В стране стартовала кампания повышения производительности труда. Три из шести участвующих в ней пилотных субъектов РФ — из Урало-Западносибирского региона: Пермский край, Башкирия и Тюменская область. 30 августа проект программы «Повышение производительности труда и поддержки занятости» одобрил президиум президентского Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам. Общий объем финансирования из всех источников в 2017 — 2020 годах составит 34 млрд рублей, из них до 30 миллиардов — за счет федерального бюджета. Большую часть суммы предполагается направить на решение проблемы безработицы.
Премьер Дмитрий Медведев, представивший проект программы, привел данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР): в 2015 году производительность труда в нашей стране (рассчитывается как ВВП на час отработанного времени) была в два раза ниже, чем в других странах ОЭСР.
— Парадокс в том, что при этом наши граждане работают не меньше, а даже больше, в среднем около 2000 часов против 1750 часов в странах ОЭСР. То есть мы вкладываем много сил, времени, а на выходе результаты весьма средние, — посетовал премьер.
Отметим, что Росстат такой показатель занятости не публикует, а оценивает индекс производительности труда, характеризующий изменение производительности во времени. В 2015 году (последние доступные данные Росстата) производительность в России упала впервые за шесть лет (на 2,2%), индекс за 2016 год Росстат опубликует в сентябре. По словам главы Минэкономразвития РФ Максима Орешкина, в последние месяцы производительность труда в стране растет:
— В первом и втором кварталах этого года у нас рост ВВП на 2,5% при одновременном снижении численности занятых в российской экономике. Поэтому темп роста производительности труда здесь превышает 3%.
Диплома мало…
Медведев назвал основные причины отставания России по показателям производительности труда. Первая — недостаточная конкуренция в экономике, а значит, недостаточное количество стимулов к наращиванию производительности труда. Вторая — технологическое отставание, накопившееся в целом ряде отраслей. Третья — «руководители компаний, а иногда и руководители регионов, и федеральных органов власти не обладают всеми нужными знаниями для работы в условиях современной экономики, современных технологий, включая цифровые технологии. Картина мира меняется каждый день, мы это понимаем. Чтобы ей соответствовать, требуются постоянная учеба, самосовершенствование. И диплома просто очень хорошего вуза уже совершенно недостаточно». Среди других факторов, которые тормозят производительность труда, названы нехватка инвестиций, несовершенство законодательства и множество административных барьеров.
В качестве мер исправления ситуации предложено формирование на федеральном уровне пакетов специальных мер для работающих людей и компаний. Речь идет о налоговом стимулировании, оптимизации кадрового делопроизводства, поддержке самозанятых граждан и трудовой мобильности за счет применения повышающего коэффициента при учете расходов на подъемные, на обучение и переобучение работников.
Предполагается, что менеджмент компаний и регионов, где выполняются программы повышения производительности труда, должен будет и сам пройти необходимое обучение, освоить навыки работы в цифровой экономике и современные управленческие практики. Для этого предусмотрены различные обучающие форматы, в том числе дистанционное образование, с привлечением российских и зарубежных преподавателей.
Будет создан Федеральный центр компетенций в сфере производительности труда на базе Внешэкономбанка. Центр станет «единым окном» доступа компаний к имеющимся мерам государственной поддержки. При разработке этих мер учитывался опыт стран, для которых госполитика в области производительности труда стала приоритетом, — Германии, Японии, Малайзии и некоторых других, а также успешных субъектов федерации — Татарстана и Калужской области.
На уровне субъектов федерации планируется разработать региональные программы повышения производительности труда и поддержки занятости. В 2017 году Минэкономразвития России выбрало для этого шесть пилотных регионов (кроме названных уралозападносибирских — Тульская, Самарская области и Татарстан), в 2018-м к ним прибавятся еще десять. Федерация заключит с пилотными регионами соглашение, включающее обязательство субъекта по разработке соответствующей региональной программы, которая бы обеспечила рост производительности труда на предприятиях — участниках программы не менее чем на 5% по итогам первого года, 15% — по истечении трех лет, на 30% — через восемь лет реализации.
