— Константин Викторович, проблема недоплаты ресурсникам — это ключевая проблема в сфере ЖКХ?
— Да, проблема неплатежей существует. Причем это проблема не только ресурсников. Эта проблема есть и у управляющих компаний. Долги жителей за услуги ЖКХ тоже есть. Но это не ключевая проблема — это симптомы болезни. Обслуживающая жилищный фонд компания собирает денежные средства и должна рассчитываться с ресурсником, но она этого не делает либо делает не в полном объеме. Возникает долг. Почему эта проблема ЖКХ системная? Учитывая условия, в которых работает УК, недоплачивать ресурснику до последнего времени было очень просто. Первоуральск с этой проблемой тоже столкнулся. Однако не так давно сложилась правоприменительная практика, в том числе уголовная. Сейчас «сознательных» неплательщиков практически нет. Но стереотип возник. Все кому не лень называют управляющие компании «недобросовестными и вороватыми». Только где у нас в государстве белая, стерильно чистая сфера? У нас что, нет нарушений в торговле, в медицине, чиновники забыли, что такое взятка? Проблема есть, но причина болезни, как и многих других в ЖКХ, — другая.
— Тогда чем больна сфера ЖКХ? Некоторые специалисты утверждают, что болезнь кроется в несбалансированности интересов участников рынка. Где здесь дисбаланс?
— Несбалансированность интересов, низкое качество услуг, неработающий энергосервис — все это симптомы одной болезни. Когда мы говорим о любой сфере экономики, о том же ЖКХ, то это только кажется, что существуют отдельно ресурсники, управляющие компании, администрация и жители. Интересы каждого, конечно, отличаются. Но, на самом деле, мы все плывем в одной лодке. И все заинтересованы, чтобы сфера ЖКХ качественно функционировала. Каждый субъект отношений в этой сфере не получит «свое», если конечный потребитель — житель — не будет удовлетворен качеством услуги и не будет понимать, что в оплате его не обманывают. Без этого ресурсники не получат никогда своих денег — ни при «прямых», ни при «кривых» расчетах, а органы власти будут завалены жалобами жителей, поставщиков, УК.
Коммерческие организации, работающие на рынке ЖКХ и имеющие отношение к деньгам жителей, работают в разных условиях. Ресурсоснабжающие организации — монополисты. А УК работают в конкурентных условиях. Управляющая компания как магазин или кафе. Если человек хочет в него ходить, он будет ходить. Не хочет, уйдет в другой. А от ресурсника человек не уйдет. Он всегда привязан к трубе, кабелю, по которым идут тепло, вода, электрический ток. И получается, что в одной сфере уживаются два рынка — монопольный и конкурентный. Монополисты идут в тарифный орган и ежегодно обосновывают свой тариф. Как правило, он растет, но никакой привязки к повышению качества рост тарифа не имеет. УК работает в конкурентном рынке, что бы об этом ни говорили. Для жителей нет непреодолимой проблемы сменить управляющую компанию. Но в России сложилась уникальная ситуация — 99% управляющих компаний работают по тарифам, которые утверждает муниципалитет. УК в конкурентном рынке работают по регулируемому тарифу. Одному на весь город. Учитывается только степень благоустроенности: с лифтом дороже, без него — дешевле. Никаких правил рассмотрения тарифов нет. В Первоуральске, например, тариф пересматривается раз в пять лет, а в Екатеринбурге — раз в год. И если сравнить эти тарифы, то разница между ними — в два раза.
Это если брать разрез между населенными пунктами. А если между домами? Разве дома у нас все близнецы? В одном доме постоянно гадят в подъездах, в другом — жители поддерживают идеальный порядок. В Екатеринбурге на Сортировке торговцы постоянно портят баулами лифты, в другом районе таких проблем нет. Оплата — одинаковая. Получается, цена услуг управляющей компании, работающей на конкурентном рынке, никак не зависит от рыночных факторов.
— Возможно, в Екатеринбурге ежегодный пересмотр тарифа для УК связан именно с платежеспособностью?
— Платежеспособность населения — это рыночный фактор, а вот установление тарифа — нерыночный. Работая в конкурентных условиях, УК пытается завлечь жителей предложением услуг. А на это нужны деньги. Самые большие деньги, которые проходят через УК, — это деньги ресурсников. Вот и получается, один раз залезли к ресурсникам, чтобы закрыть дыры, потом второй, и пошло-поехало.
