметила, что в этом году регионом привлечено свыше 260 млн рублей на развитие инфраструктуры в сфере инноваций.
Резоны крупного бизнеса
Крупные компании теоретически обладают основными ресурсами для проведения разработок. Идеальный пример — инновации, позволяющие увеличивать конкурентоспособность флагманов отраслей. Этот титул сегодня вполне применим к «Ростсельмашу» и «Роствертолу». «Благодаря ряду инноваций в производственной системе производительность труда выросла в 9,7 раза за 8 лет», — ответили в пресс-службе «Ростсельмаша» на запрос «Эксперта ЮГ». В среднем за счёт улучшений заводу удаётся снижать себестоимость производимой продукции на 1,6% в год. «Критерием успешности инноваций и НИОКР является число внедрённых в серию проектов по каким-либо решениям — от целой машины до отдельных узлов, агрегатов, технологий. Чем больше проектов переходит в серийное производство, тем успешнее работа. В зависимости от направлений, от 32% до 70% решений на заводе идут в серию», — подчеркнули в пресс-службе.
Но и лидерам не хватает ресурсов. «Инвестиции в инновации — это довольно рискованная вещь. Чтобы их развивать, нужны особые, более льготные условия финансирования, — говорит гендиректор ПКФ “Атлантис-Пак” Игорь Переплётчиков. — Пока процентные ставки, которые существуют на рынке, являются антиинвестиционными». По его словам, необходимо более активно развивать имеющиеся механизмы и на их основе создавать новые — например, на базе Фонда развития промышленности, который предоставляет финансирование под 5% годовых. «Если посмотреть на предприятия нашего региона, которые смогли воспользоваться финансированием от ФРП, то это крупные предприятия: “Атлантис-Пак”, “Ростсельмаш”, НЭВЗ и т.п. А куда обратиться мелкому или даже среднему бизнесу? Здесь был бы полезен региональный аналог ФРП, с такими же жёсткими правилами и контролем за выделенными средствами», — считает г-н Переплётчиков.
«В точечные меры поддержки категорически не верю, — говорит генеральный директор DATUM Group Сергей Замиховский. — Любой эксперт по маркетингу скажет, что вывод нового продукта на новый для компании рынок обходится в 10–20 раз дороже, чем развитие существующего продукта на существующем рынке, а вероятность успеха, к сожалению, будет не более пяти процентов. Поэтому, когда речь идёт о проектах с низким шансом на успех, о каких точечных мерах поддержки можно говорить? Слишком высок уровень риска при значительных затратах. Даже если предприниматель найдёт деньги на проект, например, в виде кредита или гранта, то где гарантия, что инициатива выстрелит и добьётся успеха, а не закончится уголовным делом и претензиями кредиторов? Субсидирование вроде бы есть, но когда нет стопроцентной уверенности в успехе, а отчитаться перед государством нужно за каждую копейку, энтузиазм сразу исчезает. Слишком сложно. Механизм должен быть простым. Чтобы развивать инновации в масштабе, заметном для страны, в эту воронку нужно загружать тысячи проектов, а не делать ставку на единичные, в которых кто-то прошёл все круги ада, дошёл до поддержки, собрал кучу документов».
Сергей Замиховский приводит пример программы, которая работает в Канаде: компания вкладывает определённую долю средств в НИР, за что освобождается от части налога на прибыль. Такой механизм работы способствует созданию среды, массовых условий, при которых инвестиции в инновации будут выгодны всем участникам рынка.
У транснациональных компаний, работающих в России, как правило, всё в порядке с ресурсами. Их узкое место — адаптация рынка для своей продукции. Управляющий по корпоративным вопросам региона ОАО «Филип Моррис Кубань» Алиса Андреева отмечает, что табачный бизнес сегодня находится на пороге самых больших изменений за всю историю.
«Направления развития нашей компании в России и по всему миру определены основной целью, которую мы перед собой ставим: переключить людей на инновационную продукцию, приносящую меньше вреда здоровью по сравнению с сигаретами, — говорит г-жа Андреева. — Инвестиции, вложенные в разработку и научную оценку новых продуктов, составляют три миллиарда долларов. Но теперь нужно создать условия, чтобы курильщики, которые иначе продолжат курить, переключились на приемлемую альтернативу. И, разумеется, должно быть эффективное госрегулирование инновационных продуктов с пониженным риском, — оно будет работать на решение проблем общественного здравоохранения».
Этап отрезвения
Ключевой вопрос на данном этапе — как создать в регионе поток инновационных проектов и доработать систему их оценки и продвижения. Перечень вопросов здесь очень большой.
«Наша компания работает со всеми ведущими российскими регионами. Кроме самого Ростова, — сетует генеральный директор ООО “Югтехмонтажкомплект” Сергей Дмитриев. — У нас совершенно нет поддержки местных властей для продвижения инновационной продукции».
«Необходима система продвижения инновационных проектов, а для этого нужно создать площадки для аккумулирования проектов, — уверен Игорь Фёдоров, директор небольшой компании “Статера”, производящей инновационное весовое оборудование. — Пусть это будет некая региональная комиссия, в которую войдут представители науки, бизнеса, властей. В её полномочиях окажется своеобразное просеивание проектов и подращивание их до регионального уровня, чтобы можно было их реализовывать и выводить на местный рынок. А со временем наиболее успешные региональные проекты подрастут и до федерального уровня. Это и будет система, в которую включится и крупный бизнес, и МСП».
«У нас нет венчурных инвесторов, а без них государство просто не в состоянии оказать малому и среднему бизнесу реальную поддержку по внедрению разработок», — считает генеральный директор ООО «Персональные энергосистемы» Юрий Жестков, который ищет финансирование под два проекта, но не может пока вписаться в государственные программы. Действительно, венчурному инвестору в регионе в отсутствие широкого потока проектов пока особо нечего показать.
В работу по его формированию сегодня, впрочем, включаются университеты. Яркий пример — промышленный коворкинг при Донском государственном техническом университете, конкурс изобретателей «Донская сборка». Но это ещё не поток.
Знаменитая статистика Силиконовой долины — поддержку инвесторов получают десять проектов из тысячи. Сегодня основная задача, вокруг которой можно было бы концентрировать усилия самых разных сторон, — создание этой «тысячи». А в этой работе много составляющих — вовлечение в предпринимательство, экспертиза, система поддержки, прохождение этапов проекта. Именно такой поток сегодня нужен всем, и мы видим начало этой работы. Это уже важный симптом.
В сфере инновационного развития, как кажется, происходит некоторое отрезвление. Вместо кластеров, за вывесками которых пока почти ничего нет, на первое место выходит работа как можно ближе к земле — с конкретными проектами, компаниями, интересами. И это другая повестка. Забегая вперёд, скажем, что, если оценивать региональную экосистему для развития инноваций с точки зрения её способности ответить на типовые вопросы, которые возникают перед инновационной компанией, то в ней окажется очень много пробелов. А ещё окажется, что курировать эту тему часто некому — например, в Ростовской области ею занимаются не просто не первые лица региона, но даже не третьи.
