Наличие муниципального фильтра, непреодолимого для любого неудобного власти кандидата, делает губернаторские выборы, прошедшие в десятке регионов, слегка закамуфлированным назначением. Выборы в Свердловской области попали в федеральную повестку по двум причинам. Потенциальный кандидат, способный побороться со старым / новым губернатором Евгением Куйвашевым, мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман, ожидаемо отсеянный фильтром, призвал бойкотировать выборы. В свою очередь, для повышения явки и победы в первом туре была применена новая тактика — стимулирующая лотерея.
В победе Куйвашева сомнений не было, сама кампания интереса не вызывала, главной темой дискуссий был бойкот. Альтернативой бойкоту предлагалось массовое протестное голосование. Причем обе стороны утверждали, что лучшим протестом против профанации выборов будет именно их стратегия. Результаты показали — явка в Екатеринбурге составила 25%, что явилось самым низким показателем на выборах всех уровней, кроме муниципальных, по крайней мере, за последние двадцать лет.
Сопоставление с выборами 2016 года показывает — при общем снижении численности голосующих в городе на 36% максимально сократился электорат ЛДПР (Торощин) на 78%, далее условно либеральный (Киселев, в 2016-м «Зеленые», «Яблоко», «Парнас», «Партия Роста») показал минус 55%, справедливороссы (Ионин) потеряли 40%. Почти одинаково по 20 — 21% потеряли коммунисты (Парфенов) и единороссы (Куйвашев). Как видно, бойкот или просто снижение интереса к предсказуемым выборам подействовал на все политические группы, но прежде всего на оппозиционные. Наблюдение на одном и том же участке № 1440 Кировского района Екатеринбурга (о результатах прошлых выборов см. «Homo politicus», «Э-У» № 40 от 03.10.2016) выявило почти одинаковое снижение явки 38 — 41% в пяти половозрастных группах из шести, менее всего упала активность мужчин пенсионного возраста — на 33%. Учитывая, что пожилые люди составляют почти половину голосовавших (хотя их доля в населении города 23%), получается, что более всего бойкотировали выборы бабушки (скорее просто из-за отсутствия выборов в телевизоре).
Опуская множество цифр и промежуточных выводов, можно сделать следующее заключение: результат, показанный кандидатом на выборах, складывается из политического капитала партии, политического капитала кандидата и в меньшей степени от затраченных на избирательную кампанию средств. Электорат партий достаточно стабилен. «Купить» чужие голоса очень сложно.
На думских выборах 2016 года кандидаты-одномандатники от «Единой России» получили в области от 40 до 50% голосов, при этом цена одного голоса (избирательный фонд к голосам, поданным за кандидата) составила от 36 до 267 рублей. Та же ситуация и с другими партиями — результаты одномандатников не сильно отличаются от рейтинга партии. Чем выше оказалась цена голоса каждого кандидата, тем ниже политический капитал его партии и /или его собственный. В ряде случаев можно говорить об отрицательном политическом капитале партий и кандидатов. Совсем бесполезными оказались траты кандидатов от партии «Родина», набравшей по области 1,5%. Два кандидата, потратившие по 300 и даже 900 рублей на голос, не намного улучшили этот результат. Всех превзошла Анастасия Бакова и Монархическая партия ее отца Антона Бакова, набрав на выборах мэра в 2013 году всего 1,2% голосов и заплатив за каждый по 1800 рублей.
Самым высоким политическим капиталом в регионе обладает Евгений Ройзман, ему голоса обошлись в 52 рубля, что в два раза дешевле голосов его основного соперника Якова Силина и другого лидера гонки Александра Буркова, которым не помогли рейтинги их партий.
Возвращаясь к недавним выборам — из участников наибольшим политическим капиталом обладает справедливоросс Дмитрий Ионин, несмотря на скромные затраты и бойкот сторонников, он не ухудшил рейтинг партии. Хуже всего выступили «пенсионер» Сергин и ЛДПРовец Торощин. Значительные затраты не помогли Евгению Куйвашеву преодолеть в Екатеринбурге планку в 50% (притом что ему еще был на руку бойкот выборов).
Голоса либеральных избирателей не привязаны к какой-либо партии и свободно перетекают от одной к другой, участвующей в выборах, или перераспределяются между несколькими. Их минимальная величина в Екатеринбурге, около 40 тысяч (7 — 8% в зависимости от явки), увеличивается, если в кампании участвует яркий или просто новый кандидат / партия (Ройзман, Прохоров, Хакамада, «Зеленые», «Партия Роста»).
Для победы на выборах любого уровня оппозиционный кандидат от любой партии (включая системные) должен обладать высоким собственным политическим капиталом и стараться на него приобрести поддержку избирателей других оппозиционных партий (деньги будут не лишними, но только за деньги избиратель не продается), для чего он должен позиционироваться не как партийный кандидат. Такова тактика Ройзмана и Навального.
Второй огромный ресурс — привлечение на выборы обычно не голосующих избирателей. В этом году участковые комиссии вели статистику избирателей по возрастным группам. По данным с пяти участков, явка молодежи (до 30 лет) на выборы составляет 15 — 20%, невелика активность средней возрастной группы — 20 — 22%, у пенсионеров — 30 — 40%.
Деньги, потраченные на лотерею в Свердловской области, дали эффект, несоизмеримый с обычной политической рекламой, — они вытащили на выборы аполитичного избирателя, который проголосовал за единственную знакомую фамилию.
Так что пока наше будущее выбирают пенсионеры: 46% бюллетеней в урнах принадлежат им. Снижение явки пожилых людей и увеличение молодых (что продемонстрировали муниципальные выборы в Москве) способно изменить ситуацию.
