Тюменская область вошла в топ-10 национального рейтинга состояния инвестклимата 2017 года, составленного Агентством стратегических инициатив (АСИ, результаты представлены на Петербургском экономическом форуме). Положительную динамику интегрального индекса показали все регионы, входящие в первую двадцатку, вне зависимости от занимаемого места. Разница между территориями минимальна. Восемь субъектов РФ, включая Тюменскую область, находятся в списке регионов-лидеров на протяжении трех лет и служат примерами для подражания. Тюменская область — первая по привлечению инвестиций, созданию условий для бизнеса, эффективности управления. «Этот опыт стал одним из передовых. Сегодня он применяется другими субъектами РФ, — подчеркнула гендиректор АСИ Светлана Чупшева. — По многим направлениям Тюменская область показывает инновационные решения проблем».
Как региону удается быть точкой притяжения новых проектов и способствовать развитию бизнеса, «Э-У» объяснил заместитель губернатора Тюменской области Вадим Шумков. Тематически разговор вышел далеко за пределы Западной Сибири.
— Вадим Михайлович, насколько удачно предприятия Тюменской области встроились в контуры новой реальности, связанные с геополитическими проблемами? Как бизнесу адаптироваться к изменчивым настроениям рынка и в какой поддержке он нуждается?
— Если кризис 1998 года имел валютно-финансовое происхождение, а кризис 2008 года — финансово-экономическое, то нынешняя ситуация для России прежде всего имеет геополитические корни. Это началось отнюдь не вчера и закончится далеко не завтра. Поэтому и бизнесу, и нам всем нужно не ждать чудесных вестей про отмену санкций, а максимально концентрироваться на собственном развитии и здоровом протекционизме. Вкладываться в собственное производство, в новые технологии, инженерные и рабочие кадры, продукты, интересные не только внутреннему рынку, платежеспособность которого уменьшилась, но большинству стран, которые нас окружают, — вот простая и понятная стратегия адаптации к изменениям. Мы как правительство готовы поддерживать такие инициативы и постоянно их поддерживаем — финансово, организационно, административно.
На многих предприятиях обрабатывающих секторов промышленности, несмотря на жесткие экономические условия, наблюдается устойчивый рост производства. Машиностроение мы активно заводим в портфели заказов крупных нефтяных компаний, последовательно вытесняя импортные поставки. Стройку в рамках имеющихся возможностей стимулируем государственным заказом. Несколько новых крупных инвестпроектов в деревообработке и индустриальные проекты в АПК уже сейчас реализуются с прицелом не только на рынки соседних субъектов, но и на дальний экспорт. Мы выполняем свою задачу — быстро даем готовые площадки, налоговые льготы и при необходимости финансовую поддержку. Бизнес — свою: обеспечивает рабочие места и новые налоговые отчисления.
В понятные проекты по подготовке кадров входим вместе.
Русскую лужайку в английский газон
— Какие рыночные ниши вы считаете наиболее перспективными? Удается ли тюменским предприятиям выйти на новые рынки сбыта?
— Ведем и начинаем ряд крупных индустриальных проектов: в АПК, пищевой промышленности, деревообработке, переработке полимеров, логистике. Уже несколько месяцев изучаем ИТ-сферу и возможности Тюменской области в этой нише — есть первые наработки и определенная перспектива. Сейчас много запросов от иностранных партнеров на промкооперацию в части машиностроения и новых технологий, что нас не может не радовать. Активно работаем в новых для региональной экономики сферах — переработке зерна и картофеля, биохимическом направлении. Нефтепереработка и нефтехимия становятся уже традиционными экономическими столпами для Тюменской области. Причем эти ниши осваиваются не только тюменскими предприятиями: среди новых партнеров региона и иностранные компании, и предприятия из Москвы, других российских регионов..
— Основные проблемы, с которыми сталкивается сейчас отечественная промышленность и в первую очередь обрабатывающие производства, — дефицит инвестиций в основной капитал, недостаток длинных денег. Выход на самоокупаемость крупных проектов в промышленности — пять-десять лет и более. Как решать эти вопросы?
— Если основная часть прибыльных промышленных предприятий работает в коридоре рентабельности 5 — 10%, то строить и развивать производство при ставке кредита в 15 — 20% просто невозможно. Это элементарная арифметика. Потому считаю, что необходимо вводить инструменты долгосрочного и малопроцентного финансирования всех понятных индустриальных проектов. Недавно Минсельхоз с Россельхозбанком запустили похожий механизм для предприятий АПК, когда все субсидии передаются уполномоченному банку, а тот в свою очередь передает предприятиям долгосрочные кредиты уже по ставке не выше 5%. Уверен, то же можно сделать и по другим направлениям в рамках соответствующих федеральных программ.
