Президентские выборы 2017 года — пролог серьёзной перегруппировки политических сил Франции. Наиболее ярким показателем кризиса стало то, что на фоне вполне ожидаемого попадания в финальную двойку кандидата ультраправого «Национального фронта» (НФ) Марин Ле Пен, в нее не прошёл ни один из кандидатов от двух главных партий власти — ни от правящей Социалистической партии (ФСП), возглавлявшей левый блок, ни от главной партии правой оппозиции — «Республиканцев». В то же время результаты выборов продемонстрировали не просто наличие, но и впечатляющий прогресс трёх сил, дестабилизирующих сложившуюся в начале 1980-х гг. двухпартийную систему, с чередованием правых и левых у власти. Это один из победителей первого тура — ультраправый «Национальный фронт» (33,9% голосов во втором туре), леворадикальная «Непокорённая Франция» Ж.-Л. Меланшона, занявшая место умирающей Коммунистической партии, и новорожденное «прогрессистское» движение Э. Макрона «Вперёд!», созданное из небытия молодым министром экономики из окружения Ф. Олланда.
Защитник республиканских ценностей
Движение «Вперед!» стало электоральным проектом, своего рода start up политического маркетинга, настолько успешным, что всего за год его создатель сумел завоевать президентский дворец, собрав во втором туре голоса 66,1% избирателей. Э. Макрон — необычная фигура на политическом поле Франции. С одной стороны, он олицетворяет административно-деловой (в первую очередь финансовый) истеблишмент страны и является выходцем из команды Ф. Олланда, т. е. не может не ассоциироваться с уходящим непопулярным президентом. С другой — попытки его соперников сыграть на этой явной преемственности не увенчались успехом. При том что французы вступили осенью в 2016 г. в избирательную кампанию с острым желанием перемен, во втором туре основной массе избирателей пришлось определяться с выбором между Э. Макроном и М. Ле Пен и думать лишь о спасении республиканских принципов.
Важно также и то, что целая цепь неожиданных обстоятельств (дискредитация Ф. Фийона в «Пенелопгейте», победа радикального утописта Б. Амона на праймериз социалистов), подорвав позиции сильнейших системных партий — конкурентов движения Э. Макрона, сыграла ему на пользу. Именно Э. Макрон с его молодостью, энергией и прогрессистской социал-либеральной программой оказался наиболее приемлемым кандидатом для всех «осиротевших» избирателей. Не последнюю роль в этом сыграла продуманная предвыборная стратегия. Последние теледебаты 3 мая 2017 г. закончились убедительной победой Э. Макрона, которому удалось предстать спокойным, умеренным, чутким кандидатом. Марин Ле Пен, напротив, показалась излишне агрессивной, её выступление было наполнено ложными голословными обвинениями и личными выпадами в адрес Э. Макрона, который их умело парировал. Безусловно, сильная в умении гальванизировать массу малообразованных и отчаявшихся избирателей, она не смогла одолеть выпускника Sciences Po и ENA, к базовому арсеналу которого принадлежат аргументированное отстаивание своей точки зрения и критическое мышление. Именно таким хотят видеть своего президента большинство французов. Результатом стало исключительное для этой стадии кампании падение её рейтинга на 2,5% по сравнению с опросами 30 апреля и 1 мая.
Итоги второго тура заставляют задуматься над степенью поддержки новоизбранного президента, т. е. над соответствием избранника настроениям избирателей. Политическая система Пятой Республики предусматривает роль президента-арбитра, стоящего над социальными и межпартийными разногласиями. Этой модели буквально соответствует маркетинговый ход Э. Макрона, который занял позицию «ни справа, ни слева». В своей программе он постарался примирить противоречивые положения, а впечатляющие успехи его кампании привлекли в ряды сторонников движения «Вперёд!» амбициозных политиков из обоих лагерей. В результате его позиция оказалась более приемлемой, чем крайности, предложенные кандидатами от основных идейно-политических течений с солидным стажем и устойчивым электоратом — Ф. Фийоном, Ж.-Л. Меланшоном, Б. Амоном и М. Ле Пен.
На выборах зафиксирован высокий процент воздержавшихся от голосования и рекордное количество «белых» и недействительных бюллетеней. Это показывает, что как убеждённые сторонники других кандидатов, так и те, кто «не увидел себя» в представленных программах, но ни за что не проголосовали бы за Марин Ле Пен, не захотели предоставить Э. Макрону слишком высокий уровень доверия. Лозунг «кто угодно, только не Ле Пен», который породил сильнейшую республиканскую мобилизацию во втором туре президентских выборов 2002 г. и дал Ж. Шираку 82,2% голосов избирателей, на этот раз был не столь мобилизующим. И в этом тоже видится показатель кризиса политической системы, основанной на республиканских ценностях.
