Расцвет научной фантастики пришелся на ХХ век, и вклад русских и советских писателей в это явление был очень весом. Популярность жанра в стране базировалась на мощной основе — научно-техническом прогрессе, освоении космоса, широком распространении качественного технического образования. Затем случился резкий спад интереса, не столь явный в других странах. О том, как фантастика связана с развитием прорывных технологий и какое место она занимает в современной России, рассказал писатель, организатор фестиваля фантастики «Аэлита» в Екатеринбурге, редактор раздела фантастики «Аэлита» журнала «Уральский следопыт» Борис Долинго.
Фэнтези-убийца
— В России XXI века судьба научной фантастики складывается печально: жанр на книжных полках сильно потеснили фэнтези, киберпанк, попаданчество, альтернативная история. Почему так произошло? Это характерно только для нашей страны или для всего мира?
— Прежде всего я бы не стал говорить, что «Россия вылетела из НФ-клуба». Заметно отошла с первых позиций — да. Сегодня у нас научная фантастика находится в загоне. Причин этому много, и чтобы в этом разобраться, нужно обратиться в прошлое.
Научная фантастика зародилась очень давно, это литературный жанр, с помощью которого люди пытались осознать окружающий мир с естественнонаучной точки зрения. Любая литература пытается осознать окружающий мир — через социальные вопросы, душевные искания, любовные нюансы. Параллельно с этим, причем начиная с античности, появились произведения, описывающие справедливое общество и способы его организации. Утопии характерны и для Средневековья, и для Нового времени. Например, «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы, «Путешествие на Луну» Сирано де Бержерака — это фактически научная фантастика своего времени. Де Бержерак описывает путешествие на Луну на упряжке гусей: для того периода вполне «научные» взгляды — тогда считали, что воздух везде, между планетами тоже, поэтому можно там летать на гусях.
Настоящий расцвет научной фантастики, уже в современном ее значении, пришелся на XIX век, когда появились романы Жюля Верна и Герберта Уэллса. Причем в отношении последнего это была еще и хорошая литература. Если Жюль Верн более схематичен, выполняет скорее популяризаторскую функцию, описывая научные достижения своего времени, то у Уэллса больше человеческих взаимодействий, но опять же на фоне научной идеи, будь то вторжение инопланетян или изобретение невидимости. А ведь у Уэллса есть и пророческие вещи. Например, роман «Война в воздухе». Я был поражен, как человек смог описать атомную войну в 1907 году.
Научная фантастика по-настоящему складывалась с середины XIX века до середины XX века — как литература, которая берет научную идею и вокруг этого строит сюжет. Как правило, это либо изобретение, либо изменения в обществе. Появились так называемые антиутопии. Но если мы возьмем за эталон научной фантастики творчество Жюля Верна, то она очень быстро перестала быть таковой: обывателю не очень интересно читать о какой-то конкретной научной идее, вокруг которой автор пытается накрутить сюжет.
— Тем не менее Жюль Верн остается одним из самых популярных писателей.
— Сегодня у него много уже просто устаревшего. Еще во втором классе я не смог дочитать его роман «Из пушки на Луну», потому что был современником полета Гагарина и, конечно, осознавал, что людей в снаряде отправить в космос невозможно. Кстати, считаю, что Жюль Верн как литератор себя больше проявил в таких вещах, как «Дети капитана Гранта» или «Пятнадцатилетний капитан», которые связаны скорее с персонажами, с характерами, а не с технологической стороной.
Мне кажется, научная фантастика вообще довольно быстро перестала быть жанром только технологическим. Она стала нормальной литературой о человеке, который поставлен в сложные условия, созданные, возможно, на фоне некоего научного открытия или фантастических социальных перемен. Довольно долго она так и существовала, поскольку читателю всегда интересны судьбы героев. И у самых талантливых писателей-фантастов, например, братьев Стругацких, всегда очень ярко представлен характер героя.
Когда в период перестройки в нашей стране окончательно открылись идеологические «шлюзы», начали печатать все что только можно. В конце 80-х я покупал все, что издавалось под условным грифом «первая публикация в СССР», и на удивление обнаружил: лучшие образцы западной фантастики — Рэя Брэдбери, Станислава Лема, Роберта Шекли, Клиффорда Саймака, Артура Кларка — мы прочитали еще будучи за «железным занавесом», в то «ужасное» время, когда в СССР якобы не было никакой свободы.
Были отдельные писатели, которых в Советском Союзе почти не издавали. Например, американцу Роберту Хайнлайну в советское время прилепили ярлык антисоветчика и милитариста, хотя в его произведениях это не проявляется так уж явно. Я понимаю, почему не печатали Филипа Фармера — великолепнейшего, одного из любимейших моих фантастов. На его книги налепили ярлык «порнографической фантастики». Действительно у него есть такие вещи в прямом смысле. Их не так много, но для советской цензуры было достаточно и одной. Кому интересно, рекомендую почитать его цикл «Экзорцизм», чтобы понять, о чем речь.