Другим существенным ресурсом являются государственные банки. С одной стороны это — банки, с другой — если их создает государство, то они должны всецело преследовать государственные цели и интересы. В части экономики у государства только один интерес, чтобы она развивалась как можно более интенсивно, давая людям новые рабочие места и рост уровня жизни. Значит, можно предложить механизм, при котором чистая прибыль банков с государственным участием пойдет на дисконтирование разницы в процентной ставке, чтобы конечный потребитель, субъекты экономики получали их под 5% годовых. Страна и бюджет много вложили в развитие финансовой системы и поддержку банков — пришла пора отдавать долги.
К тому же, если большинство финансистов заявляют, что препятствием к низкой ставке по коммерческим кредитам является высокая инфляция, то сейчас, на фоне официальных данных об инфляции в 4,1%, нужно просто от слов переходить к делу — давать экономике длинные и дешевые кредиты в огромном количестве, с учетом огромного потенциала в ликвидности ЦБ.
— Можно за счет новых технологических возможностей налогового администрирования снизить нагрузку на бизнес?
— Я бы не спешил делать выводы. Причем ни в ту, ни в другую сторону. Моя точка зрения такова: в период, когда бизнесу тяжело, лучше либо вообще воздержаться от разного рода экспериментов, либо проводить их только в части однозначного упрощения и удешевления условий создания и развития бизнеса. Когда же предлагаемые решения сами в себе несут дополнительную финансовую нагрузку, которая к тому же не идет напрямую в бюджет, лучше как минимум повременить. По данным «Опоры России» и ТПП, в стране сейчас около 55 видов неналоговых выплат обязательного характера, которые приходится делать бизнесу. Потому нужно просто выполнять поручение президента — разбираться со всем этим многообразием трат, не всегда носящих первоочередной характер.
Вместе с тем введение рискориентированного подхода и выход на проверки только к предприятиям, которые попадают в зону риска, целиком оправдан. Это поможет и им спокойно вести деятельность, и оптимизировать количество проверяющих и качество их работы.
— Может ли малое и среднее предпринимательство (МСП) в России стать драйвером экономического роста? Как добиться увеличения его доли в ВВП? Применим ли опыт ведущих мировых экономик? Как российскому МСП встроиться в цепочки поставщиков иностранных компаний?
— Драйвером стать может. Если решить те проблемы предпринимательства, что мы с вами обозначили, и на какое-то время перестать его третировать экспериментами и нововведениями, то результат непременно будет. Когда сравнивают развитие МСП и его долю в валовом продукте в России и в других странах, нужно помнить пример о том, как русскую лужайку можно превратить в английский газон. Нужно просто 200 лет поливать и аккуратно и ровно подстригать. С учетом того, что рыночной экономике нашей страны немногим более 25 лет, а страны, про которые мы говорим, не выходили из этой парадигмы развития последние 200 лет, сравнительный показатель не так плох. Вместе с тем нужно учитывать особенность и масштабы страны. На такой территории с такими затратами на логистику и энергетику не всегда малые и средние предприятия могут активно выполнять те же функции, как в небольших по территории и компактных странах.
Тюменская область давно сделала ставку на МСП как на один из драйверов роста. Именно потому 1350 наших предприятий малого и среднего бизнеса, проводя внутреннюю модернизацию, получили возмещение по приобретению нового оборудования с 2010 года. Почти 70 новым проектам за минувшие три года выданы инвестиционные займы под 7% годовых. А последний год основное количество резидентов наших индустриальных парков, где мы предоставляем землю с сетями и налоговыми льготами в пакете, это малые и средние предприятия.
Принимая решение, нужно ли предприятию встраиваться в цепочки поставщиков иностранных компаний, каждый выбирает по себе. Я считаю, что при нормальном финансировании и грамотной поддержке технологического развития предприятия и сами могут стать поставщиками современных товаров и услуг на рынки ряда стран. Вместе с тем, если говорить про иностранные компании, которые приходят к нам, мы всегда настоятельно рекомендуем проводить максимальную локализацию производств с учетом возможностей наших предприятий. Другое дело, что в таких вопросах важно не просто поставлять качественную продукцию, но и формировать добавленную стоимость так, чтобы она оставалась именно у российских партнеров, а не уходила за рубеж.
Смена полюсов
— Вы принимали участие в Петербургском экономическом форуме, где обсуждалась мировая экономика. Каковы глобальные тренды ее развития?
