АНО «Агентство инноваций Ростовской области» — новая структура, в которую преобразуется Единый центр инновационного развития Ростовской области. Анна Пушенко возглавила его в начале года, до этого несколько лет работала в региональном представительстве фонда содействия инновациям. Агентство, как и ранее ЕРЦИР, является ключевым региональным институтом развития в сфере инноваций. Его главной компетенцией можно считать умение стыковать региональные проекты и федеральные источники финансирования. Но если ЕРЦИР был скорее проводником специфических услуг, то агентство намерено больше заниматься сопровождением конкретных проектов. Впрочем, сюда стекаются разные деньги — например, в данный момент агентство проводит приём заявок на оказание поддержки производственным субъектам малого и среднего предпринимательства в рамках субсидии Регионального центра инжиниринга 2018 года.

— Какие новые возможности появляются на федеральном уровне в рамках развития инноваций и как регион должен в них встраиваться?

— Сейчас, помимо цифровой экономики, федеральным центром уже несколько лет продвигается Национальная технологическая инициатива (НТИ), существует ряд мер господдержки — например, грантовая программа Фонда содействия инновациям, программы Минэкономразвития РФ по поддержке субъектов малого и среднего предпринимательства. В регионах сформирована инфраструктура поддержки. Регион обязан участвовать в этих мероприятиях, чтобы появлялись проекты, которые могут получать государственную поддержку, а государственная поддержка всегда означает привлечение федеральных средств в регионы.

— В каких областях у Дона сегодня наибольший инновационный потенциал?

— В нашем регионе исторически сложилось так, что экономика строилась вокруг оборонно-промышленного комплекса и сельского хозяйства. Соответственно, вокруг крупных предприятий в этой сфере образовывались другие, более маленькие, которые выступали поставщиками, например, радиотехники, ИТ-инноваций. Таким образом сформировался пояс инновационно активных предприятий. Но, на мой взгляд, сейчас, помимо этого, у нас есть хороший задел для развития в области медицины, поскольку у нас находятся такие крупные федеральные центры, как онкологический институт или перинатальный центр. У них есть большая интеллектуальная база и база собственных наработок, которые могут позволить им развивать направление медицинских стартапов. Если говорить про агробиотехнологии и «умное» сельское хозяйство, то в нашем регионе есть не только «Ростсельмаш». Например, компания «Л-торг», которая побеждала по программе Фонда содействия инновациям, делает специальное удобрение — агримитин. Компания нашла партнёров в Армении, взяла в партнёры вуз — и продажи идут хорошо. Этой компании не было несколько лет назад, а теперь она есть и разрабатывает проект с хорошим инновационным блоком внутри. В Миллеровском районе есть предприятие «Амилко», вокруг которого строится кластер биотехнологий, в котором занимаются глубокой переработкой зерна.

— Я бы предложил взглянуть на базовые показатели, которые обычно характеризуют развитие этой сферы. Они свидетельствуют о каком-нибудь качественном движении?

— Для фонда, региональным представительством которого я занималась много лет и продолжаю заниматься, показателем является количество людей, которые о нас узнают и подают заявки на программы фонда, показывая таким образом, что у них есть проект. Просто количество проектов, количество заявок. Мы видим рост, но этот рост может свидетельствовать не только о росте инновационной активности в регионе, а ещё и о том, что о нас уже начали узнавать, что мы лучше вовлекаем людей в процесс. В 2014 году у нас по программе «Старт» было не больше десятка заявок. Эта программа для нас очень важная, поскольку она показывает количество желающих создать своё инновационное предприятие. В прошлом году заявок было уже 55. По этому показателю у нас увеличение в пять раз.

— А объём финансирования?

— В 2014 году гранты по программе «Старт» были по миллиону, в 2015 увеличили до двух миллионов. Победивших заявок примерно одна из пяти. В этом году у нас уже 14 победителей, а цель на год мы себе ставили десять. В прошлом году объём привлечённых грантов по всем программам был порядка 60 миллионов рублей, в этом — уже больше 150 миллионов рублей.

Агентство инноваций активно привлекает федеральные и региональные субсидии на оказание услуг для малых и средних предприятий, они, как и гранты для предприятий, целевые и тратятся только по смете, согласованной на федеральном и региональном уровне. Мы планируем делать так, чтобы объёмы привлекаемых средств и, тем самым, и благ, которые Агентство инноваций создает за их счёт, становились больше.

Заниматься отслеживанием объёмов отгруженной инновационной продукции, доли затраты предприятий на НИОКР и прочих показателей никогда не было моим направлением во время работы в представительстве. Но мне кажется, что для Агентства инноваций показателем успеха может быть как количество сопровождаемых инновационных проектов, так и результат коммуникаций и совместных проектов между малым, средним и крупным бизнесом, объёмы сделок между ними, заключённые с нашим участием. Можно учитывать и объёмы услуг, оказанных МСП за счёт федеральной субсидии, например, одним из структурных подразделений Агентства инноваций — Региональным центром инжиниринга.

— Вы только начинаете этим заниматься?

