Новороссийская некоммерческая организация «Все дети могут» — редкий случай экспансии специалистов из столичных городов в регионы. Мария Ягодина — директор организации, коррекционный педагог с опытом работы с детьми с тяжелыми и множественными нарушениями развития (ТМНР). Муж Марии — Валерий Ягодин, физический терапевт, эрготерапевт. Вместе они работали в благотворительных организациях и государственных коррекционных школах, а в 2016 году переехали из северной столицы в Новороссийск и создали собственную некоммерческую организацию помощи детям с тяжёлыми и множественными нарушениями развития.
Мария и Валерий Ягодины — главные специалисты в АНО «Все дети могут». Они работают детьми с ТМНР, чтобы те могли быть социализированными настолько, насколько это возможно, могли посещать детские сады и школы, научились обслуживать себя в быту и общаться с другими детьми и взрослыми. Для родителей таких детей это означает, что у ребёнка есть шанс взрослой социальной жизни вне психоневрологического интерната.
По словам Марии Ягодиной, когда они переехали в Новороссийск, в городе не было специалистов-педагогов, сопровождающих детей с ТМНР, как не было и организации, к которой они могли бы присоединиться. Поэтому Мария и Валерий создали собственную благотворительную организацию.
А ещё у этой семьи есть личная заинтересованность в том, чтобы система помощи таким детям менялась. Приёмный сын Ягодиных Андрей — бывший воспитанник коррекционного интерната. В семью его забрали в 12 лет, тогда он не мог ни ходить, ни говорить. Сейчас ему 20 лет. Андрей, будучи незрячим, ходит с тростью, окончил специальную школу. «Наш сын — это и мотивация, и большое доверие родителей и жертвователей», — говорит Мария. В интервью «Эксперту ЮГ» она рассказала, почему НКО эффективнее работают с тяжелобольными детьми.
— Какие показатели являются ключевыми в АНО «Все дети могут»? Какой была их динамика в последнее время?
— За два года мы в четыре раза увеличили количество семей, дети которых занимаются в нашем центре, в несколько раз стало больше консультаций для родителей. Сейчас у нас в центре занимается 18 семей, а всего через АНО «Все дети могут» прошло почти 40 семей с детьми. Кроме того, мы расширили штат организации. Мы начинали вдвоём, а сейчас в штате есть два ассистента для работы с детьми и специалист по фандрайзингу (привлечение денежных средств. — «Эксперт ЮГ»). Для нас то, что мы можем взять нового человека в штат — показатель стабильности. Мы смогли увеличить количество проектов. Если раньше занимались только с дошкольниками, то сейчас появилась категория детей от нуля до трёх лет, запущен проект мастерских для подростков с тяжёлыми нарушениями, поддержанный Фондом президентских грантов. Смогли открыть очень важное для нас направление — обучение специалистов, работающих с нашей категорией детей.
— А почему вы решили запустить проект по обучению?
— Потому что местным специалистам в госучреждениях или коммерческих компаниях не хватает компетенции в работе с нашими детьми, из-за чего дети не могут пойти в детский сад, школу, социальный центр. С ними просто не знают, как работать. Мы начали проводить бесплатные семинары для специалистов, которые так или иначе сталкиваются с детьми с тяжёлыми нарушениями. А сейчас участвуем в проекте петербургской благотворительной организации «Перспективы», они выиграли грант на обучение специалистов, и мы выступаем там как преподаватели в Краснодарском крае и республике Дагестан. Вообще считаю это ключевым направлением, потому что некоммерческие организации не могут охватить всех детей, но у них есть знания и навыки, которых не хватает государству и которым они могут научить государственные учреждения.
— Считаете ли вы, что у вас сложилась команда профессионалов?
— Команда только формируется. Есть ещё много административной работы, которую хотелось бы делегировать. У меня опыт специалиста, а не администратора, но приходится заниматься ещё и управлением. Нам не хватает профессионалов. К примеру, специалист по фандрайзингу — из Петербурга, потому что в Новороссийске таких людей просто нет.
— Какой у вас бюджет? Каковы основные источники финансирования проектов сейчас? И какие источники считаете перспективными?
— В 2017 году у нас был бюджет более 800 тысяч рублей. А уже в 2018 году — 1,5 миллиона рублей. На 2019 год запланировано 1,7 миллиона рублей. Основные источники — это регулярные пожертвования на сайте. Мы придумали благотворительный клуб «1000 друзей». Это регулярные пожертвования, взамен которых человек получает систему скидок от наших партнёров. Получилось неплохо, и мы быстро смогли набрать какое-то количество регулярных жертвователей. Это самый стабильный источник финансирования. При этом многие наши жертвователи даже не живут в Новороссийске, они узнавали о проекте из социальных сетей. На втором месте по источникам финансирования — Фонд президентских грантов. Перспективный источник финансирования — это рост числа регулярных пожертвований. Мы стали участником федерального фонда для фондов «Нужна помощь», который помогает собирать пожертвования некоммерческим организациям со всех регионов России.