— Ощущение, что эти тренды формируются прямо сейчас. Потому до конца предсказать, к чему приведет очередной мировой макроэкономический расклад, невозможно — все пока в процессе. Можно попытаться спрогнозировать отдельные факторы. Абсолютно точно будут меняться полюса мировой экономической политики. Явный и неизбежный тренд — смещение центра экономической активности в Азию. Китай, Индия, страны Юго-Восточной Азии, а если правильно работать, то и Россия — это новые глобальные игроки, которые в перспективе 10 — 15 ближайших лет будут определять мировую экономическую погоду. США и страны ЕС в складывающихся условиях будут вынуждены заниматься, если так можно выразиться, огораживанием — пытаться защитить национальные интересы, когда уже не всегда есть дело до глобальных процессов, протекающих в других странах и на континентах. При этом в Европе это будет, скорее всего, протекать на фоне нарастания центробежных сил. Будут отскакивать самые обиженные и потерявшие в ходе евроинтеграции страны. Правительства стран, в которых деградировала промышленность, а уровень жизни не приблизился к среднеевропейскому, будут вынуждены под давлением населения запускать эти процессы.
Не нужно быть наивными: это понятно не только нам. Американские аналитики похожие расклады представляют своему политическому руководству. Именно отсюда учащающиеся попытки затеять перевороты или иные турбулентные процессы на Ближнем Востоке, вблизи границ Китая, России, иных перспективных игроков. Раскачать ситуацию, выбить стул из-под конкурента — любимое занятие англоамериканской геополитики, как и 100 лет назад. А любая политика, как писал Ленин, есть концентрированное выражение экономики. В Америке в таких случаях говорят «ничего личного, только бизнес».
— Как будет устроена мировая торговля в эпоху, когда «Америка прежде всего»? И как вести себя остальным экономикам?
— Те, кто покрепче, смогут выстроить новые союзы с игроками, которых я назвал.
В Европе время от времени начинаются разговоры про новый «ганзейский союз» вместо ЕС. Поживем — увидим. Остальным придется выбирать, к кому примкнуть, чтобы «не пропасть поодиночке»: к сожалению, ситуация часто не будет зависеть от них самих, им придется встраиваться в существующие или складывающиеся условия.
Нарастание протекционизма в ключевых экономиках и определенный перезапуск функционирования глобального рынка в новых условиях неизбежны.
— Вы согласны с экспертными утверждениями, что высоких темпов роста больше не будет — ни мировых, ни российских?
— Лично не знаком с экспертами, утверждающими, что высокие темпы роста невозможны. Ницше говорил «Бойтесь маленьких людей — они все вокруг себя делают маленьким», имея в виду соотношение масштабов личности к ее способности решать большие задачи. Точно так же и с утверждениями о том, что Россия обречена на низкие темпы экономического роста. Когда такие утверждения делают частные лица, это их личное дело. Когда это исходит от лиц, принимающих серьезные управленческие решения, то встает вопрос о профпригодности и понимании своего предназначения. Когда про страну, занимающую седьмую часть суши, обладающую подавляющим большинством природных ископаемых и элементов таблицы Менделеева, контролирующую важнейшие транспортные коридоры и населенную талантливым и активным народом, говорят, что у нее нет перспектив серьезного экономического роста, то вопрос только к тому, кто делает такие утверждения.
Для нашей страны необходим рост экономики и, самое важное, соразмерный ему подъем уровня и качества жизни населения не менее чем на 7 — 9% ежегодно. Направления такого роста очевидны — активная современная индустриализация за счет новых инвестиционных проектов с глубокой переработкой ресурсов и высокой добавленной стоимостью, масштабное строительство инфраструктуры, быстрое развитие АПК с выходом на экспорт, рост информационных технологий, медицины.
Шаг к самостоятельности
— Как соблюсти баланс между импортозамещением и экспортом?
