«Знаете ли вы, что Таганрог по количеству ИТ-проектов занимает 6-е место в мире (после Бангладеш). Это новая Силиконовая долина фактически…», — обмолвилась на одной из пресс-конференций врио ректора ЮФУ Инна Шевченко. Речь шла о студентах и выпускниках Инженерно-технологической академии ЮФУ (ИТА ЮФУ, бывшем Таганрогском радиотехническом институте (ТРТИ), который несколько раз менял название после реорганизации). Мы не знали, но в процессе работы над проектом «Инновационный драйвер южной экономики» начали догадываться, что небольшой приморский город действительно скрывает на тихих улицах некий отраслевой хайп. В попытке выяснить его масштаб мы пообщались с яркими представителями индустрии: генеральным директором ООО «РнД Софт» Романом Забродиным, Олегом Чулаковым, который входит в топ-10 ключевых персон рунета по версии Tagline, возглавляет студию Олега Чулакова (имеет офисы в Москве и Ростове и входит в топ-2 дизайн-студий и топ-5 digital production России по версии Tagline), Анаром Бабаевым, генеральным директором таганрогской компании Distilery (имеет филиалы в Петербурге, Москве и Санта-Монике) и сооснователем компании Afterlogic Антоном Нефёдовым.
Интересная деталь: по числу занятых в ИТ-индустрии сотрудников на душу населения Таганрог обгоняет даже Лондон, который, по данным английского аналитического агентства CBRE, является крупнейшим центром высоких технологий по эту сторону Атлантики. Если в столице объединенного королевства в ИТ-сфере работают более 70 тысяч человек, то есть примерно каждый 116-й житель города, то в Таганроге «кодит» каждый 47-й. Всего в городе в индустрии работают порядка 5,5 тысячи человек. Но, по мнению самих таганрогских айтишников, шанс снискать славу русского Пало-Альто тает буквально на глазах.
Наследие «Радика»
Игроки рынка и участники процесса сходятся во мнении, что сложившимся ИТ-сообществом город обязан исключительно Таганрогскому радиотехническому институту, который до сих пор с ностальгией называют «Радиком». Институт был создан ещё при Сталине, в 1952 году, как высшее учебное заведение по подготовке инженеров по радиотехническим, радиолокационным специальностям, которых готовили для нужд ВПК. Впоследствии там было создано много факультетов, но основополагающим стал факультет автоматики и вычислительной техники, выпускники которого сейчас работают в руководстве таких гигантов, как Google и Microsoft.
«Лет 10–12 назад, может, даже больше, когда ТРТИ был достаточно силён, когда у него были филиалы и на Юге, и в Краснодарском крае, и на Ставрополье, сюда рекрутировалось очень много достаточно сильных ребят. Слава “Радика” сыграла здесь не последнюю роль, она была тем самым драйвером и точкой притяжения для победителей областных, окружных, краевых олимпиад, — говорит директор и совладелец таганрогской компании Distilery Анар Бабаев. — В итоге к 2008 году, к моменту возникновения ЮФУ, когда наследие ТРТИ начало постепенно размываться и теряться, здесь сложились серьёзный научный потенциал и своя субкультура. И этот потенциал мог реализоваться в чём угодно, но так сложилось, что к 2006–2008 годам в Россию массово пришел аутсорсинг. Многие выпускавшиеся инженеры стали организовывать свои компании, этот бизнес стал расти».
