8 сентября завершилось судебное разбирательство смертельно пьяного ДТП с участием актера Михаила Ефремова. Погиб водитель-курьер Сергей Захаров. Ефремова признали виновным по статье УК «Нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности смерть человека» (наказание — от пяти до 12 лет лишения свободы) и приговорили к восьми годам колонии общего режима.
До начала суда актер вину признавал. «Я не знаю, как и какими словами просить прощения у семьи Сергея Захарова. Но я все равно прошу, хотя знаю, что не простят», — говорил он в видеообращении, записанном после ареста. Но на первом заседании суда от признания он отказался, сославшись на то, что ничего не помнит.
За месяц, который продолжалось разбирательство, адвокаты актера — Эльман Пашаев и Елизавета Шаргородская — успели представить суду несколько версий невиновности. По одной из них, в момент ДТП его не было за рулем. В суде даже выступили свидетели, которые сообщили, что видели Ефремова в пассажирском кресле. Но показания рассыпались: так, найти себя на многочисленных видео с места ДТП один из свидетелей не смог, зато признался, что был пьян и плохо видит. По другой версии адвокатов, причиной гибели Захарова могли стать травмы, полученные не в аварии, а от действий очевидцев происшествия (они поставили перевернутую машину на колеса) и в результате опоздания «скорой». Эту версию опровергла врач, проводившая экспертизу тела.
Прокурор запросила для Ефремова 11 лет колонии. По ее словам, если бы актер проявил сочувствие к потерпевшим и признал вину раньше, это могло бы облегчить его наказание.
Перед началом прений сторон Ефремов неожиданно сообщил судье, что вину признает, и в последнем слове назвал такой срок «смертным приговором»:
«Ваша честь, уважаемое собрание! Резонансное дело. Я так понимаю, резонансное по таким обстоятельствам, что если артист популярный, значит, он и должен отвечать популярно, то есть по полной. Больше в два раза, чем просто человек. Значит, если я не прав, то я дважды не прав. Я вел себя, по-моему, нормально. Может, раза три не сдержался.
Адвокаты говорят, все это время я вел себя негативно, хотя я маленький человек. Никакого негатива, как говорилось в суде, по отношению к потерпевшим я никогда не испытывал, не испытываю и не буду испытывать. У них огромное горе, мне их очень жалко, я соболезную и переживаю за них. К адвокатам потерпевших у меня совершенно другое отношение. Потому что они своим препятствием не дали не только удовлетворить моральный ущерб, а вообще помириться.
Все говорят, что это не процесс, а цирк и шоу. Ну давайте и разберемся потихонечку, кто этот цирк и шоу устроил. Сергей Захаров умер рано утром 9 числа. Уже днем 9 числа его семья и родственники были на телешоу вместе с адвокатом потерпевших Добровинским, который вызвался их бесплатно защищать. Если в вашем возрасте, Александр Андреевич, вы считаете нормальным приезжать на самокате в суд, то это, наверное, не шоу. Я понимаю вас, вы, конечно, учились у замечательных педагогов — Сергея Аполлинариевича Герасимова и Инны Владимировны Макаровой. Я их знавал. И для шоу вы делаете все. Я не знаю, почему вы не доучились. Я думаю, что вас выгнали не за профнепригодность, потому что вы отлично играете адвоката, вы прекрасно играете самокатчика. А я думаю, вас выгнали за аморалку какую-то. Потому что то, что вы делаете — это аморально. Привести сюда вот эту, с позволения, даму. Я имею в виду адвоката Бутырину. Я встречал, вернее, видел ее издали в таких местах, куда адвокаты [не ходят].