— Только начинаем. Мы изучали опыт сходных структур в других регионах. В Ульяновске прекрасный публичный годовой отчёт о деятельности центра. Он простой и понятный. Например, есть проект по строительству больницы — они к нему подключаются, смотрят, какие существуют административные барьеры, подключают менеджера для того, чтобы он помогал оформлять документацию, стучаться в нужные двери.

— Что тут инновационного? Это чистое сопровождение.

— Мне понравился формат: есть проект, проблема, есть её решение и вот что сделали за год. Я хочу, чтобы в Агентстве инноваций всё, что касается инновационных проектов, так и было. Это чисто ручное управление каждой конкретной ситуацией. Мы этим и будем заниматься, только с точным обоснованием, почему мы помогаем одним предприятиям, а других оставляем на потом.

— А какого рода проблемы таких предприятий вы действительно можете решать?

— Если у предприятия есть подходящий проект для того, чтобы вывести его на грант Фонда содействия инновациям, в том числе по тематикам НТИ, то мы можем помочь. С другой стороны, когда компания подаёт заявку три-четыре раза и ничего не получает, любой в этой ситуации скажет, что без понимания того, что конкретно не так, подавать заявку больше не будет. Значит, нужно налаживать коммуникацию между рабочими группами НТИ и предприятиями, объяснять, какие проекты подходят под новые рынки. Я не говорю, что предприятиям работу по инновационным проектам нужно сводить только к НТИ, но там сейчас есть финансирование, и если можно путём небольших корректировок формулировок в заявке или получения необходимых рекомендательных писем получить допуск к этому финансированию, то это нужно делать.

— Вы сказали, что хорошим показателем был бы объём транзакций между малыми, средними, крупными компаниями. Это означает фактически создавать цепочки?

— Да, технологические цепочки.

— Вы это видите задачей для себя? Это та работа, которой сейчас не очень понятно кому заниматься.

— Если такой задачи не ставилось, значит, либо она непосильная, либо она неэффективная, либо её решение никому не нужно. Будем считать тогда, что Агентство инноваций как стартап объекта инновационной инфраструктуры будет тестировать эту гипотезу.

— Это новая задача для Агентства инноваций, или задумывалось, что оно вообще должно этим заниматься?

— Прежде, насколько я понимаю ту миссию Агентства инноваций, которая декларировалась, оно должно было быть службой «одного окна». Здесь инновационному предприятию должны были рассказывать обо всех мерах господдержки. В том числе существовала программа бизнес-акселерации, которая помогала доводить небольшие проекты до определённой степени устойчивости и, наверное, выводить на суд инвесторов. Создавались цепочки или нет, я не могу сказать. Но мне кажется, что это возможно, поскольку к нам уже приезжала делегация «Роснано», мы с нею ездили на предприятия и общались о том, насколько те заинтересованы в сертификации своих продуктов, насколько им нужны новые ГОСТы, методики измерений и т.д. И параллельно выяснялось, что многие предприятия закупают продукцию местных производств. Интересно было бы иметь понимание того, кто, что и где берёт, и если это берётся не от наших производителей, иметь возможность предложить нашего. Точно так же, как это делает «Роснано». У них есть реестр продукции, аккредитованной Фондом инфраструктурных и образовательных программ «Роснано», и они занимаются тем, что предлагают эти материалы.

— То есть может быть создан реестр поставщиков инновационной продукции Ростовской области, а Агентство инноваций могло бы посмотреть, где по максимуму можно использовать эту продукцию?

— Я считаю, что те проекты, которые попадут в наше поле зрения, мы обязательно будем и дальше продвигать. Если мы будем приходить на предприятие и понимать, что продукция сопровождаемого предприятия может быть там применена, то, конечно, мы станем выступать агентами маркетинга.

— А как здесь влиять? Насколько это управляемые процессы? Достаточно просто прийти и информационно отработать? Я помню ряд разговоров в ТПП, в Региональной корпорации развития. Те, кто пытался работать с темой кластерного развития, делают вывод об отсутствии заинтересованного обмена потребностями между крупными и малыми предприятиями. Как подтолкнуть процесс?

— По части развития кластеров, я согласна, разговорить стороны достаточно сложно. Я думаю, это точно не решается механизмом общих собраний. Это только личное общение, выезды на предприятия, общение с конкретными предприятиями и выяснение их потребностей на месте. По части общих потребностей мне понравилась история про становление кластера кондитеров в Пензе. В Пензе очень много кондитерки производилось, но всё это — на уровне ремесленного производства. Всё это без всякого фирменного стиля и узнаваемости производителя вообще. Первой задачей пензенского кондитерского кластера было выявить общую потребность участников. Ею был как раз недостаток продвижения продукции и узнаваемости каждого. Поводом стал выезд на крупнейшую выставку в Москву, касающуюся пищевой продукции. Это было очень сложно, потому что был всего один стенд — там сидели несколько конкурентов и каждого заходящего буквально рвали на части. Но в итоге каждый из них получил от выставки результат, и каждый начал задумываться, как на этом стенде выглядеть не безлико. В итоге тем, кто выезжал, они фирменный стиль сделали за счёт кластера, то есть начали решать общую проблему. Мне кажется, что для появления диалога нужна общая совместная деятельность — например, такая как участие в совместных выставках, она позже может перерасти в другие проекты.