Плодородную почву, на которой выросло сегодняшнее ИТ-сообщество, «завезли» и того раньше, на заре 1990-х, когда у ТРТИ появились связи с зарубежными учебными заведениями. По словам Романа Забродина, институт хорошо настроил обмен опытом и взаимоотношения с американскими вузами. Преподаватели ездили туда, знакомились с технологиями, с тем, как работает западный бизнес. Увидев, как в США устроен аутсорсинговый рынок, сотрудники ТРТИ начали параллельно делать свой бизнес и готовить студентов под собственные задачи. «Со временем в Таганроге появилось множество небольших компаний, появились специалисты, которые владеют технологиями. Ведь самое важное во всей этой истории — технологии и методология управления проектами», — рассказывает г-н Забродин. Сейчас, по его подсчётам, в Таганроге работает более 10 компаний со штатом около 100 человек, ещё порядка 70 с общим количеством занятых около 20–30 человек. Вычислить, сколько в городе фрилансеров уровня junior developer (начинающий разработчик), практически невозможно. Они, кстати, также присутствуют на онлайн-биржах для аутсорсеров.
Рабочие руки для головы из Штатов
Аутсорсинг — программирование на заказ, с которого началось формирование таганрогской ИТ-среды, остается основным направлением деятельности местных компаний. И совсем мелких, которые работают из квартир, и небольших, которые могут позволить себе аренду офиса, и более крупных, как Distilery, которая открыла филиалы в Москве, Петербурге и Санта-Монике. По словам Инны Шевченко, разработчики оккупировали в городе один из торговых центров. «Фактически появился целый технопарк. Раньше был торговый комплекс “Андреевский”. Сегодня он полностью занят офисами ИТ-компаний, в которых работают выпускники ЮФУ, там же они проходят практику и обучение», — рассказала врио ректора ЮФУ.
Все эти компании и выводят Таганрог на 6-е место после Бангладеш по числу разработчиков по версии сайта Upwork. И источник рейтинга здесь является наиболее важным показателем. Upwork, по сути, международная онлайн-биржа труда, где программисты продают свои время и интеллект заказчикам из той же Кремниевой долины. Именно потому, что львиная доля местных компаний работает на зарубежные стартапы, сравнивать Таганрог с Калифорнией некорректно, считает Олег Чулаков. «Таганрог — это доступная рабочая сила для Кремниевой долины. Он ничем не отличается от Индии (абсолютный лидер по числу аутсорсеров) или любой другой страны, где есть дешевая рабочая сила, по меркам западного заказчика. У нас здесь рабочие руки, а мозг находится в Калифорнии. Естественно, речь идёт о высококвалифицированных рабочих руках, но суть в том, что сама бизнес-задача даётся извне. Наши программисты реализуют чужую идею, не свою», — разъясняет г-н Чулаков.
Впрочем, работа на зарубежные компании в текущей экономической ситуации программистов волне устраивает сразу по нескольким пунктам. Во-первых, заказчики ставят чётко сформулированные задачи, во-вторых, легко расстаются с деньгами, в-третьих рассчитываются более крепким, в сравнении с рублём, долларом. Кроме того, российский бизнес пока не в полной мере представляет, как стать более эффективным за счет применения ИТ-технологий, отмечают разработчики. Здесь показательна история одного из крупнейших банков, которую рассказал Антон Нефёдов, руководитель одной из немногих продуктовых ИТ-компаний Таганрога. «Несколько лет назад кто-то в руководстве банка услышал модное словосочетание market place (магазин приложений), и была начата охота на российских вендоров. Ежемесячно у нашей компании покупали какое-то количество лицензий, но за полгода в техподдержку не поступило ни одного обращения. Мы насторожились, потому что объём “сапорта” (support — англ. “поддержка”) пропорционален числу проданных лицензий, если продукт используют по назначению. Связавшись с менеджерами, мы выяснили, что market place так и не заработал, а продажи делались фиктивно. За каждую продажу на 100 условных рублей продавцы получали премию в 200, — рассказывает эксперт. — Типичная ситуация, когда кто-то из руководства узнал о модной новинке и не понял, как она работает, но внедрил. А для подчиненных главное — показать начальнику, что поставленная задача выполнена».
По словам Анара Бабаева, отечественный ИТ-рынок страдает от отсутствия прямой связи между бизнесом, который должен генерировать спрос на услуги, и разработчиками. «Российский бизнес к нам если и приходит, то случайно. Спрос на ИТ-услуги в России находится в зачаточном состоянии», — отмечает он.