— Эти два понятия не требуют особого баланса. Импортозамещение — это первый этап в отрыве от колониальной модели развития российской экономики, которую нам навязали в период, когда страна стояла на коленях. Идея той модели была утилитарна — нефть и газ продадим, а все остальное купим, включая телефоны, продукты питания и простейший инвентарь. Своего рода современный эквивалент модели, когда малоразвитым племенам в обмен на их богатства заезжие купцы отдавали бусики и зеркала. Для такой страны, как Россия, с ее уровнем задач и масштабов, это тупиковый и откровенно гибельный путь. Ведь если добычей и транспортировкой нефти, газа и металлов заняты несколько миллионов человек, то что делать остальным в условиях, когда соотношение тех же импортных продуктов питания в магазинах крупных городов достигало 50 — 60%? В части обуви, одежды, бытовых предметов, машин и электроники ситуация была еще хуже. А с учетом масштаба территории, на которой проживает наше население, выводы совершенно печальны. Повторюсь: то, что в условиях санкционного давления начали производить отдельные виды продукции, — первый шаг к экономической самостоятельности и самодостаточности. Но не единственный. Параллельно тому, как формируется национальное производство по ключевым направлениям, на которых нечего делать импорту, нужно понимать, какие рынки и экспортные ниши для нашей экономики интерес представляют сейчас и будут представлять в дальнейшем. Речь идет о встраивании нашей страны в качестве полноценного мощного игрока в сфере глобального экспорта и настраивании нашей экономики и транспортной инфраструктуры под эти объемы. При этом такие экспортные ниши должны включать максимальную добавленную стоимость, чтобы опять не остаться в хвосте мировой цепочки ценообразования. А под решение этих задач необходимо сосредоточение и удержание максимального количества интеллекта как наших сограждан, так и жителей других государств. То есть это среда и качество жизни. Кадры нужно готовить — тех, кто будет производить и продавать такой продукт. Может показаться странным, но даже при нынешнем уровне коммерциализации системы образования экспортных менеджеров и простых продажников на серьезном уровне практически никто не готовит.
— Какие госинструменты поддержки несырьевого экспорта наиболее востребованы?
— Когда говорят про новые инструменты от государства, некоторые бизнесмены обоснованно возражают: не надо ничего нового — только не трогайте, дайте спокойно работать и развиваться. Не секрет, что отдельные инициативы государства обходятся нашему бизнесу недешево и далеко не всегда дают декларируемый эффект. Исходя из этого: если нет уверенности в однозначной эффективности таких инструментов и нет обратной связи от большинства предпринимателей, наверное, лучше не вводить эти инструменты, но при этом не вводить и новые сборы.
В стране хватает институтов, отвечающих за поддержку и развитие экспорта. Есть ВЭБ, Эксар, Росэксимбанк, Российский экспортный центр, региональные центры экспорта, более 50 торговых представительств РФ за рубежом. Нужно просто выстроить работу всех этих институтов в четкой координации и взаимосвязи, главной целью которой является сопровождение каждого даже самого маленького экспортера на каждом этапе его пути. Как правило, типовой путь экспортного проекта включает в себя этапы определения ниши, поиска партнера, формирования и финансирования проекта, подбора и подготовки кадров, сертификации продукта, логистики и транспортировки, таможенного и валютного контроля. И на каждом из этих этапов его подстерегают сложности. Если будет выстроена единая система сопровождения и поддержки всех несырьевых экспортеров на каждом этапе этого пути, решить проблемы с финансированием и транспортными тарифами будет достаточно в качестве основного и ключевого инструмента. Не раздергивая этот вопрос на разные инстанции или бюджеты. При том институт торговых представительств должен выполнять роль полноценного внешнеэкономического авангарда — активно продавать российскую продукцию и привлекать к нам инвестиции и технологии. Там должны работать люди, имеющие конкретную специализацию и навыки в предмете «коммерческие отношения и экспорт». А их вознаграждение должно быть жестко привязано к двум критично важным показателям: росту несырьевого экспорта в страну пребывания и росту инвестиций в российскую экономику из этой страны, в параметрах, необходимых для подъема нашей экономики, 7 — 9% минимум. Тогда все элементы системы будут сбалансированы и начнут двигаться к единой цели.
— Как спрогнозировать возможные риски для экспортеров в условиях меняющихся экономических реалий?
— Страховать сделки в понятных институтах. Устанавливать отношения только с понятными партнерами, задействуя и заставляя работать созданные для этого структуры. Исходить из экономической логики: если рынок КНР и арабских стран готов потреблять наши продукты питания и продукцию деревообработки в больших количествах и с нормальной маржинальностью, то не долбиться в закрытые двери европейского или американского рынков, а выстраивать новые товарно-логистические цепочки. Если в странах залива мясо индейки или ягненка, привезенное самолетами из Новой Зеландии, с их расходами на оплату труда и логистику является нормой, то нашим продуктам с их уровнем себестоимости, исходя из разницы в оплате труда и логистике, там точно есть место. Так же по Китаю — рост уровня доходов населения и ежегодное пополнение среднего класса, повышающего уровень потребления, увеличивает интерес к экологичным и близким территориально российским продуктам и товарам. Потому ставка на правильный продукт, правильного партнера и учет перспективы помогут сбалансировать часть тех рисков, о которых вы говорите. Риски же курсовой разницы нужно учитывать исходя из валютной конъюнктуры и ситуации с бюджетом.