Помимо числа голосов, поданных за президента, здесь важны ещё два показателя. Первый — процент воздержавшихся. На выборах 2002 г. ко второму туру явка избирателей «подскочила» на 8% по сравнению с первым. В 2017 г. можно наблюдать обратную тенденцию: явка избирателей в первом туре, когда голосовали за программы, была гораздо выше, чем во втором туре, когда голосовали за устранение одного из кандидатов. В первом туре не пришли голосовать 22,2%, во втором туре — более 30%. После второго тура четыре из пяти избирателей Ф. Фийона и Б. Амона, 2/3 избирателей Ж.-Л. Меланшона заявили о том, что не пойдут на выборы из-за поражения своего кандидата.
Пустой («белый») или недействительный бюллетень в ещё большей степени отражает уровень неудовлетворённости предложенным выбором именно среди активных граждан. На выборах 2002 г. в первом туре таких было 3,4%, во втором — 5,4%. В 2017 г. «белые» бюллетени в первом туре опустили 5,8% избирателей, а во втором уже 11%. Таким образом, был побит рекорд 1969 г. (6,4%). Те выборы проходили в обстановке острого политического кризиса — следствия «молодёжного бунта» 1968 г. и преждевременной отставки Ш. де Голля. Надо отметить, что на выборах 2012 г. недействительных было на 2,1 млн больше, чем в первом туре 2017 г. Это означает, что на первом этапе кампании избиратели лучше «узнавали» себя в программах основных кандидатов, чем в 2012 г., т. е. политическое предложение лучше отвечало запросам избирателей. Таким образом, значительная часть избирателей, чей кандидат выбыл в первом туре, опустив недействительный бюллетень, отказали в поддержке и Э. Макрону, и М. Ле Пен.
Рост популизма и ультраправых настроений — верный показатель политического кризиса и непременное следствие кризиса в экономике. Несмотря на поражение во втором туре, главному маргиналу республиканского политического спектра Марин Ле Пен удалось почти вдвое улучшить результат её отца на выборах 2002 г. За неё проголосовали уже в первом туре 7,7 млн избирателей (21,3%). Жан-Мари Ле Пен в 2002 г. в первом туре получил голоса 4,8 млн (16,8%) избирателей. Во втором туре ему удалось добавить к ним ещё 720 тыс. и получить 17,8%. Марин Ле Пен с 33,9% во втором туре удалось значительно поднять «стеклянный потолок», не позволяющий её партии стать партией власти, но не разрушить его. Можно констатировать, что стена полного неприятия, отделяющая ультраправых от республиканского электората, становится всё более проницаемой. Во втором туре за неё решили проголосовать 10% избирателей Ж.-Л. Меланшона, 28% Ф. Фийона и 39% «независимого голлиста» Н. Дюпон-Эньяна, который к тому же заключил избирательный союз с лидером НФ, которая предложила назначить его премьер-министром в случае своей победы на выборах.
Назначение премьера — пиррова победа «Республиканцев»
После победы на президентских выборах Э. Макрону важно будет превратить вотум «во избежание худшего» и «за неимением лучшего» в вотум доверия, ведь всего 40% опрошенных были намерены голосовать за него, сочувствуя его программе. Теперь главная задача нового президента состоит в том, чтобы заручиться поддержкой избирателей и депутатов на предстоящих парламентских выборах для завоевания президентского большинства в Национальном собрании.
Наиболее острый вопрос — будущее ФСП. Проект её кандидата Б. Амона провалился, вызвав отторжение в том числе и сторонников базовой концепции партии, созданной Ф. Миттераном для завоевания президентской власти, — партийного социализма. Руководство партии и парламентские нотабли призвали своих сторонников «безусловно» поддержать Э. Макрона во втором туре выборов. К парламентским выборам избирательный проект Э. Макрона превращается в проект Макрон+, и многие известные депутаты стремятся попасть в его избирательный список. Но он обещал, что с ним в политический класс придут новые лица, новые таланты. И половина из них — женщины. Новые лица — непривычный состав для правящего парламентского большинства. Обычно они постепенно и единицами вводятся в сложившийся костяк фракции, большинство депутатов которой заседают в парламенте в течение десятилетий. У молодого движения Э. Макрона нет этой сложившейся депутатской когорты из лиц, хорошо известных на местах.