Я действительно сразу сказал, что я не буду отмазываться. И я поэтому здесь. Если бы я отмазывался, если бы я пользовался телефонным правом, которое живет у нас в стране, этого суда бы не было. Я поэтому пошел в суд, я хотел решить все честно и объясниться, разъяснить для себя все-таки. И тут я, оказывается, не прав. Надо было отмазываться. А если отмазываться, то тоже не прав. Куда ни плюнь…
Я потом не признал вину. Я ее сначала, вернее, признал, мне из всех телевизоров, отовсюду говорили: «Вот, ты убийца, вот ты такой, другой». Я записал какие-то слова потерпевшим. Опять стали: это не потерпевшим я записал, это не им, а я играю. Очень сложная профессия — артист. Потом я не признал вину. Потому что, во-первых, я не помню действительно ничего. И самое страшное, что я не помню удара. Я пытался вспомнить, я вспоминаю до сих пор. Я надеюсь, что когда-нибудь я вспомню. Мне сказали, что выпить мне надо столько же, сколько я тогда выпил, тогда вспомню. Но я все это время не пью, несмотря на то, что некоторые журналисты почему-то пишут, что я выпивший. Но это остается на их совести.
Значит, я пошел в суд и не стал отмазываться, но и в этом я не прав. Я не признал вину — и в этом я неправ. Я хотел просто услышать, доказательства увидеть — неправ тоже, надо было признавать без доказательств. Я разговаривал с Эльманом, я действительно ему сказал, что десятку дадут точно. Но он не верил, а я понял, что это совершенно лишнее, лишний мой экспириенс с этим судом. Если разбираться, значит, я снова неправ.
<…> Почему я не высказывал соболезнования в суде, когда тут сидели потерпевшие? Да если бы я их высказал, вы бы мне сказали, что я играю на зрителя. Потому что действительно я в тупике. Что бы я ни сделал, все не так. Во всем неправ.
Кстати, поразительная логика: с одной стороны, вы все хотите, чтобы меня жестко наказали, с другой стороны, говорите, что адвокат меня уже своей защитой жестко наказал. Чего вы хотите? Чтобы адвокат меня жестко наказал или жестко наказать? Или двойное? Я думаю, двойное хотите — чтобы он меня жестко наказал своей защитой и еще жестче чтобы было. Ну 11 лет, что, вам мало? В общем, я понимаю, что я неправ во всем.
Ваша честь, я признаю свою вину. Я искренне раскаиваюсь в том, что я сделал, если это сделал я. Ну, наверное, судя по всему, тут такие шикарные доказательства. Это, наверное, я сделал. Если это сделал я, я тем более не знаю, что делать мне дальше. Я хочу сказать, что алкоголь — это, конечно, дикое зло. Надо знать меру всегда. Потому что если не знаешь меры, пойдешь на 11 лет на нары. Я искренне раскаиваюсь. Я глубоко соболезную семье Захарова. Я прошу у них прощения и хочу прочитать стихотворение, которое написал на девять дней смерти Сергея Захарова, 17-го числа. Памяти Сергея Захарова.
Сергей, мы не были знакомы,
Наше знакомство стало ужасным
Я был в состоянии алкогольной истомы,
А ты погиб совершенно напрасно.
Если, Сергей, я смогу пережить твою смерть,
Все, что будет потом, только во имя твое.
Я буду молиться, если смогу дотерпеть
До того времени, когда мы встанем вдвоем.
Там, где никто не сдает и никто не злится,
На том свете нет таких понятий —
Там у всех, как у тебя, светлые лица,
Меня туда не возьмут,
там нет никакой демократии.
Сергей, я не прошу у тебя снисхождения,
Я омерзителен, пьян, ужасный, не человек.
Ты, к сожалению, не слышишь
моего к тебе обращения,
Мне, к сожалению, не удастся
вернуть тебя в этот век.
Господи, дай мне немного сил,
а Сергею — рая!
Вот бы поговорить с ним, увидеть его,
помолчать
Я же дошел до ручки,
как в жизни дошел до края,
Есть на кого поставить Каинову печать.
Вообще, ваша честь, я очень люблю людей. Я очень люблю своих детей, жену. Вообще, я себя звездой никогда не считал. Никогда этим не пользовался — популярностью, безнаказанностью, как тут говорят. Да, наверное, выпивал. Но как простые люди выпивают. Я думаю, если бы здесь был простой человек, не было бы 11 лет, было бы семь или восемь. Ну 11 лет, что ж. Очень кровожадно, конечно, потому что я боюсь, не доживу до освобождения. То есть это смертный приговор. А при смертном приговоре полагается исполнять последнее желание. Я, конечно, прошу вас, ваша честь, вынести мне законный приговор».