А вот чего не было в Советском Союзе в широком масштабе, так это жанра фэнтези. Странно и непонятно, ведь не запрещали же народные сказки, а это тоже фактически фэнтези. Допустим, детская серия Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города» — фэнтези в чистом виде. И сказы Павла Бажова я считаю классическим серьезным фэнтези. Но западное фэнтези, в отличие от западной научной фантастики, у нас практически не издавалось.
Честно скажу, я не очень люблю фэнтези. Как сказал великий Роберт Шекли, «научная фантастика — это литература о том, что в принципе может быть; фэнтези — о том, чего не может быть никогда». Я верю в то, что можно подтвердить опытом. Например, когда мне покажут превращение волка в человека или человека в волка за полминуты, я поверю в оборотня. Пока ни одного такого случая достоверно не зарегистрировано, значит, это чистый вымысел. А вот полеты, допустим, со световой скоростью технологически обоснованы, это может быть. Хотя тут большие проблемы: космос не пуст, летать долго не получится…
Но когда появилась свобода печатать все что угодно, сработал эффект сжатой пружины: ее отпустили — и хлынул поток фэнтези. Для массового читателя это, во-первых, стало относительной новинкой. Во-вторых, фэнтезийная литература оказалась гораздо проще для понимания, чем научная фантастика. Это сказка, то, что многие читали с детства, только сюжет переведен на более взрослый уровень. Поэтому издатели начали выпускать то, что проще.
А вот что произошло с писателями. Что являлось основой многих научно-фантастических произведений в середине ХХ века? Полеты в дальний космос, описания какого-нибудь фотонного звездолета или синтезатора материи. Это еще в какой-то степени понятно широкому кругу читателей. Но чтобы сегодня в чистом виде написать научную фантастику, основанную на технологических и научных нюансах, требуется очень узкая специализация в этой области. А специалисты, как правило, не пишут книг. То есть многие темы с передового края науки очень тяжело понять, возникла проблема усложнения научных открытий и их описания для массового читателя. И если еще лет 50 — 60 назад для того, чтобы описывать действительно передовые научные разработки, хватало бы общего «бытового» уровня эрудиции, то теперь этого явно недостаточно. Такие люди есть, но их мало.
Мало кому удается заработать на литературе большие деньги. Но в России 90-е годы стали относительно неплохим временем для писателей-фантастов. И масса народа кинулась писать фэнтези, потому что это проще. Что там нужно особо знать-то? Может, выучить название каких-то мечей, быта ушедших эпох — не более. Но, кстати, даже при этом умудрялись писать полную глупость. Например, о том, как герой выхватывает одной рукой из ножен, висящих у него за спиной, двуручный меч: это же какую руку надо иметь! Тем не менее издатели активно поощряли разнообразные перепевки а-ля Толкин и т.п. И вышла масса книг, похожих друг на друга, как клоны.
Так же начался выпуск попаданческой литературы, киберпанка. Хотя я считаю киберпанк подразделом научной фантастики, ведь там описывается общество, которое задавлено технологиями, до предела урбанизировано и компьютеризировано. То же и с попаданцами: теория существования параллельных вселенных вполне математически обоснована.
Тренажер для мозгов
— Как стала развиваться научная фантастика за рубежом? Раньше она процветала преимущественно в трех странах: у нас, в США и Великобритании.
— Сюда можно отнести и Францию, но в конце ХХ века она сильно просела. Первые позиции заняла англоязычная фантастика. Возможно, это связано с Голливудом. Доминирует Америка, причем она самодостаточна. Там ни один издатель не возьмется переводить за свой счет зарубежного неанглоязычного автора. Ты можешь попробовать издаться в США, но должен представить рукопись на хорошем английском языке.
— Американская научная фантастика держится на плаву за счет голливудских экранизаций?
— Я бы не сказал, что только за счет этого. Просто там не было такого перекоса, как в Советском Союзе. И научная фантастика, и фэнтези шли рука об руку. И сегодня там есть очень хорошие научные фантасты, например, Майкл Свонвик с совершенно замечательным романом «Вакуумные цветы», написанном в жанре космического киберпанка, с интересным описанием будущего.
— Новые страны стучатся в клуб «научно-фантастических держав»?
— В последние годы активно выстрелили китайцы. В начале нулевых годов я пытался наладить там контакты, найти китайских фантастов для взаимодействия с нашим фестивалем «Аэлита». Мой друг, работавший тогда в Китае, сказал: «Такое впечатление, что фантастов здесь нет». А несколько лет назад мне попалась статья замечательного английского писателя Нила Геймана «Почему наше будущее зависит от чтения». Он там вспоминает, как в 2007 году был приглашен на первый в Китае конвент фантастики. До этого руководство КНР не разрешало проводить в стране подобные мероприятия, а тут вдруг сподобилось. Гейман задал китайцам вопрос: «Почему случилась такая перемена?». Ему ответили, что китайская промышленность хорошо копирует многие западные разработки, но мало своих прорывных технологий. Тогда китайцы отправили делегацию в Соединенные Штаты, в крупнейшие фирмы, которые работали в области высоких технологий, и выяснили, что большинство ведущих специалистов в этих фирмах либо в юности зачитывались фантастикой, либо до сих пор ее читают.