Движение «Вперёд!» может консолидироваться в широкий предвыборный блок прогрессистов – центристов. Сразу после выборов Э. Макрон объявил о новом названии. Теперь это «Вперёд, Республика!», или «Республика на марше», что подчёркивает нацеленность на динамичное движение и обновление политики страны. Одновременно оно созвучно имени главной правой партии — «Республиканцы», и это трудно расценить как случайность, скорее как покушение на бренд, похожее на попытку поглощения.
Многие сторонники «Республиканцев» голосовали за Э. Макрона во втором туре президентских выборов, чтобы не допустить к власти Марин Ле Пен. И если во втором туре выборов 2002 г. голосование за Ж. Ширака оппонирующих ему социалистов было явно нацелено лишь на отклонение любой ценой кандидата от НФ Ж.-М. Ле Пена, то на этот раз для лидеров «Республиканцев» оно может принять амбивалентный характер. Это, возможно, не просто выбор в пользу наименьшего из двух зол, а голосование в поддержку лидера движения «Вперёд!», что может иметь самые серьёзные последствия для судьбы «Республиканцев» на предстоящих парламентских выборах.
Казалось бы, у правых положение не столь критическое, как у социалистов. Их кандидат Ф. Фийон, дискредитированный коррупционным скандалом, взял на себя личную вину за поражение, и после его добровольного ухода партия может консолидироваться вокруг достаточно сильных и авторитетных лидеров — А. Жюппе, Ж.-Ф. Копе, Н. Костюшко-Моризе, Ж.-П. Раффарена и др. Главным преимуществом «Республиканцев» и их основным козырем могла стать оппозиционность непопулярному курсу ушедшего Ф. Олланда, с которым в глазах противников частично ассоциируется Э. Макрон. Кроме того, для завоевания парламентского большинства Э. Макрону надо сформировать внушительный список достойных кандидатов в депутаты. Их должно быть 577, соответственно количеству мест в Национальном собрании.
Но, несмотря на естественный процесс пополнения списка кандидатов за счёт перебежчиков из других политических фракций, у молодого движения «Вперёд, Республика!» нет, в отличие от «Республиканцев», глубоко эшелонированной системы нотаблей — советников и депутатов всех уровней. Вернувшись после драматичного второго тура президентских выборов к соперничеству с партией новоизбранного президента, они могли стать опасными оппонентами макронистов. В этом случае Франции угрожало бы очередное «сосуществование» соперничающих между собой президента и правительства, а это тормоз для выполнения программы Э. Макрона.
Этот сценарий был тем более вероятен, что сам Ф. Олланд и его окружение не скрывают своего удовлетворения от победы Э. Макрона, тем более что официальный кандидат от их партии — Б. Амон — больше не ассоциируется с ФСП. Он пригласил левое крыло социалистов-утопистов присоединиться к новому политическому движению, которое он намерен создать. Одним из первых о желании войти в список кандидатов пропрезидентского движения заявил бывший премьер-министр социалист М. Вальс, проигравший Б. Амону праймериз социалистов. Несмотря на то что этот шаг не вызвал энтузиазма у руководителей предвыборного штаба «Вперёд, Республика!», ядро ФСП — сторонники левоцентристской модели партийного социализма — явно тяготеет к тому, чтобы вместе с макронистами сформировать пропрезидентское большинство в будущем Национальном собрании.
Очевидно, что Э. Макрон задумал невиданную во Франции политическую комбинацию. Его проект нацелен, по его собственным словам, на преодоление раскола, и кажется, что он сделал ставку не на соперничество с «Республиканцами» в опоре на левый центр, а на формирование предвыборной коалиции с правоцентристами. Кардинальный шаг в этом направлении — назначение премьер-министром одного из видных нотаблей «Республиканцев», мэра города Гавр Э. Филиппа, которого до сих пор считали близким А. Жюппе, одному из главных кандидатов на праймериз правых. Э. Филипп должен сформировать задуманное президентом (переходное) правительство из представителей гражданского общества, правого центра и левого центра.
Первые комментарии руководителей партии «Республиканцев» представляют согласие Э. Филиппа сотрудничать с Э. Макроном как «индивидуальный выбор», который не обсуждался с однопартийцами. Нового премьер-министра, таким образом, предпочитают относить к разряду «переметнувшихся», соблазнившихся привилегиями власти, отказываясь признавать его министерство важным шагом к союзу «Республиканцев» с президентом.