Фокусировка на кнопке «купить»
По словам Антона Нефёдова, создавать собственный продукт местным компаниям мешает неразвитая инвестиционная среда в самом широком смысле. В Калифорнии разработчик, у которого на руках есть идея стартапа, точно знает, куда идти, у него есть инструментарий для финансирования в виде, например, венчурных фондов. «В каждом кафе по два инвестора, и это не фигура речи, — соглашается Анар Бабаев. — Причём с десяток опций для инвестирования там может найти стартап любого уровня на любом этапе развития продукта. Это разнообразие и дает пространство для развития проектов. У нас такого нет. В России проекты зачастую находятся либо на самообеспечении, либо на условных инвестициях, которые изначально не окупаемы. Например, грант в 500 тысяч рублей — используйте, как хотите. Но этих денег и на полугодовой runway ни одной нормальной компании не хватит».
По его словам Романа Забродина, в России инвестиции в стартапы считаются высокорискованными, а венчурный рынок только зарождается. Однако он считает, что помимо финансов в Ростовской области не хватает и отработанной методологии поддержки продуктовых проектов. Речь идёт об акселераторах, работающих по принципу конвейера, где наборы резидентов проходят каждые три месяца, а проекты сопровождают профессиональные трекеры, которые получают зарплату, где сформирован пул инвесторов. «Есть элементарная статистика: проект масштаба Facebook возникает один на 100 тысяч стартапов. Через единственный в регионе акселератор южного ИТ-парка ежегодно проходит около 50–60, — говорит он. — Плюс самим стартаперам нужно не только знать, но ещё и самостоятельно отработать методологии поиска масштабируемой бизнес-модели: Customer Development Growth Hacking. А у нас далеко не каждый удосуживается потенциальных конкурентов погуглить. Я неоднократно входил в комиссии по стартапам и сталкивался с этим. Вбиваешь чью-то идею в поисковик, и вываливается целый список подобных сервисов и систем, и автор не может объяснить, чем его проект лучше».
Кроме того, по словам Олега Чулакова, успешный продукт давно вышел за рамки ИТ-отрасли в привычном понимании. Яркий тому пример — «Яндекс.Такси». «С точки зрения обывателя, это не ИТ. Но за тем, что человек нажал кнопку и ему подали автомобиль к подъезду, стоят все высочайшие технологии, которые существуют на сегодняшний день. Это меняет рынок, водители становятся вежливее, цены становятся выгоднее, меняется сама концепция владения автомобилем, поскольку он перестает быть необходимостью. И все это благодаря интернет-агрегатору», — подчеркивает он.
Программирование в чистом виде на сегодняшний день составляет порядка 20% производственного процесса, причём не важно, идёт ли речь о сайте, мобильном приложении или онлайн-сервисе. Остальные 80% приходятся на бизнес-аналитику, UX-аналитику, дизайн. Писать хороший код недостаточно: если интерфейс приложения интуитивно не понятен, или внимание пользователя не фокусируется на кнопке «купить», продукт обречен на провал.
Таганрог не может удержать пассионариев
И всё же есть ещё один фактор, который не прибавляет очков Таганрогу, — среда. Город некомфортен и неинтересен для проживания молодой активной аудитории, у которой есть деньги, есть потенциал зарабатывать больше, а значит, больше тратить. Притом что компании предлагают своим сотрудникам хорошую зарплату, даже ростовчане соглашаются на переезд с трудом, и только на короткий период. Именно поэтому успешные компании вынуждены расширять своё присутствие в других регионах, открывая офисы.