— В каждом регионе будут созданы свои программы повышения производительности, они будут опираться именно на те предприятия, которые примут участие в программе, — пояснил Максим Орешкин. — Предприятия будут получать займы по льготным ставкам на разработку как раз таких программ повышения производительности труда. Что очень важно, в этой программе также большое внимание уделено проблемам тех людей, которые могут быть высвобождены в результате изменений, происходящих на предприятиях. Именно на такие целевые показатели и ориентируется эта программа — доля людей, которые будут трудоустроены на других предприятиях, у которых будет повышаться квалификация без потери заработной платы.
Губернатор Тюменской области Владимир Якушев подчеркнул, что повышением производительности труда в регионе занимаются не первый год:
— В первую очередь за счет стимулирования модернизации оборудования на предприятиях. Во-вторых, за счет реализации комплекса управленческих мероприятий. Так, за последние семь лет промышленные предприятия и субъекты малого и среднего предпринимательства, получившие государственную поддержку, приобрели более 5 тыс. единиц нового оборудования. Это позволило существенно нарастить производительность труда. Вместе с тем в регионе остается ряд предприятий, которые нуждаются в проведении комплекса мероприятий, направленных на рост производительности труда. В том числе с привлечением квалифицированных экспертов. Мы очень заинтересованы в их участии в такой программе. После проведенных переговоров 12 предприятий уже подтвердили готовность стать участниками программы. В этот перечень вошли предприятия машиностроения, металлургии и иных отраслей.
В Тюменской области в эту работу также планируется вовлечь малый бизнес и представителей АПК. Всего в рамках разрабатываемой программы в 2018 году намечены мероприятия по повышению производительности труда на 70 предприятиях, а с 2019 года участниками программы станут 85 предприятий. По словам Якушева, для участия в региональной программе с ними планируется заключить соглашения. С привлечением независимых экспертов будет проанализирована деятельность каждого производства, разработаны и реализованы планы мероприятий по повышению производительности труда и стимулированию сбыта продукции. Предприятиям — участникам программы в приоритетном порядке будет предоставляться господдержка на модернизацию и техническое перевооружение.
В региональной программе Башкирии планируется участие крупных предприятий, работающих в таких отраслях промышленности, как пищевая, химическая, производство строительных материалов, машиностроение и других.
Участие в реализации региональной программы Пермского края подтвердили по меньшей мере два десятка предприятий: Пермская научно-производственная компания, Редуктор-ПМ, Лысьвенский металлургический завод, Пермская химическая компания, НПО «Искра», Инкаб, Суксунский оптико-механический завод, Уралбумага, Протон-ПМ, ОДК-Стар, Метафракс, Сорбент, Пермский мукомольный завод, СВЕЗА Уральский, Медисорб, Краснокамский завод металлических сеток, Краснокамский ремонтно-механический завод, Навигатор-Новое машиностроение, Краснокамская фабрика деревянной игрушки, Инверсия-Сенсор.
…И роботы не помогут
Российские эксперты самым кардинальным образом расходятся в оценке ситуации с производительностью труда в стране и роли государства в этом процессе.
— Государство должно создать среду, а по сути, новую культуру высокопроизводительного труда, потому что сегодня предприятия, руководители и собственники, первое, не имеют в большинстве своем знаний. Есть отдельные уникальные люди, которые могут создавать такие продукты, но их меньшинство. А второе, они не имеют достаточно ресурсов и не видят смысла в том, чтобы повышать производительность труда. Государство должно помочь сегодня, во-первых, замотивировать руководителей и собственников, во-вторых, помочь им вовлечь трудовые коллективы в производственный процесс, — считает председатель комитета по эффективности и производительности труда «Опоры России» Дмитрий Пищальников.
— Не надо преувеличивать роль государства в экономике, — возражает ему руководитель роботехнического центра фонда «Сколково» Альберт Ефимов. — В развитых странах это примерно 40 — 50%, в нашей — больше, но не критически. Экономическая история показывает, что роль государства в повышении производительности труда минимальна, потому что главное — это повышение конкурентоспособности частных предприятий, и вообще внимание частных предприятий к тому, как они делают бизнес. Общеизвестный экономический феномен — чем меньше государство смотрит на экономику, тем бизнес лучше растет. Но у нас есть рыночные провалы, и государство должно фокусно, точечно с ними работать. Например, моногорода. Наши очень значимые предприятия с десятками тысяч сотрудников не могут повысить свою эффективность, потому что некуда девать высвобождающихся людей. Губернаторы подключаются: «Как же мы уволим 5 тыс. человек с этого предприятия? Начнутся социальные бунты в городе». Здесь власть должна подключаться, потому что это важнейшая задача — создание новых рабочих мест и диверсификация локальной экономики. Другой пример — провал России в автоматизации, которая является важным фактором современной производительности труда. Нужно прежде всего уделять внимание образованию, которое позволит нам развивать такие области, как робототехника, искусственный интеллект, поднимающие производительность труда.