В Первоуральске такая схема была. УК поставлены в ситуацию, когда они лишены возможности предъявлять жителям фактические счета за содержание жилфонда. Причем когда разговор заходит о реальных счетах за услуги, которые потребляет дом, то на самом деле речь не идет о повышении тарифа.
— Как без фиксированного тарифа УК найдет обоснование повышения или понижения затрат собственников на содержание жилфонда?
— Посмотрите, как работает модель отношений в других странах. Там нет кем-то установленного тарифа. Все зависит от того, сколько и чего потребил дом. Если в доме существует активное сообщество жильцов — то газоны, то лавочки хотят затеять — пожалуйста, что хотите, все сделают. Прозрачность и понятность платежей обеспечивается двумя элементами. В течение года цена услуг УК — одинаковая. Раз в год — отчет и либо возврат начисленного, либо доначисление платы. Отчет можно проверить. Хотите сами, хотите — аудитору отдайте. Если сообщество жильцов нацелено на экономию средств — чтобы поменьше платить, то жители могут блокировать траты, бережнее относиться к своему имуществу, сами полы в подъезде мыть, наконец. Суммы будут минимальные. Нет средней температуры по больнице. Ожидания жителей от обслуживания коррелируют с оплатой. В этих условиях УК нет смысла решать свои проблемы за счет платежей ресурсникам. А вот жителям, которым в любых видах расчетов нужно будет оплачивать все счета, есть смысл внедрять мероприятия по энергосбережению, чтобы в итоге нести меньше расходов. Именно там зарыта вся социальная справедливость в виде адекватных счетов за ЖКХ. При таком подходе не будет иметь смысла 2/3 количества нынешних жалоб жителей.
— Но у нас нет домов, куда могут переселиться пенсионеры. Все живут вместе — люди с высоким уровнем дохода и с низким. Тариф — некий регулятор социальной справедливости. И может быть, еще не настало время отказываться от него?
— В советский, «самый справедливый» период нашей истории, сложилось две отрасли — это общепит и ЖКХ, работа которых вызывала всеобщее недовольство. Со времен перестройки и отмены cоветской власти обе отрасли прошли большой путь. Сейчас отрасль общественного питания достаточно твердо стоит на ногах, существующие точки общепита не вызывают открытого недовольства, проблемы имеют единичный характер, и связаны с личными качествами либо руководителей, либо персонала. В целом общепит находится на уровне международных стандартов: многие были за рубежом, и никто не скажет, что заграничный общепит чем-то принципиально лучше российского. Чего совершенно не скажешь о ЖКХ. Люди у нас те же, страна та же, уровень доходов населения тот же, а результаты в этих отраслях совершенно разные. Повторюсь, проблема кроется в системе.
Вот гипотетически представим модель общепита, если бы он функционировал как наше ЖКХ. Органы местного самоуправления устанавливают определенный размер платы (тариф) на одного человека, чтобы он мог поесть либо в столовой, либо в ресторане. Определять тариф — это не обязанность местной власти, а ее право. Она по желанию может воспользоваться этим правом раз в год или раз в три-пять лет. А потом наблюдать, что из этого получится. Посетитель приходит в кафе, и что бы он ни взял, все стоит условно 100 рублей. Но поскольку, что бы вы ни взяли в кафе — перловку с сосиской или ананас с рябчиком — все будет по 100, естественно, качество услуг станет стремиться к перловке, а потребности-то устремятся к рябчикам. В рыночных условиях потребности необходимо удовлетворять, чтобы не потерять клиентов. А у кафе денег нет на ананасы по 100 рублей. Что делать?
Самое простое — «кредитоваться» у поставщика. Но поставщики морковки, лука, картошки — монополисты. С ними не поторгуешься, но они и не сильно расторопны. Простой выход — кафе недоплачивает за сырье. И вот недовольство растет с двух сторон. Недовольны клиенты, так как их ожидания так или иначе обмануты, недовольны и поставщики неполной оплатой товара. Чиновников с двух сторон заваливают жалобами. В них указан один источник проблем — субъекты общепита. Чиновники создают общепитовскую инспекцию, чтобы жалобы направляли туда. Полномочия этой инспекции — штрафы. Теперь что происходит: монополист поставил гнилую картошку, точка общепита сварила из нее суп, штрафуют не поставщика, а кафе или его директора. Потом инспекция смотрит, что на одно кафе приходит больше жалоб, на другое меньше. Значит, одни «хорошие», а другие «недобросовестные». Логичная мысль: а давайте введем лицензирование. Отсечем «недобросовестных».