Э. Филиппа называют «политическим челноком». Выходец из семьи со старыми коммунистическими традициями (его прадед первым в городе получил членский билет ФКП), внук докера и сын школьных учителей французского языка, в студенческие годы (в Sciences Po) он начал свою политическую карьеру в молодёжном окружении М. Рокара — одного из лидеров правивших тогда социалистов, премьер-министра в правление Ф. Миттерана. Победа на президентских выборах голлиста Ж. Ширака, по его словам, заставила его почувствовать истинное родство с идеями нового президента. Новоиспечённого голлиста представили в то время мэру города Гавр — «родового гнезда» трёх поколений семьи Э. Филиппа. Вскоре Э. Филипп стал помощником, потом заместителем мэра, и наконец, по выражению его бывшего патрона, тот преподнёс «на блюдечке» своему молодому однопартийцу пост мэра Гавра.
Между тем председатель парламентской фракции «Республиканцев» Кристиан Жакоб осторожно заметил, что этот шаг Э. Филиппа «не способствует коллективным действиям», и это замечание маскирует тревогу, царящую в стане «Республиканцев». Известно, что Э. Филипп враждует с Н. Саркози, и в окружении последнего переход мэра Гавра в пропрезидентскую команду расценивают крайне негативно. Депутат Европарламента от «Республиканцев» Брис Ортефё, близкий к экс-президенту, высказался более резко: «Подкупом хорошей команды не составишь» (французская поговорка «Un débauchage ne fait pas un équipage»). «Некоторые из нас предпочитают скорее стать “довеском” [макронистов — Е.О.], чем проявить решительность. На деле они оказываются вне нашей [голлистской — Е.О.] семьи».
«Республиканцы» во главе с Франсуа Баруэном, возглавившим избирательную кампанию к парламентским выборам, и председателем партии Бернаром Акуайе тщетно пытались убедить мэра Гавра отказаться от назначения. Первоначально замыслом Ф. Баруэна была предвыборная кампания, построенная на оппозиции Э. Макрону. Затем в зависимости от исхода выборов предстояло выработать тактику голосования в Национальном собрании. Это был бы выбор между систематической оппозицией президентским законопроектам и конструктивной позицией — голосования в поддержку некоторых приемлемых для «Республиканцев» законов.
Назначение Э. Филиппа премьер-министром разрушило эти планы. Э. Макрон не скрывает своих намерений: «Я хочу их дестабилизировать, раскрыв им объятия, чтобы их расколоть». Парадоксальным образом, целью предстоящих парламентских выборов у «Республиканцев» было завоевание большинства в Национальном собрании и, соответственно, выдвижение собственного кандидата на пост премьер-министра. Опередив их на целый этап, Э. Макрон превратил искомое достижение в пиррову победу, которая может расколоть «Республиканцев».
Теперь правая партия поставлена перед рискованным выбором, поскольку в ней осталось сильное крыло твёрдых противников нового президента. Зато объединение правого центра — сторонников А. Жюппе с макронистами может стать вполне естественным следствием пусть не идейной близости, но частичного сходства их предвыборных программ. Э. Макрон сыграл на существующих в правом лагере разногласиях, которые благодаря его «провокации» могут спровоцировать настоящий раскол «Республиканцев».
В партии существует крыло правых консерваторов — сторонников голлистской линии, чьи взгляды выразили в прошедшей президентской кампании Ф. Фийон и Л. Вокье (последний особенно напирал на сохранение традиционной христианской и европейской идентичности французов). Ему оппонируют либералы правого центра, кандидатом которых на праймериз был сторонник консенсуса и социал-либерального обновления партии А. Жюппе. Вместе с Ж.-П. Раффареном он поддержал Э. Макрона во втором туре.
Объединённые было в одну партию при Ж. Шираке и Н. Саркози, республиканские правые уже на предстоящих парламентских выборах могут расколоться снова, что обеспечит победу пропрезидентскому большинству (проекту Макрон+) в ущерб главным партиям прежней политической системы страны — ФСП и «Республиканцам». Политический пейзаж Франции может быть кардинально «переписан» избирательной кампанией 2017 г., и, похоже, главным автором новой картины станет президент Э. Макрон.
