Минэкономразвития РФ в середине апреля представило обновленный прогноз социально-экономического развития до 2020 года. Как известно, в конце прошлого года монетарные ведомства сошлись во мнении, что в этом году экономика будет расти в районе 1 — 1,5%. Согласно новому варианту, рост ВВП составит 2% в 2017 году и 1,5 — 2,5% в 2018 — 2020 годах. Есть ли база для более высоких темпов движения?
Им бы понедельники взять и отменить
Аналитический центр «Эксперт» на основе данных Росстата рассчитал динамику основных индикаторов развития экономики Урала и Западной Сибири в первом квартале 2017 года. Причем рассчитал не без проблем. Дело в том, что с 1 января 2017 года Росстат перешел на применение в статистической практике новых версий Общероссийского классификатора видов экономической деятельности (ОКВЭД2) и Общероссийского классификатора продукции по видам экономической деятельности (ОКПД2). Поводом послужила неутешительная статистика февраля 2017 года, когда промышленный выпуск упал на 2,7% год к году. Министр экономического развития Максим Орешкин посчитал неправильным сравнение с базой високосного 2016 года и устроил публичный разнос коллегам из Росстата. Случился скандал, результатом которого стал переход Росстата под кураторство Минэкономразвития, и последовавшая за этим смена методики.
Создать промышленное чудо, впрочем, не удалось. После статистических разборок, уже в марте, промышленный выпуск по новой методике показал незначительный — 0,8% — рост. Однако некоторые аналитики, учитывая путаницу в кодах, сезонность и календарность, не исключают, что роста не было. А вот объективность картинки, а значит, и понимание ситуации, оказались под вопросом.
Крокодил не ловится, не растет кокос
В целом по стране по итогам первого квартала промышленный выпуск вырос всего на 0,1% (здесь и далее — сравнение с аналогичным периодом прошлого года, если не указано иное). Добыча полезных ископаемых показала плюс 1,2%, обеспечение электрической энергией, газом и паром, кондиционирование воздуха — 1,3%, водоснабжение и водоотведение, сбор и утилизация отходов — минус 5,1%. Самое тревожное — отрицательный результат обработки — 0,8%.
В субъектах федерации Урало-Западносибирского региона индекс промпроизводства показал разнонаправленную динамику. Он заметно вырос в ЯНАО (108,9%), Курганской области (107,7%) и Пермском крае (105,0%), наибольшее снижение показал в Удмуртии (86,1%), в остальных шести субъектах топтался на месте.
Региональная структура видов экономической деятельности выглядит следующим образом. В добыче полезных ископаемых индекс заметно вырос в ЯНАО (111,1%), Курганской (109,7%) и Челябинской (108,5%) областях, в Свердловской области — упал (84,8%). В обрабатывающей промышленности лидером стала Курганская область (110,9%), антилидером — Удмуртия (75,3%). По строкам «обеспечение электрической энергией, газом и паром и кондиционирование воздуха» наибольшее значение зафиксировано в Пермском крае (118,2%), «водоснабжение, водоотведение и утилизация отходов» — в Свердловской области (149,3%).
За три месяца текущего года промышленными предприятиями региона отгружено товаров собственного производства и услуг на 3,4 трлн рублей, в том числе в добыче полезных ископаемых — почти на 1,5 трлн рублей, обрабатывающими производствами — 1,6 трлн рублей.
Объем строительных работ в регионе сократился на 8,1% до 190,4 млрд рублей. Половина объема работ пришлась на Тюменскую область (почти 96 млрд рублей). Индекс физического объема по этому виду деятельности заметно превысил прошлогодние показатели только в Курганской области (142,2%) и ХМАО (117,6%), а в ЯНАО, напротив, упал до 45% от уровня годичной давности.
Ввод жилья на Большом Урале в первом квартале 2017 года сократился — чуть более 1,6 млн кв. метров, что на 26,8% меньше данных годичной давности. Вырос объем ввода только Удмуртии — 251,1 тыс. кв. метров, и это на 24,2% больше прошлогоднего показателя.