Ввели. Отсекли. Клиенты (они же по совместительству и избиратели) по-прежнему недовольны питанием, у поставщиков растет дебиторская задолженность. Новое предложение — давайте усилим контроль. Создадим надстройку — информационную систему, которая начнет выдавать чеки. В них распишут, куда должен идти каждый рубль потребителя. Клиенты получают на руки «откровение».
В финансовом документе нет понятия «суп», а есть его компоненты — картошка, морковка и т.д. И вот в нашем воображаемом «общепите» решают, что клиент будет платить за картошку и морковку напрямую поставщику. Который, кстати, не несет ответственность за «суп», приготовленный из плохих продуктов. Ответственность продолжает нести кафе. Платим одному, а отвечает другой. И деньги идут поставщикам, а не в кафе. Но «суп» как был, так и остался отвратительным. Клиенты его едят, но плюются и платить не хотят. Да и что значит «решают»? Решить — одно, сделать — другое. Был один клиент, которому поставщики счет выставляли — кафе, а стало 10 тыс. клиентов-посетителей. Бардак неизбежен, к тому же стимулов его не допускать — нет. Поставщик — монополист. Куда вы от него денетесь?
Клиент эту теорему решать будет просто — не платить. Типа разберитесь сначала. И вот все участники рынка «общепитовских услуг» нанимают армию юристов, чтобы взыскать неплатежи. Раньше с жителя взыскивало деньги одно кафе, а теперь кафе и пять поставщиков. Каждый со своим исковым заявлением. Суды завалены исками. У судебных приставов голова пойдет кругом. Поставщик картофеля (монополист) плюет на все, идет в Тарифный орган, просить учесть долги населения в составе своего тарифа. Цены на сырье, естественно, подрастут, но качество конечного продукта не улучшится. В итоге это вообще может убить платежную дисциплину. Мы не вышли из тупика.
— Так получается, что отрасль, в которой присутствуют государственные регулирование и контроль, в рыночных условиях нежизнеспособна?
— Отчего же не жизнеспособна. Очень даже жизнеспособна. Но вот эффективна ли? Теория организаций Деминга доказывает, что контроль сам по себе ничего не производит. Введением контроля нельзя обеспечить качество. Качество на 95% обеспечивается системой работы организации. Хорошая система автоматически выдает качественный продукт. Система — это взаимосвязь всех элементов. Если мы хотим поднять качество в системе ЖКХ (удовлетворенность жителей, уровень сборов, снизить недоремонт, потери ТЭР) — нужно менять систему. Хотите что-то поменять в системе — так или иначе придется изменить все. Вот 30 января Минфин США опубликовал новый список российских граждан и организаций, против которых могут быть введены санкции. И все понимают, что это собственно вся страна. Ответ президента страны уже последовал и он сводится к тому, что нужно заниматься своим развитием, повышением своей эффективности. ЖКХ — это отрасль, которая требует этого в первую очередь. Ведь это 5-триллионная сфера экономики, базовая отрасль, которая в ее ключевом сегменте (который выходит на конечного потребителя) вынуждена функционировать в режиме советского колхоза, транслируя дальше по цепочке метастазы своей ущербности.
— Вы согласны, что страшновато переводить социально значимую отрасль целиком на рыночные рельсы?
— А разве справедлива система, которая заставляет людей платить за неполучаемые услуги и не платить за получаемые? Но ведь именно это происходит при уравнительной оплате. Переход на рыночную модель, конечно, имеет и отрицательные стороны. Самая большая проблема, которая видится, — это возможный рост платы за содержание жилья. Скорее всего, именно это опасение будет удерживать от перехода к свободному ценообразованию на рынке, а оно и является корнем решения проблем. Что можно ответить на это? Во-первых, других механизмов качественного функционирования отрасли мировая практика пока не знает. Во-вторых, не так страшен черт, как его малюют. Работающая в конкурентном рынке УК в первую очередь не заинтересована «ошарашивать» клиентов высокими платежами. Это бизнес, ничего личного. С этой точки зрения желание остаться в рамках «социальной справедливости», на страже которой сейчас стоит государство, у рыночного субъекта (УК) сохранится. В-третьих, можно же подстелить соломки. Продумать меры социальной защиты — субсидии еще никто не отменял. Можно ввести стандарты отчетности, предупреждающие раз в квартал собственников жилья об уровне исчерпания тарифа. И таким образом обозначить границы возможностей УК и желаний жильцов. Отрасль рано или поздно придет к необходимости пересмотра существующих отношений. Чем раньше это случится — тем лучше.