Впрочем, даже не все передовые производители, являющиеся сегодня мировыми лидерами в своих сегментах, ставят задачу стопроцентного охвата автоматизацией и роботизацией своих производственных процессов. На японских предприятиях Toyota помимо роботов до сих пор эксплуатируется оборудование 40-х годов прошлого века. С точки зрения экономической целесообразности техперевооружение следует сочетать с научной организацией труда, в японском варианте — кайдзен, в американском — lean production (бережливое производство). Опыт показывает, что даже на устаревшем оборудовании с помощью научной организации труда можно поднять производительность труда в несколько раз.
Другое заблуждение связано с тем, что рост производительности труда в российской экономике с каждым годом все сильнее отстает от роста реальной заработной платы. Замдиректора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Ростислав Капелюшников предлагает это проверить с помощью технически простого способа, проследив, как менялась во времени доля оплаты труда в ВВП:
— По данным статистики национальных счетов (СНС), в 1997 — 2015 годах динамика этого показателя не была однонаправленной и характеризовалась регулярной сменой циклов повышения и понижения. За этот период доля оплаты труда в ВВП почти не изменилась, что означает, что кумулятивные приросты показателей производительности и реальной оплаты труда практически совпадали. Тем не менее в настоящее время доля оплаты труда в ВВП находится вблизи исторического максимума. Ситуация в промышленности складывалась иначе: доля оплаты труда снизилась в ней примерно на треть, что свидетельствует об опережающих темпах роста производительности по сравнению с темпами роста оплаты труда.
— Чтобы заставить работодателя заняться повышением производительности труда, следует труд сделать дорогим, это же очевидно, — соглашается Дмитрий Пищальников. — Нам сделали дорогую электроэнергию — мы покупаем бытовую технику класса энергопотребления A или A+, энергосберегающие лампочки. У меня напротив моего дома сейчас идет большое строительство жилых домов, там идет отделка. Ни одного подъемника нет. Все грузы маляры-женщины таскают на десятый этаж на плечах. Почему? А подъемник дороже, чем живой человек.
Впрочем, повышение зарплаты работникам промышленности, автоматизация и роботизация производств, накачка управленческих навыков топ-менеджмента предприятий и госчиновников оказываются вторичными факторами в деле повышения производительности труда, если речь идет конкретно о России.
— Причинами низкой производительности труда названы недостаточная конкурентность рынка, избыточное регулирование. А кто в этом виноват? Что мешало правительственным чиновникам сделать шаги по повышению уровня конкурентности и снижению регулятивного бремени раньше? У них только сейчас глаза открылись? — задается вопросом Ростислав Капелюшников. — Самый забавный момент этой федеральной программы и по сути ее центральная идея в том, что российские предприниматели воспринимаются нашим правительством как недалекие, неграмотные люди, не знающие своего счастья. Потому что они не понимают, что если поднимут производительность труда, то увеличится и их прибыль. Поэтому главное — надо заниматься просвещением, посылать на предприятия бизнес-консультантов, которые будут открывать глаза предпринимателям.
И таким образом производительность труда резко вырастет. На мой взгляд, дело не в отсутствии интеллекта у предпринимателей, а в отсутствии стимулов, в очень высоких рисках, с которыми сопряжены любые попытки серьезных инвестиций, направленных на повышение производительности труда. Потому что в любой момент может прийти человек с ружьем, и плоды вашей борьбы за повышение производительности труда присвоить себе. В нашей стране большинство людей рассматривают проблему повышения производительности труда как технико-экономическую. А она в наших условиях — политико-экономическая. Значит, нужно так поменять бизнес-среду, чтобы участникам рынка было интересно и не рискованно включаться в гонку по повышению производительности труда.