Наши люди в булочную на такси не ездят
Из секторов, завязанных на потребительский спрос, неплохо только в оптовой торговле. В январе — марте ее оборот в макрорегионе Большой Урал составил 1,57 трлн рублей, что на 30,5% больше значения 2016 года (в текущих ценах). Оборот розничной торговли в целом по стране снизился на 0,8%, а в УралоЗападносибирском регионе чуть вырос — на 1,21% (в текущих ценах).
Однако индекс физического объема розницы (без изменения цен) из десяти субъектов не ушел в отрицательную зону только в Башкортостане и Удмуртии (103,8 и 100% соответственно).
В сфере общественного питания ситуация схожая. Общее снижение оборота по макрорегиону — 1,11% до 50 млрд рублей, а индекс физического объема превзошел прошлогодний только в Челябинской области (103,7%), Башкортостане (103,5%) и Оренбургской области (101,9%).
Все это говорит о том, что жители региона покупают меньше, но дороже. Цены пока сдаваться не собираются. Общероссийское значение индекса потребительских цен (ИПЦ) по итогам марта 2017 года составило 100,1%, в субъектах Большого Урала ИПЦ за первый квартал превышает средний уровень на 0,5%.
В апреле стоимость минимального набора продуктов питания в целом по России была зафиксирована на уровне 3872,5 рубл я, что на 2,7% выше мартовского показателя, и почти на 4% превосходит январский. На Большом Урале наименьшая стоимость набора в апреле была зафиксирована в Оренбургской области — 3374,98 рубля (рост к марту 1,9%, с начала года 2,5%), наибольшая в ЯНАО — 5586,4 рубл я (рост 0,7% и 1,2%, соответственно). Наибольший рост стоимости корзины отмечен в Пермском крае: 5,7% с начала года, до 3832,3 рубля.В ХМАО обратная ситуация: в апреле стоимость набора составила 4415,3 рубля, что на 1,16% меньше январского значения.
При этом индикаторы, говорящие о уровне доходов населения, не радуют.
Реальные располагаемые денежные доходы населения сократились в половине субъектов макрорегиона, в их числе Свердловская (98,4% от уровня февраля 2016 года), Челябинская (97,8%), Тюменская (96,5%) области, ХМАО (96%) и ЯНАО (93%). Расходы сократили жители Пермского края и Курганской области (99,6 и 99% к уровню февраля 2016 года соответственно).
Максимальный уровень среднемесячной начисленной, то есть номинальной, заработной платы в макрорегионе в феврале (более свежие данные пока недоступны) зафиксирован в ЯНАО (80875,6 рубля), минимальный — в Курганской области (22697,2 рубля).
По итогам трех месяцев года наиболее высок уровень безработицы в Курганской области (10,6% от численности рабочей силы), наименьший в ЯНАО (3,7%). Отметим, что в среднем по России без работы в конце марта официально оставались 5,4% трудоспособного населения.
Таким образом, оснований для разгона экономики нет — ни за счет потребительского спроса, ни за счет промышленности. Если опираться на данные Росстата, пока большинство секторов экономики имеет негативную динамику.
Скорее всего, мы сейчас видим лишь завершение процесса краткосрочной адаптации экономики к кризисному падению цен на нефть, полагает ведущий эксперт Института «Центр развития» НИУ ВШЭ Николай Кондрашов. По его мнению, с учетом роста цен на нефть в 2017 году до 50 долларов за баррель можно ожидать рост ВВП за год на 1,4%, что будет сопровождаться умеренным ростом потребления, инвестиций и промышленного производства.
Как сказал дорогой шеф, в нашем деле главное — реализм
В начале мая аналитические группы представили свои оценки динамики развития экономики в текущем году. Экспертное сообщество оптимизм Минэкономразвития не разделяет: диапазон прогнозов — от 0,8% до 2% роста ВВП.
Помесячной статистики по росту ВВП Минэкономразвития не представляет с декабря прошлого года, поэтому понять, насколько реалистичен обновленный прогноз ведомства, сложно, говорит главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. Первая официальная цифра по росту ВВП за первый квартал 2017 года будет обнародована только 16 — 19 июня.