— Почему решили сотрудничать с фондом «Нужна помощь»?
— Работа с фондом «Нужна помощь» — очень важный для нас этап. Это даёт нам возможность удостовериться, что мы всё делаем правильно, как с формальной точки зрения — ведём правильно бухгалтерию, правильно оформили все документы, — так и с профессиональной. То же самое было и с Фондом президентских грантов. Важно было пройти верификацию. Потому что, когда твоей организации всего два года, и ты специалист по работе с детьми, очень сложно оценить себя со стороны. Кроме того, фонд «Нужна помощь» хорошо знают в столичных городах. И нам легче рассказывать о себе с их помощью. Когда люди слышат о нашем сотрудничестве, они чувствуют, что нам можно доверять.
— Какие задачи вы ставите перед организацией на ближайшую перспективу?
— Мы планируем расширить работу с детьми в возрасте от нуля до трёх лет, так как это возраст, когда больше всего можно повлиять на развитие ребёнка. В прошлом году у нас была проба пера с детьми этого возраста. Они занимались отдельно по другим методикам. В этом году хотим запустить полноценный клуб ранней помощи.
— Что для вас значит профессиональное НКО?
— Прежде всего, это НКО, которое знает, как решать социальные проблемы, с которыми работает, знает потребности своей аудитории и гибко на них реагирует. Но также важны профессионализм в управлении и прозрачность деятельности НКО.
— Как вы сами пришли в некоммерческую деятельность? Что вас здесь больше всего мотивирует?
— Когда я была студенткой финансового института, я волонтёрила в Доме малютки. Стало понятно, что социальная работа мне гораздо ближе, чем финансы. Я ушла из института и поступила на факультет коррекционной педагогики в Петербурге. После этого я, как и мой муж, работали как в некоммерческих организациях, так и в государственных учреждениях. Благодаря этому опыту, когда ты видишь, как работает государство с тяжелобольными детьми и как это делают в некоммерческом секторе, мы поняли, что структура НКО — самая действенная, гибкая, открытая система, у которой больше всего возможностей и вариантов, чтобы развиваться и решать проблему детей с тяжёлыми нарушениями. Для нас НКО — это единственный путь развития. У государства нет такой степени гибкости. С государством можно и нужно сотрудничать, и мы это делаем, обучая специалистов, но, как ни странно, государственную систему легче изменить извне, чем внутри.
— Вы изучаете общественное мнение местного сообщества о состоянии той проблемы, решением которой занимаетесь?
— Первое, что мы сделали, когда переехали в Новороссийск — прошли все организации, которые так или иначе связаны с нашей целевой группой, и узнали, какие проблемы у них существуют. Это позволило нам изменить цели организации. Изначальная цель — создание центра дневного пребывания для детей, где они могут находиться вместо детского сада или школы, в которые их не берут. Потом мы очень быстро поняли, что нужно помогать учреждениям, чтобы они могли принимать наших детей. И родителей мы настраиваем на то, что они могут, имеют право и должны посещать государственные школы и детские сады. По каждому ребёнку мы узнаём, чего не хватает учреждению, чтобы его взять, — специалиста, техники и т.д. Мы готовим ребёнка и одновременно само учреждение, чтобы оно смогло его принять: обучаем сотрудников, решаем вопрос с техникой.
— Какие препятствия для развития некоммерческого сектора вы считаете главными?
— В нашей работе главное препятствие — это то, что «третий сектор» развивается быстрее, чем государственные структуры, которые занимаются нашими детьми, в первую очередь в том, что касается современных методик работы. Из-за этого, во-первых, с государственными структурами сложно сотрудничать, во-вторых, трудно массово внедрять эффективные методики работы с детьми с тяжёлыми нарушениями. Маленьким городам это свойственно больше, чем мегаполисам. И, конечно, ещё одна беда — нехватка специалистов в регионах.
— Вы чуть ли не единственные, кто не называет препятствием финансы. Какие задачи нужно здесь ставить?
— На самом деле специалисты именно для нас важнее. Дети с нарушениями рождаются и в богатых семьях, но они тоже долго ищут квалифицированной помощи. Даже если бы сейчас было больше средств, мы бы не смогли делать больше. Прежде всего, нам нужны человеческие и интеллектуальные ресурсы. Поэтому надо выращивать специалистов для «третьего сектора».
