В топ 11 ведущих по мощности производства тепличных хозяйств России вошел по итогам минувшего года ГУСП Совхоз «Алексеевский» (Башкортостан) с результатом 15 тыс. тонн (по данным исследовательской компании «Технологии Роста»). За два последних года здесь построили 5 га высоких теплиц.
— Мы в пятерке сохранившихся хозяйств «традиционных тепличников», занимающихся овощным бизнесом не один десяток лет. А среди новых крупных тепличных комбинатов, которые недавно созданы (сейчас в России появилось много таких, теплицы строят в Тюмени, Поволжье, Ставрополе, Краснодаре, Белгороде), занимаем по мощности 10 — 11 место в России. Мощность — это возможность получить необходимый урожай с квадратного метра. Можно 10 га теплиц иметь, а можно всего 5 га, и один и тот же урожай получать, — рассказывает директор совхоза Рамзил Низаметдинов. — Самая главная задача — должна быть хорошая экономика производства, чтобы сохранять позиции в рынке овощей закрытого грунта. Мы стремимся к максимальной урожайности с квадратного метра.
— Рамзил Равилович, а какая у вас урожайность сегодня?
— Разная — в зависимости от культуры: у нас есть огурцы, опыляемые пчелами, таких в России очень мало выращивается, томаты разных сортов, баклажаны, салатные линии, ягоды. В этом году планируем получить 18 тыс. тонн овощей закрытого грунта. Тепличных культур с досветкой у нас 10%, там мы собираем суперурожаи по 120 килограммов с квадратного метра. В основном у нас так называемые высокие теплицы, но есть и низкие, поэтому по хозяйству средний урожай с квадрата томатов 40, а огурцов — 50 килограммов. Это неплохой показатель прибыльности, рентабельности хозяйства, но стремимся и дальше повышать урожайность. Есть открытый грунт, где мы в больших объемах — по 10 тыс. тонн в год (увеличиваем каждый год на 2,5 тонны) выращиваем картофель, столовую свеклу, капусту, морковь.
— Тепличная отрасль в прошлом году оставалась одним из самых доходных сегментов сельского хозяйства со средней рентабельностью 20%. Благодаря чему?
— Во-первых, продуктовое эмбарго мешало западным производителям заходить на российский рынок овощей закрытого грунта. (Правда, они на него все равно попадают теми или иными путями, продукция присутствует, но ее гораздо меньше, чем до 2014 года.) Так что бизнес российских производителей становится прибыльным, привлекательным, мы неплохо заработали при хорошей рентабельности.
Тепличная отрасль поднимается, потому что с 2008 года государство стало оказывать поддержку комбинатам в виде субсидий на возмещение части процентной ставки, а с 2015-го компенсировать часть прямых понесенных затрат на строительство и модернизацию тепличных комплексов в размере 20%. Благодаря этому мы многое построили. Возмещение прямых затрат при строительстве — очень хороший метод поддержки, если ставим задачу обеспечить население свежими овощами круглый год.
Дикий рынок
— Очевидны издержки быстрого роста рынка?
— Строительство теплиц и производство овощей закрытого грунта у нас должно вестись планово, пора его лимитировать. Сейчас тепличная отрасль в России развивается хаотично, бесконтрольно. Если мы так и продолжим, лет через пять можем столкнуться с перепроизводством по ряду культур. В первую очередь правительство, Минсельхоз РФ должны лимитировать строительство теплиц, чтобы сохранить существующие предприятия. Об этом далее нельзя молчать, поскольку это приводит к падению доходности.
К сожалению, и поставки овощей сегодня часто происходят стихийно, невозможно рассчитать наличие на рынке тех или иных объемов продукции в ожидаемые сроки. Иран в конце декабря взял и вывалил в Россию свои огурцы в невероятных объемах, тем самым обвалил цены. Никто этого не ожидал, не планировал. До того цена была 150 рублей, а стала 50 рублей за 1 кг. Мы много потеряли за те 15 дней: когда теплицы собирают в день сотни тонн огурцов и отправляют на рынок, где рухнула цена, это серьезный удар по экономике предприятия. Многие аграрии не получили доходность, на которую рассчитывали. Этого, конечно, нельзя допускать. В первую очередь рынок должен быть управляемым.
В этом плане России должен быть интересен опыт Западной Европы, где в Германии, Франции, да в других странах все агропроизводство давно лимитировано.
Я утрирую, но важна суть: известно, сколько коров должно быть и сколько от каждой получать молока, сколько теплиц строить и сколько овощей в них выращивать. И если фермер производит излишки, то он платит штраф за перепроизводство. У нас этого механизма, к сожалению, нет. Чтобы сохранить действующих производителей, мы должны дать им гарантии реализации, лимитированные сроки, объемы поставок продукции на рынок.