— Какие существуют приоритеты внутри ручного управления, о котором вы упомянули? Какие-то отраслевые предпочтения?

— Основной приоритет — собственно инновации. К нам часто приходят с проектами, которые, к сожалению, не содержат в себе ничего инновационного. Максимум, что мы можем для этих проектов сделать, это, зная о других объектах инфраструктуры поддержки, передать их другим, чтобы не тратить время. По части областей, приоритетных для нас, мне кажется, что будущее в нашем регионе за массовой цифровизацией всего, которая подтянет за собой все остальные инновационные области, в том числе стартапы. Если каждый объект общепита у нас в регионе будет заведён во все электронные системы и будет виден на всех кадрах и на TripAdviser, то тут же появятся возможности для новых стартапов. Уже такой есть, по-моему, он называется Plazius, очень интересная программа, я её увидела в первый раз в пиццерии «Сицилия». Там на каждом столе стоят таблички с номером. Я спросила, что это. Мне ответили: «Вот есть программа, в которую вы вносите номер стола и номер кода, который вам приносит официант на чеке, вы видите ваш заказ и можете оплатить его с телефона по карточке, а не официанту». Там есть строчка «чаевые», вы выбираете 5-10-15 процентов или другую сумму, и вам не нужно заморачиваться, если вы отказались от налички в пользу карт.

— То есть попадание в цифровое поле открывает дорогу массе сервисов, и нужно создать почву для появления таких проектов?

— Да. С учётом того, что у нас есть ИТ-кластер, который появился, потому что у нас есть несколько мощных вузов, которые готовят программистов, и ребята остаются здесь работать и борются за существование — даже с крупными федеральными игроками. В итоге ИТ-компании объединились в ассоциацию «Интехдон» и создали кластер, один из наиболее заметных в регионе.

— Каких ресурсов на данный момент не хватает в Ростовской области, чтобы каких-то значимых результатов добиваться именно в сфере инновационного развития?

— Насколько я понимаю, в нашем регионе один из недостатков, с которыми мы сталкиваемся — это недостаток экспертов в тех областях, в которых необходимо. Если говорить о прорывах в области федеральных инициатив — это опять же рынки НТИ, которых ещё нет — то эксперты в этих областях только сейчас воспитываются, и несколько лет потребуется, чтобы они были созданы. Кадры — это самое важное. Мне очень нравится история, которую мне рассказали недавно. Лет десять назад программа «Ты предприниматель» была запущена, и уже тогда инициаторы этой программы вкладывали в ребят — сейчас те ребята уже стараются менять облик города и нашего региона в целом. Например, Дмитрий Гусев, который не только проектом «Веловод» занимается, своей компанией, но и в общественные проекты входит, велодорожки строит по Ростову. И он такой не один, и это выглядит очень круто. Мне кажется, что нам для прорыва, как бы идеалистично это ни звучало, необходимо наращивать свою экспертность в тех областях, которые нам самим близки.

— Как можно было бы активизировать крупные предприятия? Они хорошо занимаются собственной деятельностью, но не включаются в кластерные инициативы. Не вполне удаётся сделать их локомотивами развития инноваций и предпринимательства, в то время как проекты живых кластеров часто от их позиции сильно зависят.

— Я согласна, что местный бизнес не очень-то активен, особенно крупные предприятия. Я думаю, они не то чтобы не видят новых возможностей, они просто привыкли их не видеть. Активизировать их можно только ручным управлением.

— Вы пойдёте к ним?

— Я уже общаюсь с ними. Мы работаем сейчас с предприятиями Волгодонского кластера атомной промышленности по федеральной программе повышения производительности труда и занятости, помогаем внедрять элементы культуры бережливого производства, таких контактов с промышленниками будет со временем становиться только больше — это даёт почву и для других совместных инициатив. Опять же по «Роснано», когда они приезжали, был вопрос: вот список инновационных материалов — новый бетон, новое стекло, новые трубы — которые можно застройщику применять при строительстве и благодаря этому получить зелёный экологичный сертификат с символикой «Роснано». Мне кажется, очень здорово бы предприятие продвинуло бы себя на рынке таким образом, подняло бы статус, наверное, увеличило бы продажи. Но есть два типа застройщиков: те, которые уделяют этому внимание, и те, которые не уделяют. И те, которые нет, относятся к крупным. Многие предприятия понимают, что сейчас в основном потребитель выбирает по цене, и тут не до инноваций, потому что инновации всегда очень ёмки с точки зрения затрат. Соответственно, мотивировать на внедрение инноваций может только высокая конкуренция на рынке. А если застройщик занял свою нишу не очень дорогого жилья, которое как горячие пирожки должно расходиться, то он в ней и сидит. Но есть и другие. И вот с ними надо работать, и получается. Я сейчас говорю не только о застройщиках. Можно работать с теми небольшими компаниями, которые сильно конкурируют между собой.

— То есть локомотивами могут оказаться и не лидеры, а какой-то небольшой бизнес?

— Да, опыт показывает, что малый и средний бизнес оказывается более отзывчивым.