Ближайший аукцион MOST начнётся в Краснодаре 18 декабря. Можно сказать, что проект набирает обороты. В первом аукционе, который прошёл в 2014 году, были выставлены 60 лотов, 42 из них ушли с молотка с ценовым диапазоном 15–400 тысяч рублей. При этом цены на ряд картин даже не достигли эстимейта — оценочной ожидаемой цены работы. Спустя шесть лет, в 2020 году, суммарный объём вырученных средств превысил 8 млн рублей, а суммы продаж 25 из 77 лотов в несколько раз превысили стартовые цены. Выручка в размере 1,5 млн рублей была направлена на развитие центра современного искусства «Типография». В 2021 году к участию в декабрьских торгах отобрано 73 лота, представленных работами 44 художников. Также на аукцион выставлены три картины различных авторов из частной коллекции. Среди самых дорогих лотов — работы Маши Богораз (стартовая цена — 680 тысяч рублей, эстимейт — 700 тысяч рублей) и Recycle Group (стартовая цена 550 тысяч рублей, эстимейт — 680 тысяч рублей).
Разговор с Романом Левицким состоялся в рамках проекта «Созидатели Юга 2021: лидеры креативных индустрий», поддержанного Президентским фондом креативных индустрий. Наша задача в рамках проекта — показать тех лидеров в сфере культуры, которые сегодня делают важные для Юга проекты, а также вовлечь их в разговор о том, как нужно было бы развивать культурные индустрии в регионе.
— Роман, как отразились ограничительные меры, связанные с пандемией, на проведении аукциона MOST?
— Некоторые сложности появились с проведением мероприятий, но если говорить про аукцион, наша аудитория — народ активный, путешествующий, часто привитый разными вакцинами. С этим проблем нет. Что касается аукциона и предаукционной выставки, которая всё же планируется, то будем всех проверять на входе и спрашивать QR-коды. Других изменений нет.
Следующий аукцион состоится 18 декабря, предаукционная выставка начнёт свою работу 9-го. Если не упадёт небо на землю, всё должно случиться. В этом году мы углубляем сотрудничество с генеральным партнёром аукциона, сетью магазинов «Алкотека», — без их поддержки в этом году нам пришлось бы тяжело.
— Какая средняя цена лота в этом году? Насколько она обычно возрастает в ходе торгов?
— Средняя цена лота — в районе 100 тысяч рублей. То, насколько она изменяется в ходе аукциона, зависит от самой картины. Некоторые лоты многократно увеличивают свою стоимость. В прошлом году работа «Триумф F1» Дмитрия Котлярова была продана за 550 тысяч рублей, хотя стартовая цена у неё была 60 тысяч. Всё очень индивидуально, в этом и особенность. Если произведение резонирует, то человек может биться до «потери пульса».
— На предстоящем аукционе будут представлены работы кубанских авторов?
— География не является ограничителем. Все авторы — российские, от Екатеринбурга до Москвы, краснодарских много, зарубежных пока нет.
Как формировать спрос на искусство
— Каковы задачи аукциона на данный момент?
— Изначально я хотел сделать бизнес, но потом понял, что это невозможно в наших реалиях, и потому это хобби. Мы ничего не зарабатываем, прибыль отдаём «Типографии». То есть мы заинтересованы в этом косвенно: рост культуры в Краснодарском крае, появление таких институций, в которых происходят различные выставки, привлекающие молодое творческое население, — они нам косвенно интересны как работодателю. Поддерживая «Типографию», мы определённым образом влияем на культурный уровень населения нашего края, мы делаем регион привлекательнее для переезда молодых талантливых специалистов, у которых, как правило, достаточно высокие запросы на качество культурного досуга. За 10 лет Краснодар увеличился до миллиона человек, это очень много, и хочется, чтобы этот миллион развивался соответствующим образом: чтобы людям было куда сходить, что посмотреть, духовно обогатиться. Всё это положительно сказывается на потенциальных наших работниках и работниках наших коллег и клиентов.
— Почему аукцион MOST — всего лишь хобби?
— Чтобы делать бизнес, нужны деньги. Тех денег, которые мы получаем при сорокапроцентной комиссии, недостаточно для того, чтобы полностью покрывать расходы. Поэтому мы привлекаем спонсоров, и за счёт этого выходим в положительные показатели. Но мы решили эти деньги отдавать «Типографии», которая нам сильно помогает с аукционом.
— Что, по вашему мнению, является показателем успешности творческого проекта?
— В конечном остатке — деньги. Можно и осведомлённостью измерять успешность творческого проекта. Но если человек суперизвестен, но не может это монетизировать, это печально.
— Как вы оцениваете степень развития аукционного бизнеса у нас в регионе?
— Мы сначала делали два аукциона в год, а потом стали делать один. Это уже о чём-то говорит. Есть всего два больших аукциона в России, на которых продаются хорошие работы — наш аукцион и московский аукцион «Владей», но он очень утилитарный, предназначенный именно для коллекционеров. Там огромные деньги крутятся, там продажи в десятки тысяч долларов и евро. Мы, находясь в Краснодаре, даже делая аукцион онлайн один раз в год, конечно же, не можем себе позволить ни такого количества покупателей, ни таких дорогих лотов. И, возможно, поэтому у нас небольшое филантропическое предприятие. Оно в меру успешное, если сравнивать с другими культурными начинаниями в Краснодаре. Конечно, мы, можно сказать, успешны. Но если сравнивать нас с «мировой революцией», нам до успеха далеко ещё.