Взять то, что хотим, и дать то, что можем
— Каким должен быть бренд «Сделано в России», чтобы добиться его признания на ключевых экспортных рынках? Применим ли опыт других стран?
— Своим должен быть этот бренд. Чтобы отвечал на все вопросы, которые так или иначе связаны с образом России. Чтобы его разделял каждый житель нашей страны и все потенциальные потребители. Из этого и надо исходить при формировании и поддержании такого бренда. Простота, экологичность, манящая загадочность, масштабность и обширность, все эти качества должны стать его составляющими. Опыт других стран использовать можно и нужно, но без фанатизма. В том числе потому, что у нашей страны в силу ее размеров и исторического багажа если и не свой путь, то точно свои особенности, которые неизбежно скажутся на облике и содержании такого бренда. Вместе с тем определенный опыт продвижения на территории нашей страны продуктов и брендов крупных международных корпораций может быть учтен. Это и масштабное лоббирование и субсидирование при завоевании рынков, и выстраивание работы всех институтов поддержки экспорта в единый алгоритм. Этому можно и нужно учиться.
— Поворот РФ на Восток сулит региону дивиденды? Сближение с Китаем, Индией и Ираном может стать источником оживления ситуации в промышленности? Какая из стран занимает наиболее активную позицию на тюменском рынке?
— Мы — субъект Российской Федерации, один из 85. Находимся вдалеке от основных таможенных границ. Потому понятно, что мы ориентируемся в действиях и проектах на происходящие изменения, но думать, что они наступают сиюминутно и мы являемся прямо-таки их определяющим или мегаактивным игроком, как минимум наивно.
В июне мы уже третий раз побывали в Китае. У себя приняли две китайские делегации. Съездили в Иран и обменялись информацией о предлагаемых проектах. Встретились с делегацией, послом и представителями деловых кругов Индии и тоже зафиксировали наши интересы.
Но такие процессы инерционны и формируются долго, дивиденды от них получают быстрее всего приграничные регионы, имеющие минимальные затраты по логистике и быстроизвлекаемые природные ресурсы, интересующие другую сторону. Наша задача — получить от каждой из перечисленных стран то, что мы хотим, и дать им то, что мы можем. Не впадая в ненужные иллюзии, не обманывая партнеров. С китайскими компаниями мы обсуждаем варианты их участия в проектах деревообработки, разумеется, без массового привлечения их рабочей силы. Технические специалисты из КНР уже участвуют в реализации мегапроекта компании Сибур в Тобольске. От иранских фондов мы хотели бы получить инвестиции в логистику и проекты, связанные с переработкой и поставками зерна. Также нам интересно выходить туда с оборудованием и технологиями для добычи нефти и газа. Индия привлекает возможными компетенциями в судостроении и готовностью приобретать продукцию деревообработки. Для нас это еще и серьезное туристическое направление.
Крупные предприятия региона отгружают продукцию, в том числе и на перечисленные рынки. А предприятия поменьше, если будут двигаться, не выжидая, что опять дорожающая нефть подогреет внутренний спрос на их продукцию, могут извлечь выгоду из активизирующихся контактов с этими странами. Мы поможем — от налаживания прямых связей до конкретной поддержки проектов, ориентированных на такие поставки.
С точки зрения инвестиций и технологий нам по-прежнему интересна Германия — оттуда продолжаем получать проекты для развития промышленности. Сейчас три немецкие компании с нашими заводами отрабатывают кооперационные схемы, когда складываются немецкая технология и площадки наших предприятий с нашей рабочей силой. Регион получает новые производства и новые рабочие места. Есть интересные контакты и проекты с компаниями из США, несмотря на весь политический пафос и пыл. Пошли отдельные пока небольшие проекты с Азербайджаном, уже по итогам поездки туда в ноябре прошлого года. Разумеется, все эти проекты принесло правительство региона.
По-прежнему будем работать с коллегами из Казахстана и Узбекистана.
А поворот должен случиться не на Восток или на Запад, а к самим себе и внутрь себя. Россия — такая страна, ресурсы и потенциал которой позволяют самой определять тренды и политику собственного развития, вовлекать в свой фарватер другие экономики. Потому надо не только вертеть головой в разных направлениях в поисках, к кому бы прислониться, а посмотреть на самих себя. Санкции сразу никто не отменит, а когда отменят, это не скажется чудодейственным образом на разрешении наших внутренних проблем. Внутри страны, на нашей территории, в нашем народе есть все ресурсы и силы, необходимые для быстрого и качественного роста.