Внешняя политика: опора на европейское единство
В своей инаугурационной речи новый президент заявил, что возглавляемая им страна стоит «на пороге бурного возрождения», которое должно вернуть Франции место великой державы XXI в. Внешнеполитическим рычагом реализации этого замысла, как и при наиболее амбициозных его предшественниках, будет Европа — главный мультипликатор французского могущества. Стоит напомнить, что на прошедших президентских выборах, отмеченных ростом евроскептицизма, отразившегося и в программах большинства ведущих кандидатов, стечение обстоятельств привело к победе Э. Макрона — главного защитника проевропейского курса. В этих условиях новому президенту требуется представить обновлённый проект европейской политики, преодолеть кризис общественного доверия к объединённой Европе и ответить запросам массы избирателей-евроскептиков.
Первые заявления Э. Макрона свидетельствуют о том, что, в отличие от передавшего ему власть Ф. Олланда, который вынужденно мирился с первенством А. Меркель, он надеется вернуть Франции утраченный вес в франко-германском тандеме, который традиционно является основным мотором европейской интеграции. Уже на следующий день после вступления в должность, 15 мая 2017 г., новый президент встретился в Берлине с канцлером Германии. В этом он повторил выбор Ф. Олланда.
На первой встрече «европейской пары» в обновлённом составе было решено, по словам А. Меркель, «вернуть франко-германскому альянсу исторический масштаб», не зацикливаться исключительно на Brexit, а разработать дорожную карту европейской реформы. Её направление очертил Э. Макрон: ЕС должен стать менее бюрократическим и лучше защищать интересы своих граждан.
Европейским приоритетам Э. Макрона отвечает и назначение на должность дипломатического советника президента Филиппа Этьена — бывшего посла в Германии, которого незадолго до того назвали преемником Ж. Риппера на посту посла Франции в России. Вместо этого он займёт стратегический внешнеполитический пост в Елисейском дворце, поскольку будет получать указания лично от президента и транслировать их всем проводникам внешней политики страны.
Ф. Этьен (61 год) — специалист по Центральной и Восточной Европе, балканист, настоящий полиглот, свободно владеющий сербо-хорватским, русским, румынским, немецким и английским языками. Выпускник École normale (один из наиболее престижных вузов Франции), он, как и Э. Макрон, закончил Высшую школу администрации (ENA). Дипломатическую карьеру начинал в Белграде, затем в Москве, где занимался культурными и научными связями. Несколько раз представлял Францию в Европейских сообществах, а на посту посла в Бухаресте играл ключевую роль в присоединении Румынии к ЕС.
Не исключено, что назначение Ф. Этьена поможет сдвинуть с мёртвой точки отношения Франции и России. Между тем рамки подобных сдвигов ограничены общим состоянием отношений России с Западом. Ничто в высказываниях Э. Макрона не указывает на готовность преодолеть базовую отчуждённость, кардинально усилившуюся в отношениях с Кремлём после 2014 г. Об этом свидетельствует и характерное заявление Макрона-кандидата о том, что открытый диалог с Москвой необходим, но поддерживать его поможет «только твёрдость Европейского союза». Стоит отметить, что первая встреча Э. Макрона и В. Путина состоится уже 29 мая.
В отношениях с США, несмотря на то, что Э. Макрон — сторонник тесного евроатлантического сотрудничества, многое будет зависеть от наименее предсказуемого фактора — курса американского президента. Представляется, Б. Обама был бы более лёгким партнёром для Э. Макрона, чем нынешний президент США.
Определённая преемственность «деголлевско-миттерановского» курса — обязательная ссылка каждого президента Франции. Это касалось Ф. Олланда, наименее соответствовавшего этому курсу. Это касается и первых внешнеполитических заявлений нового президента.
Э. Макрон провозгласил три принципа своей внешней политики — она должна быть независимой, гуманистической и европейской. Косвенной критикой в адрес Вашингтона прозвучали слова о недопустимости односторонних решений в вопросах войны и мира: «Односторонность (решений) — это война». Сегодня подобные заявления способны сблизить Э. Макрона с «Республиканцами»-суверенистами — наследниками голлизма.
В том, что касается принципов внешней политики Франции, можно утверждать, что любой её президент, придя к власти, становится сторонником голлистского курса, сочетающего стремление к сохранению ранга державы с глобальной ответственностью и европейского лидерства с атлантической солидарностью в вопросах безопасности. Важное отличие: добавление к этой характеристике имени социалиста Ж. Миттерана означает, что обязательный для европейского проекта Франции диалог с Москвой будет обусловлен не только геополитическими и прагматическими интересами Большой Европы, но и принципиальными идеологическими условиями.