— Что могло бы повлиять на развитие аукционной индустрии?
— Только время. У нас стоимость лота растёт. Количество покупок колеблется в районе 80 процентов продаж, количество новых людей, которых мы видим на аукционе, увеличивается. Внимание к этому направлению меняется.
Коллекционеры на деревьях не растут. Сначала человек покупает себе картину, чтобы закрыть дырку на стене. Потом он закрывает ещё одну, потом — ещё. Таким образом, увеличивается шанс на превращение любителя в коллекционера. Есть люди, которые на каждом аукционе себе что-то покупают. Это значит, что у них потихоньку формируются свои коллекции. У этих людей есть дети, которые смотрят на эти картины и формируют свое отношение к искусству. Это всё достаточно инертный эволюционный процесс, который нельзя ускорить искусственно. Конечно, если бы здесь построили нечто подобное музею Гуггенхайма, например, это очень сильно подтолкнуло бы дело. Но у нас экономическая культура пока не располагает к подобным явлениям. Но всё меняется. Например, Геленджик превращается в очень культурную «местность», в Анапе что-то планируют развивать, чтобы изменить угол зрения туриста: хватит строить уже эти каморки, давайте строить хорошие отели. А к этим отелям требуется что-то ещё и ещё. Здесь только время поможет. Потихоньку всё будет меняться в лучшую сторону. Если вы сравниваете Краснодар сегодня и Краснодар 10 лет назад, вы можете заметить большую разницу. А если вы будете сравнивать его с прошлым годом, вряд ли заметите что-то яркое.
Роль власти в развитии культурных индустрий
— Как региональные власти относятся к вашему проекту?
— Без понятия. Я с ними не общаюсь, денег у них мы не просим, как-то существуем, и согласны существовать в параллельных вселенных. Мы соблюдаем все требования, которые существуют в связи с антиковидными мероприятиями, соответственно, у власти к нам никаких претензий быть не может, а у нас — никаких претензий к власти. У нашей власти много всяких дел, помимо аукциона.
— На ваш взгляд, какая форма государственной поддержки была бы оптимальной для развития культурных индустрий?
— Есть очень наглядный пример «помощи» государства культуре — «дело Серебренникова». Поэтому лучшая помощь — не мешать. Есть определённый культурный пласт, в котором принимает участие государство: различные хоры, государственные учреждения культуры, — вот этим пусть занимаются. Всему, что нарождается и с государством изначально не связано, не нужно мешать развиваться.
Есть творческая группа Recycle. Ребята родом из Краснодара — живут в Париже. Им точно ничего не надо от государства. Есть «Группировка ЗИП», они выигрывают гранты, государственные конкурсы, премии — это неплохо. Я руковожу рекламным агентством, здесь тоже творчество. И здесь чем меньше влияния государства, тем лучше, хотя бенефициаром некоторых наших работ в области продвижения курортов является государство. Деньги у государства мы стараемся не брать, предпочитая иные источники финансирования подобных проектов.
— Помимо ребят, которые выигрывают гранты или живут за границей, у нас есть творческие объединения, которые пытаются выживать своими силами и очень пострадали в период пандемии.
— Всем самоорганизованным коллективам нужно забыть о государстве как об источнике доходов. Пусть идут коммерческим путём, привлекают спонсоров, меценатов, филантропов. Благо они сейчас зарождаются, и есть люди, которые готовы помогать. А пока рассчитывают на государство — будут влачить существование. Потому что государство если даёт деньги, то всегда что-то просит взамен. С филантропически настроенными гражданами всё-таки полегче.
— Должны ли власти как-то принимать участие в развитии современных культурных индустрий?
— Ну, есть же какие-то примеры. Поставили объекты Валерия Казаса на набережной, а потом смутились («Тороиды», установленные в Краснодаре за счёт частных средств, вызвали волну недовольства горожан и были демонтированы через несколько дней. — «Эксперт ЮГ»). Тут вопрос спорный. Власть, с одной стороны, может творить, что хочет, а с другой стороны — может делать вид, что очень сильно зависит от какого-то мнения. Но народный ли это глас или глас какого-нибудь функционера, история умалчивает. Как может помогать власть? Не повышать аренду, если это муниципальное помещение, не взимать налоги, если это, например, художественная школа. То есть инфраструктурными вещами. Потому что государственное участие налагает различные ограничения — про цензуру уже молчу.
— Что необходимо сделать, чтобы максимально использовать культурный потенциал региона?
— Нет «культурного потенциала региона». Есть люди, которые живут в регионе, и вот у этих людей может быть желание делать что-то творческое. И этим людям нужно не мешать самовыражаться. Если человек хочет творить, ему не надо мешать. И всё. Это вообще не удержать. Если человек хочет рисовать, он будет рисовать. А государство априори не вовлечено ни во что, кроме управления, это совсем другая парадигма. Вся культура человеческая всегда строилась и держалась на меценатах.