Китайцы поняли, что фантастика — это тренажер для мозгов, инструмент, который учит людей мечтать, развивает воображение, формирует неординарную личность, способную на новаторские действия в самых разных областях, прежде всего в науке и технике.
Слава в спальных мешках
— В Свердловске-Екатеринбурге уже много лет проводится фестиваль фантастики «Аэлита». В 80-е годы ежегодно это мероприятие собирало сотни любителей фантастики, приезжали со всей страны, даже из-за рубежа…
— Я лично видел журнал регистрации фестиваля «Аэлита» 1991 года: 997 зарегистрировавшихся! А началось все в 1981 году.
В 70-е в стране существовало много клубов любителей фантастики. Они были очень популярны у студенчества, работающей молодежи. Там люди обменивались книгами и впечатлениями от прочитанного, потому что ощущался колоссальный дефицит фантастической литературы.
С «Аэлитой» идея изначально была такая: в Свердловске в редакции журнала «Уральский следопыт» решили учредить премию для писателей-фантастов. Для начала 80-х это была абсолютно новаторская идея. Насколько я знаю, базовый посыл принадлежал Владиславу Крапивину, он был большим другом Виталия Бугрова, который работал в «Уральском следопыте». Плюс главный редактор «Уральского следопыта» Станислав Мешавкин тогда был активным поклонником фантастики. Они за это ухватились и сказали, что это здорово.
В то время «Уральский следопыт» имел огромный тираж, много подписчиков. То есть была необходимая материальная составляющая. Редакция объявила конкурс на название премии, свои варианты прислали клубы любителей фантастики со всего СССР. Так родилось название «Аэлита». На мой взгляд, очень хорошее: так называлось одно из первых крупных произведений отечественной фантастики, написанное Алексеем Толстым в 1923 году.
Вначале планировали просто ежегодно вручать при редакции журнала премию «Аэлита» крупным писателям-фантастам. Кто у нас тогда были номером один? Конечно, братья Стругацкие. Но на них был флер диссидентства. Хотя Стругацкие на самом деле неплохо издавались в Советском Союзе, инициатива вручить им премию не могла исходить из горкома или обкома партии. Поэтому, чтобы не возникало проблем с властями, решили дать две премии. С одной стороны — Стругацким, с другой — такому маститому писателю-фантасту Александру Казанцеву, который был с другого полюса, абсолютно под красным знаменем.
Премии запланировали вручать 12 апреля 1981 года, в День космонавтики. Об этом стало известно заранее. Сейчас мы уже привыкли к мгновенной связи практически с любой точкой земного шара. А тогда: как они это узнавали?! Но информация о премии быстро разлетелась, и народ хлынул в Свердловск посмотреть на Аркадия Стругацкого, который должен был приехать. А в то время это был закрытый город, гостиниц очень мало. Люди ночевали у друзей по клубам любителей фантастики, на вокзале, в редакции «Уральского следопыта», а она всегда была открыта, — в спальных мешках на полу.
И так стихийно здесь собрались сотни людей. Редакция «Уральского следопыта» сделала очень правильный, как сегодня бы сказали, маркетинговый ход. Устроила не кулуарное вручение премии, а первый в Советском Союзе масштабный фестиваль фантастики. Первое мероприятие получилось абсолютно спонтанным. В последующие годы фестиваль «Аэлита» уже стал структурироваться, возникли семинары по работе с молодыми авторами. На один из таких семинаров я впервые попал в 1989 году.
Подобные фестивали фантастики пытались устроить в других городах — Ростове-на-Дону, Красноярске, Волгограде. Но там были просто группы энтузиастов, за ними не стояла какая-либо официальная организация, в советское время это было очень важно.
А в Свердловске был «Уральский следопыт».
— Какова сегодня судьба «Аэлиты»?
— Так случилось, что заняться ею с 2002 года пришлось мне. В тот момент «Аэлита» умирала, потому что «Уральский следопыт» был на грани закрытия. А у меня были друзья, которые могли финансово поддержать фестиваль. Существенную помощь оказали компания «Уралтел», издательство «У-Фактория». То был период относительно стабильного существования, на фестиваль получалось привозить писателей с мировыми именами, таких как Роберт Шекли, Майкл Свонвик, Алан Дин Фостер. В рамках фестиваля удалось организовать новые литературные конкурсы, учредить новые премии, начать выпуск сборника фантастики «Аэлита». Фестиваль должен развиваться. Но без серьезной поддержки властей или меценатов не обойтись, а получать такую поддержку все сложнее. В отличие от китайцев наши власть имущие плохо понимают значение научной фантастики.
— В этом году фестиваль состоится?
— Обязательно. Он пройдет с 19 по 22 сентября. Приглашаю на фестиваль всех, кто любит фантастику. Готов также пообщаться со всеми, кто видит для себя возможности сотрудничества в этом направлении, потому что «Аэлита» уже прочно срослась с нашим городом, стала частью его славной истории.