Сегодня у нас рынок аграрной продукции абсолютно дикий. Вся Россия по-бешеному строит теплицы, наращивая производство овощей, да еще и заграница завозит, в итоге мы начинаем друг друга теснить. В отрасль пошли инвесторы, привлеченные условиями поддержки и вдохновленные будущими прибылями, готовые застраивать по 50 га, по 100 га теплиц. Многие из них в этом бизнесе ранее не присутствовали и не понимают, как дальше пойдут дела. Очень рискованная ситуация: через какое-то время можем и кучу бюджетных, банковских денег потерять, и существующие предприятия. Если агропроизводитель обанкротится, как он вернет инвестиции? Нужно учитывать, что будет в сегменте через три года, через пять лет. Если мы в итоге перепроизводства овощей начнем падать ниже себестоимости, ни один тепличный бизнес не выживет.
Продать на рынке сегодня и всегда можно все, главное — по какой цене. У производителя для того, чтоб он дальше существовал и развивался, должна быть цена, обеспечивающая нормальную рентабельность. Запад не от хорошей жизни пришел к регулируемому производству в АПК — чтобы не потерять товаропроизводителя.
— Как можно лимитировать бизнес? Как договариваться государству с инвесторами?
— Я думаю, регулировать можно легко. На Западе это прошли раньше и методы давным-давно отработаны. Весь мир так живет и сельское хозяйство ведет. И нам пора.
— Вам известно мнение других руководителей?
— Те, кто имеют большой опыт в рынке и знают что к чему, на 100% со мной согласны.
— По огурцам в России уже выделились ряд профицитных регионов.
— По темпам увеличения производства и расширению доли на рынке действительно лидирует огурец. В общем объеме выращиваемых тепличных овощей он уже занимает 66%. В структуре производства «Алексеевского» на этот вид овощей приходится 65%, поставляем огурцы в десять российских городов-миллионников.
— Будете менять в связи с этой ситуацией структуру севооборота?
— Уже меняем, рынок требует. В этом году посадили у себя в теплицах совершенно другие культуры, в марте начнем собирать новый урожай, предлагать нашим покупателям сладкий болгарский перец, например: это довольно редкая культура для теплиц России. Будут и баклажаны, которые пользуются большим спросом, и разные салатные культуры, увеличиваем под них площади. Томаты занимают сейчас в нашей овощной линейке 25%, я думаю, стоит довести долю этой культуры до 30% — и достаточно.
— С томатом еще не такая история как с огурцом. Отечественного пока не хватает закрыть потребности потребителей?
— Своего-то не хватает, но мы учитываем, что очень много на рынке импортного томата, поэтому и вывозится достаточно этого вида овощей за пределы России. Логистируется он хорошо, транспортировка, хранение и лежкость помидора благодаря селекции сегодня отличные: за 20 дней с ним по дороге от теплицы к потребителю ничего не случится. А огурец такой срок хранения и транспортировки не выдерживает.
— Как будет выглядеть ситуация на рынках в этом году?
— Мы уже ощущаем, что в среднем цена на огурцы и томаты будет еще ниже, чем в прошлом году, примерно на 20 — 25
рублей за кг. Я не говорю о перепроизводстве, но рынок будет насыщен. Такая цена обусловлена еще и низкой платежеспособностью потребителей. Новые проекты продолжат реализовывать, и в среднесрочной перспективе: рынку еще есть куда развиваться. К тому же ни одному сегменту агробизнеса не оказывается такая господдержка, как тепличному овощеводству.
— Удастся сохранить хорошую рентабельность?
— Рентабельность зависит от многих показателей: энергоносители составляют около 30% от себестоимости кило овощей (тариф электроэнергии в каждом регионе разный), заработная плата — примерно 20%. Тут все у каждого свое, кто как настроил бизнес, чтобы держать на высоком уровне урожайность. Понятно, что с рентабельностью ниже 20% работать нельзя.
— Почему?
— Рынок нестабильный, есть сезон активный — зимний, есть неактивный — лето.
С рентабельностью меньше 20% могут быть кассовые разрывы.
— Один из рисков — низкий потребительский спрос?
— Я наблюдаю спрос не по овощам, самый точный барометр покупательной способности — молоко и молочная продукция. Потому что, понятно, хлеб и молоко будут покупать всегда, как бы людям ни было тяжело. Продажи молочной продукции «Алексеевского» остались без изменений, здесь мы не упали и не сократили объемы. Падение спроса происходит на более дорогие и не столь необходимые каждый день продукты. И по овощам снижение есть и в зимний период, и летом. Правда, потребление картофеля, наоборот, выросло.