«Наиболее амбициозные и талантливые специалисты, сформировавшиеся в местном ИТ-сообществе, стремятся как можно быстрее уехать из города. Недавно от нас ушёл человек, который объяснил свой уход так: у меня есть деньги, я уже купил все, что можно купить в Таганроге, здесь больше нечего делать и некуда ходить, — рассказывает Антон Нефёдов. — В городе остается менее амбициозная половина, которая готова мириться с депрессивной средой, а это определенный склад ума, который не способствует появлению инноваций и успешных бизнес-проектов».
Формирование здорового и продуктивного ИТ-сообщества напрямую связано не только с фундаментальным благоустройством городских улиц, но и с общим культурным фоном территории, актуальным своему времени. «Важно помнить, что феномен Кремниевой долины даже для Америки явление “из ряда вон”. Он родился из культурной и личной свободы, которая тянется еще из 1960-х. И эта атмосфера до сих пор продуцирует другое сознание, а другое сознание продуцирует то, чем мы все пользуемся, — говорит Анар Бабаев. — Поэтому поддержка некой инаковости, свободы мысли и восприятия мира — одна из базовых вещей для коммерческого успеха в ИТ-индустрии. К сожалению, эту мысль практически невозможно перевести на бюрократический язык: свободу в самом широком смысле невозможно уложить в пункты целевой программы».
Инфраструктура и культурная среда, по мнению ИТ-специалистов, не исчерпывающий инструмент, но она запускает цепную реакцию. В привлекательный город приезжают интересные люди, пассионарии, которые формируют культурную жизнь, бизнес-среду, что делает город еще более привлекательным.
Таганрогские же разработчики сами формируют для себя среду. В сентябре в городе открылось пространство Fabrica, которое объединяет признаки коворкинга, кафе и клуба по интересам. Помещение под него, кстати, тоже арендовано в торговом центре. По рассказам местных айтишников, торговые площади — едва ли не единственный вид помещения, которое можно арендовать под офис. В день открытия в Fabrica прошли 5 часовых лекций, посвященных развитию ИТ-компаний: говорилось о том, как правильно заходить на рынок, выбирать направление работы, развивать эмоциональный интеллект и правильно формулировать цели.
«Перед тем как создать пространство Fabrica, мы лет десять ходили на разные конференции, митапы, тусовки и заметили, что главная цель организаторов — пиар собственной компании. По сути, все встречи проводились, чтобы “схантить” себе сотрудников, — рассказывает соучредитель пространства Денис Борженко. — Мы пытались прописать встречи в существующих барах, но дорогая аренда, недружелюбный контингент и плохая музыка показали, что надо организовывать собственное пространство. В Таганроге много талантливых людей: программистов, дизайнеров, художников, которые хотят общаться в правильной атмосфере. Мы сделали это возможным».
Чтобы Таганрог преодолел точку неустойчивого равновесия и стал полноценным ИТ-кластером, необходимо сочетание сразу нескольких факторов, считает генеральный директор компании DATUM Group Сергей Замиховский: бизнес должен вкладываться в продукт, а государство — в среду и инфраструктуру.
«Чтобы все заработало, необходимо наличие образовательных программ, которые бы готовили специалистов под актуальные задачи ИТ-рынка, также наличие венчурных денег. Западные инвестиционные компании применяют статистический подход: условно раздают миллиард долларов 10 тысячам стартапов, понимая, что “выстрелят” только 100, но они, по статистике, дадут достаточную рентабельность, чтобы окупить инвестиции, — отмечает г-н Замиховский. — Чтобы стартапы развивались, нужны средние компании, которые их подхватят, дорастят до продажи гигантам уровня “Яндекса” или Mail.ru».
Ещё одна проблема, требующая решения, по мнению Сергея Замиховского, — повышение доходности ИТ-бизнеса, поскольку высокотехнологичный бизнес считается высокорисковым. Чтобы у предпринимателя или небольшой компании был шанс ошибиться и не разориться, нужна либерализация законодательства в части налоговой нагрузки на высокотехнологичный малый бизнес, а также создание базового спроса со стороны крупного бизнеса.