Эксперт указывает на пять факторов, которые могут привести к возможному расхождению прогнозной и фактической цифр:
— Первый — быстрый рост импорта. Он может отражать процесс создания запасов, а не ускорение инвестиционной активности. Оптимистичный взгляд правительства главным образом основывается на допущении того, что сильное ускорение роста импорта в последние месяцы свидетельствует о предстоящем возобновлении инвестиционной активности. Тот факт, что доля импорта машин и оборудования выросла с 42% совокупного импорта за два месяца 2016 года до 44% за аналогичный период 2017 года, совпадает с этим допущением. В то же время наше опасение связано с тем, что за ростом импорта, который происходил по всем категориям товаров и суммарно ускорился до 25% год к году в первом квартале 2017 года, может стоять решение компаний нарастить запасы при сильном рубле.
Второй фактор — ориентация бюджета на социальные выплаты, а не на индексацию зарплат госсектора. Это плохая новость с точки зрения спроса. Опасение относительно стимулирования потребления также связано с бюджетной политикой. Несмотря на приближение президентских выборов 2018 года, Минфин предпочитает сохранить бюджетные расходы привязанными к сценарию цены на нефть в 40 долларов за баррель. Для того, чтобы выполнить указы президента от мая 2012 года, предполагающие повышение зарплат в здравоохранении и образовательной сфере, правительство должно бы было понести дополнительные социальные расходы. Именно с этим были связаны первоначальные ожидания в этом году. Однако складывается впечатление, что выход будет найден иной: в здравоохранении повышение зарплат произойдет за счет сокращения штата, а в образовании, по неофициальным данным, ряд сотрудников вузов переведут на полставки, чтобы удвоить зарплаты в отчетности. Хотя на социальные расходы пришлось 39% расходов федерального бюджета в первом квартале этого года, и они росли на 29% год к году против 8% в целом по расходам, инфляция оказалась ниже прогноза в феврале-марте. Таким образом, заморозка зарплат госсектора будет сдерживать восстановление спроса, тогда как социальные выплаты пенсионерам оказывают только слабый эффект на конечный рост.
Сдерживает потребление и отсроченное восстановление кредитной активности, указывает Наталия Орлова, и это ее третье опасение. На март 2017 года корпоративное кредитование продолжало сокращаться, упав на 5,3% год к году с учетом коррекции на валютную переоценку:
— Это связано с сокращением валютного кредитного портфеля, который компании пытаются погасить, используя преимущества периода укрепления рубля. Кроме того, рост рублевого корпоративного кредитного портфеля, который составлял 4% с середины 2016 года, замедлился до 1,6% в марте 2017 года. Несмотря на небольшой рост в марте, среднемесячный рост розничных кредитов составляет всего 0,2% месяц к месяцу 2016-го. Задержка кредитного роста — главный сдерживающий фактор для восстановления потребительского тренда.
Четвертый фактор — отсутствие связи между ростом ипотеки и строительством. Хотя рост ипотечного рынка пока сохраняется высоким (примерно на уровне 10% год к году), строительство демонстрирует спад.
В 2016-м сектор сжался на 4,2%, что указывает на ускорение спада с 2015-го, несмотря на устойчивый рост ипотечного рынка. Согласно различным обзорам сектора, в 2016 году из 4 млн кв. метров новой жилой недвижимости в Москве продан был только 1 миллион. И в данный момент почти нет знаков, указывающих на возможность позитивного сюрприза.
Пятый фактор, препятствующий росту, — неопределенность налоговой политики: восстановление экономики сталкивается с сильными препятствиями из-за неопределенностей в части налогового режима после 2018 года, говорит Наталия Орлова:
— Российские СМИ пестрят комментариями, указывающими на возможность увеличения подоходного налога, НДС, пересмотра пенсионного возраста и т.д. Независимо от того, какое решение примет правительство, для компаний это будет знаком того, что изменения в налоговой политике будут оказывать давление на благосостояние населения с 2018 года. Эта неопределенность может стать главной причиной ожиданий крайне медленного восстановления инвестиционной активности (если оно вообще будет), таким образом оказывая давление на рост в 2017-м.