Больше света
— Еще несколько лет назад оборудование для современных высокотехнологичных теплиц в Россию привозили с Запада, своего почти ничего не было. А сейчас?
— Сегодня мы, наверное, на 100% можем построить теплицы с помощью только российских производителей: несущие конструкции, стекло, системы капельного полива, поддержания микроклимата — все на рынке есть. Только шторы, которые мы применяем для экономии тепла и ограничения света, в России еще не производят.
А все остальное, включая оборудование для досветки, можем у себя найти. Минимум денег стоит против импортного.
В этих вопросах мы стали независимы. При реализации проекта овощей закрытого грунта теперь не нужно ехать в Голландию или куда-то еще, чтобы закупать оборудование или стройматериалы.
В советские времена, в 70-е годы, в «Алексеевском» построили 30 га хороших теплиц. Но время идет и требует новых технологий. В последние годы мы, когда пошла программа правительства по субсидированию строительства теплиц, начали развиваться очень активно и быстро. Все последнее время мы строили и далее будем строить.
В этом году прирастем еще на 5 га высокотехнологичных современных теплиц.
— Есть у вас в планах расширение площадей под светокультурами?
— Каждый год их увеличиваем — все новые теплицы обязательно должны быть с досветкой.
— Это оправданные расходы? Урожайность возрастает?
— Строительство одного гектара тепличного комбината обходится от 100 до 150 млн рублей, с использованием светокультуры — от 180 до 230 млн рублей. Это правильные расходы. Башкирия — не Ставрополь и не Краснодар. Нам нужны лампы, чтобы круглый год иметь томаты, перцы, баклажаны, огурцы. В тепличных комбинатах с применением технологий светокультуры с квадратного метра получают более 120 килограммов огурца, более 80 — томата. Я уже сказал, в этом году начинаем строительство 5 га теплиц — полностью на досветке. А с 2019 года — строительство 16 гектаров высоких теплиц со светокультурами. Там будем увеличивать площади салатов, перцев, баклажанов.
— Для светокультуры критична стоимость энергоносителей. Как планируете решать этот вопрос, чтобы в себестоимости снижать долю энергоносителей?
— Во-первых, мы должны таким образом проектировать и эксплуатировать наши теплицы, подбирать технологии, чтобы обеспечить максимальную сохранность тепла и применение солнечного света. Во-вторых, энерготарифы в разных регионах разные, тут один путь — договариваться с электросетями.
Мы от сетей запитаны, своего энергоисточника нет. И я не считаю, что со своей электроэнергией было бы лучше. С газопоршневыми установками тоже не все просто, как кажется поначалу. Установка прекрасно служит вашему бизнесу, пока она новая. А по истечении нескольких лет оборудование будет изнашиваться, себестоимость производимой ею электроэнергии обязательно будет расти.
Нет биржи — создай
— Как у вас выстраивается логистика? Возите далеко, а продукция все-таки — скоропорт.
— Мы своей техники не имеем, работаем со многими логистическими компаниями, возим по всей стране. В Уфе у нас более
30 фирменных магазинов.
— Какое расстояние для вас предельно — дальше не повезете?
— Двигаемся в радиусе 2 тыс. км. Через день отправляем овощи в Москву, например, в Тюмень, Екатеринбург, Челябинск.
— Договариваетесь напрямую с сетями?
— Работаем как на бирже. Каждый день смотрим: какие цены на те или иные овощи на рынках России, сравниваем заявки от покупателей. Кто даст больше — тому и везем. В республике работаем с местными сетями. А с федеральными не сотрудничаем: они очень много требований и условий выдвигают местным производителям, а ответственности у них никакой. Есть задержки по оплате. Есть условия 100% возврата в случае непродажи. Это для нас неприемлемо.
— В названных вами уральских городах федералы выдавили почти все региональные сети, вы будете вынуждены реализовать через них.
— У нас другие планы. Мы сейчас совместно с Союзом овощеводов «Теплицы России» рассматриваем возможность создания овощной биржи и, может быть, к концу года у нас это получится. Хотим продавать овощи именно на бирже, чтобы не связываться с розничными сетями, и чтобы сети покупали именно на бирже.
— Это будет биржа онлайн, наподобие зернового рынка?
— Совершенно верно. Она бы у нас сняла многие проблемы: оперативности, прозрачности. Там будут заявляться со своей ценой и продавцы, и покупатели: чья цена победит.
Овощной рынок до какой-то степени остается диким. Он сырой, как и многие аграрные рынки. Нужно лимитировать производителей овощей, систематизировать торговлю через биржу. Тогда, я думаю, и в России рынок овощей будет стабильный, без резких колебаний и совершенно правильный — вполне как европейский. Один Минсельхоз не сможет все эти вещи отработать. Наш союз «Теплицы России» готов помочь.
Ягоды с молоком
— Совхоз «Алексеевский» уникален многопрофильностью. В какой пропорции будете развивать сектора в перспективе? Будете ли что-то смещать, трансформировать с учетом меняющейся ситуации на рынках?
— Доля овощей закрытого грунта в выручке «Алексеевского» сегодня лидирует — около 70%. В перспективе удельный вес овощей в выручке не должен превышать 50%, а для этого нужно наращивать другие направления производства, например, молочное, переработку.
— Почему на молоко ставку делаете? По молоку импортозамещение в стране оказалось провальным по итогам минувшего года. Все подросло, а по молоку такого не получилось. Вас это не смущает?
— Действительно, в России как не хватало молока-сырья, так и не хватает. Но последние полгода сложилась парадоксальная ситуация: закупочные цены у заводов-переработчиков на сырое молоко падают. В то время как розничные цены на полках остаются на уровне прошлого года. Я думаю, что проблема снижения стоимости сырого молока имеет временный характер — из-за того, что в молочном секторе идет активная подготовка к введению с 1 июля ветеринарного освидетельствования производства молока. В моем понимании, те бизнес-круги, которые очень хорошо зарабатывали на переработке и производстве молочных продуктов путем использования сухого молока и растительных жиров, предпринимают последний скачок производства продукции. Они пытаются до июля максимально произвести и реализовать, положить на склады эти свои молочные продукты. Не нужно им закупать у хозяйств сырое молоко! Максимум средств спешат бросить на суррогаты. Я внутри отрасли, и понимаю ситуацию только так. Мне кажется, падение цены на сырье только с этим связано.
Никакого перепроизводства сырого молока у нас нет, наоборот. Я горячо поддерживаю введение ветеринарного освидетельствования, если оно действительно заработает. Будет поставлена препона молочным фальсификатам на молочный рынок. Я вообще бы предложил отменить всякие молочные продукты, сырные продукты. Никаких техусловий не нужно разрабатывать. Они появились десять лет назад, когда мы не могли накормить страну нормальным натуральным молоком, сыром и маслом, а сегодня Россия способна на это. Уже нет необходимости производить и продавать всякого рода молочноподобные жидкости. Игроки хорошо знают, кто производит растительные жиры, заменители молока. Их вообще нельзя допускать на рынок и пора прекратить сертифицировать. Тогда все встанет на свои места.
— И все же непонятно: вы продолжите развивать молочное животноводство, хотя там рентабельность гораздо ниже, чем на овощах. Что определяет такое решение? Не лучше ли было в линейке продуктов «Алексеевского» расширять овощи?
— Мы государственное предприятие и должны учитывать социальные обязательства. Республика в свое время создала совхоз именно под Уфой, чтобы мы кормили миллионный город качественным и свежими продуктами. У нас молочный бизнес сложен по замкнутому циклу: мы имеем свои земли, свои корма, своих коров, свой молочный завод, свои магазины.
Независим от цены молока-сырья, у нас свой ценовой механизм, своя себестоимость — гораздо ниже среднеотраслевой. Учитывая эту цепочку всех возможностей, наша рентабельность на молочной продукции на полках магазинов достигает 40%.
И в республиканскую сеть отдаем. Как же нам не развивать эту отрасль? Конечно, будем развивать, расширять молочно-товарную ферму, увеличивать ассортимент на молочном заводе.
— Но вы для чего-то еще печете хлеб и выращиваете ягоды. Кроме вас некому хлеб печь в Уфе? Или это тоже дань традиции?
— Действительно, тут давняя традиция печь свой хлеб: Почему бы и нет? Свое зерно, своя мельница — между прочим, очень хорошая, итальянская, с промывкой зерна. Своя пекарня с современным оборудованием. Мы на большое производство хлебобулочных изделий не ориентируемся, обеспечиваем свои торговые точки свежим хлебом — не более.
— Ягоды — новая модная тема российского закрытого грунта, насколько это маржинальная позиция?
— В ягодах тоже сильно не расширяемся. Выращиваем только небольшое количество, которое Уфа у нас просит. Держим 2 тыс. кв. метров площадей для ягод. Глубоко в эту культуру не пойдем.
— У вас инвестор — республиканский бюджет или есть иные источники?
— Учредитель совхоза один — правительство республики Башкортостан. Но мы бесплатных денег не берем, все они заемные и возвратные. Сейчас разные формы финансовых механизмов предлагаются в рынке. В том числе и государственно-частного партнерства. Мы рассматриваем такие варианты совместно с правительством нашей республики.
